внутри засосало, как тогда, после разговора с мамой.
Какой тут может быть этикет! А что же тогда? В отставку он собрался, что
ли? В бродячие монахи уйдет? Но это не повод. Позвонить ему, успокоить...
Нет, сейчас не стоит. Попозже, когда успокоится, и поговорим
по-человечески.
Его, конечно, можно понять - ведь не семинар или другое какое научное
игрище, высшая мера, чуть люди не погибли... Неужели я хоть чуть-чуть
выплатил свой долг?
21.55.12 БВ. Сегодня включил "Сеть-2" и прослушал все про Булунгу. Их
премьер объявил курс на присоединение к Федерации Африканских государств.
Верховный колдун страны сказал, что добрые духи на стороне президента, но
в стране все равно неспокойно. Оппозиция начала накалять страсти на юге
страны. Их колдун заявил, что он сильнее и его джу-джу мощнее. Население
должно это учесть и стать на его сторону.
История как река - у любого камешка свой водоворот.
Долго колебался, но так и не заказал разговор с Тельмой... Обязательно
закажу завтра.
22.07.14 БВ. Руки опускаются, но все же запишу. В 16.37 бв позвонил Хаммад
аль Магрифи. Усы дыбом, глаза вытаращенные. Сказал, что Ватанабэ
эвакуируют на Главную: состояние тяжелое, требуется полная замена
кровеобразующей системы, сетчатки, многих органов и полный курс лечения
после лучевого удара. Ничего не понял и спросил его, как это произошло.
Хаммад, то и дело переходя на арабский, рассказал.
Позавчера, после объявления тревоги, оказалось, что двое монтажников из-за
поломки скутера застряли на своем участке. Времени оставалось совсем
немного, вот-вот все должно было начаться, но они пытались чиниться и лишь
потом сообщили на базу. Тотчас начала готовиться к вылету аварийная группа
- по закону подлости эти ребята застряли на самой дальней точке.
Ватанабэ, чья станция ближе всех к ВНИПовскому сектору, возвращался из
штаба. Услышал вызов и немедленно изменил курс. В боте имелось два
скафандра высшей защиты, он и рассчитан-то на двоих, и сумарной стойкости
должно было хватить. Ватанабэ все рассчитал. Оставшийсь в легком
скафандре, он одел монтажников в СВЗ.
Хотя аварийная группа подобрала их в самом начале ливня, он все же
получил дозу, близкую к летальной. В госпитале он успел сказать, что
виноватым считает лишь себя. Если б расчеты делались по его методике, все
кончилось бы куда трагичнее. Это, сказал он, воздаяние.
Больше я ничего уже не слышал. Хаммад попробовал от меня чего-то добиться,
возмущенно хмыкнул и отключился. Когда я пришел в себя, позвонил в штаб.
Мне сказали, что потерь больше нет и те двое невредимы.
С Ватанабэ мне поговорить не удалось: час назад его в стасисе эвакуировали
на Главную. Какой же я подонок. Что мне стоило вчера позвонить и успокоить
его...
22.19.04 БВ. Пропустил день. Не могу забыть про Ватанабэ. А тут еще книга
Джерасси. Дернул же черт взяться за нее именно сейчас! Конечно, вещь
сильная, но совершенно не в моем духе. Даже странно, что человек сейчас
может чувствовать так. А настроение мое и без того оставляет желать
лучшего. Если б не работа, не знаю, что было бы.
Теперь я реже думаю о том, что я, в сущности, такое. Со мной-то все
понятно.
Связавшись с "Сетью-2", я запросил сведения о том, сколько "космонавтов"
живет сейчас на Земле. Две тысячи сорок один человек. За полгода погибло
еще трое.
По материалам, собранным за два года, получается, что последняя треть
двадцатого века отмечена резким увеличением количества случаев врожденных
дефектов иммунной системы.
Один за другим являлись на свет дети, настолько же способные выжить в
самой обычной окружающией среде, насколько голый во льдах Антарктиды.
Тогда и стали возникать одна за другой лаборатории, институты, клиники,
координируемые сейчас единым Иммунологическим центром. А дети рождались,
умирали и снова рождались. О некоторых так никто и не узнал, потому что
для этого нужно было наблюдать за матерями до родов, а матери жили там,
где до них никому как раз дела не было... Некоторых детей удавалось спасти
ценой полной физической изоляции от мира. Так выжил я и большинство моих
сверстников. Лопухин в свое время установил, что мы жертвы генетических
дефектов, ди Милано связал эти нарушения с экологическим "пикадоном"17
двадцатого - начала двадцать первого века. Гагуа ценой четвертьвекового
труда добился умения стимулировать возникновение иммунитета, пока
неустойчивого и краткого. Кононов и Партридж сейчас разрабатывают
эмбриохирургические методы. А дети рождаются, и мы умираем.
"Утешение историей" - кто-то написал такую книгу. Спартанцы выродились
из-за того, что пренебрегали генами тех, кого считали негодными. Сократа,
кстати, по всем их канонам следовало кинуть со скалы. Мы от них, кажется,
ушли. Уровень цивилизации все чаще определяется способностью общества
заботиться о каждом из его членов. Но что такое заботиться? Принимать его
заботы на себя?
Я не чувствую себя калекой. Да, так было бы куда легче. Слишком рано
утвердилось, что я не такой, как другие, и когда я понял, что здоров и
беспомощен, страдать стало бессмысленно. Пребывание здесь спасло меня от
многого и многое мне дало. Но я один такой. А остальные как же?
С Джерасси поговорю потом. Писать ему - срамиться только. Профессионалов
надо бить оружием, которым они не владеют.
23.00.07 БВ. Сегодня день без событий. Вместо Ватанабэ и.о. главного
астрофизика системы назначен сэр Эдмунд Глен-Уэлдон. Предлагали и мне, но
я наотрез отказался - как это так...
Звонили родители, связь была неважная, но отразилось это главным образом
на записи, хотя Тимбелина ее потом выправила.
Отец уже прилетел. Было видно, что при всем своем трудовом фанатизме он
и рад попасть домой, и соскучился по маме, и напуган здорово, и все
старается держаться к ней поближе. Смех и слезы. Мы поговорили не без
удовольствия. Он сказал, что снял на Тяньшане отличный фильм и уже загнал
мне копию и что там есть на что посмотреть.
Они почти восстановили горные эфемеры и акклиматизиовали маралов,
выращенных из соматических клеток. Но многое уже не удается вернуть. Как
гляциолог отец консультирует комплексную программу реконструкции
экосистемы и ландшафта Тяньшаня и Памиро-Алая. У него был до смешного
довольный вид, когда он сказал: "Работы там хватит на целые поколения, вот
если бы мы с тобой..." - и тут же осекся. Я постарался ничего не
заметить.
Когда-то, еще на Земле, я услышал по невыключенному селектору, как он
говорил маме, что отдал бы правую руку, сумей я выйти с ним рядом в
горы... Рука почему-то оказалась мамина. И в горы мне по-прежнему нельзя.
Попросил у Центра выход. Разрешили, но при условии двойного контроля, на
машинном приводе и под наблюдением Центра. Пожалуйста, если им времени не
жаль... Выход завтра, в 10.40 бв. Пока все. Иду к "Гигесу" на
предварительный контроль.
22.27.22 БВ. Что-то зачастил я нынче в медотсек. Не то чтобы комплекс
работал на износ, но раньше я включал его только на осмотры. А нынче я
прихворнул. Анекдот: простудился в открытом пространстве, не выходя из
скафандра. Все было в порядке. Я подключил скафандр ко всем тросам и
кабелям, которыми Тимбелина корректирует мое пребывание в космосе.
Получилась внушительная пуповина. Переключил все камеры на внешний обзор,
выслушал подтверждение о готовности и приказал открыть шлюз.
По трапу вышел наружу. Магнитные подошвы управлялись Тимбелиной, она
включала и выключала сегменты, обеспечивая мне почти нормальное пешее
прямохождение. Немного перехватывало дыхание. Выбирая фал, я дошел до
нужного места и начал работу. Все проходило штатно, и настоящее неудобство
я почувствовал, когда уже включил гайковерт.
Через несколько секунд я понял, в чем дело. Кислород шел не со станции, а
из скафандра, и забарахлила система обогрева баллона. Дышать приходилось
почти ледяной смесью. Но так как оставались сущие пустяки, я решил
рискнуть, включил до предела обогрев скафандра и закончил процедуру.
Установил, вернулся, разделся, сообщил в Центр, отключился, и через час
заболело горло.
В моем положении это может обернуться большими неприятностями, вплоть до
эвакуации со станции. Поэтому исправнейшими образом исполняю все
предписания "Гигеса", то есть Машины. С трепетом жду грозного запроса из
Центра. Так и скажу- продуло Ветром, Вертящим Шары Миров.
Чтобы отвлечься, перевожу Джерасси. Но от него у меня поползла
температура. Ну чего он так мучается? Потому что он писатель?.. А
не-писателям что делать? Ведь у него же есть работа, которую не сделает
никто, кроме него. Это же так много. Это же почти все.
И по странной цепочке связей мне опять захотелось поговорить с Тельмой.
Прежде всего я спросил бы ее, почему она прячется за псевдонимом - потому
ли, чтобы не делали никаких скидок на ее состояние? "Ах-ах, бедненькая
девочка! Она, оказывается, прекрасная музыкантша!.." Прекрасная...
Прекрасно ее понимаю.
Все это время "Гигес" бдительно следит за мной. Струйная инъекция
безболезненна, а вот присоска дергает весьма чувствительно. Бр-рр! Она
холодная!
Запроса с Земли еще нет, потому что до контрольного сеанса еще семь часов
тридцать семь минут. К сожалению, запись с машинной имитацией им не
подсунуть - много контрольных тестов. Ситуация не из простых, половиной
препаратов я пользоваться не могу, а у меня ползет температура и здорово
ломит суставы. Классические симптомы...
Как могут сработать все мои разнообразные биологические механизмы, пока
стараюсь не задумываться. На худой конец у меня еще одно преимущество. Год
назад, воспользовавшись знанием аппаратуры в сугубо личных целях, нашел и
снял в Тимбелине все программы, подающие сигнал тревоги, когда мои
биопараметры начинают отклоняться от нормы больше чем на порядок. Но не
могу поручиться, что отыскал всех "доносчиков"...
Что-то меня еще и зазнобило. Машина пока молчит. Лежу, дыхание частит,
пульс тоже. Ломает. "Гигес" опускает инжектор и делает сразу три инъекции.
Мне никогда ничего не снилось. Даже мама, даже отец. Даже кошмаров я не
видел. Но я могу хотя бы по книгам представить себе, что такое сон. То,
что я видел, не похоже даже на мои представления.
После того, как "Гигес" уколол меня, я почувствовал, что засыпаю. Но у
меня пониженная восприимчивость к транквилизаторам, и наступило странное
состояние: словно проваливался куда-то и мучительно медленно выплывал.
Невозможно было понять, сколько это длилось - казалось, что годы. Затем я
словно уснул, но странным сном.
Я видел все индикаторы, сверкающий кожух "Гигеса", экран, голубые
простыни, но мною владел какой-то частичный ступор. Все колебалось,
дрожало, как мираж, и лучилось короткими мутными радужными всплесками.
Было тяжело. Веки словно ртутью налились. Я плохо сображал.
Тогда-то внутренний люк шлюза, по правилам запертый на три поворота
стопорного винта, медленно отворился.
Две человеческие фигуры стояли в глубине шлюза.
Они был без скафандров, но я все равно не мог разглядеть, кто это.
В какую-то секунду просветления я едва не заплакал, решив, что пришли
эвакуаторы. Тимбелина донесла, предала меня, и они прилетели. Хотя как же
это может быть?! Ни сигнала о контроле стыковки, ни включения автоматики
шлюза. Мысли опять спутались, болезнь повалила меня на спальник,
эластичные ремни прижали к сетке, а "Гигес" тихо зажужжал, меняя тона.
Но я видел: двое стояли в шлюзе, лицом друг к другу, будто решая входить
или нет. Затем двинулись ко мне.
Горело дежурное освещение; в тусклом разноцветном тумане они шли ко мне,
шагая твердо и размеренно, хотя гравитация была выключена.
Высокий угловатый мужчина с бородкой и совсем юная большеглазая женщина.
И только тогда, когда они подошли совсем близко, я увидел, что это они, те
немногие из людей, которые могут подойти ко мне... Но почему вне отсеков,
без скафандров? Ах да, они же знают, что здесь все стерильно... Вот разве
что со мной не все в порядке.
"Держитесь подальше!" - попросил я и сам вздрогнул от своего голоса, он
скрипел, как плохой динамик.
Ахилл молча кивнул, а Тельма горестно покачала головой, поднеся ладони ко
рту. Они стояли и ждали, что я скажу или сделаю что-то, но что?..
Уже понимая, что это галлюцинация, я не стал ни отворачиваться, ни
закрывать глаза.
Счастье - оттого, что передо мной она, Тельма, обжигало даже в сумятице
бреда. Все нужно, все оправдано, если есть она. Джерасси в ту минуту был
мне близок и дорог лишь потому, что появился вместе с нею.
Вот ее громадные темные глаза налились слезами и, задыхаясь от восторга,
тоски, жалости, я взлетел к ней - утешить, обнять, защитить... Но
расстояние между нами, как бы мало оно ни было, не сокращалось. Я отчаянно
забарахтался в воздухе. Что-то мягко, но настойчиво тянуло меня назад.
"Гигес", выбросив манипуляторы, охватил мои плечи.
Кажется, я рвался, извивался, кричал...
Отчетливо помню, как костистые пальцы Ахилла дотрагиваются до
смугло-розовой ладони Тельмы и она, не отрывая взгляда от меня, отступает
вслед за ним к люку и перешагивает комингс.
Еще я помню, как томительно и неправдоподобно долго они поворачиваются
спинами ко мне, чтобы навсегда исчезнуть в тусклом свете, и я опять готов
рвануться следом, но тут раздается тихий, но совершенно реальный щелчок
реле гипноавтомата. И я оплываю на спальник, не в силах больше бороться ни
с кем и прежде всего с собой.
РАЗВОРОВАН ЧАС РАЗВОРОВАН ДЕНЬ ВОЗДУХ ДИКИЙ ГАЗ ЖЁСТОК КАК РЕМЕНЬ СКОЛЬКО
Я СЕБЯ НИ ИЗРАНЮ РАЗ КРОВЬ ТВЕРДА КАК ТЕНЬ КАК РАЗЪЯТЫЙ ГЛАЗ ПРИХОЖУ К
КОНЦУ ЧЕРЕЗ ВСЕ ПОРЯДКИ ВЫДАТЬ НАГЛЕЦУ ОТ ВСЕГО ОСТАТКИ
В ЧЁРНОЕ ЗВОНЮ
ГОВОРЮ С ВОСТОРГОМ
ВРЕМЯ ГАСНУТЬ ДНЮ
НАД ВСЕМИРНЫМ МОРГОМ
АХИЛЛ ДЖЕРАССИ
"КТО БЫ МОГ" (Перевод машинный с последующей хомокоррекцией.)
22.07.20 БВ. День как день. Портит его только одно. Все время какое-то
тягостное напряжение, словно жду рецидивов. Оттого, что чувствую себя
здоровым, и возникает дурацкое ощущение типа "как бы чего не вышло..."
Вдобавок поговорил с мединспекцией ВНИПа, и там сообщили, что Ватанабэ в
стасисе, положение серьезное - доращивают печень, готовят первую
пересадку, но шансов на удачу маловато. Потом я сообразил, что почти двое
суток не слушал про Булунгу, заказал сводку и прокрутил.
Сплошная и тревожная ерунда. Президент гнет свое, оппозиция свое. Армия,
слава Богу, отсиживается в казармах и ни во что не лезет. Из деревень
стекаются крестьяне, презирающие Верховного колдуна за то, что он учился
в Сорбонне и Тарту, и ждут, когда в город с юга придет их Главный колдун
и состоится поединок двух джу-джу, который и решит все дело.
Разумеется, митинги, разумеется, стражи порядка с длинными шипастыми
пластиковыми хлыстами. Хорошо, хоть огнестрельное оружие там по
британскому образцу даже полиция не носит...
Наслушавшись, окончательно решил заказать связь с Булунгу, то есть с
Марионвиллем, где живет семья Тельмы. Оказалось, что Булунгу не входит в
"Космэк", а цепочку делать долго и сложно, да и вообще там сейчас глубокая
ночь.
21.55.17 БВ. Была почта. "Герберт Уэллс" начал разгон, Артем написал перед
самым стартом несколько слов. Спасибо и за это. Когда-то я ему страшно
завидовал, но это, конечно, глупо: как бы я работал с экипажем?
Редкостная удача, что я здесь. Но - известный всем зуд не дает покоя:
человек никогда не довольствуется тем, что имеет. Даже самим собой...
Временами я думаю, почему человечество так упорно меняет среду, когда
проще - а может быть, и нет, - изменить тип. Интересно, как реагировал бы
оглохший и немощный Бетховен на предложение покинуть свою изношенную
оболочку и переселиться в орган или виолончель? Мог, наверное, и
согласиться. Но тогда бы он стал всего лишь чувствующей виолончелью, и
как бы он мог любить Терезу Гвиччиоли? Очень уж целомудренная была бы
любовь. Наверно, только обалденной музыкой, от которой бы все рыдали и
томились. Крейцеровой сонатой.
А во что бы согласился превратиться я? Не могу вообразить. Пока что я
обмираю от радости, лишь вспомню, что на моем организме нет ни оболочек,
ни скафандра и что мой эпидермис чувствует ветерок, пусть из
вентилятора...
22.40.00. Одолеваю Джерасси. Вот кому преображение без надобности. Он
прекрасно устроился в рамках своих несовершенств, которые приносят ему
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг