- Ты ведь еще погостишь у нас, Аленор?
- Да, мама. Мне хотелось бы все-таки дождаться возвращения, - юноша
запнулся на мгновение, - моего дяди.
Альдетта Мальдиана опустила голову и промолчала.
Поздней ночью Аленор, проворочавшись с боку на бок и измяв все подушки,
все-таки сумел уснуть - и ему показалось, что глонн разбудил его почти
сразу, словно поджидая за дверью, карауля тот момент, когда юношу одолеет
сон. На самом же деле уже светало и глонн просто выполнил то, о чем с
вечера попросил его Аленор.
Наскоро проглотив принесенный исполнительным прислужником завтрак,
юноша, немного поколебавшись, все-таки облачился в панцирь, защищающий
грудь и спину. Кто знает, не сидит ли в засаде на лесной дороге неистовый
Дат, сын Океана? Пусть панцирь и не слишком подходящее обмундирование для
долгой дороги теплым летним днем - куда приятней скакать в одной тонкой
сорочке нараспашку! - но чего ради рисковать жизнью из-за чьей-то
непонятной прихоти? Натянув поверх панциря шелковую светло-сиреневую
сорочку, накинув на плечи легкий плащ цвета морской волны и вооружившись
мечом, Аленор отправился на конюшню.
Едва отъехав от ворот спящего замка и только-только собираясь пуститься
вскачь, он заметил бредущую по высокой траве к дороге рыжеволосую девушку
в узком сером платье. Придержав коня, Аленор подождал, пока девушка
подойдет поближе, и поднял руку с открытой ладонью.
- Приветствую тебя, кузина. Встречаешь восход?
- Приветствую тебя, Аленор.
Кузина Элиния остановилась на обочине. Подол ее платья был мокрым от
росы, к босым ногам прилипли травинки. В ее выпуклых серых глазах под
редкими полосками рыжеватых, едва заметных бровей, как всегда, застыло
выражение какого-то непонятного испуга и давней грусти. Ее большой рот с
бескровными губами был сжат, словно она боялась проговориться о чем-то
важном, молочно-бледные щеки, к которым не приставал загар,
контрастировали с тлеющим пламенем тонких блестящих волос, не ведающих о
том, что такое пышная прическа. Альдетта Элиния отнюдь не казалась
красавицей, хотя маленькая ямочка на округлом подбородке выглядела очень
мило, и фигура ее, обтянутая узким платьем, была изящной и тонкой, с
плавными линиями бедер и привлекающими взор выпуклостями в меру полной,
высокой девичьей груди.
Альдетта Элиния была старше Аленора: этой осенью ей исполнялось уже
двадцать два. Аленор знал ее с самого детства, а с той поры, когда
внезапно ушла ее мать, альдетта Даутиция, она жила здесь, в замке, и
альдетта Мальдиана, как могла, старалась, заменить ей мать. Аленор и
Элиния росли вместе, но общались мало: ну какой интерес мальчишке, у
которого полно приятелей-сверстников, стараться привлечь к своим играм
молчаливую и вечно то ли испуганную, то ли грустную девчонку да еще если
эта девчонка на четыре года - на целых четыре года! - старше его? И о чем
она вечно грустит? О матери? О своем родном брате, которому не суждено
было прожить и двух часов? О пропавшем без вести отце, альде Тронгрине?
Правда, потом, через несколько лет, они немного сблизились - Аленору
понравилось слушать ее пересказы всяких интересных книг, он приходил в
восхищение, видя, с какой легкостью Элиния сочиняет музыку (но всегда
такую печальную!) - но все-таки были они очень разными и не часто
проводили время вдвоем. В последние годы Аленор испытывал к кузине все
большее уважение, убеждаясь в редких беседах с ней, что знания ее весьма и
весьма обширны. Знания знаниями, но все попытки Аленора вытащить
двоюродную сестру на молодежные сборища, приобщить ее к собственному кругу
знакомых, заканчивались неудачей: Элиния избегала всякого общества,
предпочитая проводить время в одиночестве.
И вряд ли был на свете кто-то, из-за кого трепетало бы сердце Элинии, о
ком бы она мечтала по ночам. А если и был - то не живущий, а какой-нибудь
персонаж из прочитанных ею многочисленных книг...
- Далеко ли ты собрался, Аленор?
- В Имм. Нужно кое-что разыскать в Имме.
Юноша сверху вниз смотрел на кузину и вдруг подумал, что если
раздобудет книгу - обязательно покажет ее Элинии. Может быть, содержащееся
в книге неведомое ему знание сможет излечить альдетту от непрерывной
печали? Он собрался было намекнуть об этом кузине, но тотчас же передумал:
не стоит раньше времени расставлять клетки для птиц, которых еще нужно
поймать.
- Ты же совсем промокла, Элиния, - сказал он. - Как бы не подхватила
простуду.
- Роса смывает ночные страхи, а утренний воздух пополняет жизненную
силу, - очень серьезно ответила альдетта. - Мы едины с миром и должны
поддерживать эту связь.
"Да, милая кузина, жизненная сила тебе явно не помешает", - подумал
Аленор и прощально махнул рукой.
Конь легко мчался сквозь утренний лес, топотом копыт пробуждая птиц, и
их гомон сопровождал Аленора до самого Имма. Никто, кроме двух глоннов с
вереницей больших крытых возов, не встретился ему на пути, никто не
пытался напасть на него - и разве кому-то в голову может придти что-нибудь
недоброе в такое прекрасное летнее утро?
Проехав по тропинке вдоль старинного земляного вала, поросшего травой,
бурьяном и кустарником, юноша, не заезжая в город, по скошенным лугам
направился прямо к колонии адорнитов. Городу было тесно в кольце
давным-давно ненужных оборонительных валов, и то тут, то там
выплескивались за кольцо отдельные дома, улицы и целые кварталы. Поселение
адорнитов тоже находилось с внешней стороны вала, примыкая к небольшой
роще. Дальше, за широкой ложбиной, раскинулся лес, и где-то там тянулась
дорога, по которой они с отцом ехали в год Черного Орла - третий год
Птичьего Цикла - и где встретилась им похоронная процессия. А сейчас шел
уже третий, завершающий, год Цикла Камней - год Опала, зловещего камня,
камня раздоров и страхов.
Обогнув промытый дождевыми потоками овраг, Аленор спешился и пустил
коня на лужайку, за которой начинались дома адорнитов. Дома были длинными
и приземистыми, с выложенными из темно-красного неотшлифованного камня
стенами, с односкатными, задранными вверх крышами, покрытыми чуть более
светлой, чем стены, обожженной черепицей. Возле каждого дома росли деревья
и пестрели цветами небольшие палисадники. За темными окнами с одинаковыми
черными с серебром занавесками не угадывалось никакого движения. Несмотря
на то, что утро уже сменилось разгорающимся днем, колония казалась
пустынной: сколько не высматривал Аленор, он пока нигде не обнаружил ни
одного живущего. То и дело бросая взгляд направо и налево, юноша
неуверенно направился по вымощенной желтой квадратной плиткой улице мимо
домов, недоумевая, где искать обитателей колонии, и есть ли они вообще. Он
впервые был в этом квартале и его охватила непонятная робость. Только
сейчас он обратил внимание на то, что здесь стоит тишина, нарушаемая лишь
еле слышным шуршанием листьев, не раздается такой привычный птичий
пересвист и не видно ни одной собаки, которых обычно полно на улицах Имма.
Только почти дойдя до рощицы, в которую упирался квартал, молодой альд
обнаружил, куда подевались жители колонии. Двери скрытого деревьями
длинного, такого же приземистого здания, стоящего в стороне от дороги,
были широко открыты и там, в полумраке, испещренном бледными огоньками
свечей, раздавалось тихое монотонное пение. Юноша понял, что попал в
колонию адорнитов в час общей молитвы. Местных обычаев он не знал, поэтому
решил не заходить в храм, а подождать окончания богослужения на улице.
Устроившись на траве под деревьями неподалеку от входа, Аленор расстегнул
сорочку и, ослабив крепления панциря, принялся платком вытирать пот с
груди, стараясь не задевать свежих порезов, нанесенных мечом умелого бойца
Дата. Одновременно он невольно прислушивался к доносящемуся из храма
пению. Поминали Творца, Христа-Искупителя и Его нерукотворный незримый
Чертог, но сама молитва была ему незнакома.
Внезапно юноша почувствовал, как сдавило виски, словно чьи-то невидимые
сильные руки обхватили и сжали его голову. Он тряхнул головой, встал и
прошелся по траве. Невидимые руки ослабили свою хватку, но тут же
переместились ниже, легли на горло. Аленор несколько раз глубоко вздохнул
и с опаской покосился на храм адорнитов: что-то подсказывало ему, что дело
здесь именно в вершащемся в храме действе. Неприятные ощущения исчезли, но
сердце никак не могло обрести обычный размеренный ритм и Аленор напряженно
ожидал, что сейчас с ним случится что-нибудь еще. Колония адорнитов явно
не была самым лучшим местом для праздных прогулок чужаков.
Однако невидимые руки больше не трогали его. Проведя платком по
взмокшему лбу, Аленор привалился к дереву, испытывая нечто вроде слабого
головокружения. Из глубины души медленно поднималась какая-то смутная
тревога. К его величайшему облегчению, пение, наконец, смолкло, и тут же,
словно только дожидаясь этого момента, порывами задул приятный ветерок,
охлаждая горящее лицо юноши. Из храма потянулись адорниты в расшитых
серебряными нитями черных одеждах. В сплошном потоке старческих фигур
нет-нет да и мелькали молодые лица; вместе со взрослыми шли и дети, молча,
как и все остальные, и так же, как остальные, не удостаивая застывшего у
дерева юношу ни единым взглядом. Очень странными показались Аленору
адорниты - и он решил расспросить о них знающих живущих в Имме. И кузину
Элинию. И покопаться в библиотеке. Но это потом, потом... Главным сейчас
для него было попытаться остановить кого-нибудь из этих безучастно
проходящих мимо него живущих.
Дождавшись, когда поток отмолившихся почти иссяк, юноша вышел из-под
дерева и обратился к одиноко бредущей старухе с худощавым, словно выбитым
из камня лицом. Глубокие темные глаза старухи под почти сросшимися на
переносице бровями все-таки остановились на Аленоре, когда альд преградил
ей дорогу.
- Прошу тебя выслушать меня, - сказал юноша с легким поклоном,
стараясь, чтобы голос его прозвучал как можно мягче и учтивее.
Старуха, поджав губы, смотрела на него, и взгляд ее был непонятным.
Аленор вдруг заметил, что лицо ее хоть и покрыто сетью морщин, но вовсе
не кажется дряблым, темные, с проседью, волосы, собранные в тяжелый узел
на затылке, густы и пушисты, а в черной глубине ее неподвижных глаз
померещилось ему какое-то сияние. Последние фигуры скрылись за поворотом и
он остался наедине с пожилой адорниткой напротив распахнутых дверей храма,
в котором все так же горели свечи, но не было заметно чьего-либо
присутствия.
- Я альд Аленор, сын альда Ламерада, - продолжал юноша, ободренный тем,
что адорнитка не делает попыток просто обойти его, как дерево или колонну,
и молча удалиться. - Я сегодня приехал в Имм... приехал именно сюда, в
колонию, чтобы поговорить с кем-нибудь из вас. Я очень хотел бы кое-что
узнать.
Ответные слова адорнитки буквально пригвоздили юношу к месту.
- Вот ты и пришел, альд Аленор, сын альда Ламерада, - звучным глубоким
голосом, похожим на колокольный звон в ночной тишине, сказала старуха и
качнула головой. - Ты не мог не придти.
- Почему? - оторопело пробормотал юноша.
Старуха усмехнулась, но даже при этой усмешке выражение ее глаз не
изменилось.
- А как ты думаешь, альд Аленор?
- Я н-никак не думаю, - выдавил из себя юноша. - Ты знала, что я приеду
сюда? Откуда? Ты можешь заглядывать в будущее, как мерийские гадалки?
- Ты не мог не придти, - вновь усмехнувшись, повторила адорнитка. - Я
не мерийская гадалка. Мое имя Ора-Уллия. Ты пришел сюда, потому что миром
правит Неизбежность. Все, что должно случиться, обязательно случается,
независимо от воли живущего.
- А-а! - облегченно выдохнул Аленор. - Ты хочешь сказать, что если я
уже пришел сюда, то значит - должен был это сделать? Тогда конечно. Иначе
я бы здесь не появился.
- Суть не в том, должен ты или не должен, - бесстрастно сказала
Ора-Уллия. - От тебя это вовсе не зависит. Это зависит вовсе не от тебя.
- Ну да? - недоверчиво прищурился юноша. - От кого же это зависит? От
Творца? Но Творец лишь созерцает наш путь, не лишая нас свободы выбора.
- От Неизбежности, - сухо произнесла адорнитка. - Запомни, альд Аленор:
все без исключения подчиняется Неизбежности.
Аленор мог бы поспорить с Орой-Уллией. Например, спросить: а как же
насчет Всемогущего? Он что, тоже подчиняется Неизбежности и просто не мог
не сотворить мир? Но как это согласуется с абсолютной свободой воли
Создателя и возможностями Его творений, созданных по Его образу и подобию
и несущих в себе частицу Божества? Аленор мог найти и другие возражения -
но не для споров приехал он сюда, в колонию адорнитов.
И все-таки он не удержался:
- Я вполне волен был сегодня свернуть у городских валов не направо, а
налево и поехать на торжище или в Оружейный клуб.
- И все-таки ты не свернул направо, - жестко сказала в ответ Ора-Уллия.
- Мы теряем время, альд Аленор. Задавай свои вопросы.
Мне пора уже очищать жилище. Я могла бы не отвечать на них...
- Однако этого требует Неизбежность, - вновь не удержался юноша.
- Ты плохо воспитан, альд. - Аленору почудилось, что глаза старухи на
мгновение полыхнули темным пламенем. - Но твои слова истинны: это не мы с
тобой разговариваем сейчас; это Неизбежность говорит сама с собой. Не
сегодня, так завтра ты все равно узнал бы ответы на свои вопросы. Задавай
вопросы.
- Прости, Ора-Уллия, - юноша отступил на шаг и еще раз поклонился. - Я
был неучтив. Но это не от невоспитанности, а от желания добраться до
истины. Существует множество кажущихся противоречий...
- Теперь уже я вынуждена быть неучтивой, - перебила его Ора-Уллия. - В
третий раз говорю тебе: задавай свои вопросы, мне нужно идти очищать
жилище.
- Да-да! - поспешно сказал Аленор. - Однажды, двенадцать лет назад, в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг