- А что же дальше было с Чапаевым?
- Проснулся я с ним в какие-то далекие будущие времена. Пусть там
посидит, подождет. Чем в прошлых временах погибать, лучше спокойно
дождаться будущего.
- Ну и философия у вас, - сказал Миша.
- Философия. Если хочешь знать, философия всегда спасала человека.
Политика его губила, а философия выносила из огня. Вот как сюда, например.
Слышишь, как тихо? Можно какое-то время спокойно поспать.
Разговорился Сократ. Пришлось Мише внести предложение: может,
посмотреть город? Все же как-никак Древний Рим...
Небо было ясное, нигде не было видно туч. Ни вандалов, ни
татаро-монголов. Старый философ из древних времен шел по дороге с
мальчиком из новейшего времени, и кто-то кому-то явно снился. Только вот
кто? И кому?
У входа в город им повстречался человек, тоже в белом балахоне, но
сшитом несколько на другой манер.
- Сенека!
- Сократ!
Два великих философа обнялись, как родные.
- Это Миша, - представил Сократ мальчика. - Из другого моего сна.
- А ты все такой же, - засмеялся Сенека. - И по-прежнему говоришь
загадками. Что значит - из сна? И что значит - Миша?
Настроение у Сенеки было хорошее, хотя сегодня ему предстояло умереть.
Его собственный ученик приговорил его к смерти.
- Разве бывают такие ученики? - удивился Миша. Он и сам был ученик, но
никогда не поступил бы так с учителем. Конечно, и учителя бывают разные,
но приговорить к смерти - это уже слишком.
- А какая смерть? - спросил Сократ. Он знал в этом деле толк, поскольку
сам был приговорен к смерти.
- Надо вскрыть вены, но никто не хочет брать это дело на себя. Я
приговорен стать жертвой и убийцей одновременно.
- У меня тот же случай. Только я должен принять яд.
Они говорили об этом спокойно, и оба были в хорошем настроении.
Истинные философы не меняют настроения. У них одно настроение на всю
жизнь.
Заговорили о том, что никак не удается искоренить в жизни плохое,
потому что многие научились из плохого делать хорошее. Из плохого для
общества - хорошее для себя лично. И если не останется в жизни плохого, то
им просто не из чего будет делать хорошее. И им уже не будет так хорошо,
как прежде. Какой-нибудь бездельник, занимавший крупный пост и получавший
кучу благ от своей подлости, - что он будет делать, если подлость упадет в
цене? Поднимется в цене порядочность, а у него ее нет, что же ему - идти
по миру? Вот положение!
Все это взрослые разговоры. Не только для Миши взрослые, но даже для
многих взрослых людей. Когда сойдутся два философа, у них такие разговоры,
что только в учебниках можно читать, а просто так и слушать не хочется. У
себя дома, когда такое начинали говорить, Миша просто старался выйти из
комнаты, а здесь, в Древнем Риме, не знаешь, куда выйти, куда войти.
Вместо того, чтобы город смотреть, только теряешь драгоценное
древнеримское время.
Ну, партизаны! Каждый из них партизан в своем времени, проводит
диверсии в пользу будущих времен.
Заговорили об учениках. Сократ был доволен своими учениками, а Сенека
недоволен, хотя у него был всего один ученик. Может, все дело в том, что
он был императором? Хочешь испытать ученика, дай ему власть.
- Представляешь: поджег Рим, чтоб полюбоваться пожаром. А замечания
делать не смей. Больше всего он не любит замечаний.
- Кто ж их любит? - улыбнулся Сократ.
- Вот сейчас приду домой и вскрою себе вены. Хватит с меня этой
педагогической деятельности.
Мише стало неловко. Он тоже был ученик, а значит, был частично повинен
в том, что некоторые учителя вынуждены вскрывать себе вены.
- Вы его на педсовет вызовите, - предложил он наиболее суровый способ
воздействия.
- Какой там педсовет! Из педсовета никого в живых не осталось. И из
родительского комитета тоже: этот мой воспитанник убил свою собственную
мать.
Да, дисциплинка у них... У Миши в школе тоже с этим неважно, но
педсовет и родительский комитет пока действуют.
- Если б не то, что он император, - вздохнул Сенека. - Он ведь и умный,
и способный. Не был бы императором, был бы просто замечательный человек.
Сократ сказал:
- Считай, что он последний день император. Стоит мне проснуться, и он
исчезнет, как дурной сон. Вы ведь мне снитесь, и хоть в жизни у меня
никакой власти нет, но над своими снами я властен.
Но Сенека был умный человек. И не такая у него была жизнь, чтобы она
могла кому-то присниться.
- А может, это ты мне снишься, Сократ? Ты ведь жил раньше, откуда ж
тебе меня знать? А я о тебе слыхал, значит, ты мне можешь присниться.
- А Миша? Мы с ним прошли не один сон. Значит, и он тебе снится?
- И Миша снится. А почему бы и нет?
Миша совсем растерялся. Значит, все эти события и вообще вся его жизнь
снилась не Сократу, а Сенеке?
- Э, нет, - сказал Сократ. - Мы с Мишей столько прошли, столько
повидали. И фашистов, и вандалов, и татарское нашествие. И вот теперь еще
ваш император... Как его?
- Нерон.
- Ну, вот, и о Нероне услышали. Тоже во сне. Чего только не увидишь, не
услышишь во сне. Мне однажды, вы не поверите, Наполеон приснился. Как
будто был такой император, захватил всю Европу и тоже напал на страну, где
мы с Мишей партизанили. Ты партизанил с Мишей? А я партизанил. Так кому же
он снится, я тебя спрашиваю?
- Вы говорили о Наполеоне, - сказал Миша, не желая быть яблоком
раздора.
- Да, не поздоровилось этому Наполеону! Так же, как потом этому... Как
его звали, Миша?
- Гитлер.
- Вот-вот, Гитлер. Ему бы тоже не поздоровилось, если б я не проснулся.
Но я проснулся только для того, чтоб Мишу спасти. А так бы я подождал,
когда бы его разделали. Вроде тевтонских рыцарей. Как их в Чудском озере
топили! Я специально не просыпался, пока их не прикончили всех до
одного...
Сократ рассказывал свои сны, а Миша рассматривал город. Что-то его
заинтересовало чуть дальше, и он отошел чуть дальше... Потом еще и еще
дальше... И потерял из виду великих философов.
Они этого не заметили. Наконец-то у них появилась возможность
поговорить друг с другом.
Между тем Миша, разглядывая древние здания, дошел до самого дворца.
Тут-то его схватили и привели к императору.
- Этот мальчишка, - доложил начальник стражи, - утверждает, что он
здесь не живет, что он только снится...
- Кому же? - насторожился Нерон.
- Он говорит: либо Сократу, либо Сенеке. Одному из этих философов. Но
Сократ отпадает: покойники не видят снов. Остается Сенека.
Нерон подошел к Мише, потрепал его по щеке.
- Такой хороший мальчик, а снится врагу престола. Почему ты не снишься
своему императору?
Миша молчал.
- Как зовут тебя, мальчик?
Миша поднял глаза на Нерона и твердо сказал:
- Вы от меня ничего не узнаете.
- О, ты грубиян! Когда знакомятся, говорят имя. Вот меня зовут Нерон, а
тебя?
Миша молчал.
- Значит, снишься Сенеке, врагу империи. А ведь за это дело... Что у
нас за это дело? - спросил он у начальника стражи и, не дожидаясь ответа,
продолжал: - Да, за это дело у нас... В общем, строго. Так как тебя зовут?
- Миша...
Нет, это сказал не Миша. Миша молчал. Если он не испугался фашистов, то
испугается он какого-то императора!
Миша молчал. Это сказал кто-то рядом. Сначала тихо, потом громче:
- Миша!
И еще громче:
- Миша! Миша, проснись!
И Миша проснулся.
Он сидел за столом, положив голову на десятитомник "Всемирной истории".
За его спиной стояла мама и строго спрашивала:
- Это ты так учишь историю? Ой, смотри, не видать тебе деревни
Старокопытовки, бабушке двоечники не нужны.
Вот и выяснилось, кто кому снился. Все-таки неправ был Сократ. И неправ
был Сенека. Ошибались великие философы. Это они снились Мише, и вандалы
снились, и татары, и фашисты, - вся эта история зависела сейчас от того,
будет он дальше спать или проснется.
Он бы, конечно, спал дальше, хотя бы ради истории. Но пришлось
просыпаться. И сразу все ушло далеко-далеко. И Древний Рим, и татарское
нашествие, и даже Отечественная война, которая уже сорок лет как
окончилась.
- Так-то, товарищ Сократ, - сказал Миша, раскрывая том "Всемирной
истории". Со страницы на него смотрел Сократ.
- Так-то, Миша, - сказал Сократ. - Получишь по истории двойку, не
видать тебе деревни Старокопытовки...
Нет, наверно, это сказал не Сократ. Это опять сказала Мишина мама.
1985
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 22.08.2001 13:36
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг