спину и, обратив лицо к потоку, завел какую-то дикую, бессмысленную мо-
литву. Позади Тира невидимый палач затянул тоже самое. Оба молились с
таким рвением, что Тиру исподволь захотелось к ним присоединиться.
Через некоторое время толстяк тяжело поднялся и, вытирая пену с губ,
произнес:
- Единый - это создатель. Единый - это разрушитель. Единый - это наш
мир. Единый - это наш бог.
- Да будет так вовеки, - пробормотал палач.
- И ты, кусок гнилого мяса, хочешь сказать, что не знаешь, кто такой
Единый?
- Теперь, кажется, знаю. - Тир понял, что попал в руки к сумасшедшим.
Или к религиозным фанатикам, что в сущности одно и то же, а поэтому надо
вести себя осмотрительней.
- Но скажите, почему невинное занятие так оскорбило Великого и Едино-
го? В моих помыслах...
- Почему? - Тир понял, что опять промахнулся. - Воистину нет преде-
ла... Занятие магией есть святейшее право Господа. Никто из простых
смертных не может посягнуть...
- Но я...
- Закончим, - толстяк, поджав губы, остановился перед Тиром, - Я ус-
тал слушать твои нелепости.
- Погоди. - Тир не намеревался просто так сдавать позиции. - Поди сю-
да. Я спросить еще хочу...
Толстяк подошел поближе и на удивление внимательно прислушался
- Ты и вправду кастрат, да? - спросил Тир.
Все остальное время Тир был занят только одним. Он громко и почти без
перерыва кричал. Трудно молчать, вися на дыбе. Трудно молчать, вдыхая
запах собственной горелой кожи. Трудно молчать в камере пыток...
Последующие дни Тир помнил плохо. Единственное, что осело в памяти,
это еда. Его наконец-то начали кормить. Как положено, хлебом и водой.
Рассудок на подобную ситуацию воскликнул бы: "Какая банальщина.
Нельзя же до такого опускаться!" Но Рассудка небыло.
Вспомнив о Рассудке, Тир понял, за что ему все это... Он знал, что
так приходится платить за предательство.
Толпа. Дощатый помост. Свежий запах досок. Крепкие руки стражников.
Слова складываются в кучу, с большим трудом удается следить за их со-
держанием и принадлежностью. Выражение ускальзывает.
Прелесть скорых судов - краткость приговора.
Уже известный Тиру Его Святейшество закончил формальную часть в край-
не короткие сроки. Все и так ясно, чего размазывать? Подозреваемый, про-
шу прощения, подсудимый - вот. Судья - вот. Протоколы следствия - вот
они, есть желающие ознакомиться? Нет? Ну вот и ладненько. Приступаем к
процедурной части.
Присяжные, прошу! Ваше мнение?
Чудное единодушие! Виновен. Естественно. А раз виновен, то достоен
понести наказание, которое в нашем процветающем государстве одно -
смертная казнь. За любой проступок! Вот только процедура этого процес-
са... Ну хорошо, будь подсудимый простым воришкой, то просто голову ру-
банули и по домам. Быстро и безболезненно. Ну будь он насильником ка-
ким-нибудь, то мог бы и на колу посидеть. Долго и нудно. Убийство - к
колесу, вымогательство - виселица... Но тут случай, уважаемые присяжные,
особый! Осквернитель! Богохульник премерзкий! Тут кола на заднем дворе
тюрьмы мало, тут показательно должно быть! Сложный случай...
Что, самый старый член Присяжного Совета хочет высказаться? Конечно,
конечно..
И вот старый, наполовину гнилой сморчок встает, тряся пыльной боро-
денкой. Встает и припоминает, что в году эдак Единый знает каком, был
сходный случай. Служка при храме заснул, и храм тот от свечи незатушен-
ной сгорел... Осквернен, так сказать. И служку того, после допроса, было
решено прилюдно отдать на растерзание Воинам! Они того парнишку, то есть
богохульника, за ворота выпустили, старый меч в руки дали и давай гонять
по полям. Мол, раз осквернитель-богохульник, то и жизнь твоя в руках
Божьих! Наше, человеческое мы сами решим, а вот в таких делах Господу
самому надо разобраться. Вперед! Видимо, служка тот сильно Единого оби-
дел... Не помог он ему! Выбил какойто ловкач у богохульника меч, и при-
тащили его в город... За ноги. Долго они потом с ним развлекались. Пока
он совсем в царство Единого не отошел. И эту старую заснувшую калошу
утаскивают с трибуны в опочивальню, утомился видать.
Ну тут Его Святейшество заломил такую речь, что Тиру в его состоянии
суть ее была так же недоступна, как и свобода. Что-то там говорилось про
уважение, старость и мудрость... Подсудимому слова не давали. Не положе-
но. Начальник стражи довольно недвусмысленно дал ему это понять. Так что
Тир после трех неудачных попыток подать голос уже не пытался. Очень уж у
начальника стражи перчатки на кулаках жесткие. Колдовать Тир тоже не пы-
тался... Наколдовался уже, хватит. Да и состояние - не то что заклинание
сложить, энергию не чувствовал... Только тело. Судилище закончилось нес-
колько неожиданно. Его Святейшество милостиво соизволил подарить Тиру
еще несколько дней жизни, дабы его смерть была приурочено к жертвоприно-
шению Единому в день летнего возвращения Единого. Вот тогда-то Тиру и
выдадут старый меч и выпустят в поля... Побегать. А всю знать пригласили
на крепостные стены, понаблюдать за действом приведения приговора в ис-
полнение.
И дверь с тяжелым шелестом захлопнулась. Темнота.
Три дня заживала татуировка на левом плече. И Тир все три дня
чувствовал себя, как будто его опутали невидимой и неразрывной сетью.
Она не сковывает движений, но на протяжении этих трех дней Тиру ни разу
не удалось почувствовать даже искорки энергии. Словно ее и не было вов-
се. Хитро изогнув голову, он сумел разглядеть рисунок татуировки. Желтая
сфера, крепко зажатая темно-синей пятерней с кровавой окантовкой по кра-
ям.
Крепостная стена города не была похожа на все те крепостные стены,
что Тиру приходилось видеть в прошлом. Те стены, что он помнил, были
старыми и постепенно расползающимися на составные части. Время поработа-
ло над ними с особым старанием. Но стена, которая попадала в поле зрения
Тира сегодня, была новенькой, плотно сложенной и казалась выстроенной на
века. Ее еще ни разу не разваливали тяжелые осадные орудия и над ней еще
не потрудились многовековые армии дождей и засух. Для этой стены все еще
только начиналось.
Чего нельзя было сказать о самом Тире.
Впрочем для Тира, похоже, наступило банальное начало конца.
Он стоял в поле перед центральными воротами города, голый по пояс и
ждал, когда с его рук снимут кандалы. Обещанный судьей меч болтался у
него на поясе. Войско Единого Бога еще находилось в казармах и ждало
своего часа. На месте будущей экзекуции присутствовал только воевода. Он
лениво оглядывал Тира с высоты своего роста и чесал себя под набедренной
легкой броней. Воеводе было жарко.
- Быстро не беги. Жарко сегодня. Все равно не убежишь... Чего ста-
раться то? - сказал воевода и снова почесался. Тир не ответил.
- Дурачок... Почему они все такие тупые? Все время думают, что могут
убежать... - спросил воевода у кузнеца, который разбил Тировы оковы, и
теперь наблюдал, как Тир что есть духу бежит в сторону леса.
- Надеются. Только глупость все это. Куда ему... Я ж его в камере ви-
дел... Ты вот что... Воевода, слышь? Ты ребяток то своих выпусти, а не
то в лес ускачет, благородным господам скучно станет. - Кузнец прикрыл
широченной ладонью глаза от солнца и посмотрел на воеводу.
- Поучи меня еще... Сам что-ли не знаю, - и воевода, вскочив на коня,
понесся в город.
Кузнец еще некоторое время стоял, щурясь и глядя вслед убегающему Ти-
ру. Он даже слегка сочувствовал жертве. Кузнец по совместительству был
еще и палачом.
Или хвойные иголки втыкаются в спину, или маленкие рыбки щекочут сво-
ими плавниками... Темно, влажно... Шум... Может, лес, может, омут... Где
я?
Кто я? И только голос с высоты, далекий-далекий :
- Тии-и-и-и-ииир!! Тии-и-и-иииир! Это я, это меня... Это мое имя!
И вместе с именем возвращается боль! В растянутых мышцах, в выверну-
тых суставах, в ободранной коже.
Тир проснулся рывком и резко дернулся. Веревки, стягивающие локти за
спиной, впились в тело, а маленкие иголочки в затекшей спине преврати-
лись в длинные иглы. Отрешенно Тир подумал, что боль стала неотъемлемой
частью его нынешнего существования. Солнце клонилось к закату, и перег-
руженный адреналином мозг постоянно прокручивал события этого дня в на-
дежде найти то ли логику событий, то ли какую-нибудь зацепку, которая бы
говорила, что все это бред и кошмарный сон. А сам Тир находится в своем
мире на мягкой (или не очень мягкой) постели и когда он проснется, вечно
бодрствующий Рассудок ляпнет ему что-нибудь язвительное.
Однако Тир уже знал и был в этом уверен, что Рассудок ему уже не зая-
вит ничего... Потому что Тир сам убил его, предательски напав на свое-
го... на своего друга. Теперь после стольких событий Тир не мог воспри-
нимать Рассудок иначе, как друга. Преданного друга. Преданного... Какое
двусмысленное слово. Не от слова ли - предать?
Полумрак над головой внезапно рассеялся, и в поле зрения Тира попал
факел, с которого срывались жгучие и словно острые капли. Вместе с факе-
лом Тир увидел бородатую морду, иначе и не скажешь, которая на удивление
ласково улыбнулась и также на удивление грубо подняла Тира "за грудки".
- Чего тебе? - вопрос вырвался как-то внезапно.
- Мне? - бородатый громила сильно удивился - Мне от тебя вообще ниче-
го не нужно. Тебя хочет видеть атаман. Давай, шевелись, почетный гость.
Почетным гостем Тира называли тут с самого начала. То есть сразу пос-
ле того, как взяли в плен. Спасаясь от Воинов Единого, Тир забрел в лес-
ную чащу, где и был настигнут бодрыми вояками. Выставив перед собой бес-
полезную железку, у которой был еще ко всему прочему и весьма странный
балланс, Тир выкрикнул в ухмыляющиеся, сытые лица Заклинание Семи. И
буквально в следующий же момент был атакован первым воином. Заклинание
не действовало. Впрочем к этому Тир уже успел привыкнуть. И все, что ему
оставалось это надеяться на отточенную железку, которая уже однажды не
помогла маленькому церковному служке. Когда земля больно врезалась между
лопаток, Тир понял, что сражаться больше не надо. Потому что он бит и
проиграл по всем статьям. Хотелось верить только в одно, что смерть его
будет не такой мучительной, какую он заслуживает. Мерзко ухмыляющееся
лицо воеводы заполнило все пространство вокруг, и неподъемная тяжесть
навалилась на грудь. Жадные пальцы голодного до развлечений воина начали
нащупывать застежку на поясе брюк Тира. Тир понял, что к смерти добавит-
ся позор и громко закричал, инстинктивно напрягая все свои силы в пос-
леднем рывке. На эту жалкую попытку воевода только рассмеялся и, тяжело
дыша, продолжал расстегивать ремень Тира. Тир барахтался и ругался под
тяжелым, мускулистым и пахнущим потом телом, время для него растянулось
и реальность перестала существовать, поэтому Тир даже не заметил, что
тело, навалившееся на него, перестало подавать признаки жизни, так и не
справившись с крепкой пряжкой ремня. Усталый и замученный Тир просто пе-
рестал соображать. Ему было непонятно, что за алая и горячая жидкость
льется ему на грудь и почему воевода вдруг стал гораздо тяжелее прежне-
го...
Лишь когда он внезапно отвалился в сторону, Тир понял, что воевода
мертв. Мертв, как может быть мертв человек с торчащей из спины рукоятью
охотничьего ножа. Позже, когда над Тиром наклонились какие-то люди и
заслонили свет, он понял, что смерть от рук Воинов на некоторый срок
откладывается. Люди, обступившие Тира, на воинов не тянули. Они тянули
на разбойников. Затем Тира поставили на ноги, связали локти за спиной и
куда-то повели. Шли долго. Так долго, что Тир просто потерял не то что
направление, а даже чувство времени. Временами ему казалось, что он
просто потерял сознание и марширует только по инерции.
Сознание вернулось под елью. Сознание вернулось вместе с болью в за-
текшей спине, разодранном боку и вывихнутой руке. Лучше бы оно не возв-
ращалось.
Атаман был здоровенным парнем с удивительно безволосым лицом. Атаман
начинал лысеть. Определить его возраст Тир не сумел, да и дела ему до
возраста атамана не было.
- Здравствуй, здравствуй... - сказал атаман, едва взглянув на Тира, -
Значит ты и будешь у нас "почетный гость"? Это хорошо. Садись, садись...
Чего стоишь столбом?
- А вы когда-нибудь пробовали сидеть со связанными руками? Попробуй-
те... Не могу сказать, что особенно удобно..
- Гэй! Жаба! Где ты там? - атаман гаркнул так, что у Тира едва не по-
лопались барабанные перепонки. - Ну-ка, развяжи гостя! Вошедший на крик
атамана Жаба быстро и беспрекословно развязал Тира и тут же исчез. Было
видно, что вязать узлы Жаба умел так же хорошо, как и их развязывать.
Способность двигать руками возвращалась не сразу.
Атаман с интересом наблюдал за Тиром и даже слегка усмехнулся, когда
тот, неловко споткнувшись, сел на грубо сколоченное сиденье.
- Ну что, теперь лучше сидится?
- Теперь лучше.- спокойно ответил Тир, которого все перенесенные ис-
пытания сделали уже ко всему равнодушным.
- Ну вот и чудненько. Зови меня просто Атаман. Тут меня все так кли-
чут. А тебя я буду звать Гость. Потому что так оно и есть. - Атаман про-
шелся по комнате.
- Почему?
- Почему?! Потому что мы тебя взяли к себе погостить... Ха-ха-ха....
- юмора Тир не уловил, но тоже вяло улыбнулся. - Будет тебе сегодня до
полуночи почет и уважение. Яства будут. Девки будут. Да... Мне интерес-
но, за что тебя солдатня гоняла? То, что ты не воин из провинившихся, я
сразу понял. Если не из провинившихся, значит преступник. Государствен-
ный. Как и все мы тут. Одно сплошное ворье, убийцы, растлители, конокра-
ды... Ты вот чем промышлял?
Тиру терять было нечего и он признался:
- Я - маг.
Это заявление произвело на Атамана видимый эффект. Он выпрямился и с
явным интересом посмотрел на Тира.
- Маг? Да ты братец видать из безумных... Ты стало быть всех нас тут
переплюнул... Пунктов десять первых нарушил видать? А?
- Именно. - Тир решил не ронять свое преступное реноме.
- Здоров... Хорошо. Такого Гостя у нас еще не было. Как это... - Ата-
ман погрузился в свои мысли. - Ну хорошо. Будет так, как я сказал. До
полуночи будешь Гостем.
- А после полуночи?
Этот невинный вопрос вызвал у Атамана приступ гомерического смеха.
- После... После... Да, ты точно из безумных. Ты только бежать не пы-
тайся.
С этими словами Атаман выпроводил Тира за дверь своего домика.
За дверями Тир встретил Жабу. Жаба стоял с веревками и задумчиво
смотрел на огромный, врытый в землю кол. Даже не кол, а огромное бревно
с вырезанным на нем изображением. Изображение казалось Тиру смутно зна-
комым.
- Что это? - спросил он Жабу.
- Это? - Жаба удивленно смерил Тира взглядом - Это Столб Летней Жерт-
вы. Твой. После полуночи. Лес в глазах Тира наполнился какими-то цветны-
ми пятнами, он почувствовал в ногах слабость.
- Вон, смотри, каких коней мы тебе припасли. Я лично воровал, - и Жа-
ба указал обалдевшему Тиру на двух красивых коней, черного и белого. -
Белый к правой ноге, а черный к левой. Как по писанию положено. Я воро-
вал, я и в обход столба погоню. Большая честь! Эй, ты чего?
Тир, однако, его уже не слышал. Тир бежал что было духу прочь от этой
жуткой опушки со страшным столбом, о который его жаждали разорвать коня-
ми "спасители". Видимо сработал рефлекс - бежать от опасности куда глаза
глядят. Тира быстро догнали и так же быстро связали по рукам и ногам.
В поле зрения Тира попал Атаман.
- Я же просил не бегать... - произнес он гадливо. - Ладно, приступай-
те ребята.
И ребята приступили. Когда Тир очнулся, он обнаружил себя лежащим на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг