Алексей КОШКИН
УКАЗКА
Повесть
...эти обстоятельства имеют тенденцию включать в себя социально и
исторически специфические пути культурного производства употребления...
(Реферат начала XXI века)
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Муж у Нины идиот. Ставит тапочки на стул. Это чтобы Мурка не нашла.
Утром Нина, не в силах еще открыть глаза, включила чайник и присела на этот
самый стул. Но Мурка-то не идиотка. Мурка за ночь нашла тапочки. Нина
второпях искала другое платье. Испорченное платье положила на подушку перед
спящим мужем (может, проймет), а время бежало, и на кофе его не осталось.
Кофе она выпила только на работе. Затемненный коридор повернул и
уткнулся в дверь, ключ от которой Нина приносила с собой (второй был у
Кати; Катя дежурила ночью). Нина заперлась, поставила галочку в журнале
"Пришла-ушла". Пока включался компьютер, пока кончались последние минуты
перед открытием окошечка, вот тогда она заварила кофе и расслабилась.
Хорошо...
Открыла окошечко. Только что сел самолет. Опять возвращенцев привез.
Новых иммигрантов. Нине их жаль. Идут мимо окошечка, несут чемоданы, а
смотрят под ноги. Стыдно, что уехали когда-то. А теперь - неизвестность.
Хотя бояться-то нечего. У нас всем найдется место. Будете в театры ходить.
Спортом заниматься. На рыбалку ездить. А главное - дети будут довольны.
Одухотворятся дети...
...Пассажир крутился на месте.
Милиционер, стоявший поодаль, остановил на нем взгляд. Поправил
фуражку и подошел.
При виде милиционера пассажир потупился и поджал губы. После чего
распрямился постарался придать лицу уверенность. Нина тихонько засмеялась.
Это выглядело, как сцена из комедии.
- Простите, сударь! - начал милиционер, вытягиваясь и отдавая честь. -
Я старший сержант патрульно-постовой службы Иванов. Не нужна ли вам
какая-нибудь помощь?
Пассажир протянул ему свои бумажки. Он побледнел и, быстро мигая,
смотрел на милиционера. Сержант Иванов тоже растерялся. Бумажки не принял.
- Простите?.. - сказал он.
Пассажир заторопился:
- Вы ведь потребовали мои документы... Вот удостоверение личности, вот
билет, вот разрешение на иммиграцию...
Милиционер перестал отдавать честь.
- Я ничего не требовал, - сказал он. - Я думал, помощь моя нужна...
Если вам, сударь, показалось, что я был груб, то я прошу у вас извинения...
Если это возможно, не подавайте жалобу моему начальству, - добавил он
упавшим голосом.
Пассажир спрятал документы.
- Ну... Ладно... - сказал он. - А помощь и вправду нужна. Я
подозреваю, что у меня из кармана вытащили бумажник. Понимаете, я попал в
толпу встречающих...
- А вы уверены, что бумажник не мог вывалиться сам?
- Он был во внутреннем кармане пальто. И пристегнут ремешком. Ремешок
как будто обрезан...
Нина перестала посмеиваться. Бедняга, подумала она. Не потому, что
деньги потерял. Деньги-то найдут, а вот как он испугался обычного
милиционера! Сразу видно, что страхи свои с Запада привез. Нина читала, что
на Западе полицейские хуже уголовников. Взятки вымогают, избивают. И убить
могут, если не понравишься им ты. А тело закопают на городской свалке. По
телевизору видела: там огромные свалки мусора в черте города, а над ними
вороны кружат. И чайки, если у моря. От этих свалок там и вонь, и болезни.
А властям никакого дела нет. Власти там только о том и думают, как побольше
под себя добра подгрести. Да только добра там никакого уж не осталось.
Давно все разворовали, да еще из Африки все золото вывезли, чтобы на него
порнографию производить и нам нелегально подбрасывать...
О чем это я? А, иммигранты. Дети-то ваши одухотворятся в России. На
Западе-то в школах (которые еще остались) православие не изучают. Там все
баскетбол да бейсбол, а еще - страшно сказать! - половое воспитание.
А еще на Западе белых мучают...
...Телефон.
Нина приготовила улыбку и взяла трубку.
- Доброе утро! Администратор.
- Ниночка, это я...
Муж. Можно без улыбки.
- Ниночка, ты куда мои лыжи убрала?..
Да, сегодня ведь среда...
Нина говорит, что лыжи в шкафу.
- Что значит - в шкафу? У нас шкафов много...
Шкафов много. Они вышли у мужа из-под контроля.
Нина дает координаты искомого шкафа.
...Да, так о чем это я? А, на Западе белых мучают. А что, разве нет?
Черные полицейские как только видят белого, тут же давай его обыскивать -
вдруг у того бомба? А тот и сделать ничего не может. Ведь у кого черная
кожа, те высокие и мускулистые, а белые - все в очках и на компьютерах
работают. Говорят, белых там к компьютерам приковывают наручниками, а если
даже нет, то в каждом офисе подвешена видеокамера. Стоит белому от
компьютера отойти, сразу идет сигнал. Возвращается белый, а на его месте
уже чернокожий сидит и ножом поигрывает: уходи, мол.
А у черных-то мускулы и правда ничего. Нина видела в журнале. И все
остальное тоже ничего. Нина чуть позавидовала белым женщинам, которых
мучают такие черные парни. Надо бы мужу показать: вот как надо. Да только
куда там!..
Пассажир, который потерял деньги, постучался в окошечко. Нина
заметила, что он прилетел почти без вещей. Все уже получили свои чемоданы,
а у этого была лишь сумка через плечо. Пассажир сказал:
- Сержант говорит, что заявление о потере денег нужно написать и
отдать вам... А сам уже пошел вора искать. Только глянул, как ремешок
отрезан. И сразу говорит, что это работа какого-то Старобабина.
Нина улыбнулась. Сначала с сочувствием, а потом - ободряюще.
- Ну, Старобабин у нас один на весь город... Деньги непременно
найдутся. Вот, заполните форму...
"Все? Нет".
- Возьмите ручку и присядьте за столик - так вам будет удобнее.
"Все, пишет. Правда, я не добавила "сударь", но он, кажется, не
заметил".
Телефон.
- Доброе утро - администратор.
- Ниночка, извини. Там только лыжи, а палок нет.
- Может, не пойдешь сегодня на лыжах?
- Но ведь сегодня среда!
- Тогда попробуй без палок. Раз-раз, как на коньках.
- Придется... Ниночка, представляешь, до чего Мурка дошла? Ты оставила
где-то свое платье. А Мурка - мало того, что помочилась на платье, она
затащила его в нашу постель и положила на подушку...
Опять заглянул пассажир.
- Готово заявление. Простите, не знаю вашего имени...
Нина спохватилась, поправила табличку на груди.
- Нина, у меня к вам такой вопрос. Я подозреваю, что, если деньги
найдутся, то милиционер их мне не вернет. Как вы думаете?.. Там ведь почти
тысяча долларов!
Нина склонила головку набок, не потеряв улыбки.
- Тысяча? А что он будет делать с вашей тысячей? Буфет у нас
бесплатный... Да и вообще... - Нина куснула губу, но не удержалась,
спросила: - Вы на Западе где жили?
- В Нью-Йорке...
Нина почувствовала холодок.
- Понятно... Что же, у нас, слава Богу, не Нью-Йорк.
...Нью-Йорк. Пугающая тишина. Слышно, как плещутся волны в Ист-ривер.
В спину светит луна. Тень на асфальте шевелит руками, тянет их к Нине.
Больше всего Нина боится кого-нибудь встретить. Нина знает английский, но
сейчас он вылетел из головы. И сухой язык неподвижен во рту.
Вдруг - машина. Все ближе, ближе. Нина беззвучно плачет. В ушах
нарастает звон. Из машины выходят люди. В руках у них ничего нет. Они идут
к Нине. Нина пытается убежать. Ее догоняют. Валят ничком. Нина слышит, как
с нее сдирают платье, но она уже далеко... Рядом с мужем. Муж храпит. Нина
заплакала по-настоящему. Пошла к книжной полке, достала атлас мира. Вот он,
Нью-Йорк. Вот Ист-ривер. Ногтями Нина царапает карту, выдирает ее и кидает
в мусорное ведро.
Все. Можно спать.
...Осень. Густая трава на пустыре. Такая сухая, что когда идешь по
тонкой тропинке мимо шахматных столиков, так шуршит, что слышно в соседнем
дворе. Темно и холодит; Нина в короткой юбке. Впереди стоят бритые парни,
курят и сплевывают. Смотрят на Нину, как она подходит.
- Это кто вам разрешил курить? - сердится Нина. - Наверняка вам еще
нет восемнадцати... И кто вам дал право собираться и загораживать дорогу? И
тем более плеваться?!.
Парням делается совестно.
- Простите, сударыня. Мы завтра идем Родине служить. Вот, гуляем,
прощаемся. Решили покурить один раз - хоть узнаем, каково это. В армии
курить уже не разрешается. А восемнадцать нам есть, честное слово!..
...Нет, не все. Нина не может уснуть, хотя муж больше не храпит. Нина
идет в другую комнату. В третью. В четвертую. Находит Мурку только в пятой
комнате. Мурка обожает спать на пуховых креслах. Нина будит Мурку, целует в
спинку и вздыхает. Подходит к окну. За окном ее город. Близкие и далекие
многоэтажки подсвечиваются прожекторами. В парке мигают фонарики. Луна
совсем не страшная. Мурка на руках сворачивается в клубочек. Нина кладет ее
обратно на кресла, одевается и торопится в парк. Там, кажется, праздник. Ну
а если нет, то можно просто походить по ночным улицам...
...Нина видит, что парни говорят правду. Она смягчается:
- Ну, ладно, гуляйте... Служить в вооруженных силах нашей Родины -
великая честь. Она выпадает не всякому, а лишь самым достойным. Я рада за
вас.
Парни довольны хорошими словами.
- Прощайте, сударыня... Счастливо вам!
...Иногда все-таки приходили какие-то видения из прошлого. Казалось,
они до сих пор не оставили надежды просочиться в реальность. Тогда Нина
старалась проснуться, а если не получалось - включала радио.
В третий раз заглянул пассажир. Он махал руками и сиял.
- Нашли!.. Вернули!.. Правда, этот Старобабин сумел убежать, но за ним
следят через спутник...
Нина говорит:
- Администрация приносит вам извинения за эту маленькую неприятность.
Надеюсь, вы сохраните хорошее настроение.
- Спасибо вам! Спасибо! Вы были так добры...
Нина улыбнулась чуть шире.
- Прощайте! - сказал пассажир. - Как я рад, что вернулся! Как я рад!
Только бы это не было обманом...
...Телефон.
- Доброе утро - администратор.
- Ниночка, только не сердись...
- Ты уже третий раз звонишь по служебному номеру!
- Я не бегал. Лыжа сломалась...
Нина побледнела.
- Отремонтируй...
- Я уже пробовал. Только она еще больше сломалась...
- Идиот! Козел! - крикнула Нина. - Хочешь нас совсем без денег
оставить!
Она замахнулась трубкой. Разбить, уничтожить! Не слышать мужа
никогда!..
В это мгновение над аэропортом включилось радио. Ударили первые
аккорды. Под потолком, как воздушные шары, полетели медленные звуки трубы.
Вступили струнные. Стало свежо и спокойно, как посреди облака золотого
света. Плечи Нины опустились. Она положила трубку и встала, прямая и
печальная хорошей печалью...
...налог на владение персональным компьютером.
Я как про эту хрень узнал, быстренько все провода повыдергал, железо в
чемодан сложил. Эти, из налоговой, в любой момент могут облаву устроить. У
меня что, доллары лишние? И пошел бродить по окрестностям с этим чемоданом.
А это где-то в полдень было. Жарко, отовсюду солнце лупит. А на деревьях
теперь листьев мало совсем, тени никакой.
Я пару кварталов прошел, слышу - едет кто-то. Ну, я присел за дерево,
гляжу поверх чемодана. Не очень прятался, потому что в нашем районе ничего
такого еще не началось.
Смотрю - автобус идет. Не очень быстро. Понятно, пассажиров ищет.
Внутри только водила. Водила ко мне подруливает. Высунулся в окно и
говорит:
- Подбросить куда?
А сам так глянул вокруг - есть со мной кто, или нет. Понятно, дурак
он, что ли, компанию подвозить? Я спросил его:
- А ты где обычно ездишь-то? Вроде, следов на тебе нет никаких...
Это я про то, что на автобусе ни пулевых отверстий, ни осколочных.
Вообще ничего. Гладкий такой, белый с синей полосой и блестит. А районных
обозначений, вроде как раньше писали: "Q" или там "Bx", сейчас не ставят,
чтобы террористам сложнее ориентироваться было.
Водила усмехнулся и говорит:
- Да это новый автобус! Их еще перед всем этим делом построить успели,
а потом забыли. Раньше я по Джерси гонял. Там мой старый автобус и сгорел.
А сейчас я здесь. Второй день езжу. Так тебе куда?..
- Никуда, - говорю. - Хочешь я тебе комп отдам? За десять баксов?
- Пошел ты, - говорит. А сам ехать собирается.
- Сам пошел, - отвечаю. - Ну, давай, пять баксов?
Тут он поехал. Ладно, думаю, езжай куда хочешь. Недолго тебе
гладеньким быть. Уж кто-нибудь, да пальнет.
Я с чемоданом этим еще походил. Никто брать не хочет. Посылать-то
прямо в лицо никто больше не решается, а так, намеками только. Ну, я понял,
что все уже про этот налог дурацкий прослышали. Сами небось не знают, куда
свои компы девать.
Поставил я тогда чемодан на тротуар, пнул так легонько, вроде как на
прощание, а сам домой пошел. Вообще-то жалко, думаю. Давно он у меня, комп
этот. Потом думаю: нет, не жалко. Все равно Интернет во всех Штатах
запретили. А монитор сороконожками загажен.
Сороконожки, думаю. Говорят, они не опасные. Но я так думаю, что раз
они во всем Нью-Йорке тараканов сожрали, то и человеку навредить могут.
Надо ими заняться. Надоели уже по дивану моему ползать.
Дома я из подвала мешок какой-то выволок. Нюхнул аккуратно - похоже,
то, что надо. Стал я эту отраву по всем углам разбрасывать, а сороконожки
от меня убегать давай. По всему полу расползлись, ступить некуда. Я тогда
вообще стал в них эту отраву горстями кидать, руку какой-то тряпкой
обернул. Мне их давить противно, да и потом они отскребаются плохо, а я
чистоту люблю.
Смотрю, они от отравы вроде не дохнут. Тут меня зло взяло. Что, думаю,
в этой стране вообще уже служб никаких не осталось?.. Я телефон схватил,
"девятьсот одиннадцать" набрал. Жду, что будет.
Минуты две, наверно, ждал. Потом слышу - отозвался кто-то, а голос
вроде как спросонья.
- Что, уже купил? - спрашивает. - А чего не едешь?
- Ничего я не купил, - говорю. - Это спасатели? У меня тут проблема.
Он вроде как не въехал.
- Какая, - говорит, - проблема? Что, не продают?..
- Але, спасатель! - кричу ему. - У меня тут сороконожки-людоеды! Они
размножаются прямо на глазах. Вы должны с ними бороться. Вы спасатели еще?
Или...
Тут я им сказал, за кого я их держу.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг