Виктор Косенков
Д Е М О Н
"Покидая свое тело, как пожарище в
смертном бою."
Е.Летов
Ботинок порвался на второй день после покупки. Костя с обиженным
удивлением смотрел на свой серый носок, выглядывающий из отверстия в
обуви. Вид был неприглядный. В голове вертелось бестолковое : "
Ведь новые же, новые..." На улице было противно, сыро и холодно. Ноги
насквозь промокли, и вечерний насморк уже ждал его дома, как преданная
собака.
Растерянно моргая, Костя созерцал собственный носок, когда мимо
проезжающая машина ненавязчиво окатила его брюки грязной жижей из смеси
снега, песка и бензина. День был явно неудачный. Впрочем, как и многие,
многие до него. Это был обычный грязный день со всем его хамством, злом и
унижением. Самым обидным было то, что Костя находился очень далеко от
дома, от автобусной остановки и от своей бывшей работы, с которой его
уволили месяц назад. Как раз сегодня Костя получил расчет и свою трудовую
книжку, вытерпев месяц унижений, отказов и прочих милостей, которые
вываливаются на человека государственными организациями, когда тот
окажется за их высоким, сияющем бортом.
Поджимая пальцы и прихрамывая Костя добрел до остановки, дождался
автобуса и отправился домой, плотно зажатый между воняющим отбросами
стариком и стенкой салона. Из плохо прикрытого окна сильно дуло.
С трудом ощущая замерзшую и отдавленную ногу, Костя ввалился в свою
двухкомнатную квартиру и зло бросил на подзеркальный столик новый счет за
жилье. Единственное, что случилось хорошего за этот день, так это горячая
ванная, в которой Костя отмачивал свое несчастное тело.
Пока он сидел в ванне голова его была занята самыми различными мыслями
от стандартного вопроса "Почему?" до бредовых планов по улучшения своего
образа жизни. На завтра он решил пойти в обувной магазин и потребовать
замены вышедших из строя ботинок. На душе было погано, и он испытывал
страх перед назначенным походом в магазин. По спине противно пробегали
мурашки.
Утро навалилось на крышу дома и всем своим розовато-серым существом
заполнило лестничные пролеты, балконы и незакрытые шторами комнаты. Костя
открыл глаза. На сердце было спокойно, и какая-то расслабленность
наполняла все его естество. Казалось, что все беды и проблемы остались во
"вчера", затерялись в облаке минут и секунд где-то за гранью полуночи.
"Хороший день. Обязательно будет хороший день!", подумал Костя и вдруг
вспомнил, что собирался сегодня пойти в обувной, и хорошее настроение
улетучилось мигом. Снова по спине поползли знакомые мурашки. Он терпеть не
мог эти "житейские" коллизии. Ему всегда было как-то противно ходить по
магазинам, о чем-то упрашивать продавцов. Почему упрашивать? Костя не
знал. Его общение со сферой обслуживания почти всегда проходило в какой-то
униженно-просительной форме. Однако делать было нечего и он вскоре
потащился на улицу.
У дверей родной четырнадцатиэтажки Костю толкнули. Толкнули даже не
плечом, а предплечьем, потому что плечо располагалось где-то значительно
выше. Здоровяк, буркнув что-то неодобрительное, скрылся за углом, а Костя
долго и старательно отряхивал рукав польто от белого налета со стены.
Над названием магазина с ярким, желтое на зеленом фоне, словом "Shop"
виднелось не менее броское слово "КОЗЛЫ", написанное свежей грязью. Видимо
неизвестный поклонник графити тоже был недавним клиентом магазина. Костя
слегка ухмыльнулся, и подавив предательскую дрожь в самой не подходящей
для этого части тела, переступил порог. Тут же мерзопакостный колокольчик
звонко оповестил всех присутствующих, что прибыл еще один олух, падкий на
глупые вывески и дешевую рекламу.
Лица двух скучающих продавщиц поднялись над кроссвордами и уставились
на Костю с некоторым любопытством. Последний созерцал эти лица с видом
кролика, на которого искоса глянул проползающий мимо удав.
Снова поползли мурашки, дрожь в ягодицах и прочие признаки
приближающегося позора. Судорожно глотнув воздуха, Костя ринулся в омут
житейского маразма.
Затем два магазинных "удава" долго и с неизмеримым презрением объясняли
несчастному "кролику", что обувь возврату не подлежит, деньги не
возвращаются, товара с аналогичной ценой и сходного размера в ассортименте
не наблюдается. Костя растрянно хлопал глазами, задыхался от свежего
запаха лака для ногтей и старался не останавливаться взглядом на широком
"декольте" блузки одного из "удавов", здоровенной толстухи с кашлем
курильщицы.
Пытка продолжалась минут десять, и вскоре на сцену вышел новый персонаж
в должности заведующего, то есть менеджера по продажам.
Менеджер представился Игорем Львовичем и попросил пройти Костю в
кабинет. Был он, Игорь Львович, а не кабинет, невысоким, с проседью, с
липкими безволосыми руками и внешностью вахтера.
- Итак, милейший...
- Константин Викторович, -отозвался Костя на немую маску ожидания на
лице менеджера.
- Итак, милейший Костя. Вам, если я правильно понял суть вашей
проблемы, попалась в руки, подчеркиваю - случайно, пара некачественной
обуви. Это так?
- Да. И я...
- Это недоразумение, - продолжал Игорь Львович, не дослушав Костю, -
легко устранимо. Настолько легко, что я просто крайне удивлен тем, что вы
сами недодумались до подобного исхода дела. Вы можете просто выбросить эти
ботинки, это ведь те самые ботинки вы держите в руках, в мусорный бак и
купить новые. В нашем же магазине. Ха-ха-ха... - и Игорь Львовичь залился
веселым, если не сказать по детски жизнерадостным смехом.
Ошалевший от такой абсурдности и одновременно какой-то извращенной
жизненной правоты собеседника, Костя только выдавил из себя:
- Но я рассчитывал... Меня уволили... И...
- Охо-хо.. - менеджер отсмеялся и с видом знатока заявил, - Случаются,
случаются в жизни неприятные моменты. Да. Но вы не огорчайтесь, это
преходяще. Сегодня вас, завтра вы! Так что не унывайте. И главное не
опускайте рук. Немеденно, сегодня или завтра пойдите на биржу труда,
зарегистрируйтеь! Там помогут! В крайнем случае, попробуйте получить
пособие по безработице. Не хлеб конечно, но тоже кое что...
" Что он несет? " - подумал Костя, но на всякий случай сказал :
- Спасибо, Но разговор-то не о том. Я про ботинки. Они же развалились
на второй день со дня продажи. Я...
- Да-да! К сожалению, качество обуви в последнее время не на уровне.
Знаете эта западная обувь ведь не рассчитана на нашу зиму.
Не рассчитана, да. Достаточно раза два наступить в лужу, и все...
Впрочем выход всегда есть.
- Но простите! - Костя повысил голос, решившись на "последний и
решительный..." - Тот выход, что предлагаете вы мне, совершенно не
подходит. Это же... Это же бред! Я отлично знаю свои права. Я имею...
- Ооохо-хо!!! Так вы подумали, что я всерьез? Ха-ха-ха... - менеджер
опять залился смехом, - Про мусорный бак?! Хааа-ха-ха. Это же была шутка.
Боже мой, я не представлял, что кто-нибудь может принять за серьезное
предложение. Уфф... Вы меня уморили! Мда...
Тут зазвонил телефон, и Костя был вынужден в течение пяти долгих, очень
долгих минут слушать разговор Игоря Львовича со своей супругой или
любовницей. Прекратив телефонный разговор Игорь Львович уставился на Костю
своими немигающими глазками.
- Итак, о чем мы?
- Об обуви. Я купил у вас обувь, она развалилась. Я требую, чтобы вы ее
мне заменили.
- Угу. Заменили, - по слогам произнес менеджер и, переходя с
официально-бестолкового стиля разговора на приблатненно-дворовый, сказал,
- Значит так. Ты, Кость, пойми, у нас шуметь не принято. Мы тебе все
заменим. Но не сегодня и не завтра. Ты координаты кинь, а потом, когда
новая партия прибудет, мы тебе звякнем. А щас пусто, ты последнюю пару
хапнул. Так что жди, может, ближе к концу месяца... Договорились? Ну вот и
ладненько. Шуруй, весельчак!
От подобного обращения Костя начал потихоньку заливаться дурной темной
кровью. Почувствовал, как к лицу прилил жар и, вскочив со стула, не-то
вскрикнул, не-то взвизгнул, но как-то позорно закричал:
- Вы мне не тыкайте! - и, не выдержав напряжения, выскочил прочь из
кабинета, успев заметить хищно подобравшееся и странно покрасневшее лицо
менеджера и услышать его издевающийся, громогласный смех за спиной.
Пробегая мимо продавщиц, Костя уже почувствовал, что прилив адреналина
прошел и на место слепой ярости, которой он поддался, приходит такая же
слепая жалость к себе. И эта жалость выплеснулась на лицо Кости
противными, несдерживаемыми слезами. И он побежал, зажимая подмышкой
коробку с рваными ботинками. Побежал от людских лиц, от продавцов, от
менеджеров, от надписи "КОЗЛЫ" и от всего, что смеялось ему в спину,
хлопая себя по ляжкам потными ладонями...
Остановился Костя уже на каком-то пустыре. Лицо замерзло. Было холодно
и гадко. Возбуждение, гнев, жалость сменились глубокой апатией и глубоко
запрятанным отвращением к себе. Он побрел, медленно размазывая жидкие
дорожки на лице, вдоль каких-то камней, непонятных ям и неизвестно откуда
взявшихся памятников. Что они делают тут? Какой-то пустырь, странно. Потом
Костя понял, что это совсем не пустырь, а очень старое кладбище. Старое,
заброшенное, изрытое не известно кем, с поломанными надгробиями и
оскверненными могилами. Костя шел, пиная попадавшиеся на пути банки и
оскальзываясь на редких льдинках.
В голову лезли различные воспоминания, которые память долго копила в
своих запасниках и вот сейчас улучила момент, чтобы выплеснуть всю их
замшелую мерзость.
Костя видел себя школьником, который с Судорожной гримасой на лице
собирает раскиданные тетрадки, а кто-то другой, маленький и нагловатый,
давит его очки ногой. Осколки брызжут во все стороны, а Костя сидит у
стены и ничего не делает, даже не плачет. Потом Костя увидел, как он на
своем первом серьезном свидании напился и был бит двумя здоровыми жлобами.
После чего долго отлеживался в какой-то канаве, бултыхаясь в грязи и
гнилой воде. Институт прошел перед его глазами, как одно сплошное
унижение. Преподаватели смотрели, вернее совсем не смотрели на него.
Эдакое пустое место. Хотя, с другой стороны, "букварем"
и "ботаником" Костя не был. Скорее просто неудачником. Неудачи
преследовали его постоянно. Хамы чувствовали в нем свою законную жертву,
любое мелкое жлобство видело "способ для самоутверждения", женщины не
видели в нем мужчину, они бросали его быстро и без сожалений, легко, как
надоевшую одежду. Ноги вывели Костю за ворота кладбища. Он кинул в руки
ближайшего попрошайки свои ботинки и, чувствуя как замерзают ноги в старой
изношенной обуви потащился, к ближайшей остановке автобуса. Но не дошел.
Завернув за угол, он почувствовал такой резкий приступ отвращения к себе,
что его вырвало. И так продолжалось до тех пор, пока его желудок полностью
не освободился от скудного завтрака.
С позеленевшим лицом, задыхаясь, Костя отошел несколько шагов и присел
на корточки у изношенной временем стены из серого известняка.
Голова свесилась, сознание помутилось...
Очнулся Костя, ощутив, как что-то засовывают ему в руки. Он поднял
голову и увидел, что на ладони у него лежит десятка. "Теперь еще и
милостыню подали..."- тупо удивился он. Туго соображая, Костя повернул
голову вправо и увидел удаляющуюся спину ангела. Белоснежные крылья
развевались у него за спиной, от всего образа исходило сияние, а в воздухе
чувствовался чудный аромат и явственно слышались удаляющиеся песнопения.
Костя вскочил и кинулся следом. И почти догнал, когда увидел, что
крылья - это всего лишь белоснежный плащ, а под ним скрываются черные,
покрытые шерстью ноги, оканчивающиеся тяжелыми раздвоенными копытами.
Пахнуло какой-то дрянью и в воздухе раздался громкий рев.
Затем Костю сильно швырнуло на стену. И последнее, что он увидел, перед
тем, как выключился свет, это удивленное лицо обладателя белоснежного
плаща. Обычное лицо, с бородкой и большими удивленными глазами.
Над головой было все то-же серое небо, что было и раньше. Все как
всегда с одним только отличием - правая половина лица и левая нога болели.
Костя потрогал лоб обнаружил, что из разодранной брови идет кровь. Ногой
шевелить было больно, но скорее всего переломов не было. Какое-то лицо
наклонилось над ним. Бритые щеки, бритая голова, мощный подбородок и
грубый слегка гнусавый голос.
- Ну ты, блин, дал! Совсем что-ли тронутый? Ты что ж, сука, под
колеса-то лезешь? Если тебе, скотина, своя жизнь не дорога, так зачем
машину-то портить!? Эй, ты вообще как? Придурок...
- А? Извините... - Костя попытался сесть, ему помог бритоголовый
водитель автомобиля. - Я... Я плохо себя чувствую. Мне... Извините.
- Извините... Хренли мне от твоего извиненения? Ты глянь, что наделал!
Костя посмотрел. На правом крыле серебристого форда красовалась чудная
вмятина, которая, не разбирающемуся в автомобилях Косте, показалась легкой
царапинкой.
- Но это ведь не страшно!? - неуверенно сказал он.
- Не страшно!? - завелся водитель. - Ты хоть знаешь, быдло, сколько
такое крыло стоит. Я ж тебе не лошина с рехтованным крылом катать. Это ж
менять надо!
- Извините... - Костя все еще прибывал в том же трансе, что и до
наезда. Все казалось ему несколько иллюзорным.
Вскоре водитель понял, что добиться чего-либо от Кости невозможно и
отвалил. Небольшая толпа, собравшаяся вокруг, рассосалась, а Костя все
стоял, прислонившись к стене и думал о том человеке, подавшем ему деньги.
Порывшись в кармане Костя достал ту самую десятку.
Он не помнил, как и кто положил ее ему в карман. Вероятно, он же сам
это и сделал. С купюры на него взирал, с явным недовольством, какойто
человек.
Поймав себя на мысли, что, стоя в таком виде и с жалкой десяткой в
руках, он скоро дождется еще новой милостыни, Костя пошел домой. На его
лице, под коркой запекшейся крови, явственно читалась решимость.
Словно вся мерзость его существования наконец осталась где-то позади и
ледяное спокойствие снизошло на него, подобно непробиваемому панцирю.
Дом встретил Костю все тем же теплом и одиночеством. Костя пообедал,
налил ванну и минут тридцать, почти ничего не чувствуя, сидел в теплой
воде. Выбравшись из ванной, он выпил несколько рюмок коньяку и немножко
посидел на старой деревянной табуретке посреди комнаты.
Последующие действия Костя выполнил, как в тумане. Он встал на ту самую
табуретку, на которой только что сидел, снял люстру, вдел в крюк веревку и
крепко затянул. Снимая люстру он оборвал провода, и теперь оголенные концы
сомкнулись, вспыхнула яркая искра, и комната погрузилась в полумрак.
Перегорели пробки. Это происшествие нисколько не повлияло на Костины
действия. Он аккуратно скрутил петлю и затянул ее на своей шее. На стене
перед Костиным лицом тикали часы. Секунды срывались с острого кончика
секундной стрелки и проскакивали мимо.
Свет в комнате изменился и стал каким-то темно-бордовым. Тени затеяли
свистопляску, словно за окном кто-то безумный прыгал с ярким фонарем и
освещал комнату неровными вспышками. Тень Кости - тень висельника,
промчалась через всю стену и вновь появилась в левом углу. Потолок стал
темнеть и на пол начали падать тяжелые мутные капли какой-то темной
жидкости. Костя, стиснув зубы, наблюдал за всем этим непотребством и
тяжело дыша все туже затягивал у себя на шее веревочную петлю. Сквозь шум
в ушах он услышал смех, визг, скрежет... Что- то мучительно поднималось из
глубин Костиной души. Какое-то ненужное желание, которое он уже пережил.
Пережил и забыл!!! Вот оно все выше, выше...
"ЖИИИТЬ!! Я ХОЧУ ЖИИТЬ!!!" Кричал не он, не Костя. Кричало то, другое,
что поднималось изнутри. И понимая, что все его планы могут рухнуть, Костя
шагнул вперед. Шагнул в вязкую путоту безвременья.
На голову посыпалась труха и мелкие камушки. Узкая веревка больно
врезалась в горло. Повинуясь инстинкту, Костя вцепился руками в петлю,
стараясь оттянуть неизбежный конец. Ноги барахтались в пустоте, тщетно
стараясь найти опору. Он все дергался и дергался, жгло горло, горели
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг