вакцинация.
- Это ничего не доказывает, - не унимался я. Правда, менее настойчиво,
нежели прежде. - За многие годы вы адаптировались и научились воспринимать
серебро, как простое железо. Вот и весь секрет.
Граф придвинулся ко мне вплотную, нос к носу, и чуть слышно выдохнул:
- Тогда позволь спросить тебя, варркан. Позволь спросить тебя, охотник за
нечистой силой, спаситель мира и вселенной. Почему люди сгорают в адском
пламени, когда к ним прикасаешься этим серебряным клинком?
Десять минут. Ровно столько времени я молча, не мигая, смотрел в глаза
Графа, пытаясь разглядеть в них хоть искру неправды. И ровно столько времени
мозг старательно решал, верить или нет.
Боболок не отвел глаз. Его морда оставалась спокойной, только лапы
неторопливо перебирали янтарные четки.
То, о чем говорил Граф невероятно, чтобы оказаться правдой. Люди
превратились в монстров? Этого не может быть. Да, они жестоки, бесчеловечны,
кровожадны. Этого у людей не отнять. Если, тем более, учесть, что, по словам
самого Графа, остров настоящее сокровище. Но умирать от серебра, словно
ничтожная нелюдь? Невозможно. Нет. А если Граф прав? В этом мире всякое может
случиться. И моя история тому подтверждение. Но тогда проверить слова Луиза
можно только одним способом.
- Идемте, Граф, - я подскочил с места, зная, что должен сделать.
- Куда? - боболок чуть напрягся.
- Обратно. В подвалы. Куда же еще. Мне нужна ваша шпага.
Не дожидаясь согласия Графа, я торопливо зашагал к выходу. Граф, ни слова
не говоря, затопал следом.
У дверей я почти нечаянно задел острием серебряной шпаги одного из
стражников. Неглубокая царапина на плече.
Раненый даже глазом не моргнул. Продолжал пялиться прямо перед собой,
крепко сжимая боевой топор. Граф, следующий за мной, только усмехнулся,
взглянув на сочащуюся из раны кровь, и сунул в лапы охранника свой платок.
На повороте коридора я на секунду обернулся. Раненый был вполне здоров и
гордо хвастался перед товарищем полуученым от варркана порезом и подарком
короля.
- Солдаты чаще чем все остальные подвергаются испытанием серебром, -
бросил Граф, поравнявшись со мной. Я не прореагировал и двинулся к подвалам.
Прихватив по дороге пару чадящих факелов, миновав тяжелые, обитые железом
двери, длинные темные коридоры, мы спустились вниз.
- Откройте, - потребовал я, указывая на камеру, где находились люди.
Граф несколько секунд задумчиво покусывал губу, затем решился и отпер
тяжелые засовы.
- Они опасны, варркан. И не по человечески сильны. Вы не боитесь?
Я усмехнулся. Сила варркана еще не пришла ко мне, но имея в руках оружие
из небесного металла даже сейчас мне нечего боятся. Если Граф все наврал, то
люди, будь у них хоть немного ума, не полезут к человеку со шпагой. Любое
существо прежде всего ценит свою жизнь. А если боболок прав, в чем я еще не
совсем уверен, то серебро поможет и в этом случае.
Я сделал шаг вперед, за толстые решетки, и за моей спиной раздался
противный ржавый звук закрываемых дверей. Промелькнула мысль о ловушке, но я
отогнал ее. Незачем вытаскивать варркана из другого мира, чтобы с помощью такой
сложной комбинации заманить в клетку. Граф, словно прочитав эти мысли, чуть
слышно произнес:
- Если вы, варркан, погибните, чего я искренне не желаю, то мне бы не
хотелось, чтобы эти твари вырвались на волю.
Я коротко кивнул, выставил впереди себя шпагу и стал мелкими шашками
приближаться к черной, копошащейся куче в дальнем углу клетки.
- Эй! Вы меня слышите? - позвал я.
Возня прекратилась, и я заметил несколько отражающихся в слабом свете
факела глаз.
- Вы слышите меня? - повторил я, - Я хочу помочь вам.
Из угла донесся толи рык, толи несвязные ругательства.
Я сделал еще несколько шагов вперед.
От кучи отделилось темное пятно и, пригибаясь к каменному полу, стало
медленно приближаться, изредка низко подпрыгивая.
Отчего-то это не совсем человеческое движение насторожило меня. Я
перехватил поудобнее шпагу, стараясь разглядеть все, до мельчайших
подробностей.
Человек, не доходя нескольких шагов, остановился и, вытянув шею, стал
принюхиваться, мелко подергивая ноздрями. Верхняя губа его задралась вверх, и
он чуть слышно прорычал.
- Ты можешь говорить?
Человек резко присел, почти касаясь руками пола, взглянул на меня из-под
лохматых бровей и зарычал еще сильнее. Вслед за этим из угла вышли остальные.
Такие же грязные и недоверчивые. Один стал заходить справа от меня, второй
слева.
- Осторожней, варркан, - крикнул Граф, который внимательно наблюдал за
разворачивающимися в клетке событиями.
Мне не нужны были предостережения боболока. Я и сам видел, что задумали
эти люди. Работа варркана научила меня читать чужие глаза. И сейчас я различал
в глазах этих людей только желание убить.
- Не советую приближаться, - я выразительно покачал шпагой, все еще
надеясь, что люди понимают меня, - Не хотите разговаривать, не надо. Но и
приближаться ко мне слишком близко не стоит.
Наверно, я слишком много болтал. Поэтому и забыл правило варркана. Чем
меньше слов, тем меньше дырок в шкуре.
Нападение произошло почти неожиданно. Тот, который стоял справа, мотнул
лохматой головой и молча бросился вперед, протягивая ко мне руки. Следом за ним
последовали остальные.
В попытке отступить, я сделал шаг назад. Запнулся, и рухнул на спину, не
забыв выставить перед собой острое жало серебряной шпаги. И может только это
неловкое движение спасло жизнь глупому варркану.
Один из нападавших налетел на шпагу. Из его пронзенного горла хлынула
кровь, он захрипел, но успел полоснуть меня по лицу тяжелой ладонью. Я откинул
его тяжелое тело сапогом, перевернулся на живот, ожидая нападения каждое
мгновение, вскочил на ноги и размашисто, не глядя, рубанул перед собой воздух.
Но никто и не думал нападать на меня.
Два человека, бросая подозрительные взгляды, занимались своим товарищем.
Нет, они не помогали ему. Они рвали его на куски, наслаждаясь видом теплой
плоти и запахом крови. Зачем преследовать опасную добычу, когда можно
полакомиться беспомощным другом?
- Люди? - прошептал я, - Нет. Уже нет.
И словно далекое и звериное проснулось во мне. Словно зов диких предков
толкнул меня вперед. Я позабыл, кто я и что я. Я стал таким же зверем, как и
те, кто сейчас находился передо мной.
Всего два раза спела свою песню серебряная струна шпаги. Всего два раза.
Я отступил назад. С силой сжал ладонями виски, стараясь прогнать дикий
зов зверя. Застонал, словно это могло помочь в изгнании неугодного.
- Смотри, варркан!
Голос Графа вывел меня из ступора, заставив возвратиться в мир
действительности.
Алое прозрачное пламя полыхало над тремя поверженными людьми. Оно не
выбрасывало вверх языки пламени. Оно не старалось убежать по грязной соломе в
темноту. Оно просто пожирало то, что принадлежало только ему. И никому больше.
Через пять секунд на грязном, заваленном нечистотами полу ничего не
осталось.
- От простого железа они умирают куда медленнее, - Граф, открыв двери,
прошел в клетку и встал рядом, - У тебя на щеке кровь.
Я дотронулся ладонью до щеки.
Странно. У меня и у них одна и та же кровь. Липкая и теплая. Тогда почему
мы такие разные? Странно.
- Мне нужно остаться в одиночестве, - пробурчал я, не глядя на Графа, - Я
останусь здесь. Принесите чистой соломы и воды. Если через сутки я не
превращусь в зверя, то, возможно, мы и продолжим наши милые разговоры о
сотрудничестве. Поспешите, Граф Луиз де Шовиньон. У меня мало времени, чтобы
избавиться от последствий нанесенной раны. Не забудьте запереть дверь. Не
исключено, что вместо трех человеческих экземпляров у вас вскоре появится один,
но очень и очень буйный.
Граф поднял уроненную мной шпагу, склонил на мгновение голову и, не
оглядываясь, вышел.
Как я и просил, слуги притащили целую копну свежей соломы и несколько
кувшинов с водой. Опасливо поглядывая на меня, скинули ношу поближе от дверей и
быстро исчезли, прихватив факела. Клетка, ставшая мне на ближайшие часы и домом
и лазаретом, погрузилась во тьму. Во тьму, у которой не существовало ни начала,
ни конца.
Я скинул верхнюю одежду, упал на подстилку, свернулся калачиком и
заскулил. Заскулил, словно новорожденный щенок, у которого в не прорезавшихся
глазах только страшный мир темноты и тишины.
Если я не хочу превратиться в нежить, если не хочу стать таким же
существом, как и убитые недавно люди, я должен как можно скорее стать
варрканом. Вернуть запечатанные знания и силу. Вернуть мощь. Вернуть
человеческий облик.
Раненая щека тупо горела. Кровь, не успевая застыть, сочилась по коже,
стекала на подбородок и падала в темноту. И я чувствовал, как тело мое
медленно, но верно превращалось в тело нелюдя. Дикие мысли, не подвластные
моему земному сознанию, грубо рвали на куски мозг, принося жуткие образы и
желания. И оно, мое человеческое сознание, в страхе перед звериным натиском,
бежало прочь, в темноту. Туда, где за крепкими стенами, за не взламываемыми
печатями хранилась душа варркана. Лишь одна она могла помочь мне не
превратиться в чудовище. И только на нее одну оставалась надежда.
Человеческая душа, преследуемая чуждой сущностью, заколотилась в стену,
воздвигнутую временем и необходимостью. Крепка и прочна стена. И не справиться
с этой мощью простой и слабой человеческой душе. Только одна песчинка, одна
почти незаметная песчинка отшелушилась от стены, за которой хранились тысячи и
тысячи сознаний прежних героев, магов и воителей. Но и этого достаточно.
Дрогнула стена. Словно почувствовала, что пришло ее время. И сдалась,
пропуская через себя всего одну спрятанную волю. Но самую главную. Волю к
жизни.
Тонким, невидимым ручейком пробивались сквозь толщу ждущие действия души.
Ломали, камень за камнем, преграду. И звали за собой тех, кто еще не знал, что
телу, в котором они столько времени прятались от бытия, требуется помощь.
А оно не просто звало. Оно молило. Уже не в силах сдерживать превращений.
И не в силах удержать равновесие.
Но теперь те, кто так долго ждал своего часа знали. Они, круша последние
остатки стены, вливались в меня, говорили со мной, думали и делали за меня.
Неудержимым потоком обволакивали каждую клетку, ища чуждую мысль и изгоняя ее
прочь. Они растекались по мне, вызывая странные образы, воскрешая былые дни,
возвращая гордость побед и горечь поражения.
Как прежде.
Как раньше.
Как всегда.
И много было тех, кого я просто слушал. И много было тех, с кем просто
говорил. Передо мною пролетали души, давно забытых тел исчезнувших могил.
...Старенький грузовик на горном серпантине. Черная кошка на дороге.
Бесконечное падение в ущелье. Смерть, положившая начало новой жизни в новом
обличии варркана. Ночная дорога. Нападение нелюдей. Блеск серебра и огонь
поверженных тел.
Великие Шептуны и волшебники замка Корч говорили со мной. Давно
превратившиеся в прах друзья и враги смотрели мне в глаза. Варрканы, чье
предназначение избавлять мир от темных сил, припав на колено, салютовали мне
серебряными клинками.
И принцесса Иннея, вместе с зеленоволосой Ило, улыбались мне, шепча слова
любви, и сливались в один, такой дорогой мне образ Илоннеи. Пьер, держа в
ладонях Глаз Дракона, собирал свое серебряное войско. И Джек, варакуда с
серебряными клыками, гордо задрав морду, сидел у его ног.
И были еще победы. Сотни побед. И тысячи лап тянулись ко мне, моля о
пощаде. Стоны убитых наполняли меня, проклиная на все времена. И стоны
отмщенных пели во мне, склоняясь в благодарном поклоне.
Живи варркан. И делай то, что ты умеешь делать лучше всего. И лучше всех.
Убивать тех, кто идет против света. Живи варркан.
Образы менялись, расплывались в единой мешанине размазанного сознания,
крутились в калейдоскопе необъятной силы. И над всем этим звучали барабаны,
отбивая непереносимым грохотом боевую песню варркана. Единственного варркана.
Потому, что теперь в этом мире оставался только один. Я. Варркан Файон.
Сжигающий серебряным огнем.
Краски тускнели, успокаивались. Образа расплывались и превращались в одно
единственное лицо. В одну единственную морду. Нелюдя боболока. Графа, по имени
Луиза де Шовиньона. Он звал меня, беззвучно открывая пасть. Он звал меня, чуть
слышно произнося мое имя. Он кричал, пытаясь возвратить меня из небытия.
- Варркан! Варркан!
И я открыл глаза.
- Варркан! - Граф прижался мордой ? ??????? ??????? ? ????????? ???????
?? ??, ??? ?????? ???????? ??????? ?????????, - ??... в порядке?
Я сел. Стиснул пару раз кулаки, покрутил головой, щелкнул пальцем по
своему носу. Провел языком по зубам, проверяя, не выросло ли чего ненужного. Не
выросло. И не должно.
- В порядке. Сколько я тут прохлаждаюсь?
- Неделю, варркан. Целую неделю. Да-да.
Процесс с каждым разом затягивается. Это не слишком хорошо. Хорошо если в
клетке, а если приспичит на костре?
- Что это вы Граф на меня так странно поглядываете?
- Да нет, ничего, - смутился Луиз, - А ты, варркан, есть не хочешь? Мяса
там свежего. Или крови.
- ????? - ? ??????? ???????, ???? ?? ? ??????? ????, ? ?????? ? ??????,
??? ?? ?????, - ???? ?? ????. ? ????? ?? ????. ? ??? ????... Чего вы прыгаете
Граф?
Боболок и в самом деле проворно отскочил от клетки, едва я поднялся на
ноги. Лапы его судорожно сжимали эфес серебряной шпаги, а он сам чуть слышно
похрюкивал. Все тот же атавизм.
- Ясно, - помотал я головой. Потом подошел к прутьям и просунул сквозь
них руку, - Валяйте свои прививки. Да отвернусь я, отвернусь. До чего пугливые
нелюди пошли.
- Станешь тут пугливым, - признался Граф, осторожно приближаться ко мне, -
Видел бы ты себя со стороны в эту неделю, да послушал все то, что орал благим
ревом, и не так бы скакал. Так я тебя немного порежу?
- Режь, - согласился я, - Только руку не оттяпай. Она мне еще пригодиться.
Я отвернулся, дабы не смущать Графа в его справедливом желании проверить
меня на предмет монстроидальности. Слышно было, как он, бормоча молитву, сделал
несколько шагов. Потом по руке скользнуло холодное серебро, вспарывая кожу и
разрезая мясо.
- Все?
- Все, - Граф занял безопасную позицию и оттуда наблюдал за состоянием
раны.
Я посмотрел на руку и скривился. Граф меры не знал. Порез оказался длинный
и глубокий. Хирург из нелюдя при всем желании не получился бы.
- Не горит? - пощелкал я пальцами.
- Не горит, - Луиз подергал поросячьим носом, принюхиваясь. Хотя давно
известно, что серебряное пламя не пахнет, - Так ты точно без последствий, или
охрану звать?
Я с шумом выпустил из легких воздух. Доказать, что ты не верблюд в этом
мире оказалось сложнее, чем предполагалось.
- Граф, ты меня уморил. Нормальный я. Шерсти нет, клыков нет. Серебро не
берет. Какие еще тебе доказательства нужны?
- А ты поколдуй, варркан, - нелюдь поскребла за широким ухом. Волнуется,
значит. Боболоки, когда волнуются, чешутся без меры, - Нелюдь колдовать
неспособен, это тебе каждый детеныш скажет. Вот и докажи.
Я вздохнул. Творить волшебство просто ради представления не хотелось. Но
надо.
Помахав в воздухе рукой, я протянул к Графу кулак и разжал его. Над
ладонью парила яркая звездочка. Элементарное заклинание малого огня, не
требующее больших, как умственных, так и физических способностей. Как ни
странно, Граф знал и об этом.
- Так и я могу, - рыкнул возмущенно боболок, помахал лапами и, что-то
пробормотав, разжал когтистую пятерню. Из нее вывалилось куриное яйцо и с
хрустом раскололось об пол. Графа сей факт ничуть не смутил, - Не то
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг