радостных, были не в счет. Она брела по улицам, и одни кричали ей что-то
веселое, а другие, разглядев лицо, отшатывались и, смолкнув, обходили ее.
Долго она эт выносить не могла. Оставалось либо вернуться в Дом Исцеления,
либо найти тихий и темный угол, которого не коснулось празднество. Она
знала такое место - почти у самых Синих врат, заброшенный дом с колодцем
во дворе. Разросшиеся ясени надежно схоронили его от чужих глаз.
Выбравшись из толпы, она долго шла по путным улочкам, и все раже навстречу
попадались люди. А у того двора было совсем пустынно.
Она толкнула скрипучую калитку, подошла к колодцу. В черной глубине его
отражались звезды. Она села на скамью. Лист ясеня с чуть слышным шорохом
упал на землю у ее ног. Пахло дикими яблоками. И тут ее окликнул
незнакомый голос.
Он назвал ее по имени - тому, которое дали ей на Севере и которого - она
знала - в Ратанге не ведал никто. Она ничем не выдала удивления. Человек
стоял перед ней.
Он заговорил, не дожидаясь, пока она отзовется. Он рад, что она осталась в
живых. Он несет ей привет от владык Севера. Они ближе, чем она думает - в
половине дневного перехода. Ратангские глупцы празднуют, а жертвенный меч
уже занесен над их головой. (Она подумала. что владыки все же плохо знают
Ратангу, но глаза не выдали ее усмешки). Ратангцы пощадили ее - владыкам
это известно - но Север верит ей по-прежнему. И она ему верна. (Тут он
пристально взглянул на нее; она, не разжимая губ, кивнула.) Владыки дают
ей случай доказать это. Нет, им ничего не надо знать о силах Ратанги - они
знают и так. Странники? Даже две сотни легендарных богатырей не в силах
измеить ход судьбы. Ну а если случится небывалое и осада затянется... (Он
вновь взглянул на нее) ... есть средство поторопить победу. Вот - он вынул
из складок плаща плоскую черную шкатулку. Она должна открыть и бросить в
колодец. Это будет помощь Северу... И - месть.
Он замолк, глаза у него горели. Одержимый, подумала она,
- Что это?
- Женские побрякушки. Если их найдут при тебе, ничего не заподозрят.
- Я не боюсь. Как это послужит мести?
Он колебался.
- Я привыкла знать. Или владыки разуверились?..
- Их хозяйка - Серая Дева.
Ей не надо было переспрашивать. В этой шкатулке - смерть. Медленная и
неотвратимая. Серое крыло накроет залитую огнями Ратангу. Да, это месть...
- Давай.
Шкатулка была тяжела. И что-то чуть слышно побрякивало внутри. У него
тряслись руки, а когда она взяла шкатулку, на лице его отразилось
облегчение, и она усмехнулась - впервые за весь вечер.
- Ты должен уйти сегодня?
- Нет, задержусь, - он облизал губы.
- Дай мне нож.
Он помялся, потом вытащил из рукава нож-икол с тонким длинным клинком.
Оружие убийц.
- Есть у тебя еще?
- Да.
- Хорошо. Теперь иди. Стой! - на подняла руку. - Что там?
Он повернулся резко, и тогда она ударила ео ножом между лопаток. Повторять
удар ей не пришлось.
При нем была еще одна шкатулка. Икол. Несколько монет. Кресало. Больше
ничего. Она стащила мертвеца в погреб. Потом развела в очаге огонь.
Положила на угли обе шкатулки. Старое дерево прогорело не сразу. Почти до
утра сидела она на корточках перед очагом, подкладывая ветки.
Гамаюн. Бой.
Еще вчера пылала огнями Ратанга - горсть сияющих светлячков на ладони
горы. Сегодня от праздничных огней остались лишь угли. Еще более черной
громадой на черном небе возносился над валами город, и ни один огонь не
мелькнул живой искрой из тьмы.
Темно было и на валах, даже сторожевые костры погашены - будто вымерло
все. И только из стана кочевников доносились с порывами ветра шум и лязг
оружия, и пылали алыми точками во мраке далекие костры...
Я спустилась с вала. Ветер отдувал с головы капюшон плаща. Внизу часовой,
вынырнув из мрака, негромко оклинул меня и, услышав ответ, снова
растворился в темноте. А я пошла дальше, и казалось мне, что никого больше
не существует на свете...
Задумавшись, я шла вперед, пока не наткнулась на туго натянутую парусину -
это были палатки вождей. Следовало уйти отсюда, мне, простому воину, здесь
не место. И кого мне искать? Кому дело до меня сегодня, перд последним
боем? Я прибавила шаг, обошла палатку и отпрянула, различив неясную фигуру
человека.
- Эй. кто здесь? - окликнул знакомый голос, и уменя отлегло от сердца,
потому что этоыл Вентнор. И что-то сладко дрогнуло внутри, потому что я
поняла, зачем бродила бесцельно полночи по уснувшему лагерю. Чтобы увидеть
его.
- Кто? - повторил он резко, и я спохватилась.
- Это я, Вентнор.
- Эгле? - он подошел совсем близко, и можно было различить его лицо. -
Почему ты здесь?
- Не спится.
- Напрасно, - сказал он. - В бою рука должна быть твердой, если не хочешь
погибнуть.
- А если хочу?.. - вырвалось у меня, и я тут же пожалела об этом.
- Не спеши умирать, - сурово сказал Вентнор. - Ты на это еще права не
имеешь.
- Как так?
- Другие, достойные, умирают, а им бы жить да жить. А ты, девчонка еще,
смерти ищешь? не выйдет.
- Спасибо за урок, - голос у меня дрогнул,и я шагнула было прочь, но
Вентнор удержал меня.
- Не сердись, Эгле, - проговорил он мягче. - Но перед боем такие черные
мысли...
- Тебе-то что? - перебила я. - Тебя беспокоят мои мысли, да? Не бойся, я и
так буду сражаться, как все.
- Я знаю, - он вздохнул. - Что с тобой, Эгле? Ты... боишься?
- Нет, - ответила я горько. - Мне нечего бояться, Вентнор. И разве ты
защитишь меня от страхов?
- Я? От страхов? - переспросил он удивленно. - О чем ты?
- Ни о чем! - оттолкнув его, я бросилась прочь. Он окликнул: "Эгле!", но я
не остановилась.
Горько мне было, горько и больно оттого, что я не смогла сказать Вентнору
то, что хотела. "А он ничего не понял", - с той же горечью упрекнула я,
хотя он ни в чем не был виноват. И я знала теперь, что никогда больше не
заговорю с ним об этом. Это ни к чему, это никому не может принести
радости.
Я бежала долго, не разбирая дорги, спотыкаясь, потом устала, пошла
медленнее. Провела ладонью по щеке - мокрая, а я и не заметила, что
плакала... Боль моя затихла, свернулась клубочком в груди, неопасная
теперь, но я знала, что она скоро проснется... Я облизнула губы, горькие и
сухие, как будто я по ошибке выпила отраву. Ну, пусть. Пусть все будет,
как есть.
Во мне было сейчас два человека. Одна Эгле молча корчилась от боли и яда,
другая шла по сонному лагерю, вглядываясь в темноту, разыскивая стоянку
Лунных Всадников. Почти у самой коновязи, когда я уже видела свой стяг и
около него неподвижную фигуру часового - невысокий, закутанный в плащ воин
прошел мимо, задев меня плечом и не сказав ни слова. Бледный ночной свет
на мгновение коснулся еголица - нет, не лица, а маски, скрывавшей лицо.
Воин давно исчез, а я все не могла сдвинуться с места. До чего же он похож
на Странницу! Но зачем ей сейчас маска?..
Бой похожна тяжелый труд. Я и раньше слышала такое, но чо это означает,
поняла лишь сейчас. Пот заливал глаза. Болели изрезанные тетивой ладони.
Сдавливал горло кожаный ворот куртки. Не глядя, я хватала стрелу из
колчана - она скользила в онемевших пальцах. Крики, топот, треск огня,
исступленный вой кочевников лишь вначале обрушились на меня, а потом я
слышала одно: назойливый, звенящий гул тетивы, и казалось, что лопается
небо. Безоблачное, жаркой дымкой затянутое небо. И неотвязная жаждакашлем
разрывала горло.
Все оборвалось внезапно. Еще мгновение назадкипел бой, и лязг оружия был
невыносим, и вдруг наступла тишина, лишь шипело пламя - подожженная
зачем-то кочевниками роща вдалеке...
- Идем, Эгле, - сказал мне кто-то, я не разлядела, кто. - Все.
- Кончилось?.. - переспросила я.
- Идем, - повторили сердито, и я узнала Тлели. - Боско требует тебя. Он
ранен.
- Боско?..
- Его хотят унести, а он отказывается. Идем.
Я шла за ней, спешила, обгоняя утомленных, грязных, окровавленных воинов,
возвращавшихся с поля боя. Под наветренную стену, в заранее поставленные
палатки сносили раненых, и тут же хлопотали сиделки и лекарки из Дома
Исцеления. Я увидела Танис,она громко распоряжалась, кого прежде класть на
возы. Тлели окликнула ее, но она расслышала не сразу, а. расслышав,
обернулась с самым свирепым видом:
- Ах, это ты?! Ну, здрава будь, воительница! Иди-ка, успокой нареченного!
- Кого? - подавилась я этим словом.
- Нареченного, ну! Ровно теленок, уперся. Иных забот у нас нет...
Она отвернулась, ворча, и сразу позабыла о нас, а Тлели подтолкнула меня,
и только сейчас я увидела Боско. Он полулежал на самодельных носилках,
покрытых плащом. Куртка на груди была разрезана, и в разрезе белела свежая
повязка. И правый бок тоже был перевязан.
- Эгле, - позвал он необычно слабым голосом, и мне вдруг стало его ужасно
жалко. Я присела у носилок, поправила его неловко лежавшую руку. Боско
улыбнулся:
- Иди ко мне в сиделки,а? Зря меня, что ли, ранили?
Я не успела ответить. Подскочила Танис, закричала на нас:
- Ну, что? Сиделку ему захотелось, гляньте! Нашел время! А вы что торчите?
- повернулась она к воинам, стоявшим у носилок. - Берите его, да несите! А
это что?
Мимо нас шли двое, неся на скрещенных руках раненого. Голова его была
запрокинута, лицо прикрыто черной маской. Я невольно вздрогнула, припомнив
мимолетную ночную встречу, и снова поразила меня мысль: "Совсем как
Странница!.." Должно быть, то же подумала Танис, потому что бросилась к
воинам:
- Кто? Кладите сюда вот...
- Оглушило немного, - смущенно говорил один, бережно укладывая
беспамятного человека на раскинутый плащ. - Оглушило, а так-то целый...
Танис наклонилась над воином, не сдернув маски, потрогала виски и затылок,
потом велела:
- Эй. носилки сюда!
Но прежде подъехали трое Странников и с ними Хранительница. И странно -
были все четверо свежи, спокойны и ясны, будто и не побывали в бою. Только
лицо у Странницы было бледное и горькое. Она соскочила с вороного,
которого кто-то поддержал под уздцы, мимолетно улыбнулась мне и вдруг,
увидя лежавшего воина в маске, вздрогнула,опустилась на колени и откинула
ткань. Мы невольно подались вперед, чтобы лучше разглядеть... и увидели
спокойное, белое, как камень, лицо Алин.
У Дома Исцеления воз остановился. Боско сняли первым.
- Эгле, - окликнул он, пытаясь повернуть голову. Я наклонилась к нему и
сказала быстро:
- Я прду к тебе. Приду.
Его унесли. Две сиделки приподняли было Алин, но Странница остановила их:
- Нет. В Башню.
Сиделки растерялись. Сигрен молча наклонился с седла, взял Алин на руки. И
все четверо поехали к Тракту, а я пошла следом. Они ехали медленно. А у
Белых Врат по обычаю спешились.
В покое Странницы чуть теплилась светильня, будто кто-то былздесьнедавно.
Алин уложили на постель. Ресницы ее дрогнули, она открыла глаза.
- Мы уходим, сестра, - сказал Сигрен. Странница кивнула, не оборачиваясь.
Зачерпнула ковшиком из бадейки. Светлые капли срывались с края, разбиваясь
о пол. Странница поднесла ковшик к губам Алин, тихо попросила:
- Эгле, помоги.
Как она узнала, что я осталась? Ведь не смотрела даже.
Я поддержала голову Алин, пока Странница поила ее. Потом Странница
протянула ковшик мне. У воды был чистый горьковатый привкус.
- Лесная, - сказала Странница, принимая ковшик. И улыбнулась мне и Алин,
которая смотрела на нее широко раскрытыми глазами.
- Ты... рада? - хрипло спросила Алин. - Ты ведь этого хотела, верно?
Странница поставила пустой ковшик. наклонилась, поправила Алин сбившиеся
на лоб волосы.
- Я знала, что это будет. Только не знала, как.
- Что - будет?
- Искупление. Я попрошу город снять с тебя вину.
- Ты что же думаешь, я прощения ищу? Прощения? - на щеках у Алин
загорелись красные пятна.
Странница вдруг рассмеялась. Так чудно было слышать ее легкий смех.
- Сестра моя, - сказала она, - какая же ты у нас глупая.
Алин вздрогнула, будто этот смех ожег ее. Потом с трудом села.
- Пусть она уйдет, - она мотнула головой на меня.
Странница оборвала смех. Глаза ее были серьезны.
- Нет, - сказала она строго. - Между сестрами не может быть тайн.
- Сестрами? - не выдержала я. Впервые Странница при мне произнесла это
слово.
Алин вовсе не казалась удивленной. Она только нахмурилась, пытаясь понять
что-то.
- Моя мать ничего не вспоминала о сестрах, - чуть надменно проговорила
она. - Нет больше женщина нашей крови...
- Кровь? - удивилась Странница. - Разве это так важно?
Алин отрывисто рассмеялась:
- Должно быть, да! Ведь она во мне все же победила, эта чертова ратангская
кровь... И раз уж так... я скажу. Не знаю, стоит ли... Они могут мстить...
Морна.
Морна.
Двери и окна в Доме Исцеления были закрыты наглухо. А у ворот стояли
стражи - как в те дни, когда здесь жила Странница. Увидев меня, стражи,
как один, вскинули копья, не давая подойти ближе.
- В чем дело? - крикнула я.
- Нельзя заходить! Только лекаркам!
- Мне нужна Танис!
- Нельзя!
Они все же позвали ее, и я долго ожидала у ворот, пока Танис появится. Она
вышла усталая, в платье, заляпаном зеленью. Даже рыжие волосы потускнели.
- Что тебе?
- Хочу с вами...
- Незачем, - отрезала Танис. - Сиделок у нас хватает. А почему ты не в
войске?
- Так ведь боев уже нет. Ходила с воинами по домам. А потом подумала,
может, здесь понадоблюсь.
Танис вздохнула, вытерла мокрый лоб тыльной стороной ладони.
- Уходи лучше, Эгле, - тихо сказала она. - Отыщи моих мальчишек...
Присмотри за ними, так? А сюда лучше не ходи.
Она повернулась и ушла, и походка у нее была тяжелая, плечи опущены. Я
молча смотрела, как захлопнулась за ней дверь.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг