семь граммов, что, согласитесь, довольно мало, а слоненок Попси - целую
тонну, а это слишком много, не правда ли?
Впрочем, говорят, что противоположности сходятся, и вот так же точно
сошлись в зоопарке слоненок Попси и мышонок Грегори.
Слоненок, мечтавший похудеть, считал мышонка своим идеалом, а мышонок,
мечтавший поправиться, считал своим идеалом слоненка.
- Ты ешь больше! - советовал слоненок мышонку. - Тогда ты станешь таким
же, как я... Хотя, - вздыхал он, - я бы лично не прочь похудеть.
- Ты больше бегай, - отвечал на это мышонок. - Я все время бегаю,
поэтому я видишь какой... Хотя, - вздыхал он, - я бы лично не прочь
поправиться.
Вот если бы их сложили и поделили поровну. Мышонок бы не отказался. И
слоненок бы не отказался. Но что бы тогда получилось? Ведь очень важно
заранее знать результат.
Получилось бы два слономышонка или два мышеслоненка и не осталось бы
тех идеалов, к которым каждый из них стремится сейчас. И не осталось бы,
наверняка, не осталось бы дружбы, которая их связывает, - потому что какая
же дружба без идеалов?
Так что хорошо, что мышонок Грегори весит всего семьдесят семь граммов,
а слоненок Попси - целую тонну. Хорошо, что они противоположности, которые
сходятся. И пусть слоненок Попси мечтает похудеть, а мышонок Грегори -
поправиться, пусть они побольше мечтают, такие разные, и любят друг друга,
и дружат между собой, как могут дружить только те, кто считает друг друга
идеалом.
Из этого следуют выводы:
- в нашем огромном мире можно быть маленьким и большим, но большим
лучше быть по своим достоинствам, а маленьким - по своим недостаткам;
- не стремиться к величине за счет высокого положения, помня, что выше
всех летает крохотная птичка колибри;
- не стараться жить за чужой счет, поскольку это мешает, а не
способствует росту;
- следуя примеру рыб-санитаров, никогда не проходить мимо язв на
здоровом теле своего общества;
- несмотря ни на какие трудности, никогда не терять вкус к жизни (дабы
не уподабливаться насекомым);
- никогда не считайте идеалом себя, а считайте идеалом своего друга
(можно слоненка, а можно мышонка);
- никогда не стремитесь достичь среднего уровне: пусть вам лучше
чего-нибудь не хватает.
5. САМООБОРОНА БЕЗ ОРУЖИЯ
Много лет назад жил в Австралии Тот, у Которого Спереди Два Зуба,
сокращенно называемый дипротодонт. У него не было ни хищных клыков, ни
острых когтей, как, впрочем, и ни у кого из обитателей той древней
Австралии, но два зуба его были так расположены, что вполне оправдывали
имя его - дипротодонт (то есть: Тот, у Которого Спереди Два Зуба).
Австралии, зеленая на голубом фойе двух океанов, была сказочно красивой
землей, еще не открытой высшими млекопитающими. Млекопитающие в ней были
низшие, поскольку в большинстве своем они бегали с сумками, как школьники
в первый класс. К таким сумчатым принадлежал и дипротодонт, хотя ростом он
вряд ли напоминал первоклассника - разве что какого-нибудь
третьегодника-переростка.
Австралия была сказочно красивой землей, но в ней мало кто
интересовался сказками, во всяком случае дипротодонт ими не интересовался.
В этом, как и во многих других отношениях, он был похож на кролика
(конечно, кролика-переростка); кролики ведь тоже не интересуются сказками,
и если вы станете рассказывать какому-нибудь кролику сказку, то можете не
рассчитывать на его длинные уши: уши ушами, но сначала дай работу зубам.
Так считал и этот древний кролик дипротодонт, и все сказочные красоты
Австралии давали работу только его зубам. Пока вокруг него не образовалась
пустыня.
И увидев, что зубы его остались без работы, дипротодонт этого не
перенес: он лег и вымер посреди пустыни.
Конечно, этого не случилось бы, если б он думал о будущем своей зеленой
земли. Но сумчатые если и думают о будущем, то лишь о том, которое носят в
сумке на животе. И это не будущее материка или океана, а крохотное,
слепое, сопливое будущее, которое, однако, сумчатые не променяют на
будущее всех океанов и материков.
Так в центре Австралии образовалась пустыня.
Природа безоружна. И хотя ей все чаще приходится прибегать к
самообороне, она никогда не прибегает к помощи оружия. Правда, у некоторых
возникает вопрос: что считать обороной, а что считать нападением? Может ли
нападение рассматриваться как оборона, когда оно обороняет нас от голодной
смерти? А если от голода мы обороняемся так, что вокруг нас образуется
пустыня, - то, может быть, эту оборону следует квалифицировать как
нападение?
На все эти вопросы следует отвечать без оружия, особенно без оружия
массового уничтожения, к которому постоянно прибегает электрический угорь,
обороняясь от голода или просто разыгравшегося аппетита.
Электрический угорь открыл предприятие но производству кислорода. В
воде это дело прибыльное, особенно в мутной воде. Какая рыба не любит
дышать? Уж что-что, а дышать все любят. Поэтому на продукцию
электрического угря большой спрос.
А производство несложное: дашь разряд в пятьсот-шестьсот вольт - и
готов кислород, дыши во все жабры. Правда, мало кому удается после этого
подышать: после такого разряда не очень подышишь... Но дышать хочется, и
все спешат к угрю, будто к врачу на прием. И он приглашает, как врач:
- Дышите!
Следует сильный разряд.
- А теперь не дышите!
Выгодное предприятие у электрического угря: в одном разряде у него
совмещены оба процесса. Дается кислород и отнимается возможность дышать. И
в результате к нему течет чистая прибыль.
Это уже не самооборона, а самое настоящее нападение. Эти два понятия не
следует путать между собой.
А птица вертишейка научилась притворяться змеей, но теперь уже забыла,
что научилась этому в целях самообороны, а не нападения.
Вообще непонятно: почему вертишейка не родилась змеей? Как она попала в
семейство дятлов? Может, кто-то когда-то подкинул дятлам змеиное яйцо, и с
тех пор появилась в семействе у них вертишейка? А может быть, ее, птицу из
семейства дятлов, высиживала змея и обучила ее змеиным манерам?
Думайте тише; вертишейка уже шипит. Как все змеи, она шипит, призывая к
молчанию. У змей много дел, о которых стоит молчать, так много, что только
успевай молчать, поэтому змеи шипят, всех призывая к молчанию. Точно так
же и вертишейка. Когда она занимает чужое дупло, выгоняя хозяев под
открытое небо, она предупреждает всех: "Чш-ш-ш-ш!" - чтоб никто не вздумал
вступиться за пострадавших. А если и вздумают, пусть думают тише, чтоб их
не слышали.
И когда вертишейка выбрасывает чужие яйца, и когда убивает чужих
птенцов, она говорит: "Чш-ш-ш-ш!" - чтоб не услышать голос протеста.
Для того, чтоб прилетать на готовое, чтобы занимать чужие гнезда, чтобы
разорять, убивать, - словом, чтобы жить так, как ей хочется, - вертишейке
нужно, чтоб все молчали. И главное - тише думали.
Вот так и получается: если слишком усердно занимаешься самообороной, то
иногда и сам не заметишь, как она превратится в нападение.
Для чего рыба-меч завела себе меч? Сейчас она и сама не вспомнит.
- Кто с мечом к нам придет... - предупреждает рыба-меч, потрясая мечом.
Но кто придет к ней с мечом?
Может прийти мечехвост, но он не придет. У мечехвоста меч - просто
семейная реликвия. Когда-то предки его, трилобиты, завоевали весь океан, и
мечехвост сохраняет меч - в память о предках. Но с мечом он ни к кому не
придет, потому что меч у него - просто хвост, семейная реликвия.
- Кто с мечом к нам придет? - вопрошает рыба-меч, потрясая мечом. Но
никто к ней с мечом не приходит.
Это обидно. Ведь недаром же ей дан меч. Меч не должен ржаветь, тем
более, что в воде у него есть такая опасность.
- Так кто же, кто придет к нам с мечом?
Рыба-меч уже плохо владеет собой, но мечом она все же владеет. И она
начинает все крушить - от мелких рыбешек до больших кораблей.
Нет, лучше все-таки самооборона без оружия. Она как-то естественней в
природе.
Свиноносная змея обороняется без оружия, хотя делает вид, что она
вооружена до зубов: она поднимает голову и с шипением бросается на врага,
в надежде, что нервы врага не выдержат. А если выдержат, тогда змея сама
забьется в нервном припадке. Своего рода психическая атака, и даже не
атака, а психическое отступление. Авось нервы врага не выдержат, и он
уйдет подальше от этой грустной картины. От этой трагичной картины. И лишь
когда враг будет далеко, свиноносная змея приоткроет глаз и слегка
приподнимет голову, чтоб убедиться, что опасность миновала.
Так она выигрывает войну. Потому что для нее любая война не
смертоносная, а всего лишь свиноносная, иначе говоря - война нервов.
Следует запомнить: когда безобидный прикидывается хищником - это
средство самообороны, а когда хищник прикидывается безобидным - это
средство нападения.
Черная колючая акула - самая черная и колючая из всех акул, потому что
судьба у нее самая незавидная. По происхождению-то она акула, и это,
казалось бы, дает ей права, но она никак не может воспользоваться своими
правами. Голубой акуле нетрудно быть голубой: когда имеешь такую пасть,
тогда все видится в голубом свете. А когда ты ростом не больше леща... По
происхождению-то акула, но ростом - не больше леща... Как тут не стать
самой черной и колючей акулой?
Впечатление очень часто бывает обманчивым, поэтому лучше держаться
подальше от тех, кто слишком заботится о том, чтобы произвести
впечатление. О чайке-хохотунье говорят, что она хохотунья, но если вы
суслик, не вздумайте с ней хохотать.
А пауки-бокоходы? Некоторые из них до того ушли куда-то вбок, что их
уже не отличишь от трудолюбивых муравьев и безобидных божьих коровок.
Посмотришь на одного - муравей. Посмотришь на другого - божья коровка. Но
на самом деле это паук, настоящий паук. Берегитесь пауков-бокоходов!
Вы заметили, как легко самооборона переходит в нападение? Только что мы
говорили о самообороне - и вот уже опять нападение. Да, не так-то просто
удержаться в рамках самообороны. Особенно хищнику.
Хищники, и это было замечено не раз, умеют создавать себе прекрасную
репутацию. Так, драконы острова Комодо создали себе репутацию мирных
варанов, и по всем документам, в том числе и научным, они числятся
варанами. Поэтому бараны (не вараны, а бараны) острова Комодо не верят в
драконов острова Комодо.
- Драконы? В наш век? Вы что, считаете нас ослами?
Но и ослы острова Комодо не верят в драконов.
- Старые сказки! - смеются ослы. - Вы что, считаете нас баранами?
И вараны (не бараны, а вараны) тоже смеются. И, насмеявшись, съедают
какого-нибудь осла или барана, а насытившись, смеются с оставшимися:
- Драконы! В наше время - драконы! Шутите, не тот век!
Век, конечно, не тот, и все же не следует пренебрегать самообороной -
по крайней мере, до тех пор, пока другие не пренебрегают нападением. И вот
еще что важно: нельзя ограничиваться самообороной, то есть, думать только
о собственной безопасности. Посмотрите на пескаря: даже умирая, он
предупреждает друзей об опасности. И, проливая кровь, всем запахом этой
крови он взывает к товарищам: "Уплывайте! Поскорей уплывайте!"
Пескари уплывают от запаха крови, акулы приплывают на запах крови, но
большинство рыб на запах крови не реагирует. Пахнет? Ну и пахнет. Течет?
Ну и течет. В воде, они считают, все течет и ничего не меняется.
А маленький рачок прямо светится, попадая в зубы сардины. Дескать, вот,
братцы рачки, не берите с меня пример, все эти сардины лишь до той поры
хороши, пока не попадешься им в зубы. А попадешься - засветишься... Так
светится рачок, чтобы всем был виден его пример, но ведь чужой пример и
при свете не всегда виден.
Конечно, по-разному можно съедать. Лучше всего съедать так, чтобы не
повредить самолюбия.
Инфузорий бурсария съедает инфузорию туфельку, и это никому не обидно.
Не обидно бурсарии и не обидно туфельке, потому что все-таки бурсария -
это гигант, достигающий иногда двух миллиметров.
А вот когда туфельку съедает дидиний - до того маленький, что ни одна
туфелька не подходит ему по размеру, - это уже обидно. Подумать только:
быть съеденной каким-то дидинием!
Когда съедают гиганты - это, так сказать, в порядке вещей, а вот как
сказать, когда съедают карлики?
В нашей самообороне без оружия страх - это оружие против нас. И не
нужно покидать океан, чтоб куда-то ходить за примерами.
Говорят, акулы туги на ухо. И вдобавок подслеповаты. У них, говорят, не
хватает колбочек, поэтому они не различают цветов. А зачем им различать
цвета? У акул свои дела в океане. Какие дела? Вот тут-то и начинается
самое страшное. Только вы не бойтесь, не бойтесь, держите себя в руках,
если не хотите, чтоб сюда приплыла акула.
У акулы плохие звукоулавливатели, у нее плохие цветоулавливатели, но у
нее отличный страхоулавливатель. По химическому составу воды, по ее
неуловимому колебанию акула сразу определяет, что поблизости кто-то
боится. Есть у нее такой орган, который чувствует чужой страх. И тогда для
того, кто чувствует страх, начинается самое страшное.
Но вы не бойтесь, не бойтесь! Пока вы не боитесь, бояться нечего.
Скептики могут возразить: а зачем вообще городить огород? Не лучше ли
жить, как живешь? В конце концов ко всему можно привыкнуть. И к обороне
можно привыкнуть. И к нападению можно привыкнуть. Посмотрите, мол, на
насекомых, которых принято называть вредителями: ведь они же привыкли к
ядам, которые изобрел для них человек. А некоторые даже пристрастились к
ядам. И хотя они, может быть, понимают, что яд пить - здоровью вредить и
что один килограмм ДДТ убивает лошадь, - но все-таки потягивают,
потягивают, потому что как ни сильно сознание, а привычка сильней, и не
так-то просто избавиться от вредных привычек.
Вот то-то, и оно, возразят скептики, ко всему можно привыкнуть. И к яду
можно привыкнуть, и к страху, а к опасностям, и даже к самой смерти можно
привыкнуть. Привычка - вот главный способ самообороны без оружия.
Можно ответить скептикам примером из жизни тех же насекомых.
Были когда-то на земле насекомые... Богатыри! Столько было богатырей, -
казалось, землю можно перевернуть. Но они ничего не перевернули. Они
только и думали, как бы друг друга извести. Да еще хоть бы изводили в
честном бою, а то одни нападали из-за угла, а другие прятались, помирали
от страха.
Вот они, дела богатырские, вот отчего измельчали богатыри. Оттого, что
они привыкли к страху, к убийству из-за угла, ко всему, что делает
богатырей насекомыми.
Какой из этого следует вывод? Какой должна быть самооборона, чтобы она
обороняла не только наши тела, но и наши души, и нашу честь, и все лучшее,
что живет на земле, а может быть, и саму землю?
- Прежде всего не нужно следовать примеру дипротодонта, иметь впереди
не зубы, а глаза, которые видят дальше собственного носа;
- никогда не превращать средство обороны в средство нападения;
- избегать не только смертоносной, но и свиноносной войны, говоря
по-человечески - войны нервов;
- отличать божьих коровок от пауков, даже если на вид их отличить
невозможно;
- не считать, что вараны глупее баранов, когда они утверждают, что век
драконов давно прошел;
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг