черный след? Почему?.. Подняться бы в небо!"
Гор тронул правую руку Грега. Одна из железных птиц, погибая,
дотянулась-таки клювом-кинжалом до крыла. И не привязала бы эта рана
дракона к земле, кабы не усталость, которой он больше не мог
сопротивляться. Обессиленные, близнецы пролежали несколько часов на
усеянной мелкими осколками камней площадке, ныряющей под откос вместе с
хилой травой и сухим кустарником. Знойное марево заботливо укрыло их
прозрачным покрывалом, а солнце усердно выплескивало палящие лучи,
предоставив Хозяину Огня кладезь неиссякаемой своей мощи.
"Солнце видело беду, - Грег-Гор не мигая смотрел сам на себя. - Оливулу
грозит что-то, чему свет не знает образа... Смерть... А где же Донай?
Почему его не было рядом? Где Юлька? Где Гаюнары?"
Гор встал и осторожно приблизился к основанию спуска, откуда площадка
круто уходила вниз. Дальше начиналась пропасть, а глубоко на дне ее
виднелись гигантские куски разбитых еще в древности скал.
"Мне не добраться до долины пешком, - обречено вздохнул Черный князь. - А
взлететь смогу самое скорое - на закате."
При мысли о ночи почему-то отчаянно сжались оба сердца.
"О, Мать Драконов! Дай мне сил на один единственный взлет!"
Он ждал отклика... Пустота.
"В этом Мире нет Племени. Я один".
Гор вернулся к Грегу и сел рядом, прижавшись бедром к его здоровому плечу.
- Давай говорить, - произнес он.
- ...как привыкли, - продолжил Грег.
- Думаешь, нам остается только ждать?
- Я думаю то же, что ты... А лучше бы мы думали по-разному.
- Почему? - Гор перевел на него взгляд.
- Спор порождает истину... Зачем ты задал вопрос? - мгновение спустя
изумился Грег.
- Я сыграл в "думать по-разному", - откликнулся Гор. - Две отдельные части
одного не есть одно, состоящее из двух. То есть каждая часть сама по себе
- субъект.
Грег привстал на локте.
- Семь Стихий еще не Мир, но Мир создан на семи Стихиях...
- ...а это значит, что Огонь существует, даже если остается один!
Взор двух пар одинаковых глаз потемнел, в черных волосах забегали искры и
вспыхнули вдруг языками мнимого синеватого пламени. В знойном мареве
завибрировала тень двуглавого дракона с горящими гребнями. Огонь
перекинулся на траву и обрел свой истинный цвет и облик. Близнецы сели
друг против друга так, чтобы зажженный Стихией костер оказался между ними,
и молча устремили взгляд в глубину пламени. Все, к чему могло прикоснуться
каждое воплощение Огня, обретало образ в рыжих суетливых всполохах.
Ровное пятно света блестело на отшлифованных плитах. Солнечные лучи не
дотягивались в дальний угол, где с трудом просматривалось очертание
человека, но по велению Огня пламя двух факелов, полыхнув, разгорелось
ярче и осветило мрачный зал, расположенный под сводами башни. Оливул стоял
внутри туманной полусферы, как будто прикованный к невидимой стене, и со
стороны казалось, что он, опустив голову на грудь, глубоко задумался о
своем. Но прошла минута, две, три; Белый князь не шевелился.
Огонь дрогнул под коротким порывом ветра, когда резко распахнулась и тут
же захлопнулась низкая широкая дверь. Колдун в маске приблизился к
куполообразному облаку, висящему в четверти сажени над полом.
- Очнись, - прозвучал властный голос.
Ледяной взгляд коснулся лба, и Оливул пришел в себя.
- Поиграли в героев и довольно, - продолжал Каллист. - Ты умный человек и
опытный маг. Ты знаешь: твое спасение в твоих руках.
- Я уже ответил тебе, - выговорил Белый князь; слова давались тяжело, - я
не стану звать Черного дракона и не обернусь драконом сам, поскольку я
родился человеком.
Каллист, удрученно качая головой, чуть заметным движением привлек к себе
табурет, ютившийся в углу темницы, и сел перед пленником, задумчиво глядя
в пол.
- А ведь ты на что-то надеешься, Оливул, - произнес он почти
утвердительно. - Думаешь, твой рыжий приятель тебе поможет? Мне жаль тебя
разочаровывать, но из Бездны не возвращаются. Там живет смерть. Извини, я
погорячился утром. Наверное, смерти он все-таки не заслуживал. Он был
твоим другом?
Надменные манеры колдуна растворились в сочувственном тоне, и это
заставило Оливула насторожиться. Он даже сумел частично стряхнуть с себя
оцепенение, владевшее телом и сознанием с момента заточения в облачный
полушар. Причина изменения тактики мага была ему не понятна. Мелькнуло
предположение, что Донай или кто-то из друзей, проникнув в башню,
исхитрился наложить на него собственный образ. Однако, никаких следов
новой Игры Бер-Росс не заметил.
- Он был твоим другом, да? - Каллист повторил вопрос и, приняв молчание
собеседника за утвердительный ответ, продолжал со вздохом. - Мне вправду
жаль, что так получилось.
Отчаяние жестоко полосонуло по сердцу, но Оливул отогнал вползающую вместе
с вкрадчивым голосом чародея мысль о гибели Доная.
Каллист так и не дождался его реакции.
- Ты сильный человек, - сказал он, вставая; табурет проковылял в свой угол
и занял привычное место. - Давай будет откровенными друг с другом. Если я
скажу, что хочу спасти твою жизнь из симпатии к тебе, ты не поверишь,
верно? Хотя это правда. Понятнее тебе будет другое. Взгляни на меня.
Оливул, готовый к очередной магической атаке, медленно поднял глаза.
Широкая меховая шляпа лежала у ног колдуна, образ пустой маски качался в
тени, а перед Белым князем стоял человек с выжженным до костей лицом.
"Проклятие Матери Драконов!" - понял Бер-Росс.
- Знаешь, откуда это? - прозвучал глухой голос; обрывки губ почти не
шевелились.
- Ты убил дракона, - произнес Оливул.
- Да... Думаешь, Змеиная дочь подвела к смертной черте тебя одного? Ты
орудие ее мести! Ты сослужишь ей хорошую службу, когда умрешь. Ведь вместе
с тобой умру и я, потому что перед вашим Племенем виновен стану дважды.
Тебе, конечно, все равно, каков будет мой конец. Но подумай о роли,
уготовленной тебе самому: Белый дракон - слабовольный пособник мерзкой
гадкой змеи. Подумай, у тебя еще есть время до заката солнца.
"До заката... До заката...", - шелестел в костре огонь.
- Где этот проклятый колдун?! - Грег и Гор вскрикнули в один голос.
Огонь силился обрисовать хозяину картину местности, но для солнечного
света все на земле было едино - и леса, и поля, и горы. Разве что
беспокойные волны моря воспринимались Стихией как нечто стороннее.
Побережье, залив, башня. Гор встал, вглядываясь туда, где огонь столкнулся
с водой, но море скрывалось за неприступными вершинами скал, и ни
человеческий, ни драконий взгляд не смог бы отыскать крошечный остров за
много верст к востоку, даже если бы горы вдруг расступились.
- Пэр - возничий Воздуха, - произнес Грег. - Если мы как-нибудь сообщим
ему, что произошло, он найдет Оливула.
Солнечный свет струился сквозь толщи воздушного океана, обнимал луговые
травы и цветы, просачивался в чащу лесов, а ветер гулял себе в тех же
полях и рощах, независимый и беззаботный. Огонь отчаянно взывал к Воздуху,
но разговор этот был сродни беседе слепого с немым.
Неожиданно в пламени костра вспыхнул образ цветка с огромной яркой
головкой. Куда бы ни уходило солнце, кудрявые лепестки неизменно
поворачивались к его лучам.
- Посмотри, - прошептал Грег, хотя Гор уже и сам изумленно озирался по
сторонам.
Скудная слабая трава, узколистые колючие кусты, кривое деревце на склоне -
все смотрели на Хозяина Огня, и густо-зеленые листья их тянулись в центр
круга, где пылал костер.
- Данила искал нас, - прояснили близнецы друг для друга. - Так ответим же!
Костер вспыхнул с новой силой. Однако оставшаяся неуслышанной Жизнь была
слишком далека сейчас, когда Гаюнар, не дождавшись отзыва, оборвал
контакт.
- Должен быть способ, - Грег перевел взгляд на брата. - Стихии едины в
каждом элементе Мира, и любая из них в состоянии воздействовать на другие.
- Солнечный свет питает растения, они живут благодаря ему, и земле, и
воде, и воздуху, и смерти. Вопрос стоит иначе...
- Как разбудить разум остальных Стихий?
- Как заставить их обратиться к избранникам?
Спасительная идея внезапно ворвалась в сознание.
- Есть в Судьбе одно, что держит в себе дух каждой Стихии - Крылатый Волк!
13
- Пэр! - кабы не путы на руках и ногах, Данила стиснул бы его в объятиях.
Зеленый воздушный сгусток материализовался, и Пэр растрепанный и
растерянный встал перед братом.
- О, мой бог, Данька, что я натворил!
- Ничего-ничего, туда им и дорога, - тот не понял, что призрак имеет ввиду
вовсе не ураган, разогнавший людей по подворотням.
Пэр его реплику даже не расслышал.
- Данила, что они с тобой сделали?!
- Не волнуйся, я цел, - Гаюнар оглянулся на деревню, затаившуюся после
"колдовского нашествия". - Развяжи меня поскорее и будем сматываться. Мне
не светит еще раз встретиться с этой компанией фанатиков.
Пэр торопливо поднялся над землей и попытался дернуть веревку, которой
были связаны руки брата, но пальцы проникли сквозь узлы, а материя
оставалась незыблемой.
- Пэр, не суетись, успокойся, - посоветовал Данила. - У нас полно времени.
Однако не прошло и минуты, как ему пришлось признать, что в этом последнем
он крупно ошибался. На улице началось движение, и в прогоне между двумя
хатами мелькнули кольчуги ратников.
- Данька, я не могу ее зацепить! - в отчаянии воскликнул Пэр.
- Не психуй. Когда ты нервничаешь, у тебя все сикось-накось идет. Помнишь,
как ты открыл рукой дверь? Действуй так же, поверь, никакой разницы между
ремнем и деревяшкой в данном случае нет.
Возня за спиной возобновилась, но ни малейшего натяжения веревок Данила не
почувствовал, зато заметил, как за плетнем, таясь от глаз "ведьмака",
собиралась большая группа воинов.
- Так. Есть идея, - быстро заговорил он. - Видишь нож?
Посреди двора вместе со зловонной веткой и какими-то тряпками лежал
длинный кинжал.
- Я понял! - призрак сорвался с места.
Он бежал к оружию, а Гаюнар завороженно смотрел, как полупрозрачные ступни
касаются земли, как покорно ложится под ними низкая трава, как скользит
рядом человеческая тень. Пэр споткнулся, упал на колено, вскакивая,
подхватил клинок и кинулся назад к столбу. В этот момент в воротах
появились лучники.
- Берегись! - выкрикнул Данила.
Призрак круто развернулся. Взвились будто бесовское пламя густые зеленые
космы. Ветер, прятавшийся в траве и в листьях, с заливистым свистом
вылетел из засады и, охотно отдавшись Возничему, ринулся на ратников.
Выпушенные стрелы заплясали в лихой круговерти. Воздух стелился по земле,
окунаясь в неглубокие ямки, закручивался в тугую пружину и смертоносным
вихрем летел на людей. К треску ломающегося плетня примешались вопли
ужаса. А Стихия подстегивала и подстегивала свою разудалую форму.
- Пэр, уйми его! - Гаюнар старался перекричать вой зарождающегося урагана.
- Мы так кого-нибудь угрохаем. Довольно!
Пэр и сам понял, что пора приструнить ретивого слугу. Он раскинул руки,
как бы желая раствориться в родных струях, но контуры тела не рассеял.
Натянулись незримые поводья. Ветер, сопротивляясь и завывая от возмущения,
начал угасать.
Данила, увлекшийся картиной укрощения вихря, не заметил, что юноша рядом с
ним зашевелился и стал медленно вставать. Блеснул кинжал, оброненный
Пэром, и человек-Кочевник шагнул к Гаюнару.
- Данила!
Призрак бросился к столбу, но раньше узкий клинок врезался в тугой узел.
Веревки ослабли, и пленник очутился на свободе. Затекшие ноги отказались
держать тело, и, сделав единственный шаг, Данила, как подкошенный, рухнул
в объятия брата.
- Ничего, это ерунда, - выговорил он, едва открыв глаза.
Но по лицу Пэра было ясно, что он придерживался другого мнения.
- У тебя руки не работают и кровь на затылке! - воскликнул призрак,
принимаясь массировать одеревеневшие запястья.
Прикосновение теплой шершавой ладони привело Данилу в чувство
окончательно. Он поднял голову от плеча брата и неожиданно ясно осознал,
что опирается на твердое живое тело.
- Пэр! - сдавленно пробормотал он. - Что с тобой произошло, Пэр?
Восторг, страх, недоумение и радость смешались где-то внутри, готовые
вырваться на волю в одно мгновение.
Призрак неуверенно улыбнулся.
- Наверное, я проснулся, Данька.
Данила поймал его за плечо, хотел обнять, но тут за спиной прозвучал
незнакомый голос:
- Они вернутся, чтобы убить. Бегите.
Оба изумленно оглянулись. Молодой ратник стоял рядом, держа за удила двух
боевых жеребцов.
- Вадимир? - Данила постарался как можно тверже подняться на ноги.
- Кто он? - тихо спросил Пэр.
- Тот, кто нашел место, - быстро ответил Гаюнар и вновь обратился к юноше.
- Почему нас хотят убить?
- Оборотень пришел в Проклятую Лощину. Ты похож на легенду, но ты не он...
Ты прятался у окна, когда появилась Смерть... Почему я знаю тебя? - он
неожиданно ясно взглянул на Данилу, затем перевел взгляд на Пэра. - И тебя
я знаю...
- Так это ты был камнем на берегу моря? - воскликнул призрак. - Помнишь,
ты рассказывал мне о своем друге!
- Пэр, что ты мелешь? - зашикал на него Данила.
- Он должен разрешить конфликт рассудка и памяти, - зашептал в ответ
призрак.
Тревожно заржали кони. Прежде, чем обернуться на ворота, Данила уже знал,
о чем предупредила Жизнь: дружина шла в бой. На сей раз каждый из ратников
нес перед собой мощный остроконечный щит, кольчуги и шлемы сияли на
солнце, и угрожающе гремели тяжелые мечи.
- Бежим отсюда, - скомандовал Гаюнар. - Все! Живее!
Он запрыгнул в седло, как заправский кавалерист, хотя до нынешнего дня
лошадь видел вблизи лишь однажды. Вадимир мешкал.
- Ты не можешь остаться! - крикнул Пэр. - Они не примут тебя!
Юноша вставил ногу в стремя.
Грянул короткий, как залп, громогласный приказ, и из-за щитов вылетел рой
каленых стрел. Человек-Кочевник вскрикнул. Пэр не долго думая затолкал его
в седло и вскочил следом. Конь, почуяв кровь, взбрыкнул, но крепкая
овеянная зеленой дымкой рука властно натянула узду.
- К лесу! К лесу! - Данила поднял лошадь на дыбы.
Жеребец Пэра перемахнул через плетень и пустился в галоп по пыльной
дороге. Данила в свою очередь лихо проскакал по двору, выкрикивая
бессвязные ничего не значащие слова, принятые дружинниками, как он и
рассчитывал, за колдовские заклинания. Суеверный страх на какие-то секунды
сковал людей, и Гаюнар получил возможность беспрепятственно вырваться на
улицу через ворота. А когда по высохшей земле загромыхали копыта, он был
уже далеко от неприятелей.
Брата Данила нагнал на опушке. Верховые ратники, облаченные в стальные
доспехи, двигались медленнее, но их масса, скрытая клубами пыли, ужасала
своей неотступностью.
- Данька, он ранен! - Пэр показал на юношу, между лопаток которого торчала
стрела. - Призови Стихию, помоги ему!
Данила бросил взгляд на человека, до сих пор не упавшего с седла лишь
благодаря призраку, и торопливо ответил:
- Он продержится еще немного. Мы должны оторваться от погони!
И первым поскакал в лес. Скоро дорога сузилась, а ветви нависли над ней
так, что приходилось низко пригибаться к потным шеям лошадей.
Преследователи не отставали, напротив, прекрасно знающие местность, они
разделились, и теперь топот копыт и хруст сучьев слышались как позади, так
и справа.
- Сворачивай с тропы! - крикнул Данила брату.
- Мы не пройдем там с лошадьми!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг