забавным, но у меня это вызвало лишь чувство жалости. Каждый рот его широко
раскрылся, пытаясь поймать воздух, но тут же ртом и носом хлынула кровь.
Победитель мог торжествовать, впрочем, так оно и было.
- Позвольте, - отстранил я Брайтона, склоняясь над мутантом.
Заметив, что я не разделяю его хорошего настроения, к тому же
недовольный моим поведением, Боб разозлился и на меня.
- Отойди - прогремел он.
- Но дело дрянь, - не поднимая на него глаз, сказал я.
- Задавлю! - это было словно раскаты грома.
Мне бы испугаться, но внезапно я услышал ироничный голос Ежи:
- "Сколько лишних слов",
Я повернул голову: он стоял в пяти шагах за Бобом, а чуть поодаль и
Жорж Дудинкоф.
- Честное слово, на Вашем месте я отправился бы спать, - сказал Ежи,
сопроводив свой совет лучезарной улыбкой.
На мгновение Боб Брайтон то ли удивился, то ли растерялся.
- Это ты мне, сопляк!
Ежи скорчил гримасу: "Да вы грубиян, сэр!".
- Сопляк, - заревел Боб и двинулся на смельчака.
- Еще шаг - и я стреляю! - подал теперь голос Жорж, и в руке его
оказался крошечный пистолетик.
Нет, ничто не могло отрезвить Боба...
Ежи отлетел в сторону, едва устояв на ногах, но о нем забыли -
настоящим раздражителем стал Жорж. В том, что он выстрелит, я не
сомневался...
Впрочем, сказав, что ничто не могло отрезвить Боба, я ошибся. Появление
босса преобразило Брайтона мгновенно. Он застыл истуканом, изобразив на лице
раскаяние.
- У Вас проблемы, Боб? - не скрывая иронии, спросил Майкл Шелтон.
Однако, увидев распластавшегося на полу карлика, он нахмурился. - Брайтон,
ближайшим рельсом Вы будете отправлены на землю, а до того я запрещаю Вам
покидать каюту... Господин Дудинкоф, пистолет! Вам должно быть известно, что
на станции запрещается даже хранить оружие.
- Думаю, если бы это правило соблюдалось столь неукоснительно, этот
господин не лежал бы сейчас в луже крови, - язвительно заметил Ежи. Жорж,
напротив, молча протянул Шелтону свою "игрушку".
- Господа, помогите перенести этого несчастного в медицинский блок...
Очень скоро карлик оказался на операционном столе. Положение было
серьезным. Шелтон попросил Ежи позвать господина из шестнадцатой каюты. -
"Он хирург, к тому же без него нам не справиться", - так он пояснил эту
просьбу; тем не менее операцию мы начали втроем.
- Сэр! - Минуты через три-четыре нарушил напряженную тишину чей-то
голос, я готов был поклясться, что это был голос карлика. Я опешил, поднял
глаза и едва не выронил зажим. Приготовившийся ассистировать вместе со мной
Шелтону и стоявший у стола доктор, я готов был поклясться, - был Ламоль; от
лежащего под наркозом двойника он отличался лишь ростом и, пожалуй,
возрастом.
- Ленурье! - строго окликнул меня шеф.
Я пришел в себя... Спустя полчаса все благополучно завершилось. Вряд
ли, конечно, карлик смог бы приступить к работе в ближайший месяц, но угроза
для его жизни миновала.
- Знакомьтесь, Ламоль-младший, - представил мне двойника Шелтон.
Повторюсь, этот Ламоль не был карликом. Он был одного со мной роста,
чуть выше среднего, и, разумеется, в два раза шире своей меньшей копии.
- Кстати, пока его отец не выздоровеет окончательно - ваш
руководитель группы, - тут Шелтон как-то очень заметно осекся и внимательно
посмотрел на меня, затем обратился уже к мутанту - в вашу группу войдет и
Ежи Стовецки, и постарайтесь завершить эксперимент с обезьянами...
* * *
Ужинали я и Ежи в столовой, причем одни. И только вошедший сюда Майкл
Шелтон развеял наше недоумение.
- На "Большом Джо" все просто помешались на бильярде, сегодня поединок
"титанов": Ламоль-младший против Циклопа.
На Ежи это известие произвело совершенно неожиданный эффект, вполголоса
он заговорил скороговоркой, а глаза его загорелись, словно у ребенка,
оказавшегося в салоне игрушек.
- Роберто, откроюсь тебе, мало того, что я азартный человек, я еще и
раб этой игры... Я не играл уже почти неделю! выпалил он на одном дыхании.
Увы, мне, как человеку, равнодушному к бильярду, пришлось покорно
согласиться:
- Что ж, надеюсь, нас это развлечет.
Когда мы присоединилась к собравшимся в кают-компании, сражение на
зеленом сукне было в самом разгаре. Циклопом оказался совсем юный на вид
невысокий блондин приятной наружности, с обычными двумя глазами, серыми,
прищуренными: играл он одной левой, правая же рука, судя по всему, являлась
чем-то вроде балласта. Поразительно, как он еще ухитрялся наносить точные,
порой виртуозные удары кием.
- Но почему Циклоп? - тихо спросил я Ежи.
- Вот и Вы, господа! - подошел к нам Жорж Дудинкоф, - жаль, что вы
пропустили начало, прилично играют. Говорят им нет равных на станции.
Особенно хорош урод.
- Циклоп - имя или прозвище, - поинтересовался я.
- Не знаю, его все так называют. И раз его это устраивает, то не все
ли равно...
Не прошло и десяти минут, как мы убедились в обратном.
- Циклоп, дружище, вы проиграли,- словно извиняясь, проговорил
Ламоль-младший, но соперник во внезапном, казалось, для него бешенстве
бросил кий на стол.
- Артур Крайс, мое имя Артур Крайс - вне себя зашипел он, - ты
хорошо усвоил?
- Извини, Артур, ради Бога извини, - похоже, удивился Ламоль, - к
тому же у меня есть предложение: давай уравняем шансы, я тоже буду играть
одной левой. По рукам?
- Тварь двухголовая, ты смеешь ставить мне условия?! Мне, человеку, -
было видно, что слова примирения причинили Крайсу боль, которая принесла с
собой злобу...
Ламоль побледнел, но ни голосом, ни взглядом, ни жестом не выдал ни
обиды, ни тем более страха, он скорее растерялся, словно малое дитя,
оставшееся без родителей.
- Еще раз извините, господа, - чуть слышно молвил мутант и поспешно
стал пробираться через толпу зрителей.
Но ряды сомкнулись. Ламоля вытолкнули в средину круга. Глаза
двухголового искали хоть чьей-то поддержки, в них была только растерянность.
Круг угрожающе сузился. И мрачные, и откровенно жестокие, и издевательски
насмешливые, и презрительно холодные лица "homo sapiens", а не мутанта стали
мне омерзительны. Эти люди, верно, готовились вершить суд Линча.
- Бесчестная игра, господа, - вырвалось у меня; и тут же я заметил,
как брезгливо скривились губы Жоржа Дудинкофа.
- Ленурье, Вы шутите, - высокомерно обронил он.
- Разве Вы не с нами, Жорж? - выступил из-за моей спины Ежи; его
голос, как обычно, не лишенный иронии, был, однако, достаточно тверд.
Но я уже решился - и мнение Жоржа, и даже поддержка Ежи ничуть не
трогали меня. Воспользовавшись минутным замешательством среди сотрудников
центра, вызванного моими словами, я стремительно протиснулся к Ламолю и,
увлекая за собой, не медля, вытащил его из живого кольца. Я надеялся, что мы
успеем покинуть кают-компанию прежде, чем наши противники опомнятся.
- Господин Ламоль... господин Ламоль, примите мои извинения, я был
неправ.
Это Крайс преградил нам путь.
Что-то на секунду удержало Ламоля, и рука Крайса повисла в воздухе, но
неловкая пауза затянулась, и он, очевидно, счел себя просто обязанным
обменяться с Циклопом рукопожатием.
Ладони их едва коснулись, но двухголовый вдруг вздрогнул, по телу его
пробежала дрожь, оба лица исказились, но левое, мертвенно-бледное, на
какие-то мгновения стало прежним, глянуло на меня с мольбой и болью, и,
наконец, судорога свела все мышцы, так что обе головы забились в жестоком
ознобе...
Я выругался и прямой правой нанес удар в подбородок Артуру Крайсу. И,
наверное, больше от неожиданности, нежели от тяжести моего кулака Циклоп
отшатнулся от Ламоля, оступился и упал на пол. Как только руки их
расцепились, с двухголового будто спало заклятие - он овладел собой почти
сразу, хотя и оставался совершенно бледным.
Подоспел Ежи. Мы взяли Ламоля с двух сторон, помогли ему идти. Жорж,
предупреждая столкновение, все же последовал за нами, прикрывая наш отход. В
этот момент, когда, казалось, все неприятности позади, в дверях возник Эди
Кадо,.. он взглядом впился в Ежи, но обратился ко всем.
- Минуту внимания, господа! В силу сложившихся обстоятельств г-н
Шелтон не может в данный момент представить меня лично... Мое имя Эди Кадо,
я направлен сюда службой безопасности нашей компании. Есть все основания
предполагать, что один из вас проник на станцию по подложным документам,
более того, этот человек, вероятно, является членом террористической
организации "Наследники" и разыскивается ИНТЕРПОЛом...
Словно выжидая, когда его слова дойдут до сознания всех, он прервался,
а затем произнес: "Господа!.." - и что-то еще... как вдруг всеподавляющий
грохот взрыва заглушил его речь... но что я заметил, так это вытянувшееся
лицо Крайса.
10.
Все было забыто. Все бежали к головному отсеку и думали об одном.
Только об одном... Ушли прочь все распри, все мысли, все мечты, все
огорчения, вся обиды и суета... Только об одном - о пожаре, и о том, что
его надо потушить...
Завывание сирены почти перекрывал режущий слух свист - автоматика
сигнализировала о превышении допустимого уровня радиации: без защиты
спецснаряжения она уничтожила бы нас уже в первые минуты. Я бежал и видел
спины впереди себя, кто-то бежал справа, а слева - Ежи Стовецки, и,
наверное, где-то рядом были Жорж, Эди Кадо, Ламоль-младший...
В головном отсеке, как и повсюду, осталось лишь аварийное освещение.
Майкл Шелтон сидел в кресле у пульта, а по обе стороны от него находились
два его помощника. Босс держался так, словно это были только учения, и не
казался даже взволнованным. Он отдавал приказы, направлял своих подчиненных
в ту или иную горячую (в прямом и переносном смысле) точку и трогательно
просил каждого беречь себя.
Я и Ежи должны были взять Брайтона и вместе с ним, проникнув в комплекс
"А", обследовать, устранить повреждения и, если это будет возможно, привести
в действие локальную систему пожаротушения "Эй-Би".
Снова бегом, теперь к соседней с моей каюте 23.
Мы нашли люк открытым. Боба не было... Мы не знали, на что и решиться.
Возвращаться к Шелтону? Но что, если от нас зависела жизнь станции... идти к
комплексу "А"? Попытаться обойтись без Брайтона? Но станция была слишком
сложной конструкцией,.. к тому же этот хаос... Положение спас
Ламоль-младший. Он направлялся к отцу в медицинский блок, чтобы, как
приказал Шелтон, поместить его в анабиозную камеру, едва ли не самое
безопасное место на станции, но встретил нас.
- Брайтон исчез! - воскликнул я.
Ламоль знал о поставленной перед нами задаче и не дал договорить, он на
миг остановился, потом крикнул: "Не отставайте!" - и повел за собой.
Коридоры, лестницы, коридоры... Мы спускались все ниже и ниже. Свист,
наполнявший станцию, становился все пронзительнее. Сама по себе радиация,
невидимая, не пугала нас так, как чисто психологически довлел над нами этот
свист. Одновременно росла температура. И вдруг раздавался треск... рушились
перегородки, они вздувались, изгибались, лопались, словно и не были созданы
из жаропрочных материалов... Наконец мы достигли комплекса "А". Какой-то
человек промелькнул среди зарослей конструкций и исчез в дыму...
- Сюда! - позвал нас ушедший вперед Ламоль, - это здесь.
Всего несколько шагов отделяли меня и Ежи от двухголового, но с новым
взрывом рухнувшая ферма сотворила между нами реку огня, преодолеть которую
было немыслимо. Не сговариваясь, мы двинулись в обход, по другой лестнице,
вскарабкались на нее и обнаружили, что упавшей фермой она разрублена
посередине - не иначе судьбой уготовано нам испытание на прочность: два
метра в полете над пропастью, где бушует пламя...
Малодушие овладело мной. Я сделал шаг назад. А Ежи прыгнул, но, уже
одолев пропасть, оглянувшись на меня, вдруг поскользнулся, сорвался вниз и
повис на одной руке.
- Ежи, - заскрипел я зубами... и, отступая, но для разбега, пошел ему
на помощь...
Это был спор - кто же из нас двоих удачливее и проворнее: то ли огонь,
с каждой секундой все выше взметавшийся жадными языками пламени, то ли я,
пытавшийся поймать свободную руку Ежи... Наш спор прервали... Я едва
сохранял равновесие, находясь на узкой конструкции, не имея возможности
подстраховаться, всецело занятый спасением товарища, когда кто-то сзади
столкнул меня в бездну... Ее дыхание - раскаленный воздух, и убийственная
мысль в голове: "Все кончено"...
В тот миг все и в самом деле должно было кончиться. Но следующий взрыв
на лету подхватил меня и Ежи и отбросил прочь... несущий смерть, он вырвал
нас у смерти... А вслед за этим лестница, на которой я только что стоял,
обрушилась в распахнувшую свои объятия преисподнюю, обрушилась вместе с
человеком, может быть, намеренно покусившимся на наши жизни.
Можно сказать, что мы отделались лишь испугом (если только было время
испугаться), и теперь оказались рядом с Ламолем. Он один старался
разобраться в хитросплетениях проводов и электронных плат, укрытых от
пламени в ящике, напомнившем мне несгораемый сейф. Повреждения, главным
образом благодаря Ежи, мы устранили достаточно быстро. Пора было уходить.
- Там Артур Крайс! - остановил нас Ламоль.
- Черт возьми, если это Крайс хотел покончить с нами, тем хуже для
него, - не сдержался я.
- Так это или нет, а он молит о помощи, - возразил двухголовый.
Ламоль больше не слушал меня. Он оставил нас и шагнул в ад.
Никто, ни один человек, даже в наших сверхсовременных скафандрах, не
сумел бы вернуться оттуда живым. Потому, что это был АД! Как зачарованные,
наблюдали мы неистовство и мощь обезумевшей стихии, и мне думалось, что
своим безумием она заразила и Ламоля.
- Пойдем! - выдавил из себя я.
- Нет, подожди. Он выйдет, - полный странной для меня уверенности,
произнес Ежи, не отрывая взгляда от огня.
Он не ошибся. Ламоль вышел. На руках у него был Крайс.
По щекам левой головы мутанта, без шлема, волос, ресниц, обожженной,
лишенной бровей, катились две крупные слезы. Левой, потому что... правой не
было. Но сейчас, вспоминая все это, я поражаюсь другим: как мог он тогда
вынести радиацию и губительный жар, смертельный для всего живого, если
герметичность скафандра была нарушена?! НЕ МОГ И ВСЕ ТУТ! - упрямо твердит
мой разум. Ламоль же, который должен погибнуть, - не погиб, он стоял перед
нами, словно насмехаясь над нашими, нет, над моими представлениями о пределе
человеческих возможностей.
Крайс, тот, кто раньше назывался приятным молодым человеком,
превратился в некое неземное создание с обуглившимся черепом. И все же Артур
Крайс еще дышал, что явилось для меня очередной загадкой.
Мы двинулись в обратный путь. Впереди Ламоль, позади я и Ежи с раненым
на руках... Тот последний взрыв, тот самый страшный взрыв,.. подписавший
смертный приговор "Большому Джо", произошел в момент, когда мы уже выбрались
наверх, покинули технические модули, когда я уже видел коридор, ведущий к
моей каюте...
Ужасающий грохот... какие-то мгновения... и огонь, словно горная
лавина, пронесся по станции. Гул все нарастал и, казалось, скоро должен был
обрести способность убивать сам по себе... для меня же все стихло...
Не знаю, как долго я лежал без сознания. Пробуждение было безрадостным.
Меня окружал полумрак, погас даже тусклый красноватый свет, и лишь в
отблесках торжествующего пламени мог видеть я картину всеобщего разрушения.
Пожар наслаждался властью, как истинный гурман, растягивая удовольствие...
"Неужели один?!" - словно кто-то откликнулся внутри меня.
Может быть, то мой страх говорил.
Я бродил по тому, что раньше обозначали словами
"научно-исследовательский центр", "станция", - и находил трупы...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг