хвалила Дракороля и достижения науки. Она сетовала на то, что из-за бунта
в провинциях почти прекратились поставки даже дозволенных продуктов -
орехов, меда, кресс-салата. А теперь вот милостью короля их семейство не
умрет от голода, и ей не надо будет шнырять по рынкам в поисках съестного
для малышей. Сам Секретарь-Советник жевал мясо и думал: "Тифон меня
забери, но это же баранина! Я еще не успел забыть ее вкус. Ничего не
понимаю. Кто кого обманывает? Драфим со своей бандой - короля, король -
меня, я - жену, и все мы - народ... Что деется!"
Впрочем, скоро СС привык к еженедельному спецпайку. К таким вещам
привыкают удивительно быстро. И уже не смущаясь, выкладывал перед женой
огромную печень кашалота и говорил:
- А это, моя дорогая, сделано из красного клевера. Попробуй, правда же,
вкус почти неотличим от настоящей!
Жена озабоченно пробовала и кивала толовой:
- Нет, пупсик, знаешь ли, все-таки есть разница. Натуральная как-то
горчила вроде...
- Ну, ничего, хорошо, хоть такая есть. Ты же знаешь, что в городе...
А в городе было плохо. Зоопарк разорен давным-давно. Какое-то время
драконы пытались продержаться на предписанном идеями ангелизма сене, но
уже начинались голодные обмороки, уже умирали дети, старики, больные...
Ползли жуткие слухи о случаях драконоедства. А когда из-за бунта в
провинциях даже сено стали подвозить нерегулярно, началось повальное
бегство из столицы. Оголодавшие драконы паслись в речных заводях на
кувшинках и рогозе, и даже самые бдительные патрули "Ангельских рот" не
могли уследить, когда вместе с охапкой водяной травы дракон отправлял в
пасть попавшую в когти рыбу или неосторожную серую цаплю. Да и сами
рядовые из "Ангельских рот" тоже ведь не ангелы. Жить-то всем хочется.
Стали достоянием гласности позорные подробности эмиграции некоторых
драконов в сопредельные страны. Они тайно пересекли границу и, конечно же,
сразу набросились на тучные стада. Но нарушителей изловили, связали и
посадили в стальные клетки. И теперь они влачат жалкое существование в
зверинцах на потеху праздным зевакам.
Все эти события страшно раздражали писателя Драпира. Он, глядя в окно,
гневно лязгал клыками, трещал крыльями и сочинял яростные призывы, суть
которых сводилась к нехитрой мысли: "Назад к истинному драконству!"
Он настолько озверел в одиночестве, которое уже не скрашивала его
подруга, до тошноты ему надоевшая, что даже обрадовался, когда за ним
явились два бравых сержанта из дворцовой охраны. Буйное писательское
воображение уже рисовало картину неправедного суда, на которое он, конечно
же, прогремит страстной речью, и публика будет рыдать, и преступные судьи,
дрожа под черными мантиями, забьются под стол, не смея взглянуть в глаза
невинно судимому, не смея отвечать разгневанному народу... Конечно же,
после процесса, его триумфально вынесет толпа, драконицы закидают
цветами... Тут Драпира крепко тряхнули, и он опомнился. Оказалось, что
стоит он прямо перед тронным ложем, с которого на него благосклонно
взирает Его Великое Змейство Дракороль Восьмой.
Драпир сел на хвост и насторожился. В эту минуту он удивительно
напоминал большую умную собаку, спокойно ожидающую от хозяина заслуженной
выволочки.
- Что же это, талантливый вы мой? - с доброй укоризной обратился к
писателю король. - Хорошенькие вещи тут мне про вас рассказывают!
- Злопыхатели и завистники, - заученно-бодро рявкнул Драпир.
- Да-а? Ну, пусть их. Вы же знаете, гениальный мой, как я к вам
отношусь? Я и слушать их не стал... Тогда мне показали вот это...
В воздухе мелькнул и плавно опустился на ковер желтый листок бумаги,
исписанный характерным почерком Драпира. Писатель похолодел: это был
сочиненный вчера манифест. В общем-то ничего особенного там не говорилось.
Начинался манифест ностальгическим плачем по старым добрым временам. Потом
яркими красками рисовалось печальное настоящее. И в заключение выражалась
надежда на светлое будущее. Пока Драпир лихорадочно - прикидывал тактику
защиты, Дракороль Восьмой вдруг уронил слезу и, качая тяжелой головой,
сказал:
- Ай, как вы не правы, известный вы мой. И сколь прискорбно видеть, как
лучшие умы нации блуждают во тьме устаревших догм и обветшалых
стереотипов, вместо того, чтобы честно послужить благородному делу
прогресса. Вдумайтесь, куда вы зовете наш многострадальный народ? Во тьму
прошедших веков? Я же не спорю, когда-то, давно, наше племя было сильным и
славным, владело почти всей землей, океанами и небесами. Но все меняется!
И если мы хотим выжить, мы должны измениться сами. Да и дело даже не в
этом. Что есть истинное драконство, которое вы так упорно защищаете?
Дремучая дикость, жестокость, варварство - не белее! Не возражайте, не
надо! А подите к Драфиму, пусть он вам покажет все материалы, подобранные
группой теоретиков.
Неделю провел Драпир во дворце. Каждый день ему читали лекции,
показывали фильмы, предъявляли длинные безукоризненные расчеты,
уговаривали, умоляли, убеждали. Скоро он почувствовал явные признаки
размягчения мозга и взмолился об отдыхе. На время его оставили в покое.
Драпир лежал на теплом балконе и размышлял.
"Они во многом правы, - думал писатель. - И все это перекликается с
идеями древней философии. Были, были и у нас мыслители, которые несколько
преждевременно проповедовали равенство всех со всеми, милосердие и
доброту. Правда, судьба их незавидна. Дракон с такими идеями не выживает в
нашем жестоком мире. И мне раньше казалось, что сама мысль о равенстве
смехотворна. С чего это я - могучий, красивый, умный, талантливый - должен
считать равным себе какого-то замухрышку деревенского, а? Но это так, пока
мы с ним - драконы. А будь мы оба ангелами, чего нам ссориться? Мяса нам
не надо, охотничьих угодий - тоже, баб - само собой, при бестелесности-то.
Из-за чего глотки друг другу рвать? Черт, привлекательно... Хотя вон
покойники тоже не ссорятся, им тоже ничего не надо. Выходит, ангелом быть
ничуть не лучше, чем покойником. Хотя Драфим бухтел там чего-то про высоты
познания и нравственного совершенствования. Это надо обдумать..."
Кстати, о покойниках. Пока в канцелярии решали, что делать с упрямым
генералом Драполеоном, тот тихо протянул ноги в подземном каземате. От
голода. Таков был бесславный конец славного когда-то воителя.
А Драпир так ничего и не понял о нравственном совершенствовании и
отправился за разъяснениями к Драфиму.
Почтенный академик в последнее время сильно изменился: раздобрел и
приобрел вальяжно-покровительственные замашки. Он охотно снизошел до
беседы с писателем. Для начала повторил все, уже известное про горний сад
и благотворность идеи ангелизма для племени драконов. А когда Драпир
завопил, что драконы просто вымрут с голоду задолго до торжества идей
ангелизма, Драфим жестко ответил:
- Да. Да, друг мой. Мы отдаем себе отчет в том, что какая-то часть
населения страны должна пожертвовать собой, лечь костьми в фундамент
светлого будущего. Это неизбежно, к прискорбию моему. Но зато потомки наши
будут жить в райском саду. Прекрасная цель стоит жертв, разве не так? Но
зато ангелы-то бессмертны, и наши потомки, достигнув ангельского чина,
станут вечными, совершенными созданиями. Вы только вообразите себе эту
картину!
Потрясенный Драпир вообразил. Нескончаемой чередой уносились в сияющий
зенит безгрешные существа, о происхождении которых напоминал лишь
зеленоватый отблеск на могучих крыльях. Эфир звенел хором торжествующих
песнопений. Хвала вечному счастью неслась над полями нарциссов и
асфоделий.
Сие величественное видение произвело переворот в замшелом сознании
писателя. Он тяжело зарыдал, раскаиваясь в том, что когда-то, ничтоже
сумняшеся, вступил в Лигу защиты драконства, эту компанию
заговорщиков-ретроградов. Нет, долой постыдное прошлое! Отныне он желает
служить своим пером делу возвышения нации!
Искренний порыв Драпира оценили по достоинству я предложили для начала
сочинить проект некоего документа, условно названного "Моральные устои
ангелизма". Польщенный высоким доверием, писатель с энтузиазмом принялся
за работу. Само собой, что и ему еженедельно доставляли пресловутые
корзины с искусственной провизией, так что он мог преспокойно работать, не
отвлекаясь проблемами хлеба насущного.
Однажды ночью Его Великое Змейство Дракороль Восьмой захотел пить. На
звук колокольчика почему-то никто не отозвался. Проклиная нерадивость
слуг, Дракороль сполз с постели и побрел на кухню, которая теперь
именовалась лабораторией синтетической пищи. В кухне пылал очаг, и
слышался лязг посуды, голоса поваров, шипение расплавленного жира на
сковороде. Озадаченный всем этим шумом, Дракороль осторожно заглянул за
дверь. То, что он увидел, его потрясло. В полутемном кухонном зале все
было, как в старые приснопамятные времена. Суетились поварята, волокли
освежеванные кровавые туши животных, рубили их на куски, загружали в
котлы, жарили целые горы битой птицы.
Дракороль все понял. Академик и его хитроумная группа теоретиков
осмелились водить своего короля за нос! А он-то верил, что подаваемые ему
паштеты синтезированы из овощей и фруктов! Как они посмели обмануть
правителя и предать великие идеи ангелизма!
Гнев короля был ужасен. От раскатов монаршего рева вздрагивал и шатался
дворец. Его Великое Змейство бушевал весь остаток ночи. А утречком
несчастного вопящего Драфима в цепях поволокли на суд и расправу.
Но, как уже отмечалось выше, Дракороль был стар и мудр. Поэтому,
поостыв, он крепко задумался над тем, что толкнуло почтенного академика на
обман. Поразмыслив, король предположил, что и победные реляции о торжестве
идей ангелизма в народе надлежит проверить.
С этим благим намерением король грузно поднялся в воздух, желая с
высоты обозреть столицу. Старые крылья трещали, но еще неплохо держали
хозяина.
Дракороль Восьмой слегка удивился, обнаружив над столицей совершенно
пустое небо, в котором раньше беспрестанно шныряло туда-сюда
жизнерадостное драконье. Теперь же не видно было ни одного летуна...
Дракороль заложил вираж над шпилями башен. Жалкое зрелище открылось
ему. По запущенным, заваленным мусором улицам кое-где едва тащились хилые
изможденные драконы, в основном драконессы. Они рыскали по задворкам
столицы в поисках хоть какого-нибудь съедобного куска. Обветшалые дома
зияли провалами выбитых окон. Окраины совсем обездраконели. Не слышно было
детского писка, бравых песен дракош и дракониц. Патрули из "Ангельских
рот" шатались от любого ветерка. На перекрестке сидел известный всем
местный сумасшедший по кличке Дракодивый и удивленно говорил двум
остановившимся дамам:
- Зачем огорчаться и плакать? Какова цель драконьего народа, дорогие
мои? Великий правитель объяснил: "Наша цель - ангелизм!" Так чем же вы
недовольны, я прямо не понимаю и смеюсь с вас, дамочки? Холодно? Голодно?
Обнищали? Правильно! Вот коньки отбросите и сразу, без хлопот, прямым
ходом в ангельский чин! По-да-айте копе-ечку...
Чрезвычайно грустную картину увидел в своей столице Дракороль Восьмой.
Словно пелена упала с его глаз. Он тяжело плюхнулся на крышу своего
дворца, продышался, унял сердцебиение и твердо решил: "Хватит!" - все
ясно, произошла ошибка. Сама идея была хороша, но к воплощению ее народ,
сколь это ни огорчительно, не готов. Придется повременить, а то ведь,
правда, загнется нация. Подвели короля бессовестные и ненадежные
придворные, притворившиеся соратниками. Надо исправлять дело.
Драконам что - им не привыкать. Приказано исправить - оросились
исправлять. Кипит дело...
А Дракороль Восьмой однажды решил погреться на любимом южном отроге
Змеиного хребта. Лежал он и смотрел в долину, размышляя, что же делать
теперь для спасения столь ослабевшего племени драконов. Его внимание
привлекло какое-то движение в зарослях. Ветви кустов раздвинулись, и на
полянку вышел Человек. Охотник. Высокий, стройный, покрытый бронзовым
загаром, он был очень красив, так что Дракороль невольно залюбовался.
Правитель драконов, как вы, наверное, уже успели заметить, вообще был
чрезмерно впечатлительным. Затаив дыхание, он разглядывал смелое лицо
Человека, длинные волосы, перехваченные ленточкой луба, тонкую талию,
повязку из кабаньих клыков.
Крона дерева над головой Человека дрогнула, из гущи листвы прыгнула
вниз рыжая молния. Человек успел повернуться, выхватить нож. Он встретил
ягуара в прыжке, одной рукой вцепился в горло хищной кошки, а другой
всадил нож прямо в ее маленькое, объятое кровожадной злобой, сердце. В
секунду все было кончено: охотник вытирал лезвие ножа, а у ног его
бездыханным лежал ягуар. Человек быстро снял красивую пятнистую шкуру,
небрежно кинул ее на плечи и скрылся в зарослях.
Дракороль Восьмой был в восхищении.
- Такой маленький, слабый! Ни когтей, ни клыков! Но как он отважен и
красив! Как быстры его ноги, как умелы руки, сколь изощрен ум! В каком
гармоничном равновесии с природой он пребывает! Вот поистине совершенное
создание Господне. Я понял, наконец-то понял... как это раньше не пришло
мне в голову? Не ангелов надо делать из моих славных, но, к сожалению,
тупоголовых подданных, но людей. За ними будущее!
Драконы, как вам хорошо известно, вымерли.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг