- Где... - профессор поперхнулся. - Где... взяли?
Клим так же молча положил на стол второй обломок, в котором четко виднелся след от
вдавленной некогда туда линзы и накрыл им первый обломок камня, как футляром.
- В траншейном раскопе. Я ударил молотком... - объяснил аспирант. - Он раскололся. И
вот... внутри... - он беспомощно развел руками.
- Розыгрыш! - обрадованно засмеялся профессор, потянувшись так, что хрустнули суставы.
- Склеили, небось? Хвалю...
Клим виновато покачал головой. Профессор снизу вверх взглянул на его вспотевший лоб,
припудренный розовой пылью, что придавало аспиранту глупый вид, оценил ненаигранную
растерянность - и кинулся к бинокуляру. Да... никаких признаков подделки - клея или свежих
подпилов. И все-таки...
- Артефакт... нонсенс... - сердито ворчал профессор, в буквальном смысле слова не верящий
своим глазам. - Скорее всего, редчайший вид вулканического стекла, вымытый и принесенный
ручьем... Случайная природная шлифовка! А, Климушка? - и жалобно взглянул на своего ученика.
Тот вздохнул...
Это была даже не ересь. Вулканы в разумную схему никак не укладывались.
Но окончательный нокаут до того безупречному и незыблемому научному авторитету
профессора Прохорова нанесла следующая находка.
В русле древнего ручья, в незапамятные времена, видимо, медленно пробиравшегося сквозь
густые заросли и болотистые берега, обнаружили огромную промоину, ямищу, в которую мог бы
целиком поместиться экспедиционный "Урал " со всеми своими тремя ведущими осями.
В этом провале, перекрытом позднейшими глинистыми наносами, как защитным чехлом,
находился сохранившийся в целости скелет жуткого хищника - тиранозавра. Он лежал на боку,
выпячивая гигантские, как у кита, полуарки своих ребер, а его пасть, размерами с добрый
экскаваторный ковш, была крепко стиснута, словно в предсмертной судороге.
Профессор лично руководил расчисткой, закреплением и разборкой чудовищного черепа.
А пока рабочие возились с обработкой скелета, два следопыта во времени - Клим и Вахтанг
Акопян, страстный охотник на водоплавающую дичь и одновременно кандидат геолого-
минералогических наук, расследовали давнюю трагедию, произошедшую в незапамятные времена,
- то ли в юре, то ли в триасе.
Дело в том, что по дну древней долины, ныне превращенной в каменистую породу
- песчаник, от ямищи тянулись две цепочки окаменевших следов. Углубления эти были хоть и
сглажены ветром, но достаточно отчетливы. Первый ряд следов явно принадлежал отпечаткам лап
тиранозавра, а вот второй... Параллельно первому ряду тянулись следы неизвестного существа.
Обоих охотников смущало полное отсутствие членения этих следов: ни когтей, ни перепонок...
Просто - небольшие продолговатые ямки со странным ребристым узором на дне каждой ямки.
- Вообще-то говоря, похоже на отпечатки кроссовок! - брякнул Клим.
- Головку надо беречь, дорогой! - не очень вежливо отозвался Акопян - Солнышком
напекло?
Последние несколько десятков метров перед ямой-могильником оказались самыми
интересными: гигантские следы тиранозавра перекрывали небольшие ямки с ребристыми
отпечатками.
- Догнал... - невольным шепотом сообщил кандидат наук.
- И проглотил? - так же шепотом, оглянувшись назад, предположил Клим.
И тут впереди, от ямы со скелетом, раздался истошный вопль профессора Прохорова.
... В огромной пасти зверя, теперь раскрытой, подобно тяжеленному саркофагу, вполне
отчетливо виднелась смятая страшными зубами, но тем не менее безусловно и однозначно
идентифицируемая... видеокамера!
Профессор Прохоров дотронувшись до нее и отдернув руку, словно от раскаленной плиты,
медленно оседал на землю...
Когда профессора отпоили рюмкой заначенного, из абсолютного НЗ, армянского коньяку,
состоялась импровизированная научная конференция.
- Ну, коллеги... - еще достаточно слабым голосом предложил профессор. - Выкладывайте
свои соображения.
Их окружила плотным кольцом почтительная и заинтересованная аудитория: коллекторы,
рабочие, шоферы, бульдозерист и даже - завхоз, не спавшие, разумеется, как на академических
ученых советах, но тем не менее - торжественные и безмолвные.
- Инопланетяне! - всхлипнул Вахтанг. Его глаза зажглись сумасшедшим желтым огнем, а
усики встопорщились, как у боеспособного кота в теплую мартовскую ночь. - Инопланетяне - да,
шеф?!
Профессор Прохоров молча придвинул к нему вывинченный телеобъектив камеры, по ободу
которого бежали четкие вдавленные буковки. В них кое-где еще виднелись крупинки золочения.
Буквы эти складывались весьма легко в недвусмысленную надпись: "ГОМЗ - Государственный
Оптико-Механический Завод"...
Вахтанг не то ахнул, не то пискнул. И было невозможно понять, то ли эта реакция организма
вырвалась у него от восхищения, то ли наоборот - от возмущения.
- Что... что это... - хрипло выдавил он бледное подобие вопроса. - Что это значит?!
- Путешественники во времени! Вот что это значит! - взмахнул руками Клим, словно
собираясь взлететь. - Документальные съемки!
Нащупали золотую жилу - и нагрянули. Разумеется, без оружия... - Торопливо и вдох-
новенно бормотал он, распаляясь все больше и больше. - Они же... это самое... гуманоиды! Только
с видеокамерами... Чтобы, значит, бабочку не спугнуть, не нарушить тонкого взаимодействия
времен. Помните, - у Рэя Бредбери? Ну, а стегозавры-то об этом самом... гуманизме... еще не
ведали ни ухом, ни рылом! Взаимных обязательств не принимали... И этот наш красавец-
тиранозавр... тем более! Считаю, что он проглотил... этого... оператора... - Клим брезгливо
покосился на металлические останки, принадлежащие соотечественнику, - целиком. Замкнул, так
сказать, пищевую цепь! Людишки там... в будущем, видать, хлипкие! А вот аппаратурой подавил-
ся...
Профессор Прохоров ничего не сказал и, тяжело ступая, медленно побрел к своей палатке.
Чувствовалось, что ему все на свете осточертело...
ГРИБЫ
Город у нас, ежели честно признаться, без особых достопримечательностей. Не для
интуристов. Старинное место, историческое, да в прошлую войну раздолбан так, что камня на
камне не осталось. В путеводителях сообщают скуповато и вроде бы вскользь: "промышленный
центр". Ну, центр там или не центр, а для нас, которые здесь родились и живут, в самый раз.
Зато река у нас! Одно слово - водная артерия. Но - красотища... А на площади над рекой
- площадь-то сама небольшая, соразмерная - памятник военному Герою стоит. Издали хорошо
смотрится, да и?вблизи впечатляет. В общем - вписывается. И памятник этот вроде и не просто
памятник, а служит, можно сказать, эмблемой нашего города. И на цветных видах, на открытках
его печатают, и в газете нашей городской он заместо герба. Ну, цветы, как положено, в праздники
к подножию кладут, молодожены после загса приходят торжественно сфотографироваться на
память будущей совместной жизни перед товарищеским ужином.
Оживленное, в общем, место.
А я, как старожил, мимо этого самого памятника Герою кажинное утро на работу иду. Ну,
когда горит или опаздываю - в?транспорт втиснешься, а обычно - пешочком. Это и для здоровья,
пишут, полезно - на своих двоих пройтись, кислородом заправиться, и к тому же у меня от дома
до проходной - три автобусных остановки. Так что мы с Героем соседи и старые знакомые, во
всякую погоду я его видывал - и когда солнце палит, и когда дождь поливает, и когда у него на
голове теплая снежная шапка нахлобучена.
А тут в понедельник у меня - отгул. Ну, думаю, высплюсь сразу за все авралы да
сверхурочные! Конец квартала только что был, горячка - сами понимаете. Будильник я
специально не завел, но на всякий случай - в ящик, под белье, сунул: а вдруг, черт его знает, в нем
какая-нибудь автоматика сработает?!
Ну, сплю это я, значит, тороплюсь на всю неделю вперед отоспаться. Но и во сне - а какие у
меня сны? Сплошные производственные отношения с комплексной механизацией! И во сне,
говорю, чувствую, что на работу иду. Мимо этого самого памятника. Герою, стало быть. И вдруг
чудится мне: позвали. Это с утрянки-то!
- Послушай, браток...
Оглядываюсь, вокруг - никого. А это - сам памятник заговорил:
- Браток... - таким тихим, но довольно отчетливым голосом Герой это сказал, а внутрях у
него что-то звякнуло металлически, - как бы заготовки сгружают. - Можно тебя на минуточку?
- Чего тебе? - бурчу я в ответ, да не слишком-то вежливо, потому как и во сне словно бы на
работу спешу, и в то же время со стороны-то соображаю, что такой разговор может быть только во
сне. - Закурить, что ли, хочешь?
- Нет... - он усмехнулся, вроде бы со значением. - Некурящий я. Вернее сказать - курил в
войну, да теперь-то... При моем нынешнем положении... Давно, браток, бросил. Завязал...
- А чего тогда не стоится? Ты что - Всадник Медный из одноименной поэмы А Эс
Пушкина?
- Проходили в школе... - снова звякнул Герой. - Да какой из меня Всадник? И лошади у
меня нет. По штату не положено. А жаль... Было бы с кем поговорить... Знаешь... - и этак
довольно прямо легко согнулся он в своей металлической пояснице. - Застоялся я. Тяжелое это
дело, оказывается - эмблемой работать...
Тут я ничего сказать не мог. Помолчали, да вдруг он как врубит:
- Ты как думаешь - грибы в лесу сейчас есть?
- Грибы?! - я чуть не поперхнулся. А потом - остыл, дошло: ничего, вполне нормальный
вопрос.
- Растут... - отвечаю. - Куда им деться? В прошлую субботу ездил.
- Не за Михалево? - тихо так спрашивает Герой, я бы даже сказал - с грустинкой.
- Ну, за Михалево, - согласился я, а потом с ходу спохватился:
- Слушай, а ты-то сам откуда эти места знаешь?
И на него смотрю уже чуть ли не с подозрением. Как на конкурирующую фирму...
- Случалось бывать... - отвечает. - В положенное по уставу время. Теперь-то, поди, и мест
тех не узнаю. Слушай, земляк... А не махнуть ли нам с тобой по грибы? Вот прямо сейчас, а? Будь
другом - возьми меня с собой!
И так он попросил, что - не поверите! - враз уговорил меня, дурака. У меня даже в носу
защипало...
- А как же это самое... Служба твоя? - поинтересовался только да и то - больше для
порядка.
- Ничего, - отвечает и глазом подмигивает. - Не спохватятся...
Я домой мигом смотался, сбегал, благо недалеко, я уж поминал - всего три автобусных
остановки. Разыскал на антресолях корзинку ивовую плетеную, сапоги натянул. Резиновые, с
портянками, как полагается, - места там сыроватые. Надо же - портянки... Это во сне-то!
Принес корзинку к памятнику. А Герой, между прочим, меня ждет: сидит этак аккуратненько
на нижней ступеньке своего гранитного... этого... пьедестамента. И в руке живой цветок вертит.
Осторожненько так. И не понять, то ли и впрямь нюхает, то ли рассматривает.
Корзинке он обрадовался - трудно сказать, как! На ладони своей бронзовой подкинул,
поймал, засмеялся и на согнутый локоть повесил.
Ну, пошли мы с ним. Разговариваем о том, о сем. Я и ухом не веду, что иду по своему
родному городу не один, а с памятником, да еще Герою... Шутка сказать! Правда, хоть и во сне, а
окружающую обстановку секу четко - на выезде из города я его мимо поста ГАИ все же стороной
обвел, на всякий, знаете, пожарный случай, мало ли чего. Еще прицепятся... Скажут, что памятник
увел в личных целях, на продажу за рубеж в виде сырья цветного металла. Потом не
отскребешься...
В автобус-то с моим корешем не больно влезешь: и пол проломить может, да и не ясно,
сколько за его полный металлический вес оплаты спросят: тут ведь одним талоном не от-
делаешься!
А за городом мы КРАЗ подцепили. Шофер ничего, не удивился: я eму на бутылек подкинул,
ему с утра-то все равно кого везти, хоть черта, хоть памятник. А за вечер зато у него голова уже
спокойна...
Ну, доехали мы с Героем до одного моего заветного местечка. Грибов там! Но хоть убейте,
где это - не скажу. Производственная и коммерческая тайна...
И вот что удивительно: напарник-то мой, грибник новоявленный, - бронзовый же весь,
тяжеленный, а ступает по подстилкам моховым, по кочкам болотным да по тропкам травянистым
так, что ни хруста, ни шороха. Сучок не треснет, ветка не шевельнется. Птицу с куста не спугнет!
Я ему об этом заикнулся. Он кивнул, сказал только коротко:
- Разведка... Она всему научит.
Выходит, он-то со мной по грибы, а я с ним - вроде как бы в разведку пошел... Вот уж не
гадал, не думал, что такое случиться может! Да еще в относительно мирное время.
Сон, скажете... Чего с него взять? Сон - он сон и есть. Так-то оно так...
Да только вот - проснулся я: запах в комнате свежий, лесной. И в углу - корзинка с грибами
стоит... Не верите? Одни боровики отборные да рыжики!
КОЛЬКА БРЯНЦЕВ И НЕОПОЗНАННЫЙ ЛЕТАЮЩИЙ ОБЪЕКТ
Ночью навозоподборочный транспортер на ферме безнадежно прихватило. Ударил не-
ожиданно сильный утренник и навозная жижа замерзла, сковав агрегат, такой нужный в хо-
зяйстве! Да еще Лешка на своей пахучей цистерне запил и не откачал вовремя навозосборник...
Доярки пошли на Кольку чуть ли не с кулаками - но что он мог сделать? Линию он проверил, и
подозревал, что перегорела первичная обмотка трансформатора, но навоз-то оставался навозом!
Его производство было поставлено на поток самой природой, и чистить ферму пришлось
вручную... Вручили вилы и ему - в порядке трудового убеждения.
- Да налажу я вам транспортер, бабоньки, завтра же налажу! - отбивался Колька от
рассвирепевших доярок, планомерно отступая к воротам.
Чтобы отдышаться от вынужденной и быстрой ретирады перед лицом явно превосходивших
его женских и девичьих сил, Колька завернул на заветную поляну и пригрелся спиной к большой
надежной скирде.
Думы у него были невеселыми. На хлипких плечах совхозного электромеханика, коим по
штату числился Николай Брянцев, лежала персональная ответственность за две дальние фермы, на
которых все, что крутится и вертится в современных электроприборах, должно было по его
милости крутиться и вертеться безостановочно или хотя бы - бесперебойно... Но...
На Федоскинской ферме давно надо было менять барахливший генератор. Здесь, того и
гляди, откажет электронасос. Опять надо доставать щетки... Два электродоильника приказали
долго жить. Уплотнителей не допросишься... А этот распроклятый транспортер? Пропади он
пропадом!
Колька с силой вздохнул и затосковал.
Сено пахло летом, но было в нем еще что-то тревожащее, сладкое. Николай засопел и
повернулся. А, вот она - сморщенная и привядшая земляничина, случайно прихваченная косилкой
на опушке вместе с июльским разнотравьем... Он взял ягоду на хрупком сухом стебельке и
медленно, со вкусом разжевал... Сено уютно шуршало, попискивали в нем бойкие мыши-полевки,
а невысоко поднявшееся солнце ласково согревало весь мир, скирду, недальний лесок и самого
Кольку...
Нет, он не мог бы сказать, в какой момент он понял, что происходит. Почти прямо в центре
поляны, со стороны темного леска, плавно, внушительно и бесшумно опустилось нечто, похожее
на огромных размеров крышку от алюминиевой кастрюли... По ее гладким отполированным бокам
скользили солнечные блики и искаженно отражались зеленые тени кустов и деревьев.
Колька оторопело и загипнотизированно смотрел, как из днища выдвинулись три теле-
скопические опоры и коснулись лужайки... После чего откинулась прямоугольная дверца люка,
изнутри на которой оказались ступеньки, и приспособились так, что по ней можно было
спуститься на землю, как по самолетному трапу. Какое-то время вырез люка чернел глубокой
пустотой, и туда даже залетела быстрая любопытная ласточка.
"Ласточки-то... Еще не улетели... - как-то очень спокойно про себя подумал Колька. - А пора
бы им..." И вдруг вскочил, словно подброшенный катапультой, потрясенно соображая:
- Неопознанный летающий объект!
Он был человек грамотный, и ему случалось слушать популярные лекции и видеть
кинофильмы на эту животрепещущую тему. В это мгновение в проеме двери четко вырисовалась
человекоподобная фигура, задержалась на секунду-другую, словно высматривая встречающих, - и
стала уверенно спускаться по ступенькам. Как только это существо достигло земли, в проеме люка
сразу же появилось следующее...
- Инопланетяне! - ахнул Колька. - К нам пожаловали! А из начальства никого нет...
Колька Брянцев сразу как-то весь отсырел под своей спортивной капроновой курточкой.
- Эт-то как же? Эт-то зач-чем же? - растерянно лепетал он, с трудом выдавливая слова из
онемевших губ, подобно тому, как туго выдавливается засохшая зубная паста из старого тюбика...
- Эт-то что же?
Навстречу Николаю Брянцеву, совхозному электромеханику, год рождения 1962, члену
ЛДПР, образование среднее, ранее не судимому и родственников за границей не имеющему,
торжественно и неотвратимо двигались три фигуры в серебристых космических скафандрах! Они
легко ступали по еще зеленой траве, чуть похрустывающей от утреннего инея, и лица их сквозь
прозрачные шлемы отчетливо отсвечивали красивым голубым цветом.
Колька машинально шарил по земле в поисках хотя бы палки или камня, но ничего под руку
не подворачивалось...
Не доходя до Кольки нескольких метров, они остановились и дружно подняли каждый обе
руки вверх, ладонями наружу, - то ли приветствуя землянина, то ли недвусмысленно показывая,
что они без всякого оружия и опасаться, стало быть, нечего... Но Колька успел заметить, что за
ними на траве не осталось никаких следов!
- Мы рассматриваем вас, как полномочного представителя вашей планеты и приветствуем
вас от имени всех планет нашего далекого мира, входящих в наш Союз... - медленно, но явственно
отпечатывалось в Колькином мозгу, словно бы совхозная машинистка Клава, его одноклассница,
тоже осевшая в сельском хозяйстве, но в конторе центральной усадьбы, печатала эти слова прямо
на поверхности его полушарий одним пальцем и только заглавными буквами... - При разведочном
облете вашей планеты именно возле вас мы наблюдаем максимально возможную концентрацию
мыслительных усилий, волевым импульсом остро направленных на решение сложной технической
задачи...
- Это вы о транспортере? - глупо бухнул Колька.
- Не затрудняйте себя шевелением вашего коммуникационного отверстия! Это только
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг