Робинзоне и Пятнице. Это сообщение настроило президента на лирический лад,
и он поинтересовался, что может сказать советник о любви. Советник
Робинзон смутился: в этом кабинете ему не приходилось говорить о любви -
разве что о любви к своему отечеству. Президент уточнил свой вопрос: за
последнее время у него возникло подозрение, что именно любовь способствует
превращению некогда необитаемого острова в сверхобитаемый остров. Советник
недоверчиво покачал головой: какое отношение имеет любовь к росту
населения?
Установить эту зависимость означало решить все проблемы. Чем больше
любви, тем больше прирост населения, чем меньше любви - тем прирост
населения меньше. Но в действительности было не так. Советник давно
заметил, что любви на его острове не прибывало, а население все росло и
росло. Задумываясь над этим обстоятельством, советник начинал подозревать,
что растет оно не только от любви, но и от симпатии, антипатии и просто
апатии, - от всех известных человеческих чувств был единственный ощутимый
эффект: прирост населения.
Вот почему, продолжил свою мысль президент, очень важно, чтобы Пятница
был мужчиной. Дружба не чревата такими последствиями, как любовь.
И дружба чревата, размышлял советник, и сотрудничество. И даже простое
знакомство. Все чревато, куда ни взгляни, - все, все чревато...
- Друг мой, - спросил президент, - вы любили когда-нибудь?
Советник опять смутился. Не потому, что ему неловко было признаться в
столь интимном чувстве, а потому, что весь смысл их разговора требовал от
него не признаваться, отвести от себя малейшие подозрения. И советник
Робинзон, приняв позу уголовника Робинзона перед следователем Робинзоном,
сказал:
- Никогда. Ни разу в жизни.
- А я любил, - признался президент. - И сейчас еще люблю - правда, не
так и не ту, что в молодости... И могу вам сказать, мой друг: это опасное
чувство. Лет сорок назад, когда я никого не любил, я был цветущим
человеком, а сейчас - посмотрите, в кого я превратился. Вы выглядите на
десять лет моложе меня. - Советник был и в самом деле на десять лет моложе
президента. - Одним словом, - закончил президент, - Пятница должен
остаться мужчиной, даже если это противоречит законам генетики и
грамматики, а также всех остальных наук.
Приняв такое решение, президент приободрился и даже стал выстукивать
популярную песенку композитора Робинзона - о том, как первый человек
Робинзон встретил первую женщину Пятницу... Советник, тоже знавший
мелодию, подхватил ее и стал выстукивать о их первом знакомстве... И
теперь уже они оба выстукивали эту песню - советник Робинзон и президент
Робинзон, послушные воле композитора Робинзона.
- Генетику можно подправить. И грамматику можно подправить. Но что
делать с этим?.. - президент еще раз постучал по столу. - С музыкой?
- Все уже поют, - сказал советник, подавляя в себе желание петь. Очень
ему нравилась эта песня.
- Поют, - вздохнул президент. Сколько раз он сам ее пел - не на
официальных приемах, конечно, а в интимной обстановке, оставаясь наедине с
женой или с какой-нибудь другой женщиной. Он понимал, что есть песни
лучше, содержательнее, песни, которые надо бы петь, но ему их петь не
хотелось. Впрочем, разве обязательно, чтобы все песни пел президент?
Сейчас уже не прежние необитаемые времена - слава богу, есть кому петь на
острове!
Корректор Крект перечитывал эти "Приключения" сотни раз, но такое он
вычитал здесь впервые. Между пятьдесят шестым и пятьдесят седьмым изданием
в книге произошли столь значительные события, что ни правильное написание
слов и предложений, ни идеальная расстановка знаков препинания уже не
могли ее спасти. Это просто какая-то фантастика! - подумал он, и внимание
его задержалось на слове "фантастика". То, что он прочитал, было
действительно похоже на фантастику, на злополучный жанр, который
издательство тщательно избегало. Он вспомнил скандальный случай с повестью
"Скорость твоего света", где герой превратил себя в луч света, чтобы
добраться до женщины, от которой его отделяло бесконечное космическое
пространство. Автор не объясняет, каким образом герой полюбил женщину,
которую даже ни разу не видел, он только описывает, как он к ней летит.
Проходят миллионы лет, на планете, на которой жила эта женщина,
давным-давно никого не осталось, а он все летит и летит, пронзая мертвое
космическое пространство, и не гаснет, не может погаснуть, так велика сила
его любви...
Издатель Рокгауз каким-то образом пропустил эту рукопись, а корректор
Крект аккуратно исправил в ней ошибки, и она уже почти вышла в свет, но в
последнюю минуту на нее наткнулась жена издателя и затосковала по этой
сверхсветовой любви. Видимо, она сказала мужу об этом луче света и, может
быть, поставила его в пример, потому что издатель Рокгауз прибежал в
типографию вне себя и вырвал эту рукопись из рук линотиписта. И тогда же
он заявил, что не позволит литературе вмешиваться в его личную жизнь и что
не с его положением в обществе летать со скоростью света.
Писатель Дауккенс говорит, что нужно соизмерять фантазию с жизнью.
Какая жизнь, такая должна быть и фантазия - ни больше, ни меньше. И во
всех своих проявлениях фантазия должна быть в точности похожей на жизнь. В
этом случае он - за фантазию.
И все же это прекрасно - лететь лучом со скоростью света к своей любви,
к мечте своей, которую никогда не видал. И никогда не увидишь. Но все-таки
лететь к ней, спешить, освещая мертвое космическое пространство. Корректор
Крект почувствовал, что внутри у него что-то засветилось, и поспешил
погасить этот преступный огонь.
3. ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКА - ЭТО ЕГО ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ
Миссис Хост не раз пыталась себе представить, чем занимается ее муж,
когда он не ночует дома. Обычно перед ней возникала одна картина:
инспектор Хост идет по следу преступника. Вокруг ночь, преступник вооружен
до зубов и совершенно не оставляет следов, но инспектор продолжает идти по
его следу. Вероятно, в этом сказывалось увлечение миссис Хост детективной
литературой, которую сам инспектор глубоко презирал, отдавая предпочтение
научной фантастике.
Детективная литература - это литература простых слов и запутанных дел,
потому что если запутать также слова, то там уже никто ничего не
распутает. Всякое глубокомыслие противопоказано детективной литературе,
если она хочет быть популярной. Популярность - это пляж, мелкая вода,
возможность поплескаться, ничем не рискуя. Широкому купальщику, как и
широкому читателю, нужно дно, на котором можно твердо стоять, как стоишь
на суше. В море главное суша, слегка прикрытая водой, - только такое море
может завоевать широкую популярность.
Но, конечно, не у инспектора. Инспектор любит глубину. Он, как опытный
пловец, не станет плескаться у берега. Ему подавай фантастику, сплетение
пространств и времен, потому что в нем дух расследователя сочетается с
духом исследователя. Еще в школе он открыл закон: если в двузначном числе
переставить числа и вычесть меньшее из большего, то результат будет
непременно делиться на девять. Учитель его похвалил, сказал, что для
своего времени это большое открытие. Правда, время это, добавил учитель,
было давно.
Тогда будущий инспектор исследовал разность трехзначных чисел,
состоящих из одинаковых цифр, расположенных в обратной последовательности,
и определил, что она тоже делится на девять и дает при делении число,
состоящее из двух одинаковых цифр, составляющих разность между крайними
цифрами исходных чисел:
791 - 197 = 594; 594 : 9 = 66; 6 = 7 - 1.
Учитель опять сказал, что для своего времени это большое открытие, но
когда было это время, не уточнил.
Идя дальше по пути исследований в объеме неполной средней школы,
инспектор обнаружил, что любые два многозначные числа с одинаковой суммой
цифр при вычитании меньшего из большего дают число, непременно делящееся
на 9.
И такого человека не приняли на математический!
После крушения математической карьеры будущий инспектор занялся физикой
и в какой-то степени пошел даже дальше Эйнштейна. Если Эйнштейн говорил об
искривленности пространства, то абитуриент Хост заговорил о его
смотанности. Термин этот означает, что пространство, наподобие ниток,
смотано в клубок. Если до какой-нибудь звезды по протяженности нитки
тысячи световых лет, то напрямик, сквозь клубок, каких-нибудь полквартала.
Не потому ли люди так плохо понимают друг друга: им только кажется, что
они рядом, а на самом деле они в разных галактиках.
Была у абитуриента Хоста и другая гипотеза. Помните лист Мебиуса?
Берется полоска бумаги и склеивается в кольцо так, чтобы образовалась одна
поверхность. Чтобы муха, ползущая по этой поверхности, могла ползти до
скончания лет, оставляя следы с двух сторон, но не подозревая, что листок
имеет вторую поверхность.
Теперь спросите у мухи о величине листка. Она ответит, что это
бесконечность, не поддающаяся осмыслению. А это всего лишь полоска листа,
склеенная по принципу листа Мебиуса. Каждый участок этой полоски имеет две
стороны, а в целом у нее одна поверхность.
Вот так устроено все пространство. Каждый отдельный его отрезок
конечен, но соединены они по принципу бесконечности. Мир и антимир
находятся в любом отрезке пространства. Находясь на двух противоположных
поверхностях, они наиболее приближены друг к другу, но в то же время,
принадлежа одной общей поверхности, наиболее друг от друга удалены. Самое
дальнее в природе одновременно и самое близкое. Чем дальше от нас точка
вселенной на видимой нам поверхности, тем она ближе к нам в антимире, с
противоположной стороны отрезка листа Мебиуса.
Так же устроено и время. Вечность - это не бесконечное количество лет,
это время, расположенное по принципу листа Мебиуса. Каждый отрезок времени
имеет начало и конец, но вечность их не имеет, она, подобно листу Мебиуса,
имеет только продолжение.
Разрешив вопросы времени и пространства, абитуриент Хост двинулся
дальше и пришел к выводу, что все противоположности в мире соединены по
принципу листа Мебиуса: одна переходит в другую. Свет и мрак, жизнь и
смерть - все это по одну сторону общей бесконечности, но противоположно в
каждом ее отдельном отрезке.
Короче говоря, его не приняли и на физический.
Что оставалось Хосту? Сузить масштабы своей деятельности. Так он пришел
от исследования мироздания к расследованию отдельных конкретных
преступлений.
Как всякий недоучившийся ученый, недостаток знаний инспектор восполнял
фантазией, поэтому преступника ему редко удавалось поймать. Но это его не
смущало. Он считал, что такую элементарную вещь, как поимка преступника,
давно пора поручить ЭВМ, чтобы освободить мозг человека для познания и
объяснения мира. Лично для него не существовало загадок, он легко объяснял
мир, и там, где отступала наука, он победно шел в наступление.
А супруга инспектора знала лишь один путь: сквозь ночь по следу
преступника. Именно это она вычитала из книг и высмотрела с экрана
телевизора. И когда она читала и смотрела, твердо зная все наперед, она
чувствовала, что в ней погибает великий сыщик или по меньшей мере друг
великого сыщика. В ней пропадал друг великого сыщика, потому что великий
сыщик не ночевал дома.
Приятельница миссис Хост, пришедшая разделить с ней ее одиночество,
пыталась навязать ей свои проблемы:
- Ну, вы меня знаете, миссис Хост, я не прячу от людей своего мнения. И
я говорю племяннице: если тебе так нравится этот человек, почему бы тебе
не выйти за него замуж? И знаете, что она мне ответила? Он ей слишком
нравится, чтобы выходить за него замуж. Что значит - слишком? Чем больше
нравится, тем скорее надо выходить замуж, а то ведь недолго и разлюбить. А
она говорит: я не хочу разлюбить и потому не выхожу замуж. Если, говорит,
мы будем все время вместе...
- Вместе! Если она хочет пореже с ним видеться, пусть выходит за него
замуж. Когда инспектор был моим женихом, мы виделись почти каждый день.
Представляете? Чуть ли не ежедневно!
- У него кто-то есть? - спросила миссис Смит очень тихо, чтобы не
спугнуть вопросом ответ.
- Что вы, у моего инспектора! Его внимание может привлечь только
что-нибудь фантастическое. А где вы видите вокруг фантастическое? К тому
же у него работа, он и дома не успевает ночевать, не то чтоб еще
где-нибудь.
- Миссис Хост, вы - святая женщина!
- Да нет, не такая уж я святая.
Миссис Смит сделала паузу, собираясь с духом. И спросила тихо,
приглашая к интимности:
- У вас кто-то есть?
Миссис Хост рассмеялась.
- Тогда я не понимаю... - сказала миссис Смит. И она действительно не
понимала.
- Нам, женщинам, это трудно понять. Мужчины способны любить только свою
работу. Их хлебом не корми, только дай поработать, такой это народ.
- Бы рассуждаете совсем как моя племянница, - сказала миссис Смит,
чтобы перевести разговор на племянницу. - Я своего мнения ни от кого не
скрываю: можно, конечно, любить и так, но сначала нужно выйти замуж. Так я
считаю и так говорю племяннице. А она говорит: если б я его меньше
любила... Значит, если совсем не любишь, только тогда и выходить?
- Выходи, не выходи, все равно одна останешься. Мужчина, пока он не на
пенсии, живет только для работы. А уж потом может пожить для жены.
Ждать, когда муж выйдет на пенсию? Если б только не одной ждать, если б
с кем-нибудь вдвоем... Миссис Смит Хотела привести пример из жизни, но
внезапно ее покинул дар слова, потому что этот пример она увидела прямо
перед собой. В полутьме коридора перед изумленными глазами миссис Смит
возник мужчина.
Он возник и исчез, как это обычно бывает с мужчинами, но он был тем
лучом, который осветил данную ситуацию: верная супруга миссис Хост ожидает
мужа, но не так ожидает, как ожидают в фантазиях, а так, как это бывает в
реальной жизни.
- Конечно, в одиночестве ждать трудно, - вздохнула миссис Смит.
Нет, инспекторша привыкла ждать одна. А может быть, не одна? Интересно,
с кем же? Инспекторше лучше знать, но миссис Смит у нее не спрашивает.
Закон счастливой семейной жизни: ни у кого ни о чем не спрашивай.
Миссис Смит опять вздохнула, но теперь уже с облегчением:
- А я думала, вы одна.
- Я одна.
- Только не подумайте, что я о чем-нибудь спрашиваю. На такие темы я не
люблю ни спрашивать, ни отвечать. Личная жизнь человека - это его личная
жизнь, особенно женщины. Поэтому я не настаивала, чтобы племянница вышла
замуж. Ведь замужество - это тоже, в сущности, личная жизнь.
Миссис Смит заторопилась, но торопилась долго и не спеша, пока не
услышала от хозяйки:
- Посидели бы еще...
Миссис Смит тотчас прекратила сборы.
- Если вы так настаиваете... Не могу же я вас покинуть, не зная на
кого... Инспектор давно ушел?
- Неделю назад.
- Удивительно: до чего стоек запах мужских духов. Неделя прошла, а до
сих пор чувствуется.
- Это не он. Это я пользуюсь мужскими духами. Мне нравится этот запах.
Есть в них что-то суровое, непреклонное... - Миссис Хост закрыла глаза и
опять пошла по следу противника.
- Простите меня, - сказала миссис Смит, - я иногда бываю так
бестактна... В вашем доме нет второго выхода?
Инспекторша вздрогнула, услышав знакомый вопрос.
- Вас преследуют? Что с вами, миссис Смит? Вы чего-то боитесь? Почему
вы все время смотрите на дверь?
Миссис Смит смотрела не на дверь, она смотрела сквозь открытую дверь в
коридор, в надежде, что незнакомец снова появится.
- Успокойтесь, миссис Смит, - сказала женщина, которая умела не только
пользоваться мужскими духами, но в самых опасных случаях поступать
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг