суженным. "Если это другая планета, - подумал он, - то ее радиус уступает
земному". Легкость в членах подтверждала догадку.
Теоретически он вполне допускал подобные смещения пространства и
времени, тем более что его собственные расчеты доказывали их возможность, но
это только теоретически. Что касается практики, тем более практики, где он
сам оказался действующим лицом, то это как-то не укладывалось в сознании.
Так, мы часто теоретически понимаем вероятность катастроф, крушения
поездов, самолетов, но не можем себе представить, вернее, не хотим
представить себя их участниками. Мы все знаем, что умрем, но стараемся не
думать об этом; планируем свои действия на время, превышающее подчас тот
отрезок, который нам остается пройти в этой жизни. Наша душа окружена
коконом иллюзии своей собственной исключительности и нашептывает нам из
этого кокона: "Спокойно, с тобой ничего не случится, а если и случится, то
не с тобой, а с твоим соседом". Как хорошо, как это удобно и как это
необходимо!
Тысячи и тысячи людей на нашей планете ежедневно попадают под машины.
Мы это спокойно воспринимаем как вынужденную дань развитию техники и
цивилизации. Но узнай кто-нибудь из нас, что через три года он попадет под
колеса автомобиля и его бездыханное тело увезут в морг, оставшиеся три года
покажутся мучительнейшей пыткой. Разве не это чувствует раковый больной,
когда ему со скорбным, приличествующим ситуации выражением лица сообщают
диагноз.
"По-видимому, - решил Сергей, - со мной производят эксперимент, в
котором я пока ничего не понимаю, но и ничего изменить не могу. Надо быть
спокойным! Посмотрим, что будет дальше".
Поэтому Сергей совсем не удивился, когда перед ним внезапно выросли три
низкорослые фигуры, одетые в нечто подобное скафандрам. Он остановился и
даже приветливо помахал им рукой.
- Привет, мальчики.
"Мальчики" подошли поближе. Ростом они не достигали даже плеча Сергея.
"Метр шестьдесят, не больше", - определил он. Однако в руках "мальчиков"
Сергей заметил то, что заставило его быть настороже. Это были бластеры, во
всяком случае нечто, очень на них похожее. Судя по тому, что эти штуки
висели у них на шее и все трое многозначительно направили их на Сергея, он
решил, что не ошибся в их назначении.
- Но-но, - произнес он, стараясь придать голосу как можно больше
спокойствия и дружелюбия. - Нам нечего с вами делить, и, если я вам чем-то
не нравлюсь, я могу спокойно удалиться.
Тот, что стоял посредине и, очевидно, был старшим, отступил в сторону и
протянул руку, приглашая Сергея пройти в указанном направлении. При этом он
повел бластером, явно подчеркивая категорический характер предложения.
Сергею ничего не оставалось, как подчиниться. Один из низкорослых вышел
вперед, показывая дорогу, остальные пошли сзади на расстоянии метров
шести-семи.
"Опытные", - подумал Сергей. Происходящее ему все меньше и меньше
нравилось. Он задержал шаг и остановился. Сейчас же послышался свистящий
окрик. Сергей продолжал стоять. Мгновенная вспышка, и земля у его ног
оплавилась.
"Ого, - подумал Сергей, немедленно двигаясь с места. - Эти коротышки
шутить не любят. Выходит, я пленник!"
Вскоре они подошли к забору, поверх которого тянулась колючая
проволока. По углам забора стояли вышки. "Вот и концлагерь, - подумал
Сергей. - Странно, бластеры и концлагерь... Что-то не вяжется".
Они подошли к воротам. У ворот расхаживал часовой. Конвоиры свистнули
ему. Часовой что-то просвистел в ответ и открыл ворота. Сергей шагнул
внутрь. Вокруг широкого двора стояли бараки. Судя по отблескам - луна уже
высоко взошла - они были сделаны из металла. Прошли через плац и направились
к расположенному поодаль приземистому строению. У крыльца его тоже стоял
часовой. Последовал обмен свистом, и Сергея втолкнули внутрь дома. В комнате
за обычным столом сидело подобие человека в голубом мундире с ярко-желтыми
нашивками. Увидев входящего Сергея, он вскочил и что-то, как показалось,
возбужденно засвистел. Последовал длительный обмен свистящими звуками, в
которых трудно было различить подобие слов.
Человечек вскочил, подбежал, семеня короткими ножками, к Сергею и,
протянув руку, попытался достать до его головы. Тут только Сергей обратил
внимание, что пальцев у него шесть. Руки, как, впрочем, и лицо, покрыты
густой шерстью, и только ладони и пальцы были от нее свободными.
Рассматривая вблизи, при свете плафона, канцеляриста, как окрестил его про
себя Сергей, он не мог не содрогнуться от отвращения. Человек был уродлив в
прямом смысле этого слова. Из-под волос головы торчали остроконечные собачьи
уши, нос был как бы вывернут и смотрел вперед ноздрями, из которых
свешивались клочья шерсти. От человека неприятно пахло чем-то вроде псины, и
Сергей невольно поморщился.
Канцелярист вернулся к столу и, наклонившись над ним, что-то снопа
просвистел. Оттуда послышался ответный свист.
Конвоир ткнул его бластером в спину, приказывая выходить. Теперь с
Сергеем шли четверо. Поодаль находилось еще строение, но больше по размерам
и значительно выше. Они вошли туда.
Сергея втолкнули в отделанную пластиком комнату и знаками велели
раздеться. Затем совершенно голого повели через коридор в другую комнату,
где уже сидело несколько обезьян, так теперь возмущенный Сергей решил
называть их. Его, видимо, ждали, и сейчас же окружили. Его измеряли, щупали,
заглядывали в рот, трогали органы и что-то возбужденно свистели. Затем
повели куда-то еще и усадили в кресло. На голову надели шлем, а перед ним
поставили большой экран и знаками предложили смотреть. На экране появился
треугольник, затем шар. Сергей, уже понимая, в чем дело, вообразил
неэвклидову поверхность. Ее изображение сразу же появилось на экране.
Обезьяны возбужденно засвистели. Одна из них, по-видимому, самая
эмоциональная, забегала по комнате, свистя и размахивая руками.
Затем на экране появились какие-то знаки. Сергей понял и изобразил
азбуку. Затем "стер" ее и изобразил слова "Пошли вы все на...". "Стер" и
снова изобразил азбуку. Возбуждение среди обезьян росло.
На экране появилось изображение звездного неба. Две звездочки мигали
при этом. Сколько ни пытался Сергей понять звездную карту, но не мог ничего
припомнить. Расположение их было незнакомым. На всякий случай он по памяти
разместил на экране знакомые созвездия и затем изменил их расположение и
показал небо таким, каким оно выглядело с Марса. Землю он обозначил мигающей
точкой. Обезьяны были чем-то ошеломлены. Снова появилась карта неба. Сергей
перечеркнул ее жирной чертой и снова изобразил свою. Затем - ему это уже
надоело - изобразил одетого человека, потом голого и снова одетого, давая им
знать, что он хочет, чтобы ему вернули одежду. Сейчас же на экране появился
одетый Сергей, перечеркнутый чертой, и затем он же голый. Сергей возмутился
и хотел встать. Но конвоирующие обезьяны направили на него бластеры. Снова
появилось изображение. Сергей покорился и стал отвечать на вопросы.
Самым интересным было изображение разреза мозга с контурами черт
обезьян-хозяев. Сергей обратил внимание на сильно развитые височные доли.
Что касается лобных, то они были значительно меньше. Сергей изобразил мозг
человека. Это у обезьян вызвало, как показалось Сергею, разочарование. Тогда
Сергей изобразил атомный взрыв. Это произвело на обезьян шоковое
впечатление. Они вдруг притихли. Минут пять они тихо между собой
пересвистывались. На экране вдруг появилось изображение космического
корабля. Обезьяны вопросительно посмотрели на пленника. Сергею вдруг
смертельно все надоело. Хотелось пить. Он дал знак, но обезьяны продолжали
показывать ему на экран. Сергей изобразил стакан с водой, потом человека,
пьющего воду. Они поняли. Одна из обезьян вышла и скоро вернулась, неся
грязную миску, в которой было что-то напоминающее воду, но с гнилостным
запахом. Сергей с отвращением отвернулся. Охранник ткнул бластером в плечо и
указал на экран. Сергей окончательно разозлился. Он изобразил телегу и
лошадь. Обезьяны ошеломленно переглянулись, потом схватились за бока и,
раскачиваясь, залились свистом. Одна из них подскочила к Сергею и
покровительственно похлопала по плечу. Сергей злился все больше.
Вдруг обезьяна что-то возбужденно засвистела, показывая на Сергея и
охранников. На экране появилось изображение бластера. Сергей послал на экран
изображение зонтика. Потом человека, стоящего под проливным дождем под
зонтом. Это изображение привело обезьян в еще большее веселье. Одна из них
подбежала к охраннику и, весело свистя, схватила бластер и, подняв над
головой, заплясала по комнате. Общее веселье возросло.
Затем они оставили его в покое и стали совещаться. Очевидно, единство
во мнениях не было достигнуто. Особенно горячился один из них, в расшитом
золотом мундире. Он несколько раз вскакивал, стучал себя кулаком по лбу.
Затем, захватив со стола предмет, который оказался циркулем, подобно
применяемым в акушерстве, стал мерить череп Сергея, что-то возбужденно
свистя. Другие, по-видимому, с ним не соглашались, так как тот злился все
больше.
Сергей от нечего делать послал на экран изображение обезьяны, одетой в
мундир с эполетами, но без штанов и с циркулем в руках. Обезьяны покатились
со смеху, а тот, чье изображение светилось на экране, выбежал вон,
возбужденно размахивая руками. У двери он еще раз остановился, повернулся к
другим и несколько раз постучал себе по голове. Очевидно, его точка зрения
не одержала верх.
Оставшиеся снова подошли к Сергею, что-то посвистывая и еще тщательнее
разглядывая его. Затем одна из них протянула Сергею предмет, в котором он
узнал обыкновенный динамометр. Сергей сжал его, послышался треск лопнувшей
пружины. Принесли побольше, с ним случилось то же самое. Обезьяны
возбужденно засвистели.
Ему снова показали на экран. Сергей вздрогнул. На экране стояла его
лесная нимфа. Та или крайне похожая на нее, что внезапно встретилась ему три
года назад в лесу у дома. Сам не зная почему, он тут же послал на экран свое
изображение, которое стало рядом. В это время дверь открылась, и вошли две
обезьяны. В первой он узнал обезьяну с циркулем. Вторая обезьяна была одета
в такой же голубой мундир, но с большим количеством нашивок. По тому, как
остальные обезьяны встали и почтительно вытянулись, Сергей понял, что
вошедший является их начальником.
Начальник что-то просвистел, и конвоиры велели Сергею встать. Его
повели по длинному коридору, затем поднялись на второй этаж и вошли в
большую комнату, в которой Сергей безошибочно узнал операционную. Он весь
напрягся. Намерения обезьян уже не вызывали сомнения. На одном из столов
лежал человек. Он был такой же, как и Сергей, но значительно ниже ростом.
Череп его был подготовлен к операции.
Сергей скосил глаза. Охранники стояли рядом. "Это хорошо. Вырвать
бластер не представит труда", - подумал он. За секунду до прыжка его вдруг
остановил засветившийся большой экран на противоположной стороне
операционной. На нем появилось изображение обезьяны в красном мундире. Она
сердито, как показалось, засвистела, обращаясь к начальнику, который стоял
по стойке смирно и что-то отрывисто просвистел в ответ. Красный мундир
взглянул на Сергея и отдал отрывистое приказание. Сейчас же охранники
дернули Сергея за руку и кивком головы показали. на выход. "Ага, операция
откладывается, - понял Сергей, - что ж, это к лучшему. Надо осмотреться".
Осматриваться долго не пришлось. Если у Сергея и были какие-то
сомнения, то скоро рассеялись.
Он находился в самом обычном концлагере, знакомом ему до сих пор только
по книгам исторического содержания. Когда-то, еще задолго до рождения
Сергея, такие лагеря покрывали планету. Облеченные властью загоняли в эти
лагеря недовольных. Впрочем, считал Сергей, это была только замена скрытого
рабства, прикрытого хламидой законов, при которых любой человек мог быть
жертвой произвола властей, на рабство, при котором носителем этой
неограниченной власти мог быть любой охранник. Менялись только форма и
условия существования, а сущность оставалась той же.
"Дела давно минувших дней,
Преданья старины глубокой..."
- пришли в голову строки Пушкина...
Сергей горько усмехнулся. Казалось, что космические корабли, бластеры,
психоэкраны, управляемые мыслью, - вещи несовместимые с концлагерями и
опытами над людьми. Сергей вспомнил операционную. Фашисты, в литературе так
назывались экстремисты конца XX века, могут носить не только коричневые
рубашки и автоматы, но и космические скафандры и бластеры. На смену танкам
приходят космические корабли, и фашизм выходит в космос, захватывает планеты
и звездные системы, насаждая везде концлагеря с колючей проволокой и вышками
с прожекторами.
Какой-то слюнтяй, вспомнил Сергей с раздражением прочитанную когда-то
книгу по социологии, - разглагольствовал о том, что технический прогресс
неизбежно приведет к демократии, социальной справедливости и всеобщему
равенству. Нет, чем больше развивается техника, тем большей опасности
подвергается человечество, ибо на смену автоматам и пулеметам приходят
нейропаралитические газы, новейшая вычислительная техника, химические
препараты, один укол которых делает человека безвольным; нейрохирургия,
услужливые психиатры, угодливо превращающие каждого инакомыслящего в
шизофреника. "Какое счастье, - подумал Сергей, - что человечество избежало
подобной участи".
Утром каждого дня барак просыпался от воя сирены. Надо было быстро
вскакивать и бежать на плац. Заключенные выстраивались в шеренги. Появлялись
надзиратели в голубых мундирах с желтыми полосами на груди. Помимо
бластеров, у надзирателей были короткие, около метра в длину, жезлы,
окрашенные в черную краску с белыми полосами. Это были и дубинки, и
электроразрядники одновременно. Ими можно было подстегивать электроударами
замешкавшихся заключенных, а можно было и убить, если дать разряд больше.
Заключенных строем вели к воротам, там приходилось проходить по двое.
Каждому совали в руки пластмассовый пакет с едой, которую ели уже в дороге.
Их грузили на платформы, которые с воем неслись в двух метрах от земли по
направлению к строящемуся космодрому. Что это космодром, можно было не
сомневаться. Сергей был специалистом и прекрасно знал все атрибуты подобных
сооружений. Вдобавок несколько вдали от строительства высилась черная
громада космического корабля.
Работали весь день до заката желтого, удивительно похожего на земное,
солнца. Оно дольше держалось на небе. Сутки здесь продолжались тридцать
часов, а не двадцать четыре, как на Земле. Второй раз кормили только после
заката. Затем работали еще три часа, и заключенных отвозили в бараки.
Так прошли две первые недели заключения.
За это время Сергей успел уже познакомиться со своими новыми
товарищами. Это были самые настоящие люди, ничем не отличающиеся от Сергея,
разве что отсутствием растительности на лице и несколько меньшим ростом.
Самый высокий из них достигал макушкой до уровня глаз Сергея. Их несколько
хрупкое, даже изящное строение тела больше напоминало строение тела
подростка, чем взрослого мужчины. Вообще, они были очень красивы с
человеческой точки зрения. Правильные черты лица, большие глаза и несколько
мягкая, округлая линия подбородка, пожалуй, подходили бы женщине. Ноги, это
были ноги прирожденных бегунов, отличались длинными голенями и высоким
подъемом ступни. Ясно было, что им недоставало физической силы землян.
Мощный атлетический торс Сергея, его широкие плечи вызывали у его новых
товарищей восхищение, граничащее со страхом и каким-то, как потом
выяснилось, обожествлением. Некоторых он уже знал по имени. Особенно он
сблизился с Высоким, его имя, как он узнал позже, было Гор. Их язык,
певучий, но твердый, по своим чередованиям гласных и согласных ничем не
отличался от земных языков и даже, пожалуй, был ближе к родному языку
Сергея, чем, например, китайский или арабский. Вскоре Сергей научился
объясняться со своими новыми знакомыми. Они тоже усвоили много слов русского
языка и, как показалось Сергею, со значительно большей легкостью, чем он сам
усваивал незнакомые слова их певучего наречия. Потом Сергей узнал секрет
этого. Он вскоре сдружился с Гором, и тот перебрался к нему на нары. Нары,
металлические полки из дюраля в четыре этажа, поднимались по бокам и в
центре каждого барака. Подстилкой служила сухая трава, которую меняли раз в
три месяца. Сверху травы каждому был дан кусок синтетического материала,
чем-то напоминающий Сергею обыкновенный полиэтилен, но гораздо прочнее.
По мере того как языковой барьер снижался, Сергей узнавал все больше и
больше о жителях этой планеты. Обезьяны, он упорно продолжал так называть
своих первых знакомцев и хозяев концлагеря, были пришельцами, появившимися
здесь сравнительно недавно. Коренное население планеты жило отдельными
небольшими племенами. Что такое государство, они не знали. Поражала их
беспомощность в отношении техники. Обезьяны, или свистуны, как их называли
туземцы, доверяли последним самые примитивные орудия труда: лопаты, кирки,
носилки, бульдозерами и кранами управляли сами свистуны. Сергей как-то
предложил свои услуги свистуну, работающему на бульдозере, когда заметил,
что тот, по-видимому, устал. Тот недоверчиво покачал головой, но пропустил
Сергея в кабину. Кабина была страшно тесна, но он все-таки смог в нее
залезть, и вскоре бульдозер заработал не хуже, чем в руках свистуна.
Посмотреть на это чудо сбежались другие. Они покатывались со смеху,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг