конечно, помогли ему малость, применив свои скромные способности, - Семен
Карлович притворно вздохнул и встретился с Егором глазами в зеркале
заднего вида. Этот напыщенный индюк явно издевался над ним, но Егор и ухом
не повел, а только спросил:
- А зачем мотоцикл угнали?
- Должен признать, что здесь мы немножечко не подрасчитали. Мы ведь
как думали: поговорите вы с колдуном, а на выходе мы вас и возьмем,
тепленького. И отогнали "Яву" в соседний двор, чтобы глаза не мозолила. А
этот маг возьми да начни травить вам про графиню Раевскую. Где это он
только тот фолиант достал! - он покачал головой. - Это ведь редчайшая
книжица, должен вам сказать, в нее вписаны все, кто когда-либо имел
отношение к магии в России. До сих пор неизвестно, кто собирал эти данные,
но факт остается фактом - такая энциклопедия существует. Теперь она,
кхе-кхе, и у нас есть...
- Так вы что, грохнули колдуна? - возмущенно воскликнул Егор. - И
только за то, что он рассказал мне про какую-то графиню, до которой мне
никакого дела нет?! Вы - психи, вы в курсе?
- В курсе, в курсе, милейший, не переживайте так. Кстати, лично я
горжусь этим. Нет, обидели мы его не за это. Напротив, когда он вам
книжицу почитал, мы обрадовались, что вы сейчас сразу к Светлане побежите
и нам и делать ничего не придется. Мы даже пошли, чтобы вам мотоцикл
обратно подогнать, и в этом тоже немного просчитались. Пока мы ходили,
Закревский, который с нами все время телефонную связь держал и
рассказывал, где вы и что с вами происходит, вдруг положил трубку, и мы
остались, считай, в потемках. Он ведь свою репутацию бережет, боится, что
про него коллеги узнают и не одобрят его темные делишки. Как только колдун
услышал от вас про тьму и свет, а это, кстати, отличительная черта
Закревского и кому надо, тот ее знает, так вот колдун тоже его узнал и
собирался сказать вам об этом. Что не положено говорить простым смертным.
Естественно, что Закревский не мог этого допустить и, плюнув на вас, стал
спасать свое доброе имя...
- Так вот почему его двойник от меня отцепился?
- Ну да, - вздохнул печально Семен Карлович, - поэтому-то мы вас и
потеряли ненадолго. Они сцепились своими астралами и давай силами
мериться. Ваш колдун, наверное, был словно мертвый тогда?
- Да нет, просто окаменел весь - и все.
- Вот-вот, Закревский так и рассказывал, он же у нас самый сильный, и
какому-то там вшивому колдунишке с ним ни за что не справится! -
похвастался он. - А потом мы прибежали, но вас уже и след простыл.
Секретарша нас почему-то за "Скорую помощь" приняла и сразу же впустила,
вы в это время с хозяином по телефону беседовать изволили, - он опять
тяжко вздохнул. - Пришлось довершить то, что Закревский не смог - помочь,
так сказать. Теперь они уже скорее всего в морге. После нас сразу почти и
"Скорая" подоспела, как раз кстати, нужно сказать.
- Это хорошо, что вы мне все рассказываете. - похвалил его Егор. -
Теперь, когда я стану вас убивать, то совесть моя будет абсолютно спокойна.
- У вас тонкое чувство юмора, - смеясь, заметил коммерческий
директор, - я это очень ценю в людях. Но на вашем месте я бы лучше молился.
- Ха! Все так говорят, когда думают, что пленник от них никуда не
денется, и рассказывают ему о своих грехах. Уверяю вас, что это не тот
случай, со мной вы ошиблись!
- А кто ж спорит? - хихикнул директор. - Думайте себе что
заблагорассудится - это ваше право - Ну ладно, - примирительно сказал
Егор, - а что вы Валере напели? Зачем его-то подставили?
- Насчет "зачем" - вы уже знаете: чтобы своих не подставлять. А что
пели... Так, что в голову взбрело, но в основном про деньги. Кстати,
советую вам впредь, когда будете жить в своем следующем воплощении, лет,
может, через сто-двести, не выбирать друзей там, где пахнет деньгами.
Уверяю вас - там друзей нет. Друг - это как раз наоборот, когда последнюю
копейку отдаст. Вообще, должен сказать, с друзьями в последнее время на
Земле большая проблема, днем с огнем настоящего не сыщешь, чтобы не
обманул и не предал в самый ответственный момент.
- Да-а, не повезло вам в жизни, - посочувствовал Егор. - Одни сволочи
вокруг вас вьются. Жить не страшно?
- А чего, привык уже, приспособился да и сам уже порядочной, как вы
заметили, сволочью стал. Но ничего, по ночам в холодном поту не
просыпаюсь, сплю крепко, на зависть врагам. Тут ведь как: или колдовство,
или совесть - выбирай что хочешь, но только одно, ибо вместе невозможно.
- Так, значит, вы тоже колдун?
- А почему вы интересуетесь?
- Да так, я тут одному такому сегодня физию уже начистил, а вы, я
смотрю, ничем не лучше, так что готовьтесь.
- Удивляюсь я вам, Егор Тимофеевич, откуда у вас столько ненависти к
нашему брату? Вам мы ничегошеньки плохого не сделали, наоборот, старались
помягче, по-отечески, можно сказать. Подумаешь, один разок по кумполу
ударили, - он хмыкнул, - так ведь не убили же.
- Может, я еще и в ножки поклониться должен? - усмехнулся Егор. -
Покланяюсь, непременно, когда горсть земли на ваши могилы бросать буду.
Значит, вы все-таки колдуны. А кто такой этот Закревский, почему такая
таинственность?
- Этого я вам не имею права говорить, уж не обессудьте. Да скоро сами
все узнаете, не беспокойтесь. Вон уже и переулочек наш, узнаете?
Он промолчал. Впереди опять ждала неизвестность, а ее он боялся
больше всего. Ему было стыдно перед Светланой да и перед самим собой, что
не может завалить каких-то четверых мужиков и спасти ее от чего-то
ужасного. Он понятия не имел, что с ней происходит и что еще произойдет,
когда этот Закревский все же добьется своего и получит свой долг, но был
уверен, что приятного будет мало. А он не хотел, чтобы женщине, перед
которой он так хорохорился, доставляли неприятности в его присутствии, он
чувствовал себя обязанным защитить ее. Он был уязвлен, сражен в самое
сердце, и мозг его сейчас напряженно работал в поисках выхода. О
последствиях он уже не думал, он мог и убить их всех со спокойной душой,
появись такая возможность. И Егор решил не медлить, если подвернется
случай, а сразу же действовать, не рассуждая и не тратя время на выяснение
для него непостижимого, ибо чертовщина - она и в Африке чертовщина. Он
похерит всю их магию парочкой хороших ударов и докажет превосходство
материи над черным духом.
Самое удивительное, что в те минуты он совсем не думал о себе, только
о Светлане. Наверное, он действительно влюбился в нее, хотя еще не понял
этого до конца. Даже после того, что видел недавно в ее квартире. Но
что-то подсказывало ему, что она лишь жертва, игрушка в руках негодяев,
почти совершенство, загнанное в угол этим чудовищем Закревским и его
ублюдками.
Когда они въезжали во двор, он спросил:
- А к чему вдруг такая спешка? Светлана ведь говорила что-то о месяце?
- А чего тянуть? Месяц был указан в завещании как приблизительный
срок, но точного времени оговорено не было. Закревский сам волен выбирать,
когда прийти: в начале месяца или в конце. Он пришел в начале. Да и
энергия у него кончается, подзарядочка требуется, кхе-кхе. Нельзя ждать до
следующего полнолуния. Вот если бы мы вас к завтрему не поймали, тогда
другое дело - пришлось бы уезжать.
- О каком завещании вы говорите?
- Ох, молодой человек, выходите, слишком уж вы любопытны.
Вытаскивайте его, мальчики.
Егор видел, как мимо провели заплаканную Светлану с тоской и
обреченностью в глазах, и его сердце дрогнуло от жалости и негодования.
"Ничего, подумал он, - эти скоты еще пожалеют, что связались со мной".
Дуболомы подхватили его под мышки и тоже потащили в дом. В комнате,
где он выбивал зубы менеджеру, уже сидела печальная девушка, а вокруг
суетились старушки с самоваром и пряниками. Бухгалтера видно не было.
Семен Карлович, отдав какие-то распоряжения подручным, скрылся за дверью в
соседнюю комнату. Егор сел на стул и стал рассматривать помещение,
прикидывая его надежность. Металлические входные двери, на окнах стальные
решетки. Выбраться отсюда практически невозможно.
- Ну что, голубочки, вы теперь наши, - пропищала одна старушка, ставя
на стол поднос с чашками и пряниками, - откушайте на здоровье что бог
послал. А то до ночи уж кормежки не будет.
- Тогда вы бы что-нибудь посолиднее поставили, колбаски или там
ветчинки, - съязвил Егор, беря черствый пряник. - Что это за еда? Смех
один.
- Мы - вегатарьянцы, касатик, нам мясное нельзя, оно дух с толку
сбивает, так что насыщайтесь, пока чуток время есть.
Светлана от насыщения отказалась, покачав головой и не отрываясь от
своих шикарных туфель, которые нацепили на нее бабки, а Егор запихал в
себя с десяток ванильных пряников и выпил три стакана чаю. Бабки только
умиленно вздыхали, глядя на это, а когда он закончил, одна из них сказала:
- Зря ты, милок, столько водицы пьешь - в туалет-то теперь не скоро
попадешь.
- Так что ж вы сразу не сказали?! - поперхнулся тот. - Стоят,
смотрят, мымры старые!
- Так ты ж и не спрашивал, - удивилась она. - Ну ладненько, идите,
облегчитесь пока, а потом уже и отведем вас.
- Куда это? На бойню, что ли?
- Экий ты грубиян, - вздохнула она. - Все-то тебе опошлить нужно.
Мальчонки, проводите его в туалет, - повернулась она к дуболомам. - А
потом и девоньку.
В сортире света не было, и ему пришлось ориентироваться по звуку,
зато он догадался, что Закревский, который не переносит света, тоже
пользуется этим туалетом. Это могло пригодиться. Но зачем? Где выход из
западни? Эх, сняли бы с него наручники, он бы показал им кузькину мать! И
даже то, что дуболомы были поздоровее, его не смущало. Он бы справился
сейчас и с десятком таких, только бы выбраться из этой жути, этого
кошмара. Он боялся его, хотя и пытался давить в себе муторный страх.
Застегивая ширинку, в кармане чужих штанов он коснулся чего-то
твердого. Наручники мешали, но он все же исхитрился засунуть руку в карман
и вытащил оттуда маленький металлический китайский фонарик, похожий на
ручку. Включив его, он увидел тонкий, но довольно яркий лучик - батарейки
работали. Он так обрадовался, что едва так и не вышел с ним, но вовремя
спохватился и сунул его обратно. Теперь у него было оружие, правда, не
ахти какое, но все же.
Светлана, погруженная в свои тоскливые думы, отказалась и от туалета.
Похоже, ей уже было совершенно все равно. Что же, черт побери, ее так
гнетет? Неужели перспектива встретиться с Закревским так страшна? Господи,
скорее бы все это кончилось...
Он ничуть не удивился, когда их привели в ту же самую темную комнату,
где на этот раз коптила керосиновая лампа и можно было осмотреться. Тахта
застелена чистым пледом, у стены в один ряд стоят стулья, а два сломанных,
которые, видимо, он в прошлый раз кидал в темноту, кучей свалены в углу.
Только сейчас он вспомнил: в коридоре он пару раз споткнулся о какие-то
палки, но тогда ему было не до них. Странно, что он не слышал звука
разбивающихся стульев. Другой мебели в комнате не было. Светлану усадили
на тахту, а он сел на стул и стал ждать, чем все это закончится. Старушки
шустренько выскочили, оставив их под охраной дуболомов, а через пару
минут, пыхтя и шаркая ногами; уже тащили к проему, через который вышли,
носилки с раствором и кирпичи. На этот раз, как он понял, все было на
самом деле. Он было пробовал встать, чтобы испытать кирпичи на ощупь, но
завхоз резко осадил его, рявкнув:
- Цыть, парень! Не гоношись.
Светлана даже не подняла глаз на все это безумие, от которого у Егора
встали дыбом волосы. Ведь если их на самом деле замуруют, то им уж точно
не выбраться, сколько ни бейся лбом об эти стены. В потолке нет никаких
люков, на полу лежал линолеум и тоже без единого намека на какой-нибудь
проход. Вот разве что под тахтой... Он забыл: отодвигал он в прошлый раз
тахту или нет, когда искал в темноте выход. Надо будет на всякий случай
посмотреть еще раз.
Старушки закончили таскать кирпичи и теперь стояли в стороне, глядя,
как мальчики, стоя в коридоре, ловко выкладывают стенку толщиной в один
кирпич. Они орудовали мастерком как заправские каменщики - быстро и точно
подгоняя кирпичи один к другому. Ненависть закипела в Егоре от черной
несправедливости и жестокости врагов. Что это они себе позволяют в конце
двадцатого века в почти демократической стране, при наличии российской
подписи на Декларации о правах и свободах граждан?! Кто им дал право
замуровывать живых людей в столице Российской Федерации в разгар рабочего
дня? Где санкция прокурора, если уж на то пошло? Такими абсурдными мыслями
он распалял сам себя, глядя, как быстро растет преграда на единственном
пути к свободе и независимости. Когда безмолвные и сосредоточенные
мальчики начали укладывать последний, верхний ряд, он встал со стула,
отошел к противоположной стене, разогнался и снес к чертям свежую кладку,
пока цемент еще не схватился. Кирпичи с грохотом полетели по коридору,
ударяя по каменщикам, которые, видать, собрались уже мыть руки, а Егор
невозмутимо проговорил:
- Вы забыли снять наручники, - и потряс ушибленной ногой, которой
разворотил стену.
Старушки осуждающе закачали головами, а дуболомы недоуменно
переглянулись, не зная, как поступить в такой ситуации: то ли бить Егора,
то ли заново укладывать стену. Наконец они принялись собирать кирпичи,
что-то бормоча под нос, видимо матерясь, а старушки резво побежали с
носилками за раствором. Инвалиды, мать их!
- Вы забыли про наручники, - напомнил он им. - Снимите, и я не буду
больше ломать. А то ведь так никогда и не построите, - пригрозил он,
усмехнувшись, и протянул в проем руки. - Давайте, братишки, вы же меня не
боитесь, правда? Что я могу сделать за стеной? Смелее, ну!
И эти тупоголовые мужики клюнули. Завхоз вытащил ключ и нехотя снял
наручники, аккуратно сунув их себе в карман. Егор растер руки и уже
спокойно сел на свой стул, не обращая более внимания на старания
добросовестных слуг Закревского. Но конец несчастьям еще не наступил.
Кассир перелез через остатки стены, подошел к стулу, на котором стояла
лампа, и понес ее из комнаты, буркнув:
- Хорошо, что ты стену сломал, а то бы забыли.
Минут через двадцать комната погрузилась в непроницаемую темень. Пока
еще был свет, Егор перебрался поближе к Светлане, сев рядом с ней на
тахту, чтобы удобнее было общаться и в случае чего защитить безучастное ко
всему создание. Теперь им предстояло провести здесь как минимум сутки, а
может быть, и всю оставшуюся жизнь, то есть попросту умереть от голода в
этом каменном мешке. Но он знал, что события должны развернуться этой
ночью, потому что Семен Карлович говорил о полнолунии. Значит, нужно ждать
и быть готовым ко всему, в том числе и к чертовщине, от одной мысли о
которой его начинало трясти. Он слышал частое дыхание Светланы, но не
решался протянуть руку и успокоить ее - не знал, как она отреагирует.
После увиденного у нее дома и того, что она сотворила с Валерой, он начал
немного побаиваться свою бывшую любовницу. Он достал из кармана фонарик и
включил. Лучик прорезал темноту и уперся в стену, у которой стояли стулья.
- Что это? - услышал он испуганный голос девушки.
- Фонарик твоего мужа, - весело ответил он, стараясь не подавать
вида, что и сам боится. - Я его случайно обнаружил. Как думаешь, он нам
пригодится?
- Не знаю, я ничего не знаю, - бесконечно усталым голосом произнесла
она, - мне уже на все наплевать, пусть делают что хотят.
- Это ты брось. Мы еще покувыркаемся! - рассмеялся он, чувствуя, как
от ее слов по коже забегали мурашки. - Скажи, что ты о них знаешь? Не могу
же я бороться с ними с завязанными глазами. Чего они от тебя хотят?
Она молчала, но дыхание ее участилось.
- Сволочи они! - зло бросила она наконец. - Ненавижу!
- Ты погоди ругаться, остынь, нам сейчас спокойствие нужно, - мягко
проговорил он. - Ты это.., меня не укусишь, если я до тебя дотронусь?
- Нет, не волнуйся. По крайней мере пока это мне не грозит, до
встречи с этим ублюдком Закревским. И выключи фонарик - батарейки сядут.
В голосе ее мелькнули живые нотки, и он воспрял духом: значит, она не
совсем еще свихнулась и сможет ему помочь! Пересев к ней поближе, он
нащупал в темноте ее плечи и обнял, стараясь не делать резких движений.
Она доверчиво склонила голову ему на плечо, и он почувствовал легкое
волнение, совсем как тогда, когда они целовались на брудершафт. Но он тут
же взял себя в руки - еще не хватало заняться здесь любовью, когда кругом
враги и родина в опасности. Вот победим, а тогда уж можно и... Он тряхнул
головой, отбрасывая глупые мысли, и спросил:
- Ты можешь мне все рассказать? Я ведь из-за тебя пострадал..,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг