расстреливать - это западло!.."
Он попросил у отца парабеллум и сказал, что так будет красивее.
"Одобряете, товарищ старший лейтенант?" - спросил он и загнал патрон в
ствол.
"Одобряю", - сказал Одолеев и достал Ф-гранату. "Из-за таких, как он, к
нам цивилизованные люди не ездят воевать. Только отведём его подальше,
здесь пленные уже всё отчистили... Стасик, пиши протокол и приговор."
Бизонов стоял и водил глазами туда-сюда. Потом спросил: "Охренели, что ли?
Где бы я столько патронов взял? Лёша, очкнись! Командир!.."
"Кому Лёша, " - замогильным голосом сказал Гробоедов, - "а кому и "Смерть
садистам"! Насмотрелся я у себя в отделе на извращенцев!.."
И он поднял парабеллум.
"Погодите! - закричал Бизонов и весь вспотел. - Я сейчас объясню!" Он стал
рвать гимнастёрку на груди, как Драный Тельник перед подвигом, и с груди у
него посыпалось очень много марок, долларов и фунтов, были даже бакшиши,
гешефты и сапары.
Мы все онемели.
Оказалось, что Бизонов в погоне за наживой отводил пленных подальше и
предлагал им или заплатить выкуп за дальнейшее участие в Игре или
участвовать уже в качестве военнопленных, восстанавливая Порушенное
Войной. Тех, кто не соглашался, он собственноручно расстреливал, и их
потом отделяли и доставляли в Братскую Могилу. А все остальные очень не
хотели восстанавливать Порушенное Войной, и признавать полное поражение от
противника, который даже воевать правильно не умеет.
Нам он посулил по семь процентов, а мне, как несовершеннолетнему, три.
Отец схватился за кобуру, забыв, что она пустая, и сказал: "Нет, каков
мерзавец! Мальчик со всеми наравне переносит тяготы войны, а эта гнида!.."
Гробоедов выслушал всё и сказал отцу: "Подбери-ка валютку."
Отец подобрал и выволок из-за бизоновской пазухи всё остальное.
"Ещё есть?" - спросил Одолеев и гранатой покачал.
Бизонов сел, разулся и выгреб из сапог ещё на пару мерседесов.
"О'кей, - сказал Гробоедов, - заприходуй, Вася, сдадим как-нибудь народу.
А теперь восстановим статус-кво."
И тут он высадил по Бизонову всю обойму.
Краска у противника была отличная - зелёная. несмываемая, с ароматическими
и флуоресцентными добавками; теперь его вычислят в два счёта, даже ночью,
и в Братскую... Командир посмотрел на светящегося Бизонова и спрятал
гранату.
Потом Гробоедов бросил ему не то доллар, не то иену и сказал, что этим
можешь откупаться, если нарвёшься на врага, иуда.
Бизонов сказал, что Лёша ответит ему дома по возвращении, и убрёл,
светясь. А мы стали продолжать расслабляться.
29 июля. На этом месте я перестал писать четверо суток назад и сейчас,
когда мне вернули дневник, я прямо чуть не заревел - такой он был знакомый
и родной, только аккумуляторы какая-то падла выколупнула. Я как будто две
жизни прожил за эти дни и многое испытал, в том числе исторических
событий. Сейчас я всё записываю, сидя на ящике с китайскими консервами,
которые хотели применить против нас.
Итак, вернёмся назад. Мы продолжали расслабляться. Это была наша главная
ошибка. Враг подкрался оттуда, откуда мы его и не ждали, и враг
пострашнее, чем Клуб Любителей Актуальной Истории имени Клаузевица...
Мне тогда расслабляться не разрешили и назначили часовым, и я совершил
проступок - когда все уснули, я тоже уснул, а проснулся оттого, что было
очень неудобно и понял, отчего - меня связали. Напротив сидел непонятно
кто и держал мой шмайссер и кинжал. Машингевер валялся на траве.
Непонятно Кто был жутко старый и в непонятной форме. На голове у него была
кубанка с красной лентой, а на боку шашка - прямо как в "Чапаеве". И
галифе были красные, двойной против наших ширины. А на груди какой-то
орден с красным флажком и на такой розочке из красной нейлоновой ленты.
Один глаз у него был искусственный, а другой протезный, жутко фиолетового
цвета, а поверх них были ещё и старинные очки, но не антикварные, а просто
заклеенные зелёным пластилином. Зубы у него были ровные-ровные, сразу
видно, что у автодонта ставил. Ну понятно - раз в двадцать, а то и в
тридцать дешевле, чем у человека...
Когда он просёк, что я его разглядываю, то вынул изо рта самокрутку и
сказал, присвистывая из-за челюстей: "Будешь лупать - гляделки портянкой
завяжу."
Я сказал: "Жестокости по отношению к условно пленным запрещены уставом
Игры."
Непонятно Кто оскалился и сказал: "Это кто условно? Это ты условно? Вот я
тебе сейчас покажу условно..."
И тут он, честное слово - я потом так дознавателю и рассказал, но не до
конца, потому что меня сразу... ну сами понимаете, даже не тошнило, а...
ну понимаете... Нет, не могу про это. Если б он мне рот чем другим
заткнул...
Сознание я потерял вроде ненадолго. Когда очнулся, то вокруг лежали
другие наши. Отца, Эмманюэли и Гробоедова не было видно. Я решил, что их
убили, и заплакал. Но потом разглядел, что наши тоже связаны, а потом
услышал, как они стонут, и успокоился, потому что услышал слово "сушняк"-
наверное, Мындызбая на хворост положили...
Я стал размышлять логически. Нас явно захватили в плен. Только вот кто?
Если логически судить по форме, то это кто-то из "Волочаевских Дней" или
из "Каховки". Но ихние Парки от наших далеки по историческим, природным
факторам и идейным тоже, там чаще Играют молодые - Ложа Разочаровавшихся
Коммерсантов или же Союз Генетических Казаков...
Тихонько я посмотрел на Непонятно Кого.
Он сидел на пеньке по-прежнему с моим шмайссером, но уже без гимнастёрки.
Наверное, решил загорать. На груди у него были вытатуированы расплывшиеся
Ленин, Сталин и Говорухин и какие-то ордена и телефоны. А на спине Николай
Второй. Ну, это понятно. В Ленина не стреляют ленинисты, в Сталина
сталинисты, в царя монархисты, а с Говорухиным никто связываться не хочет,
потому что он самый старый и самый вредный из живых сенаторов.
Но Непонятно Кто на этом не остановился; когда он повернулся, чтобы
заплевать и выкинуть окурок, я разглядел у него на затылке всё то же
самое, только на вживлённой американской голограмме. Получалось, что почти
все важные жизненные органы были у него защищены.
Эти факты сильно мешали логическому движению мыслей, потому что всё
перепуталось нафиг.
Очевидно, в дело замешалась какая-то неизвестная сила, наподобие
Православных Моджахедов или Лесных СестроБратьев, раз она вяжет нас. А
есть еще Раббанисты и Русский Транзит... Вот сейчас начнёт сдавать
противнику...
И тут раздался стон явно иностранного происхождения. Кто-то сказал: "Ой,
их штербе!.." Тут я повернул голову и, напрягая зрение, разобрал, что до
самого края опушки лежат наши бывшие пленные. которых обирал Бизонов.
Значит, и их не пощадили. Тогда логически выходит, что имеется какая-то
третья сила, которая дождалась и взялась за дело. Ой, мамочки, неужели
БИМа так всё сложно распланировала? Ну и Игра! Сроду про такие не слышал.
Недалеко от меня лежал сэр Грэй. На груди у него была клякса от красящей
пули. Значит, не поддался на бизоновский шантаж.
Во рту у него была классная трубка "данхилл", только вставленная чубуком
наружу. Правда, он всё равно был без сознания. Наверно, эти гады его
пытали.
Потом раздался стон нашего происхождения: "Давно я не пил шампанского..."
Непонятно Кто встал и гаркнул: "А ну молчать! Счас всех порешу до
единого!.."
Голос Гробоедова с ненавистью сказал: "Патронов не хватит, шать
простатная!.."
Непонятно Кто подавился от злости и долго-долго кашлял, потом присосал
обратно челюсть и злорадно сказал: "Ничего. Зато деревьев на всех хватит.
Вот трибунал счас соберётся, и хана вам всем!.."
Тут раздался родной голос - говорил мой папа: "Какой такой трибунал? Что
ты мелешь?.. Я как специалист заявляю - процедура требует времени!
Следствие велось? Обвинение предъявлялось? Заседание суда назначалось?.. "
Непонятно Кто ласково сказал: "Трибунал у нас хороший, настоящий, быстрый,
не как у вас, извращенцев, предателей Памяти Народной... Мы всё по списку
и заочно. А тебя, специалист, первого вздёрнем. На рояльной струне...
Хочешь, можно на радиомонтажном проводе..."
Все замолчали. И тут до меня доехало - наверное, и не до меня одного.
Ух, какой мороз меня продрал по шкуре!... Это же Дикая Дивизия!..
Правда, их всех объявили вне закона, когда они семь лет назад уничтожили
сразу четыре Парка в разных районах Евразии. Но они, говорят, ушли в
подполье и вербовали сторонников среди отбросов общества и разжалованных
толкиенистов... Настоящих Ветеранов там очень мало, говорят, уже и нет
совсем, а вот всякого дерьма, которое себя зовёт ихними наследниками,
очень много. Вот они нам сейчас и покажут...
Я уже давно слышал топот и гул мотора, потому что лежал ухом в землю. Пока
я размышлял и старался мужаться, чтобы не было хуже, стало именно хуже. На
поляну выехали два верховых першерона и один КАГАЗ-88 под зелёно-чёрным
флагом. Першероны везли по семь человек, но они были такие здоровые, что
не замечали. Неужели они, палачи, будут нас першеронами топтать?..
Первыми на першеронах сидели всадники с волчьими хвостами на папахах, за
ними сидели веселые эльфы и мрачные гномы. Вообще неясно. Эти же вообще из
Казанской Группировки. Неужели у них Антанта?..
Непонятно Кто подскочил на пеньке, засуетился, но гимнастёрку надевать
было уже поздно, тогда он вытянул руки по швам и втянул бледный
обтатуированный живот.
КАГАЗ остановился. Сначала мне было видно, что там едут два человека. Но
потом машина развернулась, опустилась на землю, и я видел только багажник,
габаритные огни и заляпанный какой-то очень знакомой грязью номер.
Непонятно Кто стоял, словно лом проглотил, и на лице у него была
преданность и вера.
Зашипела дверь. Из машины кто-то вылез, почему-то жужжа. А за ним,
развратно извиваясь, вылезли две галадриэли.
Непонятно Кто выпрямился ещё сильнее и закричал:
"Боевой друг Вождь! Извратители Народной Памяти для кары приготовлены!
Докладывает боевой друг носитель Почётного Меча Обушков!.."
Я через землю услышал, как зашевелились и застонали мои друзья. И никто -
ну может, быть, кто-то - не застонал от трусости. Все стонали от того, что
не могут броситься на этих подлецов и задавить их голыми руками или же
валежником... Очень было горько слышать этот стон через землю - будто сама
наша планета стонала, что ей пришлось нести на себе таких подлецов.
Но почему они жужжат?..
Вождя мне видно не было - машина скрывала всё, кроме сапог со шпорами. И
сапоги мне тоже показались знакомыми...
"Спасибо, дорогой боевой друг Обушков, - сказал голос Вождя, тоже
настолько знакомый, что я наконец понял, откуда я знаю и это жужжание, и
эту грязь, и эти шпоры, и этот голос!.. - За Извратителей Народной Памяти
спасибо. Мы их показательно казним. Награждаю тебя, понимаешь, за
проявленное, понимаешь, вторым Почетным Мечом!.."
Один гном и две галадрэли подбежали к Обушкову и проворно опоясали его
перевязью с мечом, Обушков закричал: "Служу Великой Мысли!.." и
прослезился. Галадриэли его целовали и развратно массировали, томно мыча.
"А за то, что ты упустил ихнего командира," - ласково продолжал Вождь,
"будешь повешен рядом с ними. Но в Мечах - это я тебе обещаю..."
Обушков постоял, пуча глаза, и попробовал что-то сказать, но вдруг рухнул
на траву. Только мечи сбрякали. Галадриэли мерзко захихикали.
"Зря," - сказал Вождь. "Мог бы и харакири сделать для, понимаешь,
укрепления боевого духа. Ну ладно. Другой кто-нибудь, да?"
Он прошелся перед машиной, жужжа и сверкая иридиевыми шпорами. Потом
закричал:
"Эй, салдатики! Вам осталось жить десят минут! Но я верю, что вы можете
стать настоящими боевыми другами! Вот кто сейчас вступит в наш ряд и
выразит защащ... защущ.. воевать за Великую Идею, тот будет жить и
бороться дальше! Остальные - бютту!..1
Жужжа, он замолчал. Шумели сосны, гнусно посмеивались его приспешники, а
наши лежали и молчали. Потом кто-то из клаузевицких заговорил. Очень
горячо и страстно, и чувствовалось, что с чем-то не соглашался, но на
языке, которого никто не знал, ни наши, ни ихние. Поэтому он скоро умолк.
Тогда вдруг наш Мындызбай громко запел: "По дорогам знакомым за любимым
наркомом мы коней юоевых поведем!..."
Это была песня Пурккина, и все наши, даже те, кто не знал слов и мотива и
имел во рту кляп, подхватили и допели до самого конца. А когда смолкли, то
Гробоедов прохрипел: "Вот тебе наш ответ, палач и провокатор!..."
Вождь еще немного пожужжал.
Потом сказал: "Это я палач? За мной президенты всех Парков гоняются, и я
палач? Знаешь, ты, бок-мурун,2какие деньги они за мою голову дают? Меня на
всех битвах ранило, и я палач, да?.. Нет! Я Последний Настоящий Салдат на
этом планете! А ваш любимый нарком сбежал, как последняя джаляб3!....
Идите со мной, когда вы мужчины!.."
Вот тут я напряг ВСЕ свои силы, и то, что покойный Обушков засунул мне
вместо кляпа, гулко вылетело, и я завопил: "Не верьте ему! Он всё врёт!.."
Меня спасло то, что сначала никто не понял, откуда я кричу. Эльфы и гномы
вертели головами, а те, что с волчьими хвостами на папахах, подняли
першеронов на дыбы, отчего остальные седоки все попадали.
"Он врёт! - кричал я носом в землю. - Ему ноги отдавило в Парке! Он нигде
не воевал! Он в лётчика Играл без ног! Он с Игрой посчитаться хочет! Он
даже не Ветеран! Он возле нас живёт! У него четыре жены, и все дуры!.."
Молчание было такое, что, казалось, все уснули. Потом заговорил Вождь.
"Враг, - сказал он, - клевещет! Хочет расколоть наши ряды! Я ваш знамя?"
"Знамя..." - неохотно сказал кто-то из гномов.
"А можно в бой идти, если знамя запачканный, да?..
Все молчали.
"Кто, - неумолимо сказал Вождь, жужжа сервомоторами ног, - кто отомстит за
честь знамени, да?.."
Все молчали. Мне стало ясно, что я добился серьёзного успеха - морально
разложил противника. Портило дело одно - ужасно хотелось в туалет. Ой, ну
скорее бы они сдавались...
И тут произошло то, чего я совсем не ожидал. По-моему, и вообще никто.
Мёртвый Обушков поднялся.
" Боевой друг Вождь, - сквозь слёзы сказал он, - позволь искупить вину."
"Позволяю, боевой друг дважды носитель Почётного Меча, " - сурово отвечал
Вождь.
Обушков подошел ко мне, всмотрелся в мое лицо своим жутко фиолетовым
глазом и вдруг с лязгом выдернул из ножен Почётный Меч.
Он был сделан под самурайский. Цуба в форме ордена Дружбы Народов, клинок
был из алюминия, но на один удар его явно должно было хватить.
"Ты, пацан," - угрюмо процедил он. "Ты на нашего вождя катил... За это
знаешь чего полагается?.."
Тут раздался рёв. Это ревел мой папа.
"С-сскатина!" - ревел он. "Дешевка! Падло бацильное! Зомби навозная!
Петушатина трепаная! Дай мне шашку и отойдем на десять шагов, если ты
мужчина!.. Щидзег!4" И почти всё, что он слышал в изоляторах от своих и
чужих подзащитных.
Потом мне было жутко интересно, какая это кровь заговорила в нём.
Казахская, хакасская или украинская?
Потом. Но не тогда.
Тогда я смотрел, как Обушков заносит меч, и думал, что может, он и не
козёл, но кэндо явно никогда не занимался. А вот дрова явно рубил. Грудь
моя, беззащитная...
Вот меч поднялся до высшего апогея, и я зажмурился. Поэтому что было
дальше, я сначала не видел. Раздался глухой стук, удивлённый всхлип, и на
меня рухнуло что-то потное и тощее. Потом что-то металлическое.
Потное и тощее был Обушков. Металлическое - вздутая консервная банка,
которая угодила ему в затылок.
Извернувшись, я сбросил с себя тощее и потное, и страшным усилием воли
сел. Катана попала мне между коленок и я бессознательно рассёк об неё
веревку на ногах. Вскочил, хотя ноги были, как пластилиновые и, прежде чем
упасть, увидал!..
С пригорка из-за сосен, грязный, рваный и небритый, шёл старший лейтенант
Одолеев.
Был он свиреп и страшен настолько, что никто из врагов поначалу не
тронулся с места. В одной руке у него была вторая бомбажированная (
следователь мне объяснил, что это так называется, а я записал на диктофон,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг