И. Крупеникова
С Е М Ь С Т И Х И Й
книга 2
ВЫЧЕРКНУТЫЕ ИЗ СУДЬБЫ
Тверь
1997
ГЛАВА 1
СЕДЬМАЯ СТИХИЯ
* * *
- Блестящая победа, герцог! Все получилось в точности, как вы предвидели.
Мосты разрушены у самого основания, и лазутчики Великих не скоро решаться
вновь заговорить в нашей Структуре. Первый Экзистедер вне опасности. Но,
прошу вас, откройте свой секрет, почему вы ни на мгновение не усомнились в
поражении Диербрука?
- Информация и логика, мой мальчик. Идея сотворить Счастье была слишком
неестественная для Судьбы, где правит дух Семи Стихий - основа основ.
- А каким образом вы безошибочно заранее определили источник потока, метод
переноса Сил Созидания? Вы даже...
"Как присуще всем им, отдаваясь чувствам, усложнять события. И ничто не
изменишь - такими мы создали их, и Космос, консолидированный с Жизнью, не
остудил рассудок даже внемиренцев. Они не понимают, что победа была
слишком легкой. Но следующий шаг будет серьезным. Куда более серьезным,
чем они способны вообразить. Надеюсь, у меня еще есть время выстроить
защиту..."
- Вы чем-то озабочены, герцог?
"Во внимательности ему не откажешь. Когда огонь юности угаснет и уступит
место жару зрелости, из него получится хороший помощник".
- Отчасти. Я подумал о тех Мостах, которые наши друзья заметили в недрах
Судьбы. Впрочем, об этом рано беспокоиться.
"Проблема на сегодняшний момент не конкретна. Однако, голоса из-за границ
Судьбы научили Несуществующих помнить - то доподлинный факт. Пустота,
дыра, чужак, Кочевник - здесь им дали имя, а имя есть образ, и образ
существует. Мне следовало бы элиминировать их у самого истока. А теперь
они помнят, а значит - эволюционируют".
- Старглайдер приземлился.
- Спасибо, мой мальчик, я слышал. Любопытство твое давно терзает
определенный вопрос, не так ли? Задай его, не стесняйся.
- От вас ничто не скроется! - юноша звонко рассмеялся. - Я вот что не могу
объяснить: почему Волк принял именно этих внемиренцев? Серафима Каляда,
Оливул Бер-Росс и Грег-Гор Гай-Росс, Иолория Аз-Брук - наследная княжна
нашего Лучезарного Мира-Спутника, Данила Гаюнар - вы ведь не очень
привечали его отца, и, наконец, призрак Пэр. Почему именно они?
- Так пожелали Стихии.
- Не понимаю. Твердь, Вода, Огонь, Воздух, Космос, Жизнь и Смерть - это
абстракция. Как абстракция может чего-либо желать?
- Не старайся понять, молодой человек. Прими, и логика сама найдет
отображение в твоем рассудке.
"Увы, иногда приходится скрывать правду за правдой. Да, Стихии пожелали. И
все же в первую очередь они доверились моему Разуму, указавшему на
избранников. Никто не знает эту Судьбу лучше меня".
- Герцог, а как быть с седьмым? Кого изберет Седьмая Стихия?
- Терпение, мой друг, немного терпения. Смерть не спешит сказать свое
слово.
По террасе застучали тяжелые шаги. Прибывший быстро раскланялся и без
предисловий заговорил:
- Все подтвердилось, милорд Ортский. Мосты заняли Кочевники.
* * *
1
Впереди показались огромные белые врата, опутанные замысловатым узором. По
мере того, как Крылатый Волк приближался, они отворялись, являя удивленным
взорам широкую дорогу, устеленную искрящимися звездами.
- Основу этому Миру заложил герцог Ортский, - сказал Оливул, - а я
достраивал его на протяжении многих лет. Надеюсь, вам понравится здесь, и
Белый Мир станет нашим домом.
Волк окунулся в белизну. Шасси распрямились и сами нашли опору. Двигатели
смолкли, и звездолет застыл в наступившей облачной тишине. Внемиренцы
поднялись на открытую палубу.
- Какой густой туман! - воскликнула Юлька.
- Это занавес, - улыбнулся Оливул и взмахнул рукой.
Клубы тумана стали плавно утекать прочь, и величественные деревья с
серебристой кроной поднялись ровной аллеей, уводящей вглубь парка.
Проявился горизонт, где нежно-голубое небо встречалось с землей на
живописных холмах, покрытых блестящей накидкой снега. Слева из-за деревьев
весело подмигнуло озеро, чью зеркальную гладь разбудил налетевший бриз.
- Почему тут всё стало белое и серебряное? - удивились Грег и Гор в один
голос.
- У каждого свой доминирующий цвет. И когда человек попадает во власть
одиночества, его цвет заполняет всё. Аллею я сделал не так давно, но в
доме и в парке остались цветные острова - память моей юности. А теперь
каждый из вас может материализовать здесь свою палитру.
Друзья пошли за Оливулом по мощеной дорожке. Кроны деревьев расступились,
и прекрасный белокаменный терем приветствовал внемиренцев радужными
переливами витражей на многочисленных окнах. Два рослых пса, казавшиеся
издали каменными, вдруг соскочили с пьедесталов и трусцой побежали
навстречу гостям. Юлька на всякий случай придвинулась к Оливулу. Не то
чтобы она боялась собак, но внушительный рост этих двух заставлял подумать
об осторожности.
- В этом Мире ничто не может причинить нам вред, - шепнул ей Бер-Росс.
- Ты уверен? - с сомнением переспросил Данила, поскольку животные
целенаправленно двигались именно к нему. - Фу, псина! Фу!
Но успокоить псов оказалось не так просто. Они посчитали своим долгом
окружить Гаюнара повышенным вниманием, чуть не сбив при этом с ног, а
один, встав на задние лапы, беззастенчиво лизнул его в лицо. Опомнившись,
парень оттолкнул зверя и удержал за холку второго, намеревавшегося
последовать примеру собрата.
- Ты излучаешь энергию, которая дает им силы, - сказала Каляда. - Пожалуй,
они признали тебя своим хозяином.
- Замечательно, - Данила вытер рукавом подбородок. - Оливул, они настоящие
или экзорные?
- Насколько я помню, я создавал статуи собак. Наверное, ты их оживил. И,
кстати, раньше они никогда не убегали.
- Ты... Ты... И ты спокойно мне такое сообщаешь?!
Оливул пожал плечами, а остальные рассмеялись.
Миновав сумрачные сени, от стен которых пахло смолой и свежим деревом,
внемиренцы вошли в передний зал. Он был невелик, но многократно отражаясь
в зеркалах, красующихся в узких промежутках между окнами, казался
необъятным, как целый мир. Но и это не было венцом творения экзистора.
Подчиняясь Белому князю, медленно раскрылись двустворчатые двери, и перед
друзьями предстал главный зал. Мозаика рассыпалась по гладкому полу
многоликой картиной, и каждый, ступая на нее, чувствовал, как окунается в
море теплых грез. Грациозные колонны, обвитые сложным орнаментом,
подпирали высокий потолок, где цветы и ветви чудных деревьев, нарисованные
рукой таинственного мастера, представлялись живыми: бутоны готовы были
распуститься и наполнить воздух нежным ароматом своих лепестков. Каждый
предмет мебели занимал строго определенное место. Весь интерьер
воспринимался настолько гармонично, что никому не пришло бы в голову
сдвинуть даже подсвечник на огромном деревянном столе.
Монументальные кресла и канделябры, великолепные гобелены и посеребренные
рамы зеркал наполняли зал духом романтики. И лишь очень внимательный
взгляд мог отыскать ту путеводную ниточку, по которой пробрался в терем
вездесущий рационализм: между двумя резными лавками в нише притулился
компьютерный терминал, одно из зеркал в полутемном углу уступило место
аккуратному экрану, рядом с бронзовой люстрой с сотней восковых свечей
дежурил неоновый осветитель, под маской сервировочного столика,
остановившегося за портьерой, прятался робот-официант.
Оливул не без гордости наблюдал, как друзья любуются его детищем.
- Здесь нечто вроде приемного зала, - пояснил он. - Есть также библиотека,
музыкальный салон, несколько уютных террас, и много свободных комнат. Я
покажу вам, где можно устроиться, а после обеда мы все вместе пойдем к
павильону Семи Стихий.
"Куда, куда?" - удивился Пэр.
- Ортский называл это свое творение храмом Стихий. Оно, по сути, явилось
началом Белого Мира. Внутри его, как я думаю, герцог оставил ответы на
многие наши вопросы.
За столом царило всеобщее оживление. О проблемах постарались временно
забыть, и основной темой разговоров стал Мир Оливула.
- Это похоже на место, где сбываются мечты, - сказала Серафима. - И где,
как во сне, мы можем сотворить себя по-своему.
- Не знаю почему, - начал Данила, покосившись на Бер-Росса, - но все
изображения животных, к которым я подходил, оживали ни с того ни с сего.
Я, признаться, с детства хотел иметь какую-нибудь зверюшку. Но не в таких
же количествах!
"А вы заметили, что и цветы на потолке стали настоящими? - Пэр выделывал
замысловатые кульбиты под сводами зала. - А воздух! Вы бы знали, какой
свободный тут воздух!"
- И вода удивительно ласковая, - подхватила Юлька, которая целый час перед
завтраком провела в озере. - Смотрите, она помогла мне даже переделать
одежду!
На девушке сейчас красовался аккуратный голубенький комбинезон, вместо
серого неуклюжего летного костюма.
- А мы обернулись драконом совсем без усилий! - похвастались близнецы. - И
птицы над парком нас даже не испугались.
- Я рад, что вам хорошо в Белом Мире, - сказал Оливул.
"Твой Мир полон доброты и объят жизнью!" - воскликнул Пэр.
- Теперь этот Мир принадлежит всем нам. Открою маленький секрет: птиц тут
не было вовсе, и их появление - заслуга Данилы. Озеро я всегда считал
самым холодным местом в парке, а воздух был надменным и несговорчивым.
Воистину, Стихии находят избранников, как и предрекал герцог Ортский. И
нам пришла пора прикоснуться к творению его мысли, друзья мои.
Они молча шли через парк. Гомон птиц растаял в пугающей тени деревьев, и
опустившуюся вдруг тишину нарушал лишь приглушенный звук шагов да частое
дыхание собак, бежавших по обе стороны от Данилы. Дорожка неторопливо вела
вперед...
- Вроде бы уже близко, - обронил Оливул, когда Юлька собралась спросить,
где же конец тропы.
- Ты никогда не ходил туда? - насторожились Грег и Гор.
- Никогда. Ортский не оставил дороги, но сказал, что для тех, кого Семь
Стихий изберут плотью и кровью своей, путь будет открыт. И мы идем этим
путем.
Тень расступилась, и перед друзьями возникла белая крытая ротонда,
украшенная многочисленными барельефами и позолотой. Тропа оборвалась.
"И ни намека на дверь", - мысленным шепотом изрек Пэр.
Серафима приблизилась к стене, из которой выступал блестящий диск с
изображениями символов Семи Стихий. Скала и чаша озера, горящий факел и
закрученная лента воздушного вихря, стальной клинок и тонкая ветвь дерева
воссоединялись в круге, обозначенном кометой. Помедлив, женщина-Посредник
опустила руку на застывшую в каменном покое композицию. Раздался
мелодичный звук, похожий на далекий колокольный звон, поверхность стены
замерцала и растворилась, раскрыв внемиренцам неширокий вход. Каляда
первой шагнула в темный круглый зал под величественным куполом,
изображавшим вселенную. В бездонной пучине, озарив просторный павильон,
зажглись сотни огоньков близких и далеких звезд.
- Тебя приветствует твоя Стихия, - тихо сказал Оливул. - Космос.
"А я - Воздух! - сообщил Пэр, растекшийся о всему залу. - Я знал и раньше,
но теперь я чувствую его, я принадлежу ему и могу его направлять!"
Юлька присела возле родничка, тонкая струйка которого вытекала из-под
стены. Вода восторженно брызнула ввысь, окропив избранницу жемчужным
дождем, и притихла в углублениях гранитного пола.
- Так вот оно что! Вода моя Стихия! - обрадовалась девушка и бережно
прижала к лицу мокрые ладони. - Я тебя всегда, всегда любила!
"На твоих руках отображение, так сказать - физическое воплощение! -
пояснил призрак, скользнув над подругой. - А как грандиозна Вода в
Мироздании!"
Под сводами арки похожей на грот Грег и Гор осторожно разравнивали тлеющие
угли. Вдруг огонь взметнулся, объяв обоих языками буйного пламени, но,
будто одумавшись, поник и послушно затаился возле ног Гай-князя.
- Ты - Огонь, Грег-Гор, - Оливул любовался юношами. - Могучий в своем
потенциале, непредсказуемый, изобретательный и отважный. Он будет твоим
мечом и щитом. Крепче держи его, брат.
"Данька! Вот это да! Вы только посмотрите на него!" - восхищенно
воскликнул Пэр.
Данила стоял возле могучего дерева, выросшего в считанные секунды посреди
зала. Стройный ствол его тянулся вверх, а крона норовила коснуться
незримого купола и звезд, рассеянных в бездне.
- Это - Жизнь, Данила, - улыбнулась Каляда. - У нее нет своей формы, зато
она всюду! И Воздух всегда готов сопровождать ее в Мирах.
Юлька робко приблизилась к Бер-Россу.
- Остались Смерть и Твердь, - сказала она. - Оливул, какая же из них
выбрала тебя?
Белый князь неуверенно посмотрел вокруг.
- Очевидно... - начал он.
Но тут каменный пол загудел, как будто в недрах земли зарождалась буря.
Пэр мгновенно очутился в воздухе над головой Гаюнара. Друзья затаили
дыхание, а Оливул опустился на одно колено и коснулся ладонью холодной
твердыни.
- Я не смел мечтать о такой чести, - проговорил он. - Клянусь, я не
подведу тебя, Твердь.
Юлька с откровенным облегчением вздохнула. Пэр, как ни в чем не бывало
уселся на нижней ветке дерева.
"Значит среди нас нет Смерти, - подытожил он. - Ну и отлично!"
- Но разве без Смерти имеет смысл Жизнь? - насторожился Данила.
- Нет, так устроена наша Судьба, - откликнулась Каляда и бережно сняла со
стены огромный двуручный меч с черным витым эфесом. - Смерть и Жизнь самые
молодые Стихии. Нет ничего более противоречивого, чем они, но нет ничего и
более близкого. Они начинают и замыкаю круг природы. Бессмертный не живет,
безжизненный не умирает. И Смерть присоединится к нам. Этот меч - образ
Стихии. Мы возьмем его с собой, чтобы передать тому, кто призван стать его
Витязем.
- Почему образ? Ведь Стихии не подчинены Экзистедеру, - удивился Гаюнар.
- У Смерти, как и у Жизни, нет своей формы. Воплощением ее служит сталь
клинка.
- Я, наверное, могла бы попросить Воду разлиться в реку, - заговорила
Юлька, - позвать дождь и даже ливень. А что в таком случае сотворит Смерть?
- Да уж! - поддержали близнецы. - Если она достанется сумасброду вроде
Доная - жди беды.
- Смерть изберет достойного, - ответил Оливул задумчиво и еле слышно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг