Василий Купцов
Frog
Кто какого роду...
Зима, как исстари ведется - пора для походов. Любых - ратных ли,
торговых, к Богам иль Правду искать - все одно. Ведь по другому нельзя -
где уж пройти, не говоря о том, чтобы проскакать на конях быстрых, по
болотам здешним - а здесь, на бескрайних просторах земель, в этих поросших
хвойными лесами местах - нет другого пути, как зимой. Подмерзают болота и
болотца, становятся проходимыми реки. Да что там проходимыми - замерзнет
речка - вот тебе и дорога удобная, только скачи, да жизни радуйся. А
холод? Что холод... Верный конь, меховая одежда, сала запас, ну, и кровь,
само собой, в жилах к морозам стойкая - чего ж еще надобно?!
Двое всадников - пожилой человек и совсем еще парнишка - одеты во все
теплое. И шапки, и полушубки - отовсюду торчал теплый мех, рыжий да бурый.
Даже красные сапожки - и те в меху! Здоровые, сильные кони, котомки, явно
не пустующие - вроде, соблазнительная добыча, как для диких зверей, так и
для лихих людей. Но вот мечи железные, да луки у седел притороченные, да
шрамы боевые, как у старшего, так и у младого - все это как-то отбивало
охоту пробовать!
- А отчего Виев Лог называют дурным местом? - спросил Млад.
- Запомни, княжич, если что в этом мире имя Вия получает, то не зазря!
- отозвался Иггельд.
У четырнадцатилетнего Младояра давно прошла пора, когда он ловил каждое
слов наставников с открытым ртом, да и возраст, когда каждому слову
старшего хочется противопоставить свое слово - тоже подходил к концу. Еще
немного - и княжич станет таким юным, безбородым - но взрослым человеком.
Взрослым не по росту да силе, не по опыту иль усам - нет, просто и он, и
другие почуют - вот равный среди равных!
- Это и так понятно, Игг, ты скажи, почему место дурное?
- Всякое там случается, неприятности разные...
- Да, слышал я, один оратай сидел, сидел, да вдруг сам собой и
загорелся, - Младу самому стало немножко страшно от собственного рассказа,
- прямо средь бела дня! На глазах других мужей. И дети видели...
- Потушили? - спросил наставник.
- Нет, так и сгорел весь... - понизив голос, молвил княжич, - Одежда
почти целой осталась, а сам - сгорел.
Изнутри! Как так может быть?
- Много странного да непонятного в мире нашем, - парнишке казалось, что
пожилой лекарь-волхв размышляет вслух, - вот молния в человека бьет,
понятно, что редко кто выживает, еще бы с силою такой небесной
управиться... Но вот отчего подметки у сапог тогда отлетают?
- Отлетают подметки? - подивился княжич.
- Считай, всегда! - Иггельд знал толк в таких делах, его, лучшего
лекаря, часто звали к пораженным молниями небесными, а от природы
наблюдательным он слыл, умел все примечать, да запоминать...
В эту зиму похода дружины не предвиделось. И в гости никого не ждали.
Все здоровы... Вот князь и отпустил младшего сына с лекарем-волхвом,
наставником Младояра, съездить недалече, поискать чего-то такого, что
только им и надобно.
Странный уродился у князя младшенький - то за свитками портки
протирает, то в места заколдованные вдруг устремится. Все храмы да
святилища облазил, всех ведунов лесных княжества Крутенского наперечет
знал! Что ж - раз такой уродился, как говорят - "соль земли" - стало быть,
такова судьба. Потому и не стал перечить Дидомысл просьбе княжича,
отпустил погулять, и наставника с ним отправил - хоть Иггельд и лекарь, и
волхв, но слыл когда-то воином славным, до сотника дошел, да вот однажды
Глас в голове услышал...
- Слушай, Игг, слушай! - настойчиво, но безуспешно пытался привлечь
внимание к себе княжич. Ведь тропинка сузилась до-нельзя, кони еле
продирались сквозь молодой ельник, гуськом, само собой. А Иггельд,
задумавшись, далеко опередил княжича.
Паренек зря понукал жеребца - лишь колкие иголки больнее хлестали его
по лицу.
Наконец, тропа стала вновь широкой, послушный жеребчик Младояра вмиг
нагнал коня наставника, пошел с ним вровень, голова к голове, и разговор
между старым и малым возобновился. Копыта ступали по снегу бесшумно,
мягко, ничто не мешало течению беседы.
- А что, Игг, можно такого человека, который сам собою загорелся,
потушить?
- Само собой, если Слово знать!
- А ты такое Слово знаешь?
- Ну, для такого раза - не знаю, а просто Слово - огонь утихомирить -
знаю!
- Научишь?
- Напомни ночью, пред костром...
- А вот если Слово, что огонь усмиряет, перед таким беднягою, ну - что
сам загорелся, ну, перед ним молвить - погаснет? - не унимался княжич.
- Интересно испробовать, - произнес Иггельд, - я бы попробовал. Хотя,
говорят, в Дурном Месте и Слово силу теряет.
- И что делать?
- Как что - пробовать! - пожал плечами наставник.
- Я понял! - воскликнул подросток, - Надо все пробовать!
- Именно.
- Везде побывать, все увидеть, все испробовать! - глазенки княжича так
и горели.
- Это и есть счастье, на то и дана жизнь человечья, - кивнул Иггельд.
- А вот и хуторок! - закричал княжич, завидев вынырнувшие на их пути
избенки.
Четыре крыши, четыре дымка над ними, столбом вверх - к ясной погоде!
Избенки цвета какого-то серого, будто из трухлявого дерева рубленные. Ни
конька под крышей, ни резной ставенки, все грубо да не крашено. Скучно
живут!
- Что же, здесь и найдем провожатых до Виева Лога, - сказал Иггельд, -
хуторок значит...
- Жили дед с бабкой на хуторе, - хихикнул княжич, - такого напутали,
так все перепутали! Купили коня...
- Веди себя достойно, княжич! - напомнил наставник, прервав
воспитанника.
* * *
Провожатых до Виева Лога долго искать не пришлось. Едва только Иггельд
заикнулся о цели похода, как решительно все мужчины, жившие на хуторе,
числом пять, включая мальчишку лет двенадцати - наперебой предложили себя
в провожатые. А когда наставник заметил, что им столько проводников без
надобности - то аж передрались друг с другом. Дело кончилось тем, что
наутро пришлось взять в компанию всех пятерых. Коней оставили на полпути,
все одно - по оврагам ноги поломают.
Провожатые гурьбой пошли вперед, хуторяне что-то оживленно обсуждая
между собой, их руки оживленно жестикулировали. Княжич вновь получил
возможность поговорить с мудрым наставником - никто не мешал.
- Да, земледельцы тут аховые, - заметил Иггельд, вздыхая, - сколько тут
распахать-то можно б под пашню...
Даже капусты, и той - не сажают!
- А чем промышляют?
- Охотным делом, само собой...
- Да это я и сам понял, - отозвался Млад, - я другого не пойму.
- Чего ж?
- Чего это они все туда поперлись?
- Ну, может, княжича никогда не видывали, - предположил Иггельд.
- Кабы им на княжича посмотреть хотелось, иль тебя, мудреца, о чем
расспросить - так шли бы с нами, а не впереди, да спрашивали б, чего
интересно, а не меж собой болтали б! - высказался Млад.
- Да... - протянул Иггельд, размышляя над сказанным.
- А ты приметил, что на хуторе собаки не лаяли?
- Приметил, - ответил наставник, - и что?
- И собак нет, и с нами не идут, даже их меньшой, уж на что мальчишка,
он ведь здесь, между нами вертеться должен, со мной всегда дети
деревенские ознакомиться хотят, - затараторил Младояр, - и бабы у них на
хуторе - бессловесные...
- И больных нет, - кивнул Иггельд.
- Вот и я говорю - неспроста все это!
- Думаешь, замышляют чего?
- А то!
- Ну, мечи-то при нас, а они - даже и рогатин не захватили, - пожал
плечами лекарь, - а уж с мужиками - два таких богатыря, как мы с тобой, да
с клинками вострыми - как-нибудь управимся.
- То-то и странно!
- Мечи у нас железные, нечисть отгоним, - заметил Иггельд.
- А как бог, у них, там - какой свой?
- А мы - в жертву? - усмехнулся наставник, - Не выдумывай!
- Отчего?
- Никогда в Дурных местах капищ не строят!
- А как для дурных богов?
- Не слышал еще о таких...
Немного успокоившись, княжич переменил тему.
- А правду говорят, что все Дурные Места в оврагах?
- Ну, не все, однако ж, капища завсегда на холмах строят, как и терема
княжьи, и гарды всякие.
- Крепости затем на возвышенностях ставят, что сверху видно дальше, да
врага с высоты разить удобней! - отрезал княжич.
- Возможно... - не стал возражать очевидному Иггельд.
- Но, все ж, почему Дурные Места завсегда в оврагах? - допытывался
любознательный подросток.
- Слышал я, что когда река излучину образует, там силы стихийные
заворачиваются, ну, как водоворот какой... И насквозь Землю-матушку
пронизывают, силы потаенные наверх выбрасываются! Сам увидишь - приведут
нас к излучине, помяни мое слово, - рассуждал все, казалось, ведавший
наставник.
- А вот и овражек! - воскликнул Млад, потом сбавил тон и поправился -
уважительно, - Овраг. Ну и глубок!
Страсть как глубок...
Сопровождающие тем временем кубарем скатились вниз, да еще и затеяли
там, в сугробах, кутерьму. Делать нечего - надо спускаться! Иггельд долго
выбирал, как бы спуститься, да не оступиться, вниз не покатиться.
Спускался, спускался - шаг за шагом, за что-то под снегом ногой уцепился,
раз - и уж на дне, да весь в снегу! А рядом княжич хохочет, из рыжей шапки
снег вытрясает.
Странная штука - снег. Никому им умываться не хочется, а как окунешься
- так смеяться тянет!
- Глянь, зовут нас! - указал рукой на мужиков Младояр. Иггельд повернул
голову - и впрямь, те махали руками, мол, идите за нами.
Иггельд ступал с трудом, снег глубок, пару раз лекарь проваливался по
пояс. Княжич весело прыгал по снегу, пару раз хлопнулся, борьба с белым
покровом явно доставляла юноше удовольствие. А чего еще, собственно, надо?
С утра поели плотно, угостились горячим медовым сбитнем, солнышко светит,
снежинки блистают - только и радуйся жизни. Конечно, все быть может - вот
и мечи прихватили, правда, луки оставили у седел, с конями...
- Это что ж такое? - удивился Иггельд, - показывая княжичу нечто черное
впереди. Вокруг этого черного и собрались сейчас провожатые.
- Камень какой-то черный, - повел плечами Млад.
- Снега на нем нет, знать не прост камень, - рассуждал наставник,
подходя поближе.
- Смотри, Игг, здесь овражек, как раз, изгибался петлей, как ты и
говорил, самое место, где стихии в круговорот заворачиваются! - воскликнул
княжич.
- Точно, здесь самое место... - согласился Иггельд, - А посреди - Черен
Камень!
- Черен Камень? - переспросил Младояр, - Тебе ведомо, что такое Черен
Камень?
- Пару раз слыхивал, что такой есть, но каков он - не ведомо!
- Вот и узнаем, пошли!
Княжич и наставник подобрались поближе.
Черен Камень, в рост человеческий вышиной, окружили со всех сторон люди
хуторские, руки уложивши на черную, как смоль, поверхность - казалось,
грелись...
Младояр протянул ладонь к Черну Камню.
Дзинь! От неожиданного толчка, еще не понимая, что произошло, княжич
инстинктивно отдернулся.
- Что такое? - вскликнул Иггельд, бросаясь к воспитаннику.
Дзинь! - послышалось еще раз, теперь уже со стороны лекаря. Иггельд
обратил взор туда, где звякнуло. О чудо чудное! Его железный меч, как по
волшебству, притянулся к Черну Камню, прилип к нему, прирос намертво.
Точно в таком же положении находился и короткий меч княжича. Оба - и
старый, и младой - оказались как бы привязанными к Черну камню.
Странные, ой странные улыбки блуждали по серым лицам провожатых.
Недобрые такие улыбки, плотоядные! Один из провожатых, сбросив полушубок,
полез на Черен Камень. Начали сбрасывать одежду и остальные. Мальчонка из
местных, обратил, наконец, внимание на княжича, показав тому красный,
длинный язык. И тоже полез на камень.
- Что же это, Игг? - в голосе Младояра промелькнул страх.
- Освободись от ножен! - велел Иггельд.
Тем временем старший из хуторян перевернулся на камне через голову. И
спрыгнул сверху на снег.
Перевернулся человеком, а спрыгнул матерым волком. Один за другим
перевернулись в волков и остальные провожатые.
Иггельд извлек бронзовый нож - тот самый, которым делал надрезы
осторожные, пользуя лики людей, губы да веки. Мал нож, да остр!
Бросившийся с ходу матерый волчище так и отпрянул назад, завидев
блеснувшее на солнце лезвие. Решил последовать примеру наставника и
Младояр, выхватив из голенища нож засапожный, замахнулась рука - и остался
княжич безоружным. Был тот нож дорогим, из железа, слишком близко оказался
от Черна Камня при взмахе молодецком - так и притянулся, став пленником
волшебного камня, подобно братьям старшим - мечам...
Вытащил лекарь откуда-то еще ножик, совсем махонький, тот, которым
бельмо с глаза снимают... Смех да и только - на двоих воинов - два
ножичка, один другого меньше!
- Лезь, княжич, на камень, лезь быстрей, подсажу! - воскликнул Иггельд.
- А ты?
- Руку подашь!
Младояр вмиг забрался на плечи наставнику, раз - и забрался на камень.
Вовремя! Волки враз кинулись на Иггельда. Сверкнул нож - взвыл один из
серых оборотней, без глаза оставшись. Другой - получил сапогом по носу,
откатился, но третий - в тот сапог, как пес, вцепился. А самый маленький,
переярок, так и прыгнул, метя лекарю зубами в самое горло... Перегнулся
княжич вниз, полоснул на лету морду волчачью, не дал наставника укусить.
Руку протянул, Иггельд в ту руку мальчишечью вцепился...
Всякие чудеса бывают на Белом Свете.
Чтобы отрок худощавый, силу собрав, за руку поднял взрослого человека -
не бывает так никогда! Никогда, окромя случаев, когда Надо. Вот случай в
Крутене, все помнят, пару весен назад - загорелся дом, а в доме том муж
хворый лежал, в бреду, шести пудов с половиною, и была у него дочурка
телом совсем и не дородная, всего-то тринадцати годов.
Схватила та девочка отца, подняла, да из хором горящих и вынесла...
Едва успел опомниться Иггельд, как оказался вдруг на Черном Камне, а
как его княжич втащил - думать некогда, волки, один за другим, полезли,
проклятые. И откуда такая сила да прыть только бралась? Понятное дело,
оборотни, они - двужильные! А у лекаря лишь один сапог остался - другой
трофеем волчьим стал. Взмахнул Иггельд левой ногой, сбил полезшую морду,
улетел волчара вниз, на лету крутясь. Да что толку - еще двое полезли. А
княжич - и так, и сяк, и сапогами в зубы волкам тычет, и ножиком малым
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг