Акиру, - где она погибла... по вине самих обитателей планеты...
Акира изобразил на лице волнение и глубокую озабоченность. "Зачем он
порет ерунду? Что ему нужно? Наверное, пытается сбить меня с толку. Думает,
я легче сдамся, если он заморочит мне голову..."
- ...и не может быть большего счастья для Разумного, чем отыскать
планету, где Разум уже созрел, обретя силу. Если его носители старше и
мудрее нас, они поделятся с нами своим знанием. Если они младше и слабее, мы
поможем им. Это и есть долг Разумных, долг братства, наш с вами долг,
Акира-сан.
Урод замолк. Акира немного подождал, а потом, почтительно кланяясь,
осторожно спросил:
- Не позволит ли сэнсэй своему нижайшему слуге задать несколько
вопросов, ответа на которые мой слабый мозг не может найти?..
- Не слуге, Акира-сан, не слуге, - сказал Урод. - Спрашивайте обо всем,
что хотите узнать.
Акира собрался с духом.
- Сэнсэй, я рад помочь вам. Но чем? Я простой солдат, и все, что я умею
- это воевать. Сэнсэй изволил говорить о своей планете. Я - сын Японии и
служу ей и только ей! - выкрикнул он, но тут же осекся и взглянул на Урода.
Тот молчал. Обругав себя за несдержанность, которая едва не погубила
все, Акира продолжал, на этот раз монотонно и бесстрастно, будто произнося
сказанное в тысячный раз:
- Да, я воин, сэнсэй, и я сын своей страны. Я должен быть уверен, что
мудрые и благородные деяния, в которых сэнсэй предлагает участвовать и мне,
слабому и ничтожному, пойдут моей родине на пользу или хотя бы не принесут
ей вреда.
Урод вытянул к нему длинную руку:
- Но разве то, что будет благом для всей планеты, может обернуться
чем-то иным для вашей родины, Акира-сан?
- Сейчас только одно может стать для нее благом, - глухо ответил
лейтенант. - Моя земля мала, как лепесток цветка горной вишни, унесенный в
океан свирепым ветром. Каждый цунами, каждое землетрясение делают ее еще
меньше. Они рушат наши города, уродуют поля и дороги. Так было много веков
подряд, и сейчас все так же... Разве что к этому добавилось новое бедствие -
война! Мы сопротивляемся изо всех сил, давно и упорно. Но ведь против нас -
огромные страны. Сильные, хорошо вооруженные войска, новейшие тяжелые
бомбардировщики, боевые корабли - все это брошено на нас. А сколько стран,
готовых растерзать нас, как только мы окончательно ослабеем! Гибнут лучшие
сыны моего немногочисленного народа. Гибнут с радостью, потому что нет
счастья выше, чем пасть за императора, за священную страну Ямато!.. -
задохнувшись, Акира замолчал. Потом заговорил снова, отчеканивая каждое
слово: - Нас осталось немного. Но мы воюем. И когда японцев будет так мало,
что враг сможет ступить на нашу землю, потому что бойцов в цепи останется
меньше, чем колосьев в осеннем поле, мы последуем древнему обычаю самураев.
Каждый из нас предпочтет смерть плену...
Урод слушал его не шевелясь. Потом спросил:
- Неужели нет никого, кто был бы на вашей стороне?
Акира отвел глаза.
- Нам помогала одна могучая держава, - уклончиво ответил он, - но из-за
той же войны она сейчас в таком тяжком положении, что нам остается уповать
только на милость богов...
В течение всего разговора они стояли друг против друга. Теперь Урод
отвернулся и сделал несколько шагов к той гудящей тумбе, которую Акира
заметил еще в начале допроса. Поднеся к глазам руку с овальным прибором, он
что-то переключил в нем.
Над косо срезанной вершиной тумбы засветился маленький голубоватый
шарик. Повинуясь манипуляциям Урода, он разросся, расплющился, превратился в
огромный цилиндр и поплыл к Уроду. Застыв в пяти шагах от него, цилиндр
мгновенно, будто скатанная циновка, развернулся и обрел молочно-опаловую
непрозрачность. На нем замелькали клубящиеся пятна, струи, завихрения, и
вдруг, внезапно и радостно, словно из распахнутого окна, хлынул густой,
ярко-синий свет.
Это был океан - почти такой же, каким Акира видел его много раз во
время тренировочных полетов. Но высота была много выше предельной: отражение
солнца было величиной с десятииеновую монетку. Редкие облака тянулись внизу,
как перья ковыля. Вся панорама медленно плыла поперек удивительного экрана,
как под крылом бомбардировщика.
Акира забыл все, о чем хотел сказать, и все, что собирался утаить.
Замерев, он смотрел на экран. Кулаки сжались перед грудью, словно в них был
штурвал боевой машины.
Урод повернулся к нему и сказал тем же громким невыразительным голосом:
- Насколько я понял, Акира-сан, вы совершали полет на аппарате,
использующем свойства газовой оболочки вашей планеты. Аппарат, в котором вы
сейчас находитесь, способен двигаться в любой среде - плотной, жидкой,
газообразной, в абсолютном вакууме... Радиус действия практически
неограничен. Есть ли на вашей планете такие устройства, Акира-сан?
Лейтенант, дернувшись, поспешно вытер лицо и хрипло ответил:
- Нет, сэнсэй...
- Эта война отшвырнет вашу науку далеко назад, заставив ее
совершенствовать только технику смерти, - продолжал Урод. От него шло
физически ощутимое напряжение. - В нашей истории немало войн. И всегда они
дорого стоили моему народу. Каждая сторона проигрывает. Победители - оттого
что победа слишком многого потребовала, побежденные... Так почему же вы
считаете, что, если мы сможем убедить народ всей планеты прекратить
убийство, это ничего не даст вашей стране?
Акира слушал с каменным лицом. Он глядел на экран. Облака стали гуще,
тяжелее. На выгнутой, словно бок чаши, поверхности океана появились мелкие
серо-желтые крупинки - острова.
Когда лейтенант наконец ответил, в его голосе звучала только всегдашняя
почтительность:
- Умоляю сэнсэя простить мою неучтивость, но я, видимо, очень скверно
объяснил, какую войну ведет моя страна...
- О нет, главное я понял, - перебил его Урод. - Пусть вы одни против
всех, но борьба за свободу - вот единственная мера. На стороне насилия может
быть только сила, но хвала будет на стороне справедливости.
Собрав всю свою волю, лейтенант выдержал его взгляд. Наконец Урод
отвернулся, взмахнул рукой, и панорама океана потухла.
Только сейчас лейтенант почувствовал, что вымотан не меньше, чем после
воздушного боя. Колени тряслись, в горле першило, ладони были мокрые и
холодные. С чего это он вдруг заговорил с Уродом, как с человеком? "Какое
ему дело до Японии, что ему император? Он просто вызывал меня на
откровенность. Ну и пусть: ничего такого я ему не выболтал..." И тут у Акиры
мелькнула мысль, испугавшая его.
А Урод застегнул ворот своей одежды и сказал, совсем по-человечески
потерев лоб:
- Суточный цикл подходит к концу. Пойдемте, Акира-сан, я провожу вас в
каюту.
3
Масасигэ, сидя на возвышении, обратился к
своему младшему брату Масасуэ и спросил его:
"Последнее желание человека определяет его
судьбу в грядущем. Что же из всего, что есть в
десяти мирах, хочешь ты теперь?" Масасуэ
хрипло рассмеялся: "Все семь раз родиться на
свет человеком и каждый раз истреблять
государевых врагов!"
"Тайхэйки", глава XVI
Кое-чему он все-таки научил Урода. Тот и сам охотно шел навстречу -
спрашивал не стесняясь, слушал не перебивая и следовал примеру лейтенанта не
чинясь.
Вот он сидит напротив на неловко подвернутых под себя ногах. Трудно
ему, но ведь терпит, Урод поганый. И поклон освоил, паук.
Акира любезно улыбнулся в ответ.
- Был ли благополучен ваш сон, сэнсэй? - спросил он, почтительно втянув
воздух.
Ответ его поразил:
- Я почти не сплю, Акира-сан. Один раз в тридцать-сорок суточных
циклов, и не больше трех часов. - Урод весело сморщился. - Корабль из
уважения ко мне взял всю утомительную работу на себя!
Акира нерешительно улыбнулся. Потом осторожно спросил:
- Сэнсэй, вероятно, изволит иметь в виду... э-э-э... А разве на корабле
нет никого, кто мог бы разделить с сэнсэем тяготы пути?
Урод провел ладонью перед лицом, снизу вверх.
- Нет, Акира-сан. Но вы меня неверно поняли. Мы и наши Корабли -
одинаково живые существа.
Даже тренированная воля лейтенанта на этот раз сдала. Урод, вероятно,
тоже научился разбираться в чужой мимике: он замолчал и уставился на
собеседника.
- Что-нибудь не так, Акира-сан?
- Н-ничего, умоляю сэнсэя простить мою тупость, - пробормотал
лейтенант, опомнившись, - но ведь все это, - он обвел рукой вокруг себя, -
твердое, и... светится, и коридор, каюты...
- Это странно, - подтвердил Урод, - но не более того, чем пользуется
ваша цивилизация. Судя по тому, что я узнал от вас...
"Опять! Может, я болтаю во сне?.."
- ...на этой планете развитие шло совсем иным путем. Вы создавали себе
слуг, рабов, инструменты из мертвой природы, перекраивая или уничтожая то,
что вам не подходило. Наш народ, сперва инстинктивно, а потом сознательно,
выбирал себе другую дорогу. Разумному приличествует воспитывать себе
помощников. Поэтому мы решили включить в созидание все живые существа
планеты. Все, от крошечного (у Акиры опять пропал слух, но он невольно
представил себе геккона) до гигантского (Акира увидел что-то огромное,
клыкастое, выше скал), пройдя долгий путь селекции, генетической
реконструкции, обучения, все они стали нашими друзьями и соратниками.
Это Акира слушал даже с некоторым интересом. Его всегда бесил
христианский миф о том, что, дескать, придет пора, "когда тигр возляжет
рядом с ягненком". Тигр! Зверь царственный! Сами боги отметили его гневную
морду иероглифами "гроза" и "власть". О, если сделать его мечом своим,
ужасом врагов! И снова Акира испугался своей мысли. Она была похожа на ту,
прежнюю.
- ...А когда мы научились на основе живых организмов выращивать и
квазиживые, с любыми заданными свойствами, наша жизнь изменилась
совершенно...
- Прошу простить мое недомыслие, - спросил Акира, - но как же сэнсэй
управляет Кораблем, если он живой? При помощи палки, как быком? - Лейтенант
опасливо покосился на Урода: вдруг обидится?
Но Урод легко поднялся и знакомым жестом указал на стену.
- Это легче показать, чем объяснить, - сказал он, учтиво отступая в
сторону. - Прошу вас, Акира-сан.
Акира шел за ним по мерцающему коридору, мучительно думая: верить или
нет? Неужели то, о чем болтал этот оборотень, и есть его настоящая цель?
Трюк, слишком мудреный для любой разведки... Лейтенант сжал зубы и с
ненавистью глянул в прямую спину Урода.
Тот резко остановился. Обернувшись, он уставился в лицо спутника
круглыми, в безресничных веках глазами.
- Вам плохо, Акира-сан?
Похолодев, лейтенант отрицательно замотал головой:
- Нет, нет, сэнсэй, все в порядке, умоляю сэнсэя не обращать
внимание... - Он кланялся, коченея от страха и злости.
Урод недоверчиво промолчал и дальше пошел уже рядом с ним.
Поворот, яркое сиреневое свечение, тугой ветер - и они в том самом
зале, где Урод допрашивал его в первый раз.
И снова Акира увидел океан.
- Я развернул экран для вас, Акира-сан, - сказал Урод за его спиной. -
Сам я вижу это глазами Корабля.
Акира собрался было мгновенно поклониться в благодарность, но океан
стремительно рванулся на него так, что у него слегка закружилась голова.
Урод слишком резко придвинул экран к нему: на секунду лейтенанту показалось,
что он падает сквозь облака прямо в синюю глазурь...
Урод тем временем подошел к гудящей тумбе и встал, приложив к ней
ладони вытянутых рук.
Тумба певуче загудела. Верхушка ее заколебалась и развернулась толстой
воронкой, похожей на мясистый цветок. Она выбросила вперед широкий отросток,
плотно охвативший голову и плечи Урода. Теперь были видны только ноги и
часть спины. Но основание тумбы мгновенно вспучилось таким же толстым
отростком: он быстро поднялся по ногам Урода к животу и плотно сомкнулся с
тем, что закрывал голову и плечи. Хлоп! Удав заглотал мышь.
Это было так непонятно и отвратительно, что лейтенанта, при всем его -
хотя и пошатнувшемся - хладнокровии, затошнило. Но тут неведомо откуда снова
заговорил Урод:
- Смотрите внимательно, Акира-сан. Мне... - Акира снова начал глохнуть,
но успел разобрать слова вроде "квазисимбиоз". - Теперь я включен во все
цепи Корабля. Мы едины...
Лейтенант почувствовал, что пол под ногами слегка завибрировал. Потом
еще сильнее, еще сильнее. Зал покачнулся, стены накренились.
Акира присел, пытаясь устоять, но его неудержимо повлекло куда-то вбок.
Он выставил руки, чтобы смягчить удар, но пол перед ним вздулся прозрачным
бугром и обтек его до самой шеи толстым стекловидным коконом. Вскрикнув от
гадливости, Акира дернулся, но его словно зажал в мягком кулаке неведомый
исполин.
- Не волнуйтесь, Акира-сан, - раздался голос Урода. В нем звучала ясная
интонация доброты и ободрения. - Амортизаторы предохранят вас от перегрузок
и повреждений. Внимание!..
Чаша океана дрогнула, накренилась и поползла вниз.
Под страхом смерти лейтенант не смог бы выдумать такого. За какой-то
час он и парил над Землей, облетая ее по экватору со скоростью, недоступной
воображению богов, и вышел затем за пределы атмосферы, и увидел
ослепительные яростные звезды, каких еще не видел никто. Луну он видел так
близко, что, казалось, мог дотронуться до нее.
А потом было самое страшное, самое блаженное. Корабль замер среди
звезд. Урод выплыл из своего гроба и почти силой поместил туда Акиру...
И неистовая жажда полета пересилила безумный страх: Акира скомандовал
Кораблю, и тот рванулся вперед, на многие тысячи километров, и вверх, и
вниз, и кружился, как ликующая птица.
Впервые за долгое время Акира чувствовал себя свободным.
Обратно Корабль снова вел Урод. Вход в атмосферу, спуск и торможение,
камуфляж в облачных слоях требовали опыта, знаний и искусного пилотажа.
Помогая онемевшему от пережитого Акире высвободиться из амортизатора,
Урод говорил:
- Оказывается, наша и ваша ветви Разумных куда ближе по типу, чем я
предполагал! Мне почти не стоило труда перестроить управление на вас. - Он
обхватил готового упасть Акиру, покачал головой и подал невесть откуда
возникший белый сосуд: - Выпейте. Сегодня вы потратили слишком много сил.
Вам надо отдохнуть.
Шагая на ватных ногах по коридору рядом с Уродом, лейтенант почти не
слышал, что тот говорит. Сквозь гул в ушах просачивались обрывки фраз:
- Теперь Корабль знает, что нас двое... легко и очень точно... явно
понравились, мне кажется... страсть к полету.
В обретенной наконец каюте он грохнулся на едва успевшее развернуться
ложе и уснул, как мертвый. Во сне он кричал.
Утром они встретились в зале, куда Акира пришел уже сам.
Урод улыбнулся по-своему и поклонился дружеским, хорошим поклоном. И
Акира ответил ему, как равный равному. Что ни говори, а оба они летчики.
Раскланявшись, они сели лицом к лицу. И как всегда, разговор начал
Урод:
- Как я узнал от вас, Акира-сан...
И тут Акира не выдержал.
- Умоляю сэнсэя простить мою неучтивость, - перебил он резче, чем
следовало бы, - но в речах сэнсэя слух мой несколько раз ловил эти слова:
"как я узнал от вас..." Высокоученые беседы сэнсэя для меня большая
ценность, но вряд ли я, ничтожный, успел сообщить сэнсэю так много...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг