Не долетев двухсот метров, вертолет повернул и начал описывать круги
над местностью. Пока он сделал круг, капитан продвинулся еще на двести
метров и спрятался между двух крупных валунов. Вертолет мог блокировать его
передвижения, но худшие опасения не оправдались. Экономя горючее, он сделал
всего несколько кругов и сел около десантных машин.
Солдат высадили к северо-востоку от Ника. Путь на север пока оставался
свободным, и он продолжил свой бег. Действие пилюль еще не кончилось, и за
следующие семь минут капитан преодолел около полутора километров. У него
оставались силы еще минуты на три, но подходил очередной спутник. Добравшись
до крупных валунов, Ник притворился одним из них.
Один из приближающихся с юга вертолетов подлетал все ближе и вскоре сел
за соседним холмом. До ухода спутника оставалось около двух минут, но Ник
покинул свое укрытие и побежал дальше, чтобы добраться до ближайшего
поворота раньше, чем солдаты выйдут к краю лощины. Потом, пережидая
взлетающий вертолет, он сделал короткую остановку и продолжил маневр. До гор
оставалось еще около пяти километров, но склоны уже не давали тени, а рваный
бег вымотал его почти полностью.
По звуку Ник приблизительно определил число посадок десантных
вертолетов. Общее количество привезенных солдат должно составлять около
батальона. Примерно треть будет занята в оцеплении и боевом охранении. В
распоряжении остальных двухсот бойцов оказалось холмистое пространство,
заваленное крупными валунами, площадью от восьми до десяти квадратных
километров, и нестерпимый полуденный зной. В зависимости от согласованности
и тщательности прочесывания, для выполнения задачи им требовалось от
полутора до двух с половиной часов.
Степ выбрался из лощины и попытался осмотреть местность. Вокруг
по-прежнему была пустыня, но песок в ней заменили крупные и мелкие камни.
Пустыня уже успела нагреться. Восходящие потоки горячего воздуха причудливо
оживляли пейзаж, заставляя шевелиться валуны и размывая их очертания.
Ник хорошо видел стоящие в полутора километрах вертолеты. Дальше, за
ними, в нескольких сотнях метров колыхалась какая-то длинная серая лента. Он
разглядывал ее с максимальным увеличением и не мог понять, что же создает
такой странный оптический эффект. Но вдруг в середине ленты видимость на
секунду прояснилась, и она разделилась на ряд вертикальных черточек,
предоставив капитану ясный ответ.
Грузовики подвезли к предгорьям достаточно много солдат, и через
пятнадцать минут они закончат прочесывание. То, что произойдет потом,
оказалось понятно вплоть до деталей. Поднимутся вертолеты и высадят десант
на подножиях гор. Несмотря на полуденную жару, солдаты прочешут пустыню
вплоть до ближних склонов. Вполне возможно, они пройдут как раз по тому
месту, с которого Ник проводил свои наблюдения.
Он перебрался через лощину и, пользуясь закрытым холмом пространством,
добежал до кучи валунов. По расчетам, в его распоряжении оставалось около
десяти минут, но, вероятно, решение было принято раньше, и Ник услышал шум
взлетающих вертолетов. Из-за камней он видел, как три десантных машины
полетели к горам. Конечно, полроты солдат это не очень много, но вполне
достаточно, чтобы держать под наблюдением пространство шириной хоть в
тридцать километров.
Проводив взглядом вертолеты, Ник спешно осмотрел россыпь валунов. Ему
пришлось прилично попотеть, чтобы, перекатив несколько крупных камней,
приготовить себе надежное укрытие. Он не мог позволить себе роскошь -
болтаться по пустыне днем, с риском получить солнечный удар.
Конкурировать с двумя батальонами пехоты у него не имелось возможности.
Потому что, во-первых, солдаты должны превозмочь любые трудности; во-вторых:
даже если одна половина из них завалится под солнцем, другая все равно
доплетется до гор, выполнив свою боевую задачу. Ника было некому
подстраховать, и если он упадет, его задача окажется безнадежно провалена.
Солдаты шли густой цепью. Они преодолели не более семи километров и еще
не успели устать. Попадись Ник на их пути, то, вполне возможно, они смогли
бы его обнаружить. Солдатам предстояло пройти в сотне метров к востоку от
него, а форсированная им лощина являлась ориентиром, ограничивающим западную
сторону зоны прочесывания.
Пехота была еще свежей, но уже не настолько, чтобы проявить инициативу
и, перебравшись через лощину, пошарить по ее противоположной стороне. Дойдя
до гор, она, скорее всего, сразу повернет обратно, взяв для прочесывания
гораздо более широкую полосу. Цепь потеряет свою густоту, а от ее свежести
не останется даже следа.
Представлялось заманчивым, переждав облаву, продолжить путь и, пока
солдаты вернутся от гор, сместиться на пять километров к западу. Но
существовал риск оказаться замеченным, да и особого смысла в смене позиции
не имелось.
Все равно противник расширит зону поиска, исходя из максимальной
скорости его передвижения, а Ник впустую потратит остатки сил.
Оставалось только затаиться и ждать, пока ситуация не прояснится, и
можно будет предпринять рассчитанные и точные действия. В целом, его позиция
не казалась особенно удачной, а зубцы ближних гор очень походили на
взведенную деталь волчьего капкана. Но капитан пока не собирался впадать в
отчаяние. Запас продовольствия, прихваченный из броневика, давал ему
возможность - попытаться пересидеть преследователей.
Продуктов, как и воды, Нику вполне должно было хватить на три дня, и
экономить их он больше не собирался. Лежа в своем тесном укрытии, он слышал
голоса командиров, злобными криками подгонявших плетущуюся по пустыне
пехоту. Сама цепь, и даже ее край, прошли от него в доброй сотне метров.
Когда солдаты высаживались из грузовиков, поллитровые фляжки, висевшие
на поясе каждого из них, были полны водой. Возможно, им дали напиться перед
высадкой из машин. Вряд ли парням удалось поживиться водой в десантных
вертолетах, и Ник хорошо представлял их мучения под палящим солнцем. Он не
мог их убить, он мог их только пожалеть.
Через полтора часа солдаты дойдут до гор, и никто не доставит им туда
воду, еду и все необходимое для ночлега. Скоро большая их часть вернется к
грузовикам, прочесав при этом довольно широкую полосу. Можно было попытаться
спрятаться на уже проверенной территории, так как при обратном прочесывании
ей будет уделено наименьшее внимание. Но Ник чувствовал себя слишком
уставшим, чтобы тратить силы в поисках минимальной выгоды. Да и это укрытие
оказалось достаточно хорошим. Кроме того, теперь, измученной жаждой пехоте
придется идти на солнце, и особой внимательности ожидать от нее уже не
приходилось.
Мечта спокойно поесть не была утрачена, и Ник извлек из ранца часть
продуктовых запасов. Конечно, для доброго пикника ему не хватало пения птиц
и звенящего ручья. Ни о каком спокойствии не могло быть и речи, но желудок,
раззадоренный банкой тушенки, страстно требовал продолжения. В каменной норе
оказалось буквально не повернуться, но голод сильно донимал капитана. Мысль
об обеде оказалась настолько хороша, что он пренебрег не только мелкими, но
и крупными неудобствами в виде каменных углов, впивавшихся в его бока при
каждом движении.
Хотя раны разболелись довольно сильно, накопившаяся усталость и полный
желудок взяли свое, и Ника быстро сморил сон. К действительности его вернул
топот ботинок. Солдаты прошли совсем рядом, но им стало уже не до подробных
поисков, и, по возможности, они постарались просто обойти кучу камней.
Действие пилюль кончилось, и Ник чувствовал себя очень плохо. Доза
оказалась явно чрезмерной. Наступило что-то среднее между наркотической
ломкой и тяжелым похмельем. Он понял, что сдохнет если не проглотит еще одну
капсулу. Полегчало почти сразу, но чувство жажды усилилось.
Промучавшись еще минуту, Ник извлек из ранца и выпил сразу две баночки
воды. Такое расточительство представлялось неоправданным, но остановить себя
у него не хватило сил. Самочувствие улучшилось настолько, что к Нику начало
возвращаться чувство юмора. Он с издевкой подумал о том, сколько стаканов
водки придется этим вечером выжрать Главной Заднице, чтобы не свихнуться
окончательно.
С наступлением темноты можно было двинуться в путь, но Ник пока не
спешил. Ходьба по камням производит гораздо больше шума, чем по песку, и
даже редкие часовые в полной тишине смогут издали услышать его шаги.
Он решил пока не напрягаться, оставив это солдатам. Оцепление на
ближних горах наверняка не снято, и часовые будут ждать его с энтузиазмом,
по крайней мере в течении первой ночи.
Ник не привык бегать с грузом. Ноги, болевшие после дневных пробежек,
стали непригодны для ходьбы по горам и требовали покоя. Отвалив камень,
закрывающий вход в нору, Ник вылез и поужинал под загорающимися звездами.
Часовые находились достаточно далеко, но посты то и дело обнаруживали
себя беспорядочной стрельбой. Вряд ли их так уж сильно беспокоили мятежники,
скорее всего, это из-за возвращающихся в сумерках, одиночных отставших или
заблудившихся солдат.
Каменную хижину нельзя было назвать удобной, но спать в ней оказалось
приятней, чем под слоем песка. Холод пробрался в нору только перед
рассветом. Проснувшись, Ник долго ворочался с боку на бок в ожидании восхода
солнца. Возможно, надо было выбраться наружу и размяться, но он уже настроил
себя на длительный отдых. Когда стало совсем светло, Ник потихоньку выбрался
из укрытия и, устроившись между крупных валунов, с удовольствием
позавтракал. Он почувствовал себя настолько хорошо, что был готов даже
сделать зарядку, но не стал, помня о превосходной видимости в утренние часы.
Развалившись на песчаной полянке, между камней, он любовался горными
вершинами, розовеющими в лучах восходящего солнца, и с удовольствием
вспоминал об успехах прошедшего дня. ,, Настоящий курорт, - подумал Ник, -
не хватает только Лу и бутылочки вина. "
Солдаты не имели права сидеть без дела. Переночевав в грузовиках,
редкой цепью они попытались прочесать прямоугольник размером приблизительно
десять на двадцать километров. Не добившись успеха, к четырем после полудня
подразделения вернулись к грузовикам. Еще через час около гор сели десантные
вертолеты. Их тяжелый подъем вызывал предположение, что караулы погрузились
в них полностью.
Все выглядело так, будто посты уже сняты и путь в горы свободен.
Оставалось только понять, зачем понадобились вертолеты, ведь до грузовиков
солдаты могли дойти пешком, и незачем было тратить на их возвращение
дефицитное горючее. Похоже, его просто выманивают из укрытия, предполагая,
что после удаления караулов он сразу направиться к горам.
Казалось, что горы совсем рядом, и было трудно устоять перед соблазном.
Но капитан Николас Степ прошел безумно трудный путь вовсе не для того,
чтобы, как последняя дешевка, попасться за шаг до успеха.
В этом случае терпение тоже оказалось оружием. Теперь оно стало его
главным оружием. Воды и продуктов оставалось почти на три дня, и особо
торопиться не имело смысла. Пока торопиться явно ни к чему. Уж что-что, а
свою пулю Степ получить всегда успеет. Да и не в пуле дело, просто ему
нельзя было попасться в руки врагов, ни живым, ни мертвым.
О том, чтобы попасться живым, не могло быть и речи. Тогда его будут
упорно и с удовольствием терзать, как можно дольше не давая умереть. Мясники
из безопасности знают в этом толк и заставят Ника сдохнуть не менее ста раз.
Попасться мертвым - тоже ничего хорошего. Его труп бросят на плацу, и
каждый недоносок не забудет помочиться на него. Туда же притащат Лу и
заставят на это смотреть. Конечно, Лу ,,тертая" девушка и видала всякое, но
в этом случае дай ей бог не сойти с ума. Ставка оказалась очень высока, и
Ник не мог рисковать.
Скорее всего, путь в горы по-прежнему перекрыт. Кроме предгорных
постов, километров через десять в ущельях могли быть выставлены
дополнительные засады. Это не требовало привлечения больших сил. По
полвзвода на каждое из трех ближайших ущелий было вполне достаточно.
Конечно, полвзвода на контролируемой мятежниками территории очень уязвимы,
но только после того, как будут обнаружены.
Ник пожалел, что не может впасть в спячку хотя бы на месяц и спокойно
переждать эти неприятные хлопоты. Но и два дня имеют очень большое значение.
Около этих гор его ждали, в основном, в первую ночь. Меньше будут ждать
во вторую, а еще меньше - в третью. В третью ночь, учитывая среднюю скорость
Ника, его должны ждать километров на пятьдесят - шестьдесят к западу и
востоку от этого места. Будут ждать, и идти туда не имело смысла.
Гл . 11
Ночью Ник долго не мог уснуть. Его одолевала тоска по потерянной
Родине. Ему вспоминался его родной дом и его старенькая мама, непрерывно
копающаяся в огороде, чтобы обеспечить пропитанием семью.
В середине огорода, на четырех ногах, стоял бак для полива, и из него
все время капала вода. Под ним, в тени и сырости, рос островок зеленой
травы, где жила маленькая спокойная лягушка. Можно было прогнать ее из
огорода, а траву вырвать. Только мама этого не делала, и часто ругала
ленивого черного кота, чтобы он не вздумал обидеть лягушку.
Ник вспомнил пыльный чердак, где двенадцатилетним мальчишкой он нашел
крепкий старый ящик, набитый пожелтевшими журналами. Листая старую подшивку
молодежного журнала ,, Светлячок ", Ник наткнулся на потрясающие статьи.
Казалось, что их авторы никогда не учились в школе и ни разу не держали в
руках учебника истории. Но это не мешало им писать совершенно серьезно.
По статье, посвященной десятилетию демократии, получалось, что Первый
Президент вовсе не проводил полжизни в мрачных застенках диктатуры, а
являлся одним из ее видных функционеров. Придя к власти, он окружил себя
казнокрадами и сам частенько запускал руку в государственную казну. Народ
же, из декларированных свобод не получил ничего, кроме реального права
работать совершенно даром.
Все разговоры Президента о создании правового государства автор назвал
пустой болтовней. Широко рекламировавшееся право каждого гражданина
обратиться в суд, он высмеял, как право зайти в здание суда и при
благоприятных обстоятельствах выйти из него.
Автор считал, что государственные учреждения своей главной обязанностью
считают обирание граждан по любому поводу и без оного, на законных
основаниях и без таковых, а господин президент является надежным гарантом
безобразий и беззакония. Разговоры руководителей о создании истинной
демократии были названы сладкоголосыми перепевами.
Учебники истории и героические фильмы о Великой Борьбе Первого
Президента создавались гораздо позже, а автор являлся современником и
очевидцем описанных событий...
Одна из статей следующего номера рассказывала об инциденте у здания
парламента. Судя по ней, три героя вовсе не вносили перелом в ход Великой
Битвы за демократию. Они были случайно застрелены дебильным солдатиком,
оружие у которого, по недоразумению, оказалось заряжено.
Получалось, что никакой битвы не происходило, а жертв могло оказаться
гораздо больше, если бы другой, стоявший рядом солдат не ударил сначала по
винтовке, а потом и по морде неумного стрелка.
Автор был тот же, но его фамилия была обведена черной рамкой. На
следующей странице находился большой некролог. Семья покойного, коллектив
редакции и группа товарищей с болью и любовью выражали свои чувства к
безвременно ушедшему редактору.
В следующих журналах критический тон статей сменился на откровенно
хвалебный по отношению к правительству и президенту. Последний номер
подшивки открывался статьей нового редактора. Это был повторный некролог,
или что-то вроде этого, под названием ,, Собаке - собачья смерть ".
В статье не приводилось опровержения ни на одно слово из статей
покойного редактора, но давалась обширная характеристика всех его подлых
качеств. Произведение было написано в духе народной полемики, иначе говоря -
площадной брани, когда спор ведется не затрагивая сути вопроса, а
акцентируясь только на отрицательных качествах оппонента. Такая полемика,
представленная в виде печатного слова, давала автору огромные преимущества.
Располагая журналом, он мог поливать грязью своего противника, не
опасаясь ответных выпадов. Его задача особенно облегчалась тем, что оппонент
уже умер.
Судя по статье, бывшему редактору были присущи все человеческие
слабости и пороки. Автора ничуть не беспокоило, что некоторые из них взаимно
исключали друг друга. Описывая профессиональные качества покойного, он
утверждал, что в слове из шести букв тот делал аж по семь ,, ашипок ".
Статья оказалась написана так смачно, что, хотя ее лживость оказалась
понятна даже ребенку, Ник почувствовал некоторую неприязнь не только к ее
автору, но и к покойному журналисту.
Новый редактор начисто отметал ,,грязные сплетни" о том, что ,,этот
негодяй" был якобы отравлен на приеме у пятого заместителя министра
информации. Его главным аргументом являлось то, что в офисе угощали тридцать
человек, а сдохло всего двое : редактор ,, Светлячка " и еще одной ,,
грязной паршивой газетенки ". В завершение статьи было написано : ,, Его
подлое сердце не выдержало той мерзкой лжи, которой он поливал светлые имена
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг