легковозбудимого юношу.
- Нет, милый, это тоже, к сожалению, не по моей части. Не бойся ты
так и не переживай. Все может сложиться так, что с тобой вообще ничего не
случится, ты даже ничего не заметишь и не почувствуешь. Видишь ли, я этого
еще никогда не делала и не слышала, чтобы так поступал кто-то другой.
Конечно, могут быть накладки или мелкие неприятности - исключить полностью
ничего нельзя, но ты же считаешь себя сильным, мой мальчик, ты непременно
справишься. Помни, от тебя зависит моя жизнь, да и твоя, наверное, тоже.
Егор решительно поднялся и стал одеваться, бурча что-то себе под нос.
Она с улыбкой смотрела на него, любуясь крепким телосложением и уверенными
движениями хранителя своей души.
- Ты умеешь драться? - спросила она.
- Не только умею, - проворчал он, застегивая ремень на брюках, - но и
люблю это дело. У меня плюс ко всем моим достоинствам черный пояс по
карате, не считая первого разряда по стрельбе из всех видов оружия и
остальных прелестей, приобретенных в спецназе.
- Это может тебе пригодиться, - задумчиво проговорила она. - Но
главным твоим оружием должны быть все же душевное спокойствие и выдержка.
Нервы, как я смотрю, у тебя в порядке.
- Не жалуюсь.
Он застегнул рубашку, одним махом допил оставшийся в бокале коньяк,
сунул в рот сигарету и сердито сказал:
- Значит, дорогая барышня, я понял, что все эти байки ты травила для
того, чтобы потрахаться? Зря напрягалась, я бы и так согласился. Жаль, что
ты испортила о себе впечатление. Больше не пытайся меня найти и забудь
название моей фирмы, которое я тебе сдуру выболтал. Прощай, детка.
Он подошел к ней, наклонился и легко поцеловал в смеющиеся губы.
- Что тут смешного? - разозлился он. - Любишь поиздеваться?
- Да нет, просто ты мне нравишься. Честно.
Мне будет жаль, если с тобой что-то случится. Помни: отныне сюда ты
не имеешь права приходить ни под каким предлогом. Для кого угодно - ты
меня не видел и не знаешь. Беда придет, если так случится, со стороны,
откуда не ждешь.
- Я что-то не понял, - насторожился Егор, - ты что, хочешь сказать,
что...
- Ну конечно! - Она опять звонко расхохоталась. - Сделка ведь
состоялась, ты дал слово, я тоже, значит, контракт уже подписан - никуда
не денешься.
- Но как же?.. - опешил он, оглядываясь по сторонам.
- Все уже, милый, все сделано, не волнуйся, - она подплыла к нему,
прижалась обнаженным телом, провела рукой по щеке, заглянула в глаза и
промурлыкала:
- Ох, Егорушка, ты меня так растрогал. Может, попробуем еще разочек?
- Нет уж, увольте, - растерянно пробормотал он, отстраняясь. - Лучше
скажи толком, что все это значит?
- Завтра ты проснешься уже с моей душой. Запрячь ее куда-нибудь
подальше и не вздумай открывать и смотреть внутрь - это моя тайна. Просто
храни, и все, как в банке. Надеюсь, ты справишься. - Она быстро чмокнула
его, не отрывая от него заблестевших от неожиданных слез глаз, и
отвернулась.
- Удачи тебе, - услышал он сдавленный всхлип девушки, плечи которой
начали мелко подрагивать - Господи! - схватился он за голову и помчался к
выходу, бормоча под нос:
- Куда я попал?! Дурдом какой-то! Надо же было связаться с
сумасшедшей! Мало ли что ненормальной бабе в голову втемяшится?..
Трясущимися руками он открыл дверцу машины, сел за руль и на бешеной
скорости полетел в Чертаново, где снимал квартиру. По дороге его пять раз
обирали алчные гаишники, нюхом чующие за версту возможность ограбить
честного человека, позволившего себе глупость сесть за руль после пары
рюмок коньяку. Бросив машину на стоянке у шестнадцатиэтажного панельного
дома, он поднялся к себе на тринадцатый, выудил из холодильника бутылку
водки "Смирнофф" и махнул из горла половину содержимого, снимая нервное
напряжение, так внезапно охватившее его. Потом бухнулся на диван, включил
телевизор и закрыл глаза, пытаясь понять, что с ним происходит. Было
воскресенье, и на работу идти было не нужно.
Его забил озноб. Он укутался в толстый шерстяной плед. Не помогло. В
сознании все было по-старому, без посторонних мыслей и желаний. Он все еще
оставался Егором Шелудько. Но с телом происходила какая-то чехарда. Озноб
вдруг прошел, но стали быстро остывать кончики пальцев на руках и ногах.
Мясо под кожей заломило болью, как от страшного мороза. Он начал яростно
растирать их о голубую ткань дивана, но вместо того, чтобы исчезнуть,
стынь стала распространяться по всему телу, пока он совершенно не окоченел
и не превратился в ледяную застывшую статую - так, по крайней мере, он
себя чувствовал. Мышцы начала сводить судорога, выворачивая суставы до
неестественного положения. Он рычал, стиснув зубы, но не звал на помощь,
привыкший в одиночку бороться со своими проблемами. Не верь друзьям -
предадут и посмеются. Так он шел по жизни, никому не доверяя и не открывая
свою душу. Один, как волк, - сильный, хитрый и решительный молодой
коммерсант с амбициями американского банкира Скрюченный и замороженный
неведомой силой, он так и заснул, проклиная свой скукожившийся и
посиневший от холода член, из-за которого вляпался в эту явно дурно
пахнущую историю с полусумасшедшей москвичкой и большими перспективами
стать таким же, если еще не круче.
Глава 2
Утром он проснулся на удивление бодрый и свежий, как подснежник. От
воскресных физических страданий не осталось и следа. Спал он крепко, без
сновидений и продрал глаза, только когда сработал таймер в телевизоре,
который был установлен на семь часов. Сначала он, по привычке побежав в
ванную умываться, даже и не вспомнил о вчерашнем. Настроение было веселым
и радужным, он даже напевал что-то, чего с ним давно не случалось, но уже
потом, когда сел в машину и тронулся с места, почувствовал запах духов и
все сразу вспомнил. И посмеялся над самим собой, мальчишкой, которому
запудрила мозги какая-то эксцентричная бабенка, капризная и
непредсказуемая, как и все богачки. На всякий случай он попытался
представить себе, что в нем находится чья-то чужая душа, но ничего
постороннего внутри себя не ощутил - все было по-старому: его мысли, его
ощущения окружающего и его чувства - ничего привнесенного.
Он расслабился, едва не задев крылом чей-то неуклюжий "Запорожец",
тащившийся с гордым видом по крайней левой полосе, и решил, что все это не
больше, чем бред сивой кобылы. Однако он был полон решимости через месяц
прийти к Светлане и потребовать выполнения ее обещания. Даром, что ли, он
раздавал там клятвы как последний идиот? "Нет, милая, никуда ты не
денешься от самарского бандита с пятилетним стажем", - злорадно думал он,
лихо обходя медлительные машины. Жалко, что никакой расписки с нее не
взял, тогда бы проблем было меньше. Надо ж такое придумать - душу на
хранение! Уписаться можно. А бабенка хороша, ничего не скажешь, все при
себе и там, где нужно. Муж, видать, и точно сбежал, так она теперь,
голодная, рыщет по городу в поисках мужиков и забивает им баки всякой
чепухой, лишь бы в постель затащить. Вот что большие деньги с людьми
делают. Да, ему бы эти проблемы.
Эти мысли не оставляли его ни на минуту. С ними он приехал в офис, с
ними сидел у босса и вполуха слушал своего шефа Валеру, который объяснял
ему и еще двоим совладельцам фирмы выгоды от сотрудничества с одним из
благотворительных фондов, деятельность которого не облагалась налогами при
поставке товаров из-за границы.
- Вы вбейте себе в башку наконец! - злился он, видя, что друзья не
хотят понимать очевидного. - Лучше отстегнуть фонду двадцать процентов
налика, чем шестьдесят отдать государству безналичными! Это же прямой
навар. Мало ли что нелегально, зато выгодно! Сейчас все умные так делают.
В правительстве специально сидят наши люди и пробивают льготы для
этих фондов, чтобы такие, как мы, могли спокойно работать. Они ведь тоже с
этого немало имеют. А вы не хотите этим воспользоваться. Да нужно бога
молить, что нам сделали такое предложение, дубы вы стоеросовые! Если
завтра я не дам ответ, то плакали наши денежки. Такое только раз в жизни
бывает...
И все в том же духе, и в таких же выражениях. Год назад они все
четверо приехали в Москву из Самары, откуда их отправили налаживать
полезные связи в столице местные авторитеты, снабдив деньгами из
воровского общака. Здесь они быстро открыли фирму, купили здание и начали
осваиваться на диком рынке, стараясь не привлекать особого внимания
конкурентов, которые, как шакалы, следили за тем, чтобы никто не позарился
на их добычу. Начали они ни шатко ни валко, но сейчас уже довольно прочно
стояли на ногах, подключив к делу ребят, сидящих за границей, и те
исправно подбирали там самый дешевый товар, скармливаемый их фирмой здесь
как самый дорогой. Голодному российскому покупателю все по зубам - сожрут
и не подавятся.
Они уже наладили несколько направлений: торговали и продуктами, и
водкой, и сигаретами, и техникой, но все никак не могли выбиться наверх,
туда, где люди даже не считают вырученные после рабочего дня деньги, зная,
что их все равно девать некуда. Там, в заоблачных высотах криминального
бизнеса, ворочали такими суммами, на фоне которых прибыль их фирмы просто
не сгодилась бы и на сдачу. Но туда им дорога пока была заказана -
самарские с коптевскими все никак не могли договориться о цене. И вот в
эти выходные, как раз тогда когда Егор ввязался в загадочную авантюру,
Валере сделали деловое предложение о взаимовыгодном сотрудничестве с одним
из фондов. Тот, понятно, загорелся, но забыл: случись что - отвечать перед
самарскими хозяевами придется им всем. А подставлять свою задницу из-за
неуемных аппетитов других - не очень-то и хотелось, тем более что Егор
давно подумывал выкупить эту отлаженную структуру бизнеса и выйти из-под
колпака уголовников, которые забирали себе львиную долю их прибыли.
Конечно, он понимал, что так или иначе кому-то платить придется, без этого
не обойтись - каждый рубль в России находится под контролем каких-то
темных, никому не ведомых сил, которые правят и деньгами, и уголовниками,
и государством из своих глубоких нор, откуда их ни одна собака не
достанет. Егор не переоценивал своих возможностей, зная, что многое ему
сделать просто не позволят: то, что не отберет государство, которое, к
счастью, очень легко обойти, захапают авторитеты. Но зато он не будет
отчитываться перед каждым уркой за каждый свой шаг и заработанный доллар,
считающим себя авторитетом после трех лет отсидки в "петушином" качестве.
- А Толчок уже знает? - услышал он голос Виктора, коммерческого
директора. - Без него я пас.
- Ты охренел?! - взбеленился Валера. - На черта ему знать? Пусть
думают, что мы по-прежнему работаем официально, платим положенные
шестьдесят процентов. Товар-то у нас тот же самый останется, как ты не
понимаешь? Только дешевле почти на сорок процентов! Дубина! - Он постучал
себя костяшками пальцев по лбу. - Мы же себе наконец дома нормальные купим
в Испании. Я уже давно присматриваюсь.
- Ты, кореш, сильно не мельтеши, - проворчал Юрий, самый старший из
всех компаньон, отсидевший два года за наркоту. - На хрен нам та Испания с
шилом в заднице? Не врубаешься, что ли, да ты туда просто не доедешь!
Толчок мигом все вычислит, от него не спрячешь виллу ни в Испании, ни на
Мадагаскаре, ни в Антарктиде. Я подставляться не хочу.
- Ну а ты, Егор, что скажешь? - Валера с надеждой посмотрел на него.
- А чего говорить? Надо открывать подставную фирму на своих ребят.
Пусть вся разница там и оседает. Для Толчка и корешей мы чисты, и все
будут довольны. Чего ж такую возможность терять-то?
Подельники переглянулись и крепко задумались. В финансовых вопросах
они разбирались примерно так же, как в ядерных реакторах. За них всегда
думали нанятые специально для этого дела экономисты и бухгалтеры. Один
только Егор штудировал по вечерам бесчисленные постановления и поправки к
экономическим законам, появляющиеся в зависимости от запросов криминальных
бизнесменов, спонсирующих своих лоббистов в правительстве и
Государственной думе. Он легко ориентировался в российском коммерческом
законодательстве и налогах и уже давно был готов открыть свою фирму.
- Молодец, Егорка! - похлопал его по плечу Валера. - Я знал, что ты
меня поддержишь.
- Да ладно, что уж там, - скромно отмахнулся тот. - Ну все, я пошел к
себе, у меня дел полно.
- И то правильно, - оживился Юрий. - Я тут себе одну тачку присмотрел
- полный улет! Поеду проверю на ходу, может, стоит взять.
Они быстро разошлись, оставив шефа в одиночестве. Егор зашел в свой
кабинет и закрыл на замок дверь, чтобы никто не мешал. Сев в мягкое кресло
с банкой немецкого пива, он стал размышлять о своем будущем.
Он живо представлял себе, как все эти самарские Толчки и Кургузы,
перед которыми он пока вынужден ползать на коленках, в один прекрасный
день начинают умолять его о пощаде, только бы не убивал. Если муж этой
сумасшедшей на самом деле такой крутой и завязан на партийных бабках, то
уж он, Егор, не продешевит, когда придет время требовать расплаты за месяц
честных и праведных трудов. Он все возьмет, ничего не упустит. Он еще всем
покажет, кто такой Егор Шелудько с Поволжья. Все-таки он счастливчик, как
ни крути. Сколько было претендентов, когда решали посылать в Москву
отмывать деньги? Да, почитай, полгорода! Но выбрали именно его, правда,
больше как телохранителя, но это неважно - главное, он здесь, в столице, у
него своя почти квартира, "БМВ" и куча женщин, любая из которых прибежит и
раздвинет ноги, только свистни.
В дверь постучали, и раздался голос Ольги - секретарши, которая тоже
пару раз лежала в его постели и была не прочь побывать там еще раз. Но он,
слава богу, зарекся не связываться ни с кем на рабочем месте. Она
оказалась девкой толковой, все сразу поняла и не донимала его нудными и
слезливыми звонками и просьбами.
- Егор, ты здесь?
- Какого черта? - недовольно бросил он. - Нет меня. Умер. Сгорел за
рабочим столом.
- Но она говорит, что это срочно, - пискнула Ольга.
- Кто такая - она?
- Выйди и сам посмотри.
Егор нехотя отставил банку, поднялся и открыл дверь, раздираемый
любопытством. Ну не мог он пропустить ни одной юбки, хоть ты его убей. В
гробу будет лежать, но не упустит случая заглянуть снизу под траурное
платье какой-нибудь красотки, пришедшей проводить его в последний путь.
В приемной, у стола секретарши стояла Светлана. Он ее еле узнал. И не
потому, что на ней была другая одежда, как-то по-особенному подчеркивавшая
прелести ее безупречной фигуры. Лицо было тому причиной - губы плотно
сжаты, нос заострился, глаза сверкали холодной злостью и отчуждением. Она
словно состарилась за эту ночь, превратившись в черствую и злую старуху с
телом девушки.
Ни слова не говоря, она прошла на высоких каблуках мимо него в
кабинет и села в кресло для посетителей, положив сумочку из крокодиловой
кожи на колени. Егор пожал плечами, поймав испуганно-вопросительный взгляд
секретарши, и закрыл дверь.
- В чем дело? - весело спросил он, садясь за свой стол. - Мадам
заболела?
Она подняла на него сухие прищуренные глаза и процедила:
- Я не могу много говорить.
Он увидел, что девушка с трудом сдерживает себя будто хочет разорвать
его на части своими длинными коготками, но почему-то боится. Даже слова из
нее вылетели не те, что написаны на лице. Но он не придал этому значения.
- Тогда говори мало, - усмехнулся он. - И покороче - у меня нет
времени на пустые разговоры. Мы ведь, кажется, вчера уже все решили, не
так ли?
В глазах ее загорелась такая ненависть, что он испуганно попятился,
но она лишь выдавила:
- Все оказалось гораздо серьезнее, чем я думала. Все уже началось.
Жди гостей. Запомни: никому ни слова обо мне! И не спускай глаз с моей
души, иначе ее похитят!
- Но.., как же, - пролепетал он, загипнотизированный ее страшным
видом, - я ведь не знаю даже, где она находится?
- Скоро узнаешь! - Она презрительно рассмеялась, но тут же закрыла
рот рукой, словно эти звуки вырвались из нее помимо воли. - Прости, мне
очень трудно держать себя в руках. Прощай. Готовься и не спи по ночам.
Никому не верь. Ко мне не ходи. Купи пистолет.
Она резко встала, все еще зажимая рот, словно у нее был приступ рвоты
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг