Урод несколько мгновений неподвижно смотрел на лейтенанта. Затем
сморщился, как изюмина, и обхватил свои плечи длинными руками. Он качался из
стороны в сторону, закрыв глаза. Акира в душе совершенно растерялся. Он
догадывался, что Урод смеется, но уж очень странно это выглядело.
Наконец Урод открыл глаза и сказал:
- Простите меня, Акира-сан. Я чувствую, вам это было еще непонятней,
чем мне то, что вы рассказали о войне. Дело вот в чем...
Акира то и дело глох. Но кое-что он понял. Корабль имел орган, с
помощью которого можно было считывать и передавать в другой мозг информацию
из устойчивых очагов возбуждения в коре. Похоже на прямое переливание крови.
Чтобы понять, что повреждено у чужого существа, Урод включил его на себя и
сумел, рискуя жизнью, разобраться в ощущениях умиравшего Акиры и спасти его.
Но прямым следствием этого шага стало усвоение обильной информации из памяти
Акиры. Что-то оказалось ему полезным - так он выучил язык, а в чем-то он
совсем не разобрался.
Еще одним неожиданным эффектом оказалось яростное сопротивление
подсознания лейтенанта. Его мозг активно отторгал любую информацию, которую
пытался приживить ему Урод. Если бы не это, первое знакомство Акира с Уродом
и дальнейшая психическая акклиматизация лейтенанта прошли бы значительно
легче.
Урод увлекся, рассказывал довольно долго. Акира успел соскучиться,
когда вдруг вспомнил своего знакомого, капитана Сэйсабуро из контрразведки.
Тот как-то жаловался в офицерской столовой, что с пленными корейцами порой
оказываются бесполезными даже самые эффективные методы воздействия. Шомпола,
раскаленные или холодные, крыса в железной корзине, привязанной к животу,
острые дубовые планки, на которые ставят коленями, - все это дает в лучшем
случае увечье или смертельный исход. А говорить они все равно не говорят.
Будь у капитана Сэйсабуро такой аппарат, все было бы куда проще. Снял,
пересадил, прочел - и все. Надо пленного уничтожить - уничтожай на здоровье.
Не надо пока - в шахты его, на поля, на строительство укреплений, пусть
работает на благо и могущество императорского дома!
Он покосился на Урода - догадывается ли, как тогда, в коридоре? Но Урод
уже спрашивал, как у них на планете передаются на расстояние сигналы, и
Акира принялся объяснять ему принципы работы радиоприемника, изобразил как
мог схему колебательного контура и простейшего детектора, долго пытался
растолковать, что такое длина волны...
Их разговор длился около трех часов. Но Урод и Акира забыли о времени.
Корабль плыл высоко в небе, плотно окутанный гигантским облаком, а они, как
небожители, беседовали о том, что их занимало.
...Вернувшись в свою каюту, Акира против воли предался мечтам. Урод
рассказал ему, что энергии Корабля с избытком хватит на то, чтобы растопить
полярную шапку Антарктиды, или, наоборот, нарастить береговую полосу Японии
до тридцати километров.
Какая мощь! Только о новых посевах и плантациях сейчас нечего и думать.
Конечно, армию, проникнутую самурайским духом, не одолеть никому и никогда,
но чем скорее мы покорим Китай, Маньчжурию и Россию, тем лучше! Дальше
настанет черед чванливой Америки...
Засыпая, Акира видел мгновенно вскипающие моря, плавящуюся землю,
ревущих от страха солдат, и над всем этим - себя и Корабль, парящий над
мерно шествующими победоносными полками сынов Ямато.
4
До сего дня их скорбные души пребывают в
этом месте... Когда луна зайдет за облака,
когда польет дождь, ночами слышатся их вопли и
стоны. И холод охватывает слышавших до самых
пор кожи...
"Тайхэйки", глава XXV
Сегодня Урод встретил его так, что Акира почувствовал: что-то
случилось. Но ощущение радости, которое прямо-таки излучал Урод, было
настолько внятным, что тревога Акиры улеглась. Урод поздоровался с ним и
потащил Акиру прямо в зал, к тумбе.
Теперь стены горели почему-то красновато-розовым светом. Это было не
очень похоже на огонь, и все же у Акиры снова забилось сердце.
Взявшись за один из гребневидных выступов, Урод сделал резкое круговое
движение. В тумбе открылась неглубокая воронка. Он вытянул еще какие-то
стержни, поколдовал над ними и снова все убрал. Затем повернулся к
лейтенанту и положил руку ему на плечо:
- Вы были очень скромным гостем, Акира-сан, а я был никуда не годным
хозяином. Мне следовало раньше понять, что для вас сейчас важнее не еда, не
сон, не кров, а вести с вашей родины...
Акира слушал, еще не понимая, к чему клонит Урод, но привычная
настороженность и недоверие уже проснулись в его душе.
- Моя задача заключалась в том, чтобы определить наличие цивилизации и
ее уровень. Контактом займется комплексная экспедиция; я не имею на это
права. Поэтому ваше одиночество продлится еще некоторое время. Чтобы хоть
как-то его скрасить...
Он отступил от тумбы и щелкнул клавишей маленького прибора, который
постоянно носил с собой. Раздался хрип и треск, настолько знакомый, что
сердце Акиры неистово заколотилось. Вой помех, свист, и вдруг сквозь все это
- японская речь:
"...время Америка усилила воздушные налеты на наши города. Одновременно
она ведет подготовку к высадке десанта на нашей территории. Отборные
силы..." - тут опять обрушились треск и скрежет, сквозь которые доносилось:
"...сокрушительного отпора... исполненные... наглого врага... стойко
перенося поистине... восхищение..."
Урод что-то сделал с тумбой, и звук стал чистым. Торжественный голос
диктора вещал:
"...однако враг, применив недавно изобретенную бомбу нового типа,
принес ни в чем не повинным женщинам, старикам и детям новые, чудовищные по
своему зверству, невиданные в истории человечества страдания.
Шестьдесят процентов города Хиросимы разрушено до основания. Число
погибших превышает сто пятьдесят тысяч человек. Восемьдесят тысяч домов
уничтожено.
Бомбардировка города Нагасаки принесла еще семьдесят тысяч жертв.
В создавшейся ситуации выход для нашего народа может быть только один:
продолжать решительную священную войну в защиту нашей священной земли и
чести нации. Все воины, от генерала до солдата, как один человек, неся в
себе дух Кусунока и воскресив боевую доблесть Токимунэ, должны идти только
вперед - к уничтожению наглого врага!" - громогласно закончил диктор.
В зале загремел гимн "Выйдешь на море - трупы плывут...". Но Акира не
шевельнулся.
Урод подошел к нему и наклонился, всматриваясь.
- Акира-сан! - позвал он. - Акира-сан!
И тронул его за плечо. Лейтенант мягко, словно кукла, повалился на бок.
Он опустил босые ноги на пол и сел. Рука сама поднялась заслонить глаза
от этого света, который никогда не угасал. Сияние слабело, когда Акира
засыпал, и разгоралось вновь, стоило чуть разомкнуть веки. Проклятый Корабль
следил за ним сам, без помощи часовых.
Урод стоял у стены и смотрел на лейтенанта своими черными пуговицами,
время от времени опуская массивные верхние веки, закрывавшие весь глаз.
Раньше Акира такого не видел.
Ему удалось вспомнить все, что произошло накануне. Но сам он словно
разделился. Один лейтенант Акира глядел откуда-то со стороны через огромное
увеличительное стекло на другого лейтенанта Акиру. И его потрясало, как
может тот, другой, думать обо всем, что узнал, так тупо и вяло, так
бесстрастно и долго.
И был еще третий. Он встал с ложа, его качнуло, но он устоял. Отбросив
церемонии, лейтенант натянул свой костюм, не обращая внимания на Урода.
Глотнул из стакана, поданного стеной, привычной жижи и повернулся к Уроду.
- Сегодня я сам хочу говорить с вами, - произнес Акира, подняв взгляд
на чужое лицо.
Урод смотрел на него молча и неподвижно. Но в обычной замороженности
лейтенанту почудилось что-то новое, непонятное и потому угрожающее. Он ждал
обычного вежливого ответа, что-нибудь вроде "Я вас слушаю, Акира-сан", но
Урод молчал. Неизвестно, ждал ли он продолжения, медлил с ответом или просто
думал о своем, не слушая собеседника. Он молчал, глядя то ли на Акиру, то ли
мимо...
Сглотнув тягучую слюну, лейтенант повторил резко и громко:
- Сегодня я сам хочу говорить с вами!
- Я слушаю вас, Акира-сан, - наконец ответил Урод. Он сел и жестом
пригласил Акиру сделать то же самое. Лейтенант остался стоять.
Он не был готов к этой беседе. Но время не позволяло ждать. Судьба
оставила ему единственную возможность выполнить воинский долг, и никакого
выбора отныне.
- Вы сами слышали все, - с трудом сказал лейтенант, - и доказывать вам,
на чьей стороне и почему вы должны вступить в сражение, я не стану. Ваша
помощь решит все.
Акира говорил спокойно, только все время дергал подбородком, как бы
ослабляя тугой воротник мундира.
- Вы знаете, в какой беде моя страна. Я знаю, какой мощью обладает ваш
Корабль. С вами мы одержим победу над всем миром! - Лейтенант облизнул губы.
- Когда враги нападают на дом, гость сражается рядом с хозяином. Когда гость
спасается в чьем-то доме, на его защиту встает хозяин. Я не жду, что вы
последуете обычаям чужой для вас страны. Мне остается только одно - просить
вас встать на защиту моей земли, императорского дома, несчастного народа. И
я смиренно умоляю вас - встаньте в наши ряды! Помогите нам!..
Лейтенант перевел дух и взглянул на Урода.
Серое лицо было таким же каменным, глиняным, деревянным, каким оно было
всегда, кроме тех редких мгновений, когда Урод улыбался. И лейтенант ощутил
глухую ярость. Он, как дурак из сказки, просил скалу отойти... Когда Урод
заговорил, он уже знал, что услышит.
И Урод сказал:
- Вы просите меня о невозможном. Я не смогу помочь вам, даже если
захочу...
- Значит, вы и не хотите? - спросил Акира, побледнев.
Урод нетерпеливо провел ладонью перед лицом:
- Это совсем не просто, Акира-сан. Во-первых, я не воин. Мой Корабль
приспособлен для исследовательских целей. Во-вторых... Я представляю мой
народ, но не заменяю его... Поймите, Акира-сан, мое вмешательство ничего не
решит - наоборот, оно все запутает! Наш Устав не позволяет нам даже активной
обороны. При нападении снаружи Корабль стартует на дегравитаторе, чтобы
ущерб был минимальным... - Урод помолчал. - У меня был друг. Мы вместе росли
и учились, и он тоже стал Искателем. В одной из экспедиций он обнаружил
планету, населенную полудикими племенами, стоящими на низкой ступени
развития. Когда он вышел из Корабля, на него напали. Убивать он не хотел, да
и не имел права. А других средств защиты оказалось недостаточно. Он еще
успел дистанционно поднять Корабль и вывести его на стационарную орбиту, где
мы и нашли его полгода спустя... Вот так, Акира-сан...
Акира молчал. Потом, отвернувшись от Урода, произнес:
- Вы отказываетесь помочь. Тогда немедленно отпустите меня! Я обязан
исполнить свой долг!
Урод встал и тихо положил ладонь на его локоть. Акира стряхнул его руку
со злобой, которую уже не пытался скрыть:
- Слышите, вы, отпустите меня!
Урод отступил и взглянул на лейтенанта так, словно видел его впервые.
Тот стоял, чуть наклонившись вперед. Стиснутые кулаки дрожали у бедер. Но
под спокойным взглядом Урода он невольно расслабил сведенные мышцы. Он
охватил голову руками, изо всей силы закрывая лицо, чтобы этот проклятый не
видел его позора, его постыдных слез...
Тогда Урод сказал, впервые негромко и печально:
- Ведь я понимаю вас, Акира-сан. Через две десятых суточного цикла
Корабль стартует. Вы будете доставлены на родину...
5
Сейчас я покажу, как умерщвляет себя
воин! Да послужит это образцом для вас, когда
кончится ваше воинское счастье!
"Тайхэйки", глава VII
Со стороны изголовья ложе было обтянуто чем-то вроде белой ткани с
коротким ворсом. Лейтенант невольно отдернул руку - в пальцы ударил слабый
электрический заряд. Он тихо выругался и стал отдирать ткань. Она поддалась
неожиданно легко, хотя синие искорки то и дело кололи руку, а ложе норовило
свернуться.
Оторвав с полметра, лейтенант сложил полосу вдвое. Надо было еще
нарисовать круг. Закрыв глаза, лейтенант поднес ко рту ладонь и впился
зубами в мякоть у большого пальца.
Круг получился неровный и быстро побурел. Акира подождал, пока он
подсохнет, и туго повязал голову этим жалким подобием государственного
флага.
"Самураи, наверное, делали это, чтобы пот не заливал глаза во время
схватки, - думал лейтенант, затягивая узел. - Камикадзе делают это затем
же... Боги всемогущие! Не оставьте меня в моем деле!" Он сложил ладони перед
лицом и опустился на колени.
Через минуту лейтенант вышел в коридор.
Урод уже был в зале. Он что-то делал, запустив руку в стену по самое
плечо. Рядом лежали детали и инструменты, каких лейтенант никогда не видел,
- они шевелились, гудели и меняли форму.
Урод пояснил, не оборачиваясь:
- Простите, Акира-сан, я должен проверить кое-какие узлы. Корабль
слегка прихворнул...
Акира молча глядел на длинную согнутую спину Урода. Тонкие семипалые
руки Урода уверенно, словно на каждом пальце у него было по глазу, брали
живые вещи и прилаживали их где-то в глубине.
Теперь лейтенант не чувствовал ни гнева, ни сомнений. Он должен был
действовать - как танк должен давить гусеницами и стрелять, меч - перерубать
шею, а штык - вонзаться в живот врага. Он был штыком императора. Штык не
умеет сомневаться. А его чуть не заставили забыть, что он - штык.
Урод ставил на место последнюю деталь. Он влез в люк по пояс и работал
уже двумя руками. Было видно, как над его головой двигались массивные
извивающиеся жгуты, целые созвездия белых и сиреневых огоньков. Ноздри
лейтенанта ощутили незнакомый запах, острый, но не противный. Он шел из этой
дыры.
- Еще немного, Акира-сан, - не переставая работать, говорил Урод, - и я
кончу. Останется только перевести управление с вас на меня...
Когда Акира понял, о чем он говорит, то поверил, что боги на его
стороне.
Изогнувшись, Урод вылез из отверстия. Руки его лоснились, от них шел
тот же запах. Секунду отверстие было открыто. Потом его края словно оплыли и
быстро сомкнулись, как вода над брошенным камнем.
Урод, обернувшись, тут же уставился на его повязку.
- Вы поранились, Акира-сан?
- О нет, - солгал Акира. - Это обычай. Воин, возвращаясь домой, должен
иметь на голове такую повязку!
Урод ничего не сказал и направился к тумбе.
За эти секунды лицо лейтенанта стало отражением лица Урода. Серо-желтая
кожа, матовые черные глаза, рот, сжатый до невидимости. Увидев, что Урод уже
протянул ладонь к тумбе, Акира шагнул вперед:
- Одну секунду!
- Да, Акира-сан?
Лейтенант замер прямо перед ним.
- В последний раз хочу спросить вас, - почти шепотом сказал он. - Самый
последний раз... сэнсэй. Станете ли вы помощником армии Его Величества и
союзником Японии в ее борьбе?
Его удивило, что в глубине души он, оказывается, все еще надеялся на
согласие Урода. И вместе с проснувшейся злобой он чувствовал, что ему
хочется делать не то, что надо. Встать вместе с Уродом к тумбе, поднять
Корабль и вести его вверх и вперед, сквозь белые звезды и черное небо...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг