- Да, - сказал я.
Тройка с тремя нолями устраивала меня куда больше, чем просто ноль. Первое
было длиннее.
- Тогда шагай.
Отступив на пару шагов, террорист бросил мне нож, и я с неожиданной для
себя ловкостью поймал его. Потом Ламю повел излучателем - аргумент слишком
весомый, чтобы не внять ему. Кивнув, я медленно двинулся вперед. Не скажу, что
мне было страшно, но чувство было весьма неприятное. Нечто подобное испытывал
еще ребенком, когда заплывал на середину речушки, а большие мальчишки швыряли в
меня камни. Чувство обреченности и отсутствия выбора. Когда остается лишь плыть
по течению, изо всех сил работая руками в расчете на то, что преследователи
рано или поздно отстанут.
Я медленно миновал площадку перед лестницей и шагнул на первую ступеньку.
Нога прикоснулась к ней мягко, почти ласково. Третью я переступил, шагнув сразу
на четвертую, и поднял глаза. Надо мной нависала лестничная площадка. Если
кто-то и засел на ней, пока он меня не видел. Переложив нож в левую руку, я
вытер вспотевшую ладонь правой о штанину. Еще шаг. Лестница была новенькая, без
единой царапины. Хотелось бы, чтобы она была чуть-чуть пошире, ну хотя бы как
перед Дворцом Содружества. Четыреста пятьдесят шагов в ширину. На такой
лестнице есть где увернуться. В моей же вряд ли было больше десяти футов. Не
шире луча прожектора, в котором по ночной степи бежит заяц. Огненная паутина,
из которой не вырваться. И почему у зайца недостает ума прыгнуть в темноту? А
может быть, ему просто недостает смелости? Мои ноги сделали еще пару шагов. Я
миновал уже треть лестничного пролета. Еще немного, и я окажусь на площадке,
где меня и пристрелят. Если только...
Я резко вскинул голову, как раз в тот миг, когда чья-то рука швырнула вниз
некий предмет. Я отчетливо видел его - черный шарик, крохотный, а потом
стремительно увеличивающийся в размерах. Словно планета, падающая на голову.
Оглушенный собственным криком, я спружинил ногами и бросил себя вниз. Я еще
летел, когда позади грохнул взрыв, и меня толкнуло горячей и упругой волной, на
смену которой через мгновение пришел жесткий и холодный камень пола.
Глава 21
- Сволочь! - пробормотал Ламю. - Он забрался выше меня и завладел
гранатами!
Я усмехнулся...
Когда я шлепнулся с лестницы, Ламю - надо отдать ему должное - тут же
пришел на помощь и, рискуя собственной шкурой, оттащил меня обратно в
коридорчик. Теперь мы сидели рядом, прижавшись к стене, и прислушивались к
гулко бухающим звукам. Тот, кто засел на лестнице, развлекался, время от
времени кидая вниз гранаты.
- Плазменные! - определил по звуку Ламю. - Хорошо, что не бризантные,
иначе от тебя осталось бы крошево.
- Хорошо, - машинально согласился я.
Террорист покосился на меня и усмехнулся:
- Судя по тому, с какой щедростью он их разбрасывает, у него порядочный
запас этих игрушек.
- Похоже, - вновь согласился я, прислушиваясь к жалобам избитого тела. А
перепало мне немало, хотя серьезных ран и не было. Но синяков и ссадин
прибавилось. Кроме того, я здорово разбил левый локоть и зашиб бедро. .
- У нас всего сорок пять минут, - сказал, посмотрев на карту, Ламю.
Я промолчал. Волноваться прежде всего надлежало террористу. Я был
вспомогательной фигурой. И вообще, больше всего на свете мне хотелось как
следует отлежаться. Ламю же по вполне объяснимым причинам изнывал от
бездействия.
- У тебя есть какие-нибудь соображения?
- Никаких, - вполне искренне признался я.
- Да, плохо дело. По лестнице нам не прорваться.
Я был полностью согласен с ним. Хотя плазменные гранаты не дают осколков,
но поджаривают они не хуже, чем одноименная дуга.
- А может быть, все-таки попробуем? Я прикрою тебя.
Погладив ноющее колено, я сообщил:
- У меня есть вариант получше - я прикрою тебя.
- В тебе проснулось чувство юмора? - с плохо скрываемой яростью
осведомился Ламю.
- Возможно, но туда я больше не полезу. Куда проще пристрелить меня здесь.
- Это действительно просто, - согласился Ламю. Я покосился на излучатель,
лежавший у него на коленях. Можно было бы попытаться завладеть оружием.
Возможно, мне это удалось бы. Но я мало что выигрывал. Вдвоем мы с Ламю имели
хотя бы гипотетические шансы одолеть гранатометчика. Оставшийся один эти шансы
утрачивал наверняка. Потому-то я и не пытался вступить в борьбу за излучатель.
- У меня есть план! - сказал Ламю.
Я не проявил большой радости, но все же спросил:
- Какой?
За стеной бухнул еще один взрыв. По коридору дохнуло горячей волной. Мы не
сговариваясь уткнули лица в колени.
- Где-то здесь, - пробормотал Ламю, поднимая голову, - должны быть
вентиляционные шахты. Они непременно есть в любом большом здании.
- Да, - подумав, согласился я.
- Шахты связывают между собой уровни. - Ламю рывком поднялся. - Мы должны
попытаться найти их.
Я кивнул, но не испытывал ни малейшего желания подняться. Ламю уловил мое
настроение.
- Вставай! - велел он.
- Может быть, я подожду тебя здесь?
- Нет, мне понадобится твоя помощь. Накрепко стиснув зубы, я встал -
сначала на четвереньки, потом в полный рост.
- Ну, куда теперь? Грохнул еще один взрыв.
- Думаю, сюда. - Террорист увлек меня по коридору. Он имел некоторое
представление об устройстве зданий, и вскоре мы действительно вышли к
серебристой, прямоугольного сечения трубе, подобной той, за какой я прятался,
когда убегал от Бааса. Труба вылезала из пола и, змеясь, убегала вверх.
- Отлично! Внутри наверняка есть скобы. Сейчас мы все устроим. Отойди-ка!
Не дожидаясь, пока я исполню приказ, Ламю поднял излучатель и направил его
на трубу. Зеленый луч с треском впился в металл. Через несколько мгновений в
блестящей поверхности появилась небольшая дырочка. Тогда Ламю повел излучатель
чуть влево. Он продолжал свою работу до тех пор, пока не очертил неправильной
формы окружность, по размерам вполне достаточную, чтоб в нее мог пролезть
человек. После этого террорист ударом ноги вбил металлическую заплату внутрь.
Пахнуло затхлостью. Засунув руку в трубу, Ламю принялся шарить там. На лице его
расцвела торжествующая ухмылка.
- Ну вот, скобы на месте. Теперь твоя очередь, Бонуэр. Сейчас ты по трубе
поднимешься наверх и прикончишь этого парня.
Его предложение не вызвало у меня восторга.
- Я не полезу.
- Еще как полезешь! - процедил Ламю. - В противном случае я буду отрезать
от тебя по маленькому кусочку. Это долго и очень больно, Бонуэр. Поверь на
слово. Я знавал людей, которые испытали подобное.
- Но как я смогу выбраться из трубы?
- Так же, как в нее и попадешь. Я дам тебе излучатель, и ты прорежешь
точно такую же дыру. Решайся, но быстрее, времени у нас в обрез!
Террорист грозно взирал на меня, поигрывая смертоносным оружием.
- Хорошо, согласен.
Что, простите, мне еще оставалось делать?
Ламю воспринял мое согласие как должное.
- Вот и отлично! Мне нравится, что ты ведешь себя разумно. - Террорист
поставил излучатель на предохранитель и, аккуратно подав его мне, тут же извлек
второй. - Сунь его за пояс. - Я медлил, и Ламю прибавил, играя желваками: -
Будет обидно, если у тебя возникнут глупые желания. А теперь слушай. В твоем
распоряжении минут двадцать. За это время ты должен добраться до нашего
противника и прикончить его. Я постараюсь отвлечь его внимание. Ты все понял?
- Да.
- Тогда ступай.
Делать было нечего. Шагнув к трубе, я нерешительно сунул голову в
отверстие. В ноздри ударил щекотливый запах металлической гари, сухости и
тлена.
- Давай! - подстегнул Ламю.
- Иди к черту, умник!
Пошарив рукой по стене, я нащупал скобу. Я чуть подтянулся, достал до
второй и медленно втащил тело в трубу. В тот же миг под моими ногами блеснул
импульс.
- Ты что, сдурел?! - взвыл я. Труба ответила гулким эхом.
- А что, по-моему, очень неплохая идея, Бонуэр! - глухо хохотнул невидимый
мне Ламю. - Пожалуй, время от времени я буду постреливать, целясь все выше.
Полагаю, это заставит тебя двигаться побыстрее.
- Скотина! - пробормотал я.
Теперь, когда у меня был излучатель, можно было попробовать сквитаться с
этим пижоном, но вряд ли мне удалось бы поразить его вслепую. Зато расплата
последовала бы немедленно.
Я нащупал еще одну скобу и крепко ухватился за нее. Теперь и ноги, и руки
имели опору, я почувствовал себя уверенней и сделал первый шаг. Ламю больше не
стрелял. Очевидно, он понял, что я исполняю его приказ, и успокоился. А я начал
карабкаться вверх.
Поначалу очень много неудобств доставляла темнота. Спустя какое-то время
мои глаза освоились, и я, хоть и не без труда, но различал тускло светящиеся в
пыльном полумраке скобы. Однако все это было возможно лишь до тех пор, пока до
меня достигал свет из отверстия, проделанного Ламю. Как только оно осталось
далеко внизу, темнота плотно обхватила меня. Она была неприятна сама по себе,
порождая чувство неуверенности, знакомое каждому, кто ходил по густому
безлунному лесу. Вдобавок к этому прибавлялось ощущение замкнутого
пространства, именуемое клаустрофобией, что не совсем верно. Клаустрофобия
может охватывать и в огромном помещении, ее вызывает наличие стен. Чувство,
давившее на меня, было порождением бездны, таящейся под ногами. Я имел все
основания предположить, что вентиляционная шахта соединяет двенадцать уровней,
а значит, под ногами у меня была пустота, протяженность в двести футов. При
падении с такой высоты человек превращается в отбивную. От одной мысли об этом
я начинал испытывать неприязнь к жареному мясу.
Впрочем, я уже вполне освоился. Руки действовали, словно хорошо отлаженные
автоматы, ноги прыгали на очередную скобу, как заведенные. Излучатель больно
жал бедро, и, подумав, я сунул его за пазуху. Так-то надежнее, не хватало еще
обронить его где-нибудь по дороге.
Оп! Правая рука, должная схватить очередную скобу, поймала пустоту.
Сбиваясь с ритма, соскочили ноги. Вопя от ужаса, я висел в черной пустоте,
вцепившись в скобу одной левой рукой, недостаточно сильной, чтоб удержать
тяжесть тела.
- Спокойно! - приказал я самому себе. Легко сказать - спокойно! Обливаясь
холодным, моментально выступившим потом, я поймал злосчастную скобу второй
рукой. Потом нашли опору ноги. Все обошлось. Но в чем же все-таки дело? Я
принялся шарить по пыльной поверхности ладонью. Вертикальная стена обрывалась,
перерастая в горизонталь, а это означало, что я достиг двенадцатого уровня. Что
есть сил, до хруста в пальцах, цепляясь за скобу, я вылез из вертикального
ствола и распластался всем телом. Самая трудная часть пути была позади, и я
позволил себе отдышаться.
Я лежал и прислушивался к окружавшим меня звукам, точнее, к полному
отсутствию их. Тишина была почти абсолютной, если не считать гулких ударов
сердца и сопения, вырывающегося из моей глотки. И очень пыльной. В носу
засвербило, однако чихнуть я не решился. Металл здорово резонирует звук, и
могло случиться так, что мой чих дойдет до неведомого гранатометчика. А мне
вовсе не хотелось быть заживо поджаренным.
Не без труда подавив опасное желание, я пополз вперед. Особо усердствовать
не следовало. Нужно было лишь подобрать подходящее место и выбраться из
металлической кишки.
Достаточно. Полуприсев, точнее, скрючившись, насколько позволяла высота
трубы, я извлек из-за пазухи излучатель, снял его с предохранителя, наставил
перед собой и нажал на курок. Вырвавшийся из рубчатого ствола ослепляющий луч с
треском вонзился в металл. Щедро полетели искры. Большая часть их убегала
вперед, растворяясь в полумраке красивыми малиновыми, медленно гаснущими
светлячками, меньшая отпрыгивала в мою сторону, причиняя массу неудобств.
Для начала я пробил небольшую дыру, достаточную, чтоб осмотреться.
Поплевав на жарко светящиеся края, я осторожно приблизил к отверстию глаз. Подо
мной, футах в десяти, виднелся привычно-серый пол. Высота была не самой
идеальной для приземления, но могло быть и хуже, а значит, выбирать не
приходилось. Отодвинувшись, насколько было возможно, от проделанной дыры, я
вновь нажал на курок. Луч, рассыпая искры, медленно рассекал металл неровной
малиновой дугой. Искры жгли руки, но я, стиснув зубы, терпел.
Терпел, терпел... Дуга уже достигла двух третей окружности, когда
излучатель вдруг поперхнулся, выплюнув последний неровный сгусток энергии. Из
моей глотки вырвался стон отчаяния. Я даже не подумал об этом! Проклятый Ламю
израсходовал слишком много энергии, и вот теперь мне ее не хватило! И крысиный
волк в мгновение ока превратился в крысу, запертую в крысоловке. Путаясь в
складках комбинезона, я извлек карту и поднес ее к сочащемуся из щели свету. На
табло бегали цифры. Крайними, покуда неподвижными, были единица и восьмерка. Но
вот восьмерка дернулась, уступая место предшественнице по ряду. Семнадцать
минут. А потом все будет кончено.
Таиться больше не имело смысла. Яростно заорав, я что есть сил ударил
кулаками в металлический лоскут, ни на что, собственно, не надеясь. Однако, к
моему удивлению, тот чуть подался вниз. Металл был мягким. Это открытие
окрылило меня, и я принялся колотить по стенке трубы. Сначала я бил
излучателем, разломав его, - кулаками, отбив кулаки, принялся колошматить по
металлической заслонке ногами. Она поддавалась - медленно, очень медленно, но
поддавалась. Сначала на полдюйма, потом на дюйм, дюйм с четвертью... Щель
открывала свой зев с ленивым нежеланием кита, проглотившего Иону. Я утроил
усилия. С хрипом выплевывая пыльный воздух, я колотил по металлу с
остервенением кузнеца, пытающегося расплющить остывшую металлическую болванку.
Эх, если бы в моем излучателе был хоть крохотный запас энергии! Совсем немного,
чтоб подрезать край!
Я отбил ноги и вновь перешел на кулаки. Может быть, достаточно? Нет,
голова еще не пролезала. Времени оставалось всего двенадцать минут. У меня уже
не было сил. Выручало лишь отчаяние да то самое остервенение, которое не
позволяет отступить перед врагом. Остервенение, прибивающее флаги к мачтам
тонущих фрегатов и взбирающееся без лестниц на крепостную стену. Еще! Еще
немного!
Все! Голова пролезла в щель. Разрывая в клочья комбинезон, я принялся
проталкивать тело. Я вылез почти по пояс и в этот миг застрял. Время уходило, а
я висел, подобно червяку, в десяти футах от пола, не в силах ни выбраться
наружу, ни вернуться обратно. Только не отчаиваться! Только не паниковать!
Я принялся отчаянно извиваться, по миллиметру вырывая тело из
металлической западни. Я освободил руки и нашел в себе силы для решительного
рывка. Мой зад, а за ним и ноги выскользнули наружу, и, перекувыркнувшись в
воздухе, я шлепнулся на пол.
Кажется, я отбил почки и, возможно, не только их. Но я был счастлив, а на
губах моих играла улыбка, ведь я победил еще раз.
С неестественной звериной легкостью в теле я вскочил на ноги и бросился
туда, откуда доносились глухие отзвуки разрывов.
Глава 22
Снелл, а это был именно он, заблаговременно подготовился к обороне, сделав
все от него зависящее, чтоб выйти победителем игры. Он не мудрствовал лукаво,
подобно Ламю, выдумывая хитрые планы, и не тешил свою жестокость, охотясь за
соперниками, подобно Баасу. Снелл сделал ставку на быстроту ног и бросился на
двенадцатый уровень, к тайнику, который, как он логично рассудил, должен был
быть самым богатым. И бывший страж не просчитался. Он получил в свое
распоряжение самое сильное оружие, а кроме того, возможность блокировать
единственный путь к вершине башни. Он учел все, кроме одного. Он не предвидел
того варианта, что некий Дип Бонуэр сумеет пробраться наверх по крысиному лазу
и зайти со спины.
До конца игры оставалось около десяти минут, когда я вышел на Снелла. Я
нашел его по звуку разрывов гранат, которые бывший страж швырял в пытавшегося
пробиться снизу Ламю. Снелл устроился комфортабельно, почти со вкусом. Он
сидел, вальяжно скрестив ноги, у края нависшей над лестницей площадки. По
правую руку от него стоял вместительный контейнер с гранатами, по левую -
початая бутылка спиртного - приз самому быстрому.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг