Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
  Даже на взгляд было ясно, что в салат с ростками бамбука и цветами
хуахуцзин переложено сахарной пудры. Но я отпробовал и его. Бесполезно. Он
был просто гадок и стандартен. Ужаснее всего было глядеть на гостей,
энергично поедавших эту мерзость.
  Поэтому душа моя прямо-таки рванулась к человеку, стоявшему возле колонны.
Мне показалось, что на лице у него было то самое выражение, которое я
тщательно маскировал улыбкой...
  Лишь подойдя вплотную, я понял, как я ошибался - ему было просто-напросто
скучно.
  Слэу заметил меня, когда я повернулся, чтобы уйти, и узнал, потому что я
не успел скрыть, что тоже узнал его. Поставив тарелку - о боги, и он жевал
этот салат! - он дотронулся до моего локтя.
  - Весь вечер пытался вспомнить, где мы могли встречаться. Ну конечно же,
Хартум!..
  Пришлось пожать ему руку. Увы, но раз и его пригласили к Геррье...
  Мы столкнулись в Судане, когда я путешествовал по Африке. Одна из самых
неудачных моих поездок. При любом упоминании любой из африканских стран во
рту появляется непереносимый привкус плохо очищенного пальмового масла...
В отеле мы жили в смежных номерах, и он то и дело попадал ко мне в самые
неподходящие минуты - против его рассеянности бессильны были даже
электронные замки. Впрочем, они там и вправду были бессильны - портье
ленился менять коды.
  Человек он довольно знаменитый, но поразительно неинтересный. Странно, что
я запомнил его имя.
  Ностальгически вспоминая мавританскую кухню, которая совершенно выродилась
и стала подделкой для туристов, я делал вид, что с интересом выслушиваю
Слэу.
  Подали сладкое, но я и отсюда видел, что сливки плохо взбиты, а для
птифуров выбрана самая неподходящая мука. Вздохнув, я взял с подноса бокал
сносного шерри и вдруг услышал:
  - ... решил, что лучшего эксперта мне не найти...
  - Простите, о чём вы? Я на секунду отвлёкся, - пришлось сказать мне с
любезной улыбкой.
  Он вульгарно хихикнул и шумно потёр ладонь о ладонь.
  - Я очень хорошо помню, как мы случайно встретились с вами в "Гранаде"...
Вашу вдохновенную речь о мистике еды, о гастрономически подлинном и
мнимом... - Слэу вкрадчиво заглянул мне в глаза.
  Хотя его уровень стал мне совершенно ясен после термина "еда, было чуточку
лестно, что он помнил мои слова. Я-то их забыл. Сам он что-то нёс тогда о
химизме сосочковых реакций и тому подобную чушь. Конечно, для его...
биохимии, кажется, весь мир сведён к этим пошлым спиралям и цепочкам из
толстых монографий...
  Я уклончиво отвечал:
  - Видите ли, господин Слэу, я только дилетант, и полагаться на мои
советы...
  - Не хитрите со мной, гоподин Тримл, - с жуткой игривостью он погрозил
нечистым пальцем. - Такой дегустационный аппарат, каким наградила вас
природа и упражнение, равен любому гению. Это правда, что вы различаете
до девятисот градаций любого вкуса?..
  - Девятьсот тридцать, - поправил я с должной скромностью.
  - Ну, а слово "дилетант" происходит от итальянского "дилетто", что
означает удовольствие! What's bad about feeling good?
  - Абсолютно ничего, - согласился я.
  Теперь Слэу интересовал меня куда больше, чем восемь минут назад.
  Расстегнув смокинг, он сунул большие пальцы за шелковый пояс, чего сейчас
не делают даже ораторствующие политиканы. Фи.
  - Вы знаете, господин Тримл, - он доверительно нагнулся ко мне, - ваша
речь сделала то, чего не смог бы сделать даже Цицерон... Она НАЖАЛА
КНОПКУ!...
  Запах этого салата и тушёных осьминогов был ужасен.
  - Едва ли не единственное, что нужно для учёного моего типа - чтобы кто-то
или что-то нажало кнопку!..
  - Боюсь, что не совсем понимаю, о чём речь, - неприступно сказал я,
стараясь чуть отодвинуться в сторону.
  Слэу озадаченно уставился на меня:
  - А разве я не говорил вам в Хартуме?
  Я пожал плечами. Он вульгарно присвистнул и сказал:
  - Так даже интереснее. Знаете что, поехали ко мне. Я вам кое-что покажу.
  Чёрт возьми, он совсем не имел понятий об этикете. В наши дни девок и то
подзывают иначе.
  - Это займёт очень мало времени, - нажимал он. - Для вас это может
оказаться крайне интересно, а для меня очень и очень важно!..
  Моё "нет" уже готово было сорваться с губ, когда я вдруг услышал:
  - Тр-р-римл, с-с-ска-а-тина!.. Дай поцелу...ииик!...ю! садись пожрём!..
  Доктор Арто, пьяный как ветеран, и увы, мой родственник, до того
обливавшийся слезами под Хиндемита, поднялся и, шатаясь, плелся в нашу
сторону. Чистым "бурбоном" у него пропитались даже стельки в башмаках.
  Везти его домой после того скандала, который он непременно учинит, мне
совершенно не хотелось. Он всегда напоминал мне расползшееся тесто,
которое приходится собирать со всего, на что оно расползлось.
  Именно поэтому я сказал:
  - Хорошо. Это далеко?
  Слэу просиял и хлопнул меня по плечу:
  - У меня внизу машина. Пойдёмте скорее...
  Увернуться от проспиртованной туши доктора мне удалось в самый последний
момент.
  Когда швейцар назвал в уоки-токи мою фамилию и подкатил мой
"астор-турбо", я велел Бенвенуто ехать домой, а сам уселся в довольно
потрёпанный "бриган" профессора Слэу. Вряд ли ему было не по средствам
нанять человекошофёра - видимо, некий культурный демократизм принуждал его
обходиться автоматом.
  Дом его был двухэтажным кошмаром, стилизованным под альпийскую хижину.
Внутри он был несколько уютнее, и я даже почувствовал нечто вроде
симпатии к хозяину, когда в старином дубовом шкафу увидел английский
столовый сервиз прекрасного серебра и очень тонкой работы. Он был на диво
полным - имелись даже чаши для полоскания рук в виде причудливых раковин.
Обычно такие вещи стоят в шкафах в буфетной, где слуги начищают их до
блеска и подают в торжественных случаях. Этот же был прекрасной деталью
интерьера, грустно напомнившей мне о моём утраченном рае.
  Супница была просто чудо: изящной и строгой работы, с литыми подчернёнными
медальона по бокам. Но хозяин тут же разрушил очарование минуты. Проследив
мой взгляд, он ухмыльнулся и сказал:
  - Проклятие для прислуги. Её надо поднимать самому здоровому официанту.
Причуды моей бывшей жены. Почти всё в этом доме её причуды.
  Боясь, что он начнёт рассказывать мне о всех причудах своей бывшей жены, я
тут же спросил:
  - О чём же вы хотели говорить со мной, господин Слэу?
  - Видите ли, господин Тримл, - отвечал он, доставая из бара плебейского
вида графин с виски и пару стаканов, - сначала я попрошу вас... э-ээ...
отведать несколько блюд и сказать, насколько они соответствуют нормам
высокого кулинарного искусства...
  - Ну, после этой водки можно счесть произведением даже несвежие опилки, -
не удержался я. - Кстати, они, по-моему, близкие родственники...
  Очевидно, не уловив всей иронии, профессор Слэу встал:
  - Прошу прощения, но я оставлю вас на несколько минут. В доме никого нет,
всё придётся сделать самому...
  Он так стремительно удалился, что я не успел переспросить, зачем все-таки
ему нужно моё мнение.
  Кулинар-маньяк или маньяк-кулинар? Непохоже. Он вызывал доверие даже у
меня. Неумный шутник? Вряд ли. Говорил он совершенно серьёзно и даже
взволновался. Изнемогающий от одиночества соломенный вдовец?
  Слэу вернулся, не дав мне прийти к какому-либо выводу. В руках он держал
лабораторный поднос, накрытый марлей! Но когда он откинул её и я увидел
блюда, я ужаснулся по-настоящему.
  В первом был прекрасный суп из моллюсков, куда зачем-то была добавлена
вульгарная вермишель. Во втором было филе бургиньон, опять-таки неизвестно
зачем политое расплавленным сыром! Разумеется, у всякого художника есть
право на полёт фантазии, но никто же не играет Шекспира в голом виде!
Хотя, возможно, я просто не осведомлён.
  Что лежало в третьей тарелке, я не видел. Она была накрыта металлическим
колпаком. Но мне и не надо было видеть.
  Среди всех запахов превосходно различался аромат простого и милого
яблочного пирога, где в чудесной пропорции было смешано нужное количество
ванили, корицы, сахарной пудры и - замечательно - несколько капель рома.
Благоухание помогло мне увидеть пушистое, как тельце цыплёночка,
бисквитное тесто, разомлевшую в жару мякоть яблок...
  Усевшись напротив, Слэу наблюдал за выражением моего лица.
  Затем, решив, что увертюра сыграна, сделал горделиво приглашающий жест:
  - Пробуйте и скажите безо всяких экивоков, что вы об этом думаете. Прошу
вас, господин Тримл.
  Больше для поддержания репутации я попробовал весь этот натюрморт, не
скрывая выражения лица - сейчас я имел на это право. Мои первые
впечатления подтвердились, пусть даже дикарское приготовление не смогло
испортить первых блюд до конца. Для непритязательного гастронома они
вполне сгодились бы; но пошлая вермишель! но сырная корка!..
  И только штрудель, восхитительный штрудель, Schtrudel a la Venoise, был
прелестен. В нём не было ни одного изъяна.
  - Вы создали это сами? - утерев слезу, несколько бестактно спросил я.
  Доктор Слэу вздохнул, улыбнулся и непонятно сказал:
  - Вы и представить себе не можете, насколько верны ваши слова...
  Муза кулинарии внушила ему идею достать из бара великолепный феканский
опорто. Не удержавшись, я просмаковал ещё ломтик - ах, штрудель!.. Не
возвращая мне ВКУСА., напоминал о том, что ОН был...
  Хозяин же долил себе гнусного виски, сжал стакан в кулаке и принялся
кружить по обширной гостиной, то и дело спотыкаясь о ковер. Он кружил и
кружил, и вдруг из него прямо-таки хлынули слова.
  - Знаете, господин Тримл, журналисты любят писать, что время
учёных-одиночек прошло. Бог с ними - любая истина, которую пытаются
утвердить в качестве абсолютной, уже поэтому неверна. Большие коллективы
разрабатывают и совершенствуют, но идея... Она рождается как ребёнок...От
одного... Даже если это была не любовь, а изнасилование...
  Теперь он был настолько мне приятен, что я согласен был выслушать всё, что
бы он ни сказал. Огромные часы в резном дубовом футляре мягко и басовито
пробили полночь.
  Грустно покивав головой, Слэу сказал:
  - Именно так они звонили, когда я наконец понял, чего хочу от себя...
  Он наконец уселся в кресло.
  - Не помню, как и почему - всё-таки прошло много времени - но в тот раз я
заехал на самую окраину Цеховых Кварталов, к Караульной площади.
  "Бр-рр!" - я вздрогнул и налил себе ещё.
  - Водитель барахлил, скорее всего я попал туда именно поэтому, ведь я ехал
по курсографу. На дисплее всё было в порядке, но когда я взглянул в окно,
то увидел... Видите ли, у биологов довольно низкий порог брезгливости, но
то, что я увидел, требовало ещё более низкого. Я попал как раз в тот конец
городской свалки, где находится посёлок... Не буду описывать вам, как он
выглядит, можете съездить и взглянуть, важнее другое. Его регулярно сносят
с применением полиции и тяжёлой техники. Но они возвращаются туда и снова
живут там, пока его никто ничем не застроил. Потому что для них это
единственный оставленный им способ существовать...
  Этому надо было положить конец.
  - Простите, - с лёгкой досадой перебил я, - во-первых, я бывал, и подолгу
в таких местах. Во-вторых, я не слишком увлекаюсь такой экзотикой. Оставим
это журналистам.
  - Извините, господин Тримл, - упрямо сказал он, - у вас были другие цели.
Дослушайте, иначе вам будет нелегко понять мои намерения.
  Для сохранения душевного равновесия мне пришлось отведать ещё ломтик
штруделя и выпить ещё глоточек опорто.
  Слэу продолжал, устало опустив лицо в ладони:
  - Когда я вернулся домой, мне пришлось воспользоваться самым сильным
снотворным. Уснуть я не мог. На меня неотвязно глядели серые лица, я видел
истощённых детей с кривыми ножками и забитыми мухами глазницами, вспоминал
голодающих в Африке, Южной Америке, Ближнем Востоке, мимо которых прошёл,
отделавшись подачкой. Казалось бы, в своё время я уже обзавёлся
иммунитетом, помогавшим мне не испытывать мук совести от таких зрелищ. Но
всё началось снова. Я увидел людей, живущих отбросами. Какими бы причинами
это ни объяснялось, я знал одно - такого быть не должно.
  - Быть может, вас больше всего поразило, что это были белые? - опять
съязвил я.
  - Вряд ди, - серьёзно ответил он. - На следующий день я вдруг вспомнил
вашу речь тогда, в Хартуме. Вы ведь говорили, что уровень цивилизации
распознаётся по отношению к еде, не так ли?
  "Еде!..."
- Не совсем.. Я говорил, что вкушение есть наиболее интимное общение
человека с окружающей средой. И что избыточность и стандартность кухни
есть признак недостаточной духовной культуры нации, на каком бы этапе
материального развития она ни находилась.
  - Да-да, вот именно... - кивнул он и замолчал, съёжившись в кресле
напротив меня.
  Через несколько секунд он снова поднял глаза. Красные, запухшие и
отчаянные, они так не вязались с его респектабельным видом...
  - О какой культуре может идти речь, когда человек вынужден драться за
объедки с крысами?!.. - пронзительно выкрикнул он, ударив кулаком по
подлокотнику. - При магазинах, ломящихся от жратвы?..
  - Вот именно, - сказал я непоколебимо. - От жратвы.
  - Не знаю почему, - продолжал он уже спокойнее, - но именно на этом я
остановился. Началась работа, потребовавшая семи лет жизни и двух третей
моего состояния, и способная забрать всё, когда бы не ряд совершенно
изумительных везений...
  Он вдруг встал и начал рыться в карманах. Найдя футляр с ключами, выбрал
один - причудливое бронзовое кольцо, массивный стальной стержень со
сложной бородкой. Затем он подошёл к шкафу с сервизом.
  Разумеется, я достаточно восптан, чтоб не стараться подсматривать. Но всё,
что он делал, ясно отражалось в тёмном экране огромного визиона, стоявшего
прямо передо мной.
  Панели шкафа были покрыты резным цветами. Нажав левой рукой на лепесток
деревянного тюльпана, он вставил правой ключ в сердцевину огромного
георгина и повернул его три раза вправо и один раз влево.
  Чёрный дубовый шкаф, полный металла и фарфора, вещь неподъёмной тяжести,
обернулся вокруг оси легко и изящно, как балерина. Ощутимо задуло холодным
ветерком.
  - Это готическое подземелье, - сказал Слэу, - досталось мне в наследство
от прежнего владельца. В этом бывшем бомбоубежище есть вентиляция,
освещение, вода и некоторая меблировка. Всё это мне крайне пригодилось,
когда я оставил университет...
  Не знаю, почему, но я не испугался даже тогда. Конечно, в любой момент
интеллигентное лицо могло стать оскаленной мордой безумца, но и это меня
не пугало. Скорее всего потому, что он уже считал меня своим давним
другом. А это на некоторое время спасает. И ещё потому, что в моей жизни
уже давно исчезло главное, ради чего мне хотелось бы её сберечь...
  Внизу меня ждало скучнейшее зрелище. Толстые полки, заставленные уродливой
лабораторной посудой, банками с химикалиями, бесчисленная аппаратура,
компьютеры и множество проводов. Подвал был просторен и уходил куда-то в
сторону, всего этого было так много, что я сперва не заметил "Фелисити",
установленную возле вытяжного шкафа, и целый стеллаж кулинарных книг на
разных языках.
  Но моей уверенности это не поколебало. Нельзя было создать такой шедевр,
какой вкушал я полчаса назад, лишь с помощью прекрасной плиты с
миникомпьютером и набором всех возможных инструментов и вместилищ . Кроме
превосходных исходных материалов и высокого мастерства, необходим был
ВКУС. Рецептов же гениальности не существует.
  - Первое время она была моей помощницей, - сказал Слэу, ласково похлопывая
"Фелисити" по корпусе. - Мои лаборанты там, наверху, были уверены, что я
слегка помешан на почве гастрономии, но исправно пожирали всё, что она
выдавала...
  С противной фамильярностью он взял меня за локоть:
  - Так вам понравился мой обед, милый Тримл?

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг