- Понял. Министр финансов и две из новеньких.
- Спасибо. Новенькие меня не интересуют. Когда вернется - доложишь.
- Есть, шеф!
"Итак, император держит слово. Это уже хорошо".
- Плохие дела. Дик, - начал разговор император. Они только что
закончили ужин и закрылись вдвоем в кабинете.
- Что? Отказываются дать деньги?
- Деньги дают, но при определенных условиях.
- Каковы же условия?
- Они хотят, чтобы деньги ДС вручил их представитель и чтобы обмен
состоялся непосредственно во время вручения денег.
Дик задумался, потом спокойно сказал:
- Что ж! Они имеют право. Пусть будет так. Место обмена мы скоро
узнаем.
- А как же?..
- Все будет в порядке, - успокоил он императора.
- Тогда я сейчас вызову министра финансов. Он хочет обсудить с тобой
детали.
- Было бы неплохо. Время не ждет.
- Привет, Дик! - широко улыбаясь, протянул ему руку министр финансов.
- Привет, Майкл! - так же широко улыбнувшись, шагнул навстречу Дик.
- Ты плохо нас охраняешь, - полушутливо, полусерьезно начал министр
финансов, усаживаясь в кресло, на которое кивнул ему император.
- Вы даете мало денег, - в тон ему ответил Дик и добавил: - Скупой, как
известно, платит дважды.
- Ради бога! Сколько тебе нужно, ты только скажи, мы сейчас же дадим!
- Условными кредитками?
- А что?
- Видишь ли, мои агенты - люди капризные и предпочитают звонкую монету.
- А эти?.. что же... они тоже хотят звонкой, как ты говоришь?
- А ты что думал? В ДС тоже грамотные люди.
- Огромная сумма! Но... - вздохнул министр финансов. - Но надо выручать
нашего Генриха!
- Вот именно, нашего, - проворчал внимательно слушающий их император, -
поэтому моих денег не трогать! - строго предупредил он министра. - Если я за
всех вас буду платить выкупы, то скоро разорюсь!
- А что, - насторожился министр финансов, - могут быть еще акции? - он
с тревогой посмотрел на Дика.
Тот пожал плечами и развел руками.
- Из-за вашей скупости я не могу проникнуть в ДС и поэтому прошу
извинить за дефицит информации. Ваши контролеры проверяют все мои расходы. Я
не уверен, что они могут держать язык за зубами, особенно, если их начнут
по-настоящему спрашивать. Поэтому я предпочитаю не рисковать своими лучшими
агентами.
- Ну хорошо, хорошо. Мы вернемся к этому вопросу, - поспешил закончить
неприятную для него тему министр финансов. - Что будем делать с Генрихом? Мы
соберем деньги, но нужны гарантии.
- Скорей всего, ДС честно выполнит условие. Это, мне кажется, в их
интересах.
- Не понял, почему в их интересах? - удивился министр финансов.
- Возможно, Генрих - не последняя акция такого рода, и они захотят,
чтобы мы им верили. Там - деловые люди, - решил подлить масла в огонь Дик. -
За тебя, например, могут потребовать больше, учитывая твою должность.
Министр финансов чуть побледнел.
- Тебе что-то известно?
- Благодаря твоей скупости, почти ничего. Почти, - со значением
повторил он.
- Ладно, не ссорьтесь, - лениво протянул император.
- Но получая такие деньги, они же будут усиливаться!
- Конечно. Разве ты не помнишь, что Каупони в свое время поступал так
же.
- Вот тогда у полиции было значительно меньше прав, чем сейчас.
- А сейчас - меньше денег, - упрямо возразил Дик и добавил: - Вам
придется выбрать, кому платить: мне или ДС.
- Дик, уверяю тебя, мы решим этот вопрос в ближайшее время. Сейчас же
давай обсудим детали, связанные с освобождением Генриха.
- Выкупа, - поправил его Дик.
- Да, выкупа, - согласился тот.
- Итак, какие гарантии вы хотите иметь еще?
- Генриха будет встречать наш представитель. Деньги будут вручены после
того, как он убедится, что перед ним Генрих. Все это, начиная с движения
машины до места встречи и кончая ее возвращением назад, будет сниматься
видеокамерой с вертолета.
- Разумно, - согласился Дик. - Что ж, действуйте.
- Я могу быть свободен? - спросил он императора.
- Подожди, Дик! Я тебя не понимаю. Ты что, хочешь устраниться? Чем ты
недоволен? - заволновался министр финансов.
- Нет, все нормально. Так я пойду? - повторил он свой вопрос.
- Подожди, Дик, не кипятись, - примирительно остановил его император. -
Объяснись толком.
- Видите ли, мне в будущем не раз придется иметь дело с ДС. Как мы
убедились, у этой организации длинные руки. Поэтому я хочу, чтобы ДС знало,
что я в этой игре не принимаю участия.
- Почему? - обескуражено спросил министр финансов.
- Потому, что эти господа могут пойти на авантюру, - не глядя на него и
обращаясь непосредственно к императору, ответил Дик и пояснил. - Вместо
того, чтобы выкупить Генриха, они попытаются отбить его, как только узнают
место встречи. Поэтому пусть вступают сами в контакт с ДС и делают что
хотят, а я не намерен играть потом роль дичи, на которую начнет охотиться
ДС. Кстати, как прошла охота?
Император наконец понял игру Дика и включился в нее. Стал подробно
рассказывать о прошедшей охоте. Министр же финансов буквально ерзал от
нетерпения, но не решался перебить императора.
- Однако давайте вернемся к нашему вопросу, - попросил он, выждав,
когда император наконец закончил. - Ты, - он повернулся к Дику, - можешь
поверить моему слову?
- Могу, - со скучающим видом ответил тот.
- Что же ты, наконец, хочешь? - было видно, что нервы министра сдают.
- Жить, дорогой Майкл! Жить!
- Что же ты предлагаешь?
- Я? Абсолютно ничего! Если у тебя есть предложения, я их внимательно
выслушаю.
- Ну хорошо. На вертолете будут твои люди.
Дик молчал.
- Соглашайся, Дик! Мне уже надоел этот разговор! - сердито заявил
император.
- Ну, если ты приказываешь - я подчиняюсь.
- Вот и хорошо. А теперь идите. Я хочу спать.
Дик и министр поклонились и вышли из кабинета, куда сразу же
проскользнул старший евнух.
- Ты вроде бы неохотно согласился? Чего ты еще хочешь? - остановил Дика
министр финансов на крыльце дворца.
- Да нет. Мне самое главное быть уверенным, что не произойдет ничего
неожиданного. У вас же есть свои возможности. А у меня столько проблем...
Дик принялся рассказывать министру о своих неотложных делах, но тот
слушал невнимательно и поспешил распрощаться. Дик посмотрел ему вслед и
усмехнулся.
ДИССИДЕНТЫ
Вот уже три месяца Ирина живет в небольшом поселке на берегу голубого
озера. Поселок затаился среди гор в густых лесах Западной Канады. Здесь
двести лет назад, еще до введения закона о селекции, стояли большие города,
было множество ферм и деревень, в которых жили около тридцати миллионов
жителей. Леса постепенно вырубались, а кислотные дожди, приносимые с юга,
довершили дело.
После установления режима, местность постепенно обезлюдела. Камни
развалин городов медленно покрывались густым мхом, на кучах этих камней
укрепились корнями березы и мелкие кустарники. Оставшееся после селекционных
кампаний население покинуло холодный и суровый край, перебралось в более
теплые места, на юг, в Калифорнию. Долгое время правительственные вертолеты
охотились за местными индейскими племенами, которые, согласно закону, должны
были быть подвергнуты самой жесткой селекции. Индейцы уходили в дебри,
прятались. Их ловили, подвергали стерилизации, а иногда просто уничтожали.
Потом их оставили в покое. Может быть, потому, что изменилась политика, а
скорее всего из-за отсутствия способов обнаружения. Лет восемьдесят назад
сгорел последний спутник Земли. Новые уже не запускались. Как ни скрывало
это правительство, но техническая и научная мысль деградировала, и с каждым
десятилетием все быстрее и быстрее. Спутники и ракетоносители уже некому
было проектировать и изготовлять. Да и не нужны они стали. Только лишние
расходы.
Те несколько миллионов людей среднего класса, куда входила и
техническая интеллигенция, уже не способны были даже поддерживать уровень
науки и техники прошлых поколении.
- А собственно, - спрашивали, - зачем тащить на себе это бремя
прошлого. Что оно дает для жизни? Разве сейчас не хватает жилья, продуктов
питания, одежды? Всего этого мы имеем вдоволь и даже больше, чем прошлые
поколения. Что, кроме загрязнения внешней среды, давала нам техника
прошлого? Сейчас мы едим мясо и натуральные продукты, а двести лет назад
вынуждены были довольствоваться суррогатами и искусственными белками.
Техника ради техники? Прогресс ради прогресса? Это же наивно и смешно.
Запускать спутники и платить за это отравленной средой? Дышать загрязненным
воздухом? Вставать утром ни свет, ни заря, чтобы запастись на день водой?
Книги? Уничтожать миллионы гектаров леса и отравлять реки и озера, чтобы
печатать горы макулатуры? Нет, господа! Прогресс не может быть только ради
прогресса. Прогресс должен служить счастью человека. В его развитии есть
своего рода критическая точка, переходить которую не следует. Ведь
диалектика учит, что процесс по мере своего развития может перейти в свою
противоположность. Мы уже были по ту сторону оптимального развития и, слава
Богу, сообразили, что надо вернуться назад.
Классы? Ну и что? Биологического равенства нет и не может быть. Умный
человек не равен дураку. Этого не надо доказывать. Если ты дурак или
неполноценен, то должен находиться там, где тебе положено. Скажи спасибо,
что тебе позволяют жить. Операция на мозге? Разрушение центра агрессии?
Правильно делают! Если ты дурак, то твоя агрессивность приведет рано или
поздно к преступлению. Разве общество не имеет права на самозащиту? Если ты
родился умным, у тебя есть все возможности занять в обществе высокое
положение и даже перейти в высший класс. Всеобщего равенства нет и быть не
может! Эти вредные утопии долго морочили головы людям. Равенство может быть
только среди равных! Не иначе! А иначе можно в конце концов допустить, что
обезьяна равна человеку. А почему бы нет? Обезьяна не развивалась? Вот
тут-то вы и попались! А если человек не развивается, не развивается его ум,
физические и эстетические качества? Он что, должен быть равен развитому?
Тогда, просим прощения, приравняйте себя и обезьяну! Ах! Мы утрируем?
Позвольте-позвольте. Допустить дурака к управлению в государстве так же
опасно, как допустить обезьяну к хирургической операции. А разве в нашей
истории не было таких правителей, которых при жизни называли чуть ли не
гениями, а после смерти - дураками? Вот видите!
Так рассуждало большинство людей, принадлежащих к среднему классу. Но
не все. Были и другие. Они не разделяли стерилизованных взглядов и называли
себя диссидентами. Диссиденты делились на умеренных или правозащитников,
радикалов и самых крайних - Движение сопротивления. В большинстве своем они
не отвергали сущности установленного строя, но хотели его реформации.
Правозащитники или умеренные, признавая селекционные законы и разделение
общества на классы, протестовали против злоупотреблений местных органов
управления при селекционном отборе. Они требовали большей открытости и
строгого соблюдения законов вне зависимости от принадлежности к тому или
иному классу.
Радикалы шли дальше. Они требовали отмены элиты и уравнивания в правах
с нею среднего класса. При этом не отвергали селекционную политику
правительства, но выступали за строгий общественный контроль в ее
осуществлении. Они также были против императорской власти и хотели ее
заменить коллегиальным правлением.
Крайнее крыло радикалов - Движение сопротивления - провозгласило своим
принципом действие. Его отряды совершали набеги на питомники и школы,
похищали детей, спасая их от операций на мозге. Вся эта разношерстная
публика находила теперь убежища в обезлюдевших местах планеты, спасаясь от
преследований политической полиции. В одном из таких селении и очутилась
Ирина. Здесь жили человек триста. В основном мужчины. Женщин, особенно
молодых, было мало. Появление Ирины, естественно, вызвало большой интерес
среди жителей. Павел поместил ее в небольшой хижине на краю поселка,
окруженного со всех сторон огромными вековыми елями, между которыми
сохранился прозрачный родничок.
- Это моя берлога, - пошутил он, сбивая с дверей приколоченные доски.
"Берлога" имела явно нежилой вид. Судя по всему, хозяин не был в ней
уже несколько лет. Перво-наперво затопили печь, и, когда ее тепло несколько
подсушило отсыревшие стены, Ирина, как могла, навела в ней порядок. Хижина
представляла собой одну комнату, перегороженную дощатой стеной на два
отсека. Двери между ними не было. Вместо нее висела полувыделанная шкура
лося.
- Дверь я сколочу завтра, - пообещал Павел, - и поставлю внутренний
засов.
- Зачем? - удивилась Ирина.
- На всякий случай. - И пояснил. - Я часто буду в отъезде.
На второй день он достал из-под пола замотанный в промасленные тряпки
продолговатый предмет. Ирина раньше не видела ничего подобного.
- Это охотничье ружье, - объяснил он. - Необходимая здесь вещь.
Он разломил, как показалось Ирине, его пополам и критически осмотрел на
свет стволы.
- Жаль, здесь трудно доставать заряды, - пожаловался Павел. - Я,
правда, на этот раз привез их, думаю, что хватит. Он тщательно почистил
ружье и повесил на стену.
- Сегодня я поучу тебя с ним обращаться, - пообещал он. - А завтра
утром мы пойдем на охоту. Тех продуктов, что мы с тобой привезли, хватит на
зиму, а если охота будет удачной, то можно протянуть и до лета. Дичи здесь
много.
В дверь постучали.
- Открыто! - крикнул Павел.
Вошел человек среднего роста, с прилизанными на бок волосами. Несмотря
на теплый осенний день, на нем была меховая куртка.
- Здравствуйте, - поздоровался вошедший.
- Ну, здравствуй, - нелюбезно ответил Павел. - Что скажешь?
Вошедший нерешительно потоптался на месте, ожидая, что его пригласят
сесть. Но Павел не двинулся с места.
- Вы удивлены моим визитом? Ну что ж, этого следовало ожидать. Однако,
несмотря на наши глубокие политические разногласия, я счел своим долгом
выразить вам свою и своих товарищей самую глубокую признательность за то,
что вы для нас всех сделали.
Говоря это, он почему-то смотрел не на Павла, а на Ирину. Видя, что его
не приглашают, вошедший придвинул к себе грубо сколоченный табурет и сел,
расстегнув куртку.
Павел молча подкинул поленья в горящую печь.
- У вас здесь тепло...
- Да вы разденьтесь, - предложила Ирина, видя, что Павел молчит. Ей
стало неловко перед гостем за явное пренебрежение, которое подчеркивал своим
молчанием Павел.
- О, благодарю вас, - гость поспешно снял куртку и повесил на вбитый в
стену гвоздь.
- Может быть, хотите чаю? - спросила она, снимая с плиты только что
закипевший чайник.
- У вас есть чай? Настоящий чай? С удовольствием! Я уже забыл, когда
пил его. Благодарю, благодарю, - повторил он два раза, принимая из рук Ирины
чашку.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг