подходящее. Мы прошли его. Давай обратно. Нет, стой! - Она инстинктивно
прижалась к нему. - Видишь...
Впереди метнулась черная тень. Маринка вцепилась в его руку:
- Лезем на лиственницу, вот сюда. Будь что будет. Только не показывай
им спину! - Она одним махом взвилась на нижний сук и ловко, как кошка,
начала карабкаться вверх по стволу. Максимка метнулся за ней, стал
взбираться по скользким сучьям. Наконец Маринка остановилась:
- Ну, хватит. Тут нам сам черт не страшен. - Она устраивалась
поудобнее. - Давай на эту развилку. А вам вот, вот, проклятые! - Она
кулаком погрозила вниз, в темноту, откуда доносилась подозрительная возня.
Максимка примостился рядом, взглянул в сторону Вормалея: ни одного
огонька. Значит, до кордона далеко.
Какое-то время они поговорили, потом стали мерзнуть и умолкли.
Сколько еще до рассвета? У Максимки руки стали неметь, ноги вот-вот сведет
судорога. Маринке и того хуже... Ясно, что долго так не просидеть... Он
тронул ее за плечо, почувствовал, как ее бьет дрожь, и решился. Растер
руки. Достал из кармана нож, с минуту помедлил...
- Слушай, Маринка, я сейчас прыгну. Все равно мы не выдержим. А их,
думаю, не больше двух. Одного я сразу, не успеет опомниться. А потом...
- Не смей! Слышишь, не смей! - Она хотела схватить его за рукав, но
рука ее не послушалась.
- Так что нам, замерзнуть тут? - Максимка разозлился. - Околевать
из-за каких-то тварей! Ну нет!.. - Он старался разглядеть, что происходит
внизу, выбирая глазами место, на которое безопаснее спрыгнуть.
Он вдруг почувствовал за ухом боль. Машинально одеревеневшей рукой
потер старую ссадину, и в тот же миг зеленоглазая девочка всплыла в
памяти, та самая, которую он спас год назад, и как будто бы увидел ее,
слегка напуганную, и показалось, что тот удивительный аромат разнесся в
воздухе... Не засыпает ли? Злобный рык напомнил ему, что спать нельзя.
Надо драться за жизнь. Страшно, но надо прыгать. Надо! Решительно
соскользнув с развилки, нащупал ногами следующий сук и начал спускаться
вниз.
- Куда ты? Куда?.. - донесся голос Маринки. Он не слышал, что еще
кричала она ему, потому что нестерпимо яркий свет ударил ему в глаза, а
внизу, под ногами, так грохнуло, что сопка задрожала. Тугая волна горячего
воздуха взметнулась навстречу. Пахнуло чем-то жженым. И все стихло.
Маринка почти упала на него сверху:
- Что это? Молния?
- Кто знает. - Максимка раздвинул ветви над головой, поднял глаза к
небу. Оттуда, невозмутимо мерцая, смотрели на них яркие звезды. - Кто
знает... - задумчиво повторил он, спрыгивая на землю. - И не все ли тебе
равно. Бояться нам нечего... Давай скорей домой!
Утром вормалеевские охотники принесли на кордон две обгоревшие волчьи
туши. О необычайном происшествии много говорили и в Вормалее, и в
Отрадном. Судили и так и эдак, но все же решили, что волков убила молния.
Так думал и отец Максимки. А кто, как не он, старый лесной объездчик,
бывший командир разведчиков, мог точно объяснить происшествие? Максимка же
не очень верил в это. Откуда взяться молнии осенью да еще при звездном
небе? Нет, тут было замешано что-то другое. Совсем другое. На следующий
день он записал в дневнике: "Трудно понять, что сразило волков. Это так же
необъяснимо, как прошлогоднее происшествие на озере. Но для меня важно
другое: если бы всего этого не произошло, прыгнул бы я на них с ножом или
нет? Я думал сегодня об этом весь день и могу написать, кажется, твердо:
да, прыгнул бы, хотя и струсил перед этим, прыгнул бы именно потому, что
струсил. Только так и должен поступать в этих случаях настоящий человек. А
я давно решил для себя: раз ты родился человеком, то должен стать
настоящим человеком".
2
Зима в этом году выдалась снежная. Уже в середине декабря снега
навалило столько, что с иных крыш хоть скатывайся на салазках. В такое
время самое раздолье - лыжи. На лыжах и на охоту, и в школу, и просто так,
по оврагам, вокруг сопки.
А сегодня Максимка и Маринка решили побродить по голому распадку, что
за озером. Идут молча. Теперь почему-то часто бывает: как остаются вдвоем,
так молчание. Поговорить бы о чем-нибудь интересном, а ничего не приходит
в голову, просто рядом идти приятно.
Сегодня же Маринка даже не взглянет на него, идет вперед, не
оборачиваясь. Максимка стал обгонять ее, но Маринка свернула к оврагу,
остановилась и как-то исподлобья посмотрела в его сторону.
- Рванули?
Он глянул вниз.
- Постой, Маринка, вроде там пни, под снегом.
Она свистнула.
- Эх ты, трус несчастный! - И не успел он ответить ей, как она
сорвалась с места и исчезла в облаке снега.
Максимка смотрел ей вслед. Так и есть: внизу что-то стряслось. Он
услыхал голос Маринки:
- Стой, не спускайся! О-ох!..
Максимка вихрем помчался вниз. На самом дне оврага в глубоком снегу
барахталась Марина. Ее одна нога с обломком лыжи беспомощно болталась в
воздухе, другая провалилась в снег.
Максимка подъехал ближе, стукнул палкой по обломку лыжи.
- Как ножом срезало. Достанется теперь - на одной лыже плюхать.
Маринка молчала, плотно сжав побелевшие губы. Он наклонился к ней:
- Давай руку.
Она покачала головой:
- Постой...
- Чего постой?! - Он взял ее под локоть и рванул из сугроба. Маринка
вскрикнула.
- Ушиблась?
- Н-нога...
- А ну покажи.
- Чего смотреть-то. Зашибла очень.
Он снял с нее лыжи.
- Держись за шею.
Наверху Марина снова опустилась в снег. Он присел рядом.
- Очень больно? - Она лишь кивнула в ответ. - Сможешь идти-то?
- Попробую...
Он помог ей подняться. Идти Маринка не могла.
- Давай ко мне на загривок. К ночи доберемся.
- Еще чего придумал!
- Не тяни время, Маринка. Метель вон надвигается. Да и вечер близко.
Он вскинул ее на спину и заскользил по лыжне. Сначала идти было
нетрудно. Но уже через полчаса снег пошел сильней. Лыжню замело. У
Максимки занемели плечи. Он прислонился к дереву.
- Посидим, Маринка.
Она соскользнула в снег.
- Иди один, Максим, Позовешь кого-нибудь. А я тут...
- Не говори глупостей. Маринка! Сейчас отдохнем и пойдем дальше.
Пошли, метель становилась все яростней. Снег взвихривался со всех
сторон. Дорога потонула в седом мареве. Все чаще и чаще останавливался
Максимка, пока наконец не понял, что они заблудились.
Ночь опустилась как-то сразу. И сразу, как бы обрадовавшись мраку,
завыла на все голоса метель. Максимка знал, что останавливаться на
длительный отдых нельзя, и он упрямо шел вперед. Они делали несколько
шагов, падали, поднимались и снова падали, утопая в глубокому снегу.
Наконец Максимка совсем выбился из сил.
Неужели конец? Он упал лицом в снег, закрыл глаза. И вдруг отчетливо,
словно освещенную вспышкой магния, увидел девочку с зелеными глазами.
Показалось, что воздух наполнился знакомым ароматом. Закружилась голова.
Что это? Старый, давно забытый сон? Нет-нет! Только не спать! Он заставил
себя подняться и... протер глаза - слева, совсем неподалеку, сквозь седую
пелену снега и чащу пробивался свет. Жилье! Он изо всех сил рванулся
туда... Немного погодя они стояли на пороге охотничьей избушки.
Максимка нащупал скобу, потянул ее на себя. Дверь подалась. Но не
тепло и свет встретили его, а промозглая тьма. Максимка даже отпрянул
назад. Потом опять сунул голову в дверь:
- Есть кто?
Ни звука.
Что за наваждение! Был же свет! Максимка осторожно вошел, на ощупь
вдоль стены добрался до печурки. От нее несло холодом, давно не топлена. А
вот и спички. Чирк! Слабый огонек осветил бревенчатые стены, белые от инея
углы, низкие нары у стола. Ни души!
Максимка почувствовал, как страх охватывает его всего, но тут же
переборол себя, выскочил из избы, подхватил Маринку, внес в домик и плотно
прикрыл дверь.
Теперь к печке. Дров в избе оказалось больше чем достаточно. И вот
уже золотистые змейки побежали по сухой хвое, по сучьям валежника. Веселый
треск заполнил избушку. Тепло всколыхнуло застывший воздух.
Он затормошил Марину:
- Маринка! Да проснись ты, проснись! Вот соня!
Она с трудом раскрыла глаза.
- А-а... Где я?
- В избушке. В охотничьей избушке! Вот и огонь, видишь? Скоро чай
пить будем. А сейчас давай поближе к печке.
Она подсела к огню, погладила ушибленную ногу.
- Да как же это? Как ты нашел ее, избушку?
- Как нашел? Не знаю, что и сказать тебе... - Он подошел к
заиндевелому окну, попытался разглядеть, что делалось в небе. - Не знаю...
На кордоне этот случай, конечно, удивил многих, но объяснение
находили простое - бывало-де прежде такое: блуждает охотник по тайге,
уводит его метель в сторону, а когда потеряет он последние силы, охотничье
чутье выведет его к жилью. Тому, что рассказал Максимка о светящемся окне,
не верил никто. Померещилось... "Пожалуй, и так", - думал Максимка. Но при
чем здесь опять она, зеленоглазая русалка? Он узнал ее сразу, только
подумал, что это опять сон. А вот сегодня, просматривая журнальную статью,
нашел такую фразу: "Следует отметить, что комплекс сновидений никогда не
включает в себя ощущений запаха..."
3
Весну ждали долго - до середины апреля вьюжила над Вормалеем пурга. К
концу месяца сразу потеплело. За неделю солнце согнало снег. Студеная
поднялась, забурлила как полноводная река, неся на себе ветки, кусты, а то
и целые стволы, вывернутые с корнем. Ребята часами сидели на берегу,
глядя, как кружатся в водовороте исполинские кедры, на ветвях которых от
страха метались невесть как попавшие сюда заяц и белка. Еще интереснее
было наблюдать, как река за кордоном размывает обрыв. Вода ярилась там под
самой кручей, отрывая от берега пласты почвы, которые вместе с сухой
прошлогодней травой, кустами можжевельника, зарослями пихтача с грохотом
обрушивались в реку, поднимая фонтаны брызг.
В прошлом году обрыв раскапывали геологи из Отрадного. Они отыскивали
в песке ракушки, которым было чуть ли не два миллиона лет, и уверяли, что
здесь можно было найти даже алмазы.
Максимка и верил и не верил этому. Во всяком случае, никаких алмазов
геологи не нашли, только исковыряли весь берег. И теперь Студеная будто
спешила заровнять его, срезая все новые и новые пласты.
Когда же вода сошла, Максимка решил покопаться на обрыве. За
несколько дней река обрушила столько земли, сколько людям не срыть за
месяцы. Может быть, теперь и покажутся на свет эти самые алмазы...
В ближайшее же воскресенье он взял лопату, спустился по обрыву до
того слоя с ракушками, над которым больше всего колдовали геологи. Копал
целый день. Но ничего стоящего так и не нашел. Попалась, правда, небольшая
шестеренка из красноватого металла. Но это было совсем неинтересно..
Максимка хотел уже метнуть свою находку в воду, как вдруг еще раз вспомнил
предупреждения геологов, что все трофеи из этого слоя почвы имеют возраст
два миллиона лет. Вот и верь им после этого! Металлическая шестеренка
двухмиллионолетней давности! Или они просто-напросто ошиблись и
разыскивали алмазы совсем не в том слое? Показать им, что ли, находку?
Но когда Максимка принес ее в контору геологов, те рассмеялись.
- Что ты говоришь! Нашел шестерню в тех слоях, что мы расчищали в
прошлом году в Вормалеевском обрыве? Да знаешь ли ты, что это за слои? Это
слои астийской эпохи. Тогда людей и в помине не было. А шестеренка явно
современная, видимо, из бронзы или... - Один из геологов взял голубоватый
камень и царапнул по шестерне. - Ого! Корунд не берет.
Шестерню пустили по рукам. Геологи заговорили все разом.
- Что-то из новых сплавов. Теперь есть такие.
- А ну-ка ее алмазом. Алмаз не берет?!
- Да, материалец! Откуда она могла взяться?
- Видно, выпала с самолета, откуда иначе.
- Вот так-то, парень. Забирай свое "ископаемое".
Максимка обескураженно молчал. Смешно, конечно, было спорить с
геологами. Но ведь шестерню он выкопал из самой глубины слоя. Как она
могла там оказаться, если упала с самолета?
А на следующий день геологи неожиданно разыскали его:
- Слушай, парень, где твоя находка?
- Дома, в надежном месте. А что?
- Тащи ее сюда. Сейчас же! Да положи вот в эту коробку из свинца.
- Зачем?
- Зачем-зачем! Все ему знать надо. Ну да ладно, слушай. Непонятно она
ведет себя, вот что. Тот корунд и алмаз, которыми ее вчера царапали, стали
вдруг радиоактивными - все приборы зашкаливает. Петр Андреевич, наш
старший геолог, как узнал об этом, такой разнос устроил, только держись.
Он у нас, знаешь!.. Да и сами теперь видим, что самолет ни при чем. Так
что принеси ее нам. Понимаешь, для дела надо, для науки.
В огороде под корнями бузины у него был тайник, в котором, кроме
всего прочего, хранилась вчерашняя находка. Придя сейчас сюда и вскрыв
тайник, Максимка не мог найти шестеренку. Все было в полной сохранности,
точно так, как он уложил вчера, только ее не было. Он точно помнил, что
положил ее с самого края, между аккумуляторной батареей и склянкой с
кислотой. Он перерыл весь тайник. Перебрал все вещи. Шестерня исчезла
бесследно.
Что за чертовщина! Сверху над тайником в одном месте виднелся свежий
холмик земли, как это бывает над норкой крота. Но не крот же стащил
шестерню! И никаких других следов. Максимка отчаялся. Что теперь делать?
Как показаться на глаза геологам?
А те на другой день пришли в школу. Пришли со своим начальником.
Максимка рассказал все, что произошло. Они ему не верили. Особенно
горячился начальник - великан с бородой.
- Да как она в твои руки-то попала? - не отставал он, буравя Максимку
взглядом.
- Да я же сказал...
- Кто тебе поверит, что ты нашел эту штуковину в глубине слоя? Сказал
бы хоть: в осыпи.
- Ничего не в осыпи! - упрямо повторил Максимка. - Обрыв сейчас
чистый как зеркало. И я там целую пещеру выкопал, пойдемте посмотрим.
Они пришли на место Максимкиных раскопок.
- Так ты говоришь, вытащил свою штуковину из этой норы? - спросил
начальник разведки.
- Да, вот здесь, в левом углу. Вон еще и след от нее.
- Невероятно! Металлическое изделие в астийских слоях! Или парень
обманывает нас, или я брежу.
- К чему такие страсти, - возразил старший геолог Крайнов, спокойно
раскуривая папиросу. - Шестерня могла завалиться в глубокую трещину, мог
ее переместить мощный подземный водоток.
Начальник шумно вздохнул:
- Почти что исключено. Но если нет другого объяснения... А в общем,
хватит возиться с этой шарадой. Поехали!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг