тупой муж - это не для меня! Хотела вернуться к родным берегам, но так
получилось, что остановилась здесь. Волга - она всегда Волга. Значит, тоже
родина! Пришла в издательство, работала курьером, потом секретаршей. А
дальше ты знаешь.
- Ты упомянула, что у тебя был брат. Его ты искала?
- Видела пару раз в новостях. Кажется, он защитил докторскую по биологии.
Я хотела ему написать, но все как-то времени не находилось. Впрочем, мы с
ним особо не дружили. Он старше на восемь лет, интересы разные, сам
понимаешь... Чего молчишь?
- Я не могу взять эту тему.
- Почему?
- Анюта, это твоя тема. А я буду тебе помогать.
- Ты? Помогать мне? - глаза Анны загорелись.
- Раз меня временно отстранили от дел, я поступаю в твое распоряжение, -
Игорь обезоруживающе улыбнулся. - Берешь?
- Ничего себе... Конечно! Игорь, я тебя люблю!
В распоряжении молодой журналистки по факту оказался не помощник, а
руководитель. Для начала Игорь заставил ее закончить две заготовленные
статьи и выдать их редактору с дистанцией в две недели. Получалось, что
девушка упорно трудилась на благо любимой газеты все отведенное ей время.
Сам наставник плотно засел за компьютер и углубился в информационную сеть.
Через шесть дней на свет божий из небытия был извлечен ворох репортерских
творений девятилетней давности. Собрав материалы в приличное по величине
досье, Анна и Игорь путем умозаключений восстановили картину происшедшего.
При этом Анну ждали два приятных открытия.
- Похоже, Глеба не нашли, - сообщила она другу.
- Почему ты так решила?
- Смотри, тут сказано: "Конфискованы все диски с данными на каждого
робота..." Тьфу, ненавижу это название! Робот. Сами они...
- Ну-ну, милая, давай без эмоций.
- "Все диски"! А ведь диск Глеба был в этот момент у меня!
- А копии?
- Слушай дальше: "Очевидно, профессор Жулавский, готовясь к побегу
заграницу, позаботился об уничтожении своих электронных архивов.
Специалистам не удалось восстановить данные, однако..." И так далее.
Понимаешь, что это значит?
- Если добропорядочный гражданин, купивший твоего Глеба, не сдал его
властям, парень где-то живет и здравствует.
- Именно! Итак, первое: мы должны найти Глеба.
Игорь скептически поморщился.
- Как ты это себе представляешь? И что с ним сделают, если мы его
продемонстрируем?... Не спеши. Меня больше интересует личность Антона.
Отец хорошо разбирался в компьютерах?
- Нет, как я думаю, - Анна насторожилась. - За него всё делал Антон...
Минутку. Ты хочешь сказать, что информацию уничтожил он?
- Тебя он "стер" из всех банков данных, поменял тебе личность да еще и
зачислил в институт. Я не знаю ни одного програмёра, способного на такое.
К тому же нигде не говорится, что вместе с Жулавским арестовали его
помощника. Вашей домработнице посвятили целый абзац, а Антону - ни слова.
Думаю, он тоже сумел удрать.
- Антон болел. Вернее, как он объяснял мне однажды, из-за какой-то ошибки
отца он быстро старел, если находился на улице. На моей памяти, Антон
никогда надолго не выходил из дома. Иногда отец куда-то его уводил, и он
пропадал на сутки, а то и больше. Это называлось лечением.
- В таком случае, мы с тобой должны посетить твой родной дом. Я постараюсь
устроить эту командировку, когда выйдет первая статья.
- А почему не сейчас?
- Ты должна сначала оживить интерес публики, то есть - забросить удочку.
Назовем статью, к примеру,... м-м... "Так ли страшны были творения
Жулавского?". Затем мы разработаем тему в трех направлениях: "Портрет
творца", "Верные рабы или умные друзья?" и, наконец, "Кто откроет тайну
альтернативной жизни". Нам понадобятся семейные фотографии - вряд ли их
конфисковали, а заодно хорошо бы достать снимки вскрытий индивидов. Это я
беру на себя. Если найдется Антон, мы сделаем с ним интервью.
- А если нет?
- Сочиним. Слушай дальше. Предстоит самое сложное: отыскать людей, которые
покупали индивидов. Хотя, одного такого я уже обнаружил.
- Игорь, ты гений!
Он шутливо поклонился.
- Ловкость рук и никакого мошенства. Ее данные были приведены в прессе. У
старушки слишком впечатляющее имя: Кристина Сталинаровна Крон, и я легко
ее нашел. Она до сих пор жива, мы с ней поговорим на следующей неделе. Про
отца напишешь сама. А вот с последней статьей придется повозиться.
Требуется воссоздать картину работы Жулавского.
- Стоп. Погоди. Куча институтов билась над этим несколько лет, но так
ничего и не уразумели.
- А твой брат? Думаешь, он украл у отца детали и поставил на полку, как
сувенир? Он работает над созданием индивидов. Где, как - не знаю. Но
нутром чую: работает! С ним придется общаться тебе. Я смогу только
прикрывать. Кстати, пока ты налаживаешь родственные отношения с братиком,
у меня будет время заняться поисками Глеба. Ну, Анюта, соберись с духом.
Мы - журналисты.
Приподнятое настроение Игоря и радовало Анну, и пугало. Ей казалось, что
друг не совсем понимает, насколько сложным будет задуманное дело. С другой
стороны авторитет Игоря среди коллег и в ее собственных глазах был
непоколебим. Анна допускала, что Игорь усмотрел в ее истории нечто
большее, чем горячую сенсацию, которую с воплями восторга заглотнут
читатели. В разговорах несколько раз прозвучало "генная инженерия",
"секретные лаборатории", "клонирование суперлюдей". А это попахивало
скандалом на государственном, если не на международном уровне.
___________________
Автопилот прочирикал механическую мелодию, и женский компьютерный голос
вежливо сообщил о необходимости перехода на ручное управление. Магистраль
заканчивалась. Впереди показался шлагбаум дорожного поста. Стас торопливо
достал портмоне, долго возился с защелкой, уронил карточку, чертыхнулся и
пошарил рукой под сидением.
- Одну минуту, - спокойно ответил Орион ослепляющему глазу фонаря,
бесцеремонно уставившемуся в салон.
Стас пропихнул в щель манипулятора документы. Патрульный отступил, лишь
взглянув на код удостоверения, и селектор просипел дежурное: все в
порядке, счастливого пути.
Благоустроенная столичная трасса осталась позади. За окнами автомобиля
разлилась ночная морозная мгла. Электрическим дулам фар удавалось отобрать
у темноты не более десятка метров асфальтового полотна, а дорога мчалась
вперед, замысловато подмигивала люминесцентными знаками и ныряла в
темноту, как в неведомое будущее.
- Стас, позвольте, я поведу машину, - произнес Орион.
- А в чем дело? - вздрогнул тот и опомнился. - Извини, малыш, я задумался.
- Вы нервничаете, - констатировал индивид.
- Пожалуй. Черт их побери! Никогда не знаешь, где тебе подставят подножку.
Хоть бы намекнули, что на заседание приглашены восточные партнеры!...
Слушай, ты, кстати, заметил, что прием давно закончился?
Орион обратил на человека внимательный взгляд.
- Я понял тебя.
Стас воздержался от очередного поминания черта и вздохнул.
- Орион, я борюсь с твоим машинным поведением уже полгода. Ты же не
компьютер. Как ты этого не понял до сих пор! Хотя бы со мной оставь эту
идиотскую манеру изъясняться!
Индивид потупился. Почти естественно, как показалось Стасу.
- Моделирование человеческого поведения замедляет мыслительный процесс, -
красивый сильный голос лился ровно и невозмутимо. - Особенно когда, - он
запнулся, вроде бы подыскивая слова, - когда накапливается усталость.
Разреши мне пользоваться естественным для меня стилем общения.
- Да я ж не запрещаю, - проворчал обезоруженный Стас, а сам подумал: "Черт
его знает, может быть это действительно для него естественно? А я тут
навыдумывал собственных теорий и стучусь лбом в железобетонные ворота".
Он остановил машину и вышел на шоссе. Орион встал рядом.
- Садись за руль. Я сейчас. Подышу свежим воздухом.
Индивид не двинулся с места.
- Ты расстроен из-за меня? - в его строго рассчитанную фразу вкрались
нотки эмоций.
- Не бери в голову. У меня все в порядке. Мы с тобой сделали еще одно
важное дело, и пусть заседание прошло не совсем гладко, продукцию мы
представили должным образом. Это главное.
- Ты уверен, что это главное?
Неожиданный вопрос и порывистый январский ветер заставили Стаса опереться
на капот автомобиля.
- Пожалуйста, вернись в машину, - сказал Орион. - Холодно. Ты можешь
простудиться.
Снежинки кружились в искусственном свете, опускались на картинно
классическое лицо индивида и таяли, оставляя на коже крошечные капли.
Теплое дыхание пульсировало на морозе облачками белого пара.
Стас медленно пошел к распахнутой дверце салона. Апатия померкла под
проблеском встрепенувшейся надежды. "Или у меня очень крепкий лоб, или его
ворота все-таки не железобетонные, - непроизвольно прицепившийся образ
вызвал легкую улыбку. - Или... - он отвернулся к окну, за которым
тронулись с места силуэты сугробов, - я сам не знаю, где мое главное"...
- Слушай, - Стас решительно сменил тему, - ты когда успел выучить
японский? Я-то был уверен, что ты занимаешься европейскими языками.
В карих глазах промелькнуло смущение.
- Я использовал лишь те слова и выражения, которые были произнесены
японским представителем в первом раунде переговоров. Безусловно, мою
некомпетентность заметили.
- И это ты называешь "некомпетентность"! Да если бы ты не вмешался, мы б
сейчас сидели в большущей луже! - оживился первый помощник доктора
Жулавского. - Откровенно говоря, я поставил на сделке крест, как только
понял, что основные решения будут приниматься в кулуарах, а этот
"ху-сю-му-сю" двинул к нам для контакта "без посредников".
- Я не мог подвести тебя, - просто отозвался Орион. - Мне не нравится, как
Филипп Алексеевич реагирует на твои неудачи.
Пауза превратилась в молчание.
- Стас, - продолжил индивид, - Филипп Алексеевич вчера задал вопрос: чем я
занимаюсь вместе с тобой в столице. Почему ты не дал ему прямой ответ?
Стас уже понял, что трудный вечер не закончился подписанным соглашением,
и, всячески скрывая обреченный вздох, принялся подбирать выражения:
- Видишь ли... Это своеобразная... ложь во спасение, что ли. Если я скажу,
что ты мой переводчик, Филипп Алексеевич поймет, какие структуры
финансируют проект и, соответственно, получают наши отчеты. Он не
подозревает об участии иностранных фирм и считает, что работает под
знаменем Родины. Или под собственным знаменем, черт его разберет!...
Знаешь, ведь мы с Филом дружили с первого курса, потом работали вместе. И
когда заварилась каша вокруг его отца, меня вызвали. Филипп еще не
занимался альтернативной жизнью напрямую, но он мечтал создать индивида! И
я вдруг понял: если его возьмут в оборот, он просто не сможет выжать из
себя ни одной идеи... Нет, не подумай, он не слабый человек. Просто он
ученый, и ученый настоящий...
- Ты вел переговоры со Службой Безопасности, чтобы обеспечить доктору
Жулавскому условия для творчества?
Стас поднял беспокойный взгляд на индивида. Заинтересованность и
понимание. Он не мог определить, умышленно или непроизвольно на лице
Ориона проявилось это выражение. Но мимика оставалась мимикой, а искреннее
участие присутствовало в самом облике собеседника - в движениях скованных
штурвалом рук, в напряженных плечах, в уголках живых проницательных глаз.
- Я рискнул его прикрыть, - Стас почувствовал, как волнение в душе
затухает и медленно спускается долгожданный покой. - Позднее, когда Фил
показал мне модуль управления, и мы решили организовать собственную
лабораторию, я вынужден был заручиться поддержкой Службы с условием, что
все результаты будут своевременно в полном объеме передаваться на
указанные адреса. Так я и поступал до недавнего времени. Но о тебе в
отчетах я не писал.
- Почему? Филипп Алексеевич считает меня продуктом своих исследований.
Стас опустил голову на валик сидения.
- Потому что я считаю, что ты не продукт, а просто очень молодой человек.
Глава 9
Компромисс
Текст статьи появился на экране. "У меня украли половину сердца" -
крупными буквами гласил заголовок.
"Когда я попросила Кристину Сталинаровну поговорить об индивиде Лизе,
старушка расплакалась. "Она была мне как родная дочка, - повторяла она. -
Я так ее любила..."
Потом Кристина Сталинаровна показала мне фотоальбом. С каждой страницы на
меня смотрела красивая молодая девушка с добрыми глазами. Никто не посмел
бы назвать ее роботом. Веселая и сияющая с цветами в руках, задумчивая над
книгой, улыбающаяся и счастливая рядом со своей приемной мамой - она
выглядела живее и откровеннее многих настоящих людей.
Мне не хотелось бередить незажившую рану в сердце старой женщины, и все же
я попросила Кристину Сталинаровну ответить на несколько вопросов.
Расскажите, пожалуйста, как Лиза появилась в вашем доме?
Я уже тридцать лет прикована к инвалидному креслу. У меня было много
сиделок, их нанимал мой сын. Девочки-сиделки обращались со мной хорошо, но
такая у них работа. Я говорила сыну, чтобы он нашел мне настоящую, чуткую,
добрую девушку. И однажды сын позвонил и сказал, что приедет с новой
нянечкой. Я полюбила Лизоньку сразу, как только она вошла в дом. На ее
лице я прочла нечто божественное. Я и называла ее "мой ангелочек".
Ваш сын сообщил вам, кто Лиза на самом деле?
Да, он сказал, что это искусственный человек, созданный специально, чтобы
выполнять работу по дому и по уходу за больными.
Взаимопонимание с Лизой установилось быстро?
Да! Девочка прямо-таки впитывала все, что я ей говорила. Она ничего не
смыслила в работе сиделки, это я в первый же день поняла. Но она так
быстро училась! На ее фоне все остальные - это куколки в белых фартучках.
Лизонька как будто чувствовала мое состояние. Знаете, за те шесть лет,
пока Лизонька была жива, у меня ни разу не случилось ни одного криза.
А как вела себя Лиза? Я имею в виду - спала, ела?
Она была обычной девушкой. Очень любила яблоки и шоколад. Ей снились сны,
о которых она мне рассказывала. Чаще всего во снах она купалась в океане.
Она вообще много читала, особенно про океан. Я обещала, что мы с ней
обязательно поедем на море.
Кристина Сталинаровна, Лиза когда-нибудь болела?
Нет. Очень здоровая сильная девочка. Я однажды упала из кресла в саду.
Даже вскрикнуть не успела, а Лизонька уже рядом. На руках меня домой
отнесла. Были у нее иногда головные боли. Один раз насморк подхватила. Она
почему-то испугалась этого насморка, как чумы. Долго меня расспрашивала,
что люди в такое время чувствуют.
Значит, она осознавала, что отличается от людей?
Да, конечно. Но я-то на это внимания не обращала. Для меня она была
доченькой. Самым прекрасным ребенком на свете.
Кристина Сталинаровна, я понимаю, как вам трудно вспоминать, и все же.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг