площадях разворачивающие колонны танков и бронетранспортеров,- вся эта
огромная масса машин и людей в камуфляже теперь хранила покой мертвого
города.
Около шести вечера того же дня мы, вырядившись должным образом, без
проблем прошли в клуб. Не хочу и не буду описывать себя в платье и на
каблуках - это отнюдь не доставит мне удовольствия.
Только мы устроились за столиком в баре, заняв удобную позицию для
наблюдения за бильярдными столами, как к нам тут же подсели двое
омерзительного вида мутантов. Однако приходилось мириться и с этим. Время
тянулось долго, секунды, обернулись минутами, минуты стали часами. Одно меня
радовало - "наши кавалеры" оказались весьма нестойкими перед виски и
поэтому скоро не устающий наполнять их рюмки Крайс ласково уложил обоих на
стол, обнимая за плечи. Мы же почти не пили.
Наконец я увидел Клайнфорда.
С появлением хозяина клуба хлопнула пробка шампанского, пенящееся вино
пролилось на дубовый паркет, наполнило бокалы. Господин Клайнфорд, кроткой
улыбкой поприветствовав завсегдатаев, сразу прошел к бильярдному столу и
весело сказал голубоглазому циклопу напротив, через зеленое сукно:
- Фрэнк! Ящик шампанского! По рукам?!
Я узнал этот голос... маски, убийцы из дома Томашевского,.. и.
- Клайнфорд ли его настоящее имя? - прошептал я на ухо Крайсу.
- Вы знаете его?
- Не уверен, он очень молод и изменил внешность... Возможно, он - Ежи
Стовецки. Если Вы вспомните тот инцидент на станции...
- Я понял, о ком Вы говорите...
- ...Что ж, придется спросить у него, так ли это... Морис, как
договорились: когда все случится, захлопните свою сумочку и уносите ноги.
Встретимся на улице.
Артур Крайс встал из-за столика и быстро направился к Фрэнку.
Голубоглазый циклоп все еще раздумывал над предложенным пари, когда из-за
его спины возник мой сообщник.
- Ящик шампанского мелковато... Моя ставка - жизнь!
Все замерли, улыбка слетела с лица Клайнфорда. Округлился глаз Фрэнка.
- Кто эта мадемуазель? - произнес Клайнфорд, обращаясь ко всем.
- Ах, Ежи, Ежи... - ядовито засмеялся Крайс.
В этот момент я стоял уже гораздо ближе к ним и не мог не заметить как,
пусть всего на мгновение, вспыхнули глаза Клайнфорда.
- Ах, Крайс, Крайс... - парировал Клайнфорд.
- Итак, кажется, я не ошибся, - продолжал Артур Крайс, - если
выиграю я, Вы оставляете меня в покое, если нет... тогда я Ваш. Уж очень
надоело прятаться по углам.
- Вот познакомьтесь, Рэм, - сказал Клайнфорд телохранителю с
перекошенным уродливым лицом, справа от себя, - это и есть Артур Крайс,
которого Вы упустили...
- Боитесь проиграть? - настаивал на своем Артур, наверное, чувствуя,
что почва уходит у него из-под ног.
Но Клайнфорд, впрочем, Стовецки, не отвечал. Он щелкнул пальцами - ему
поднесли полный бокал-и, наслаждаясь вкусом шампанского, Ежи взглядом искал
меня... Это должно было быть... Мы встретились, глаза в глаза.
- Вы полагаете, вашей жизни достаточно, Крайс, - произнес он.
- Мой добрый друг! Не прячьтесь за спинами, - уже обратился только ко
мне Ежи Стовецки.
- Вы как будто родились заново,.. - я вышел вперед, срывая с головы
дурацкий парик.
- Что поделать, того требовали обстоятельства... Но это я, смею Вас
уверить?.. Так Вы играете, Крайс? Жизнь Ваша и Вашего приятеля - против
свободы для вас обоих?
- Принимаю пари...
Я никогда не любил бильярд. Я никогда в нем не разбирался, но никогда в
жизни не следил за игрой с таким азартом. Кажется, я даже забыл об
объявленных ставках, как будто меня ничуть не волновала моя собственная
судьба. Я ждал только одного - чтобы Ежи начал проигрывать...
Крайс закурил первым, хотя, насколько я понимал, в партии все
складывалось как нельзя лучше именно для него.
- Дайте и мне! - тотчас откликнулся Ежи.
"Дайте и мне!" - эхом мысленно повторил я.
Крайс протянул Стовецки пачку сигарет, затем снова взялся за кий.
Стовецки курил нервно, лицо было сосредоточено, взгляд метался от кия к
разбегающимся шарам, вдруг исчезающим в лузе, и каждый точный удар Крайса
заставлял Ежи глубоко затянуться. Замечу, Артур Крайс не стал испытывать
судьбу и потушил свою сигарету.
Скоро я поймал себя на том, что перестал смотреть на поле, что смотрю
на сигарету Стовецки, и взгляд мой, откровенный до безумия, он не мог не
прочесть. В глазах Ежи отразилось недоумение, он оторвал фильтр от губ, и
глянул на него так, будто увидел змею; потом непонимающе посмотрел на меня,
поднес сигарету ко рту, наверное, не осознавая своей тревоги...
Ужалила ли змея? - не знаю. Я предоставил это провидению, защелкнув
свою сумочку... Тогда стена обрушилась в устрашающем грохоте, а клуб
провалился во тьму...
Уже на улице меня нагнал Артур, он был зол.
- Проклятье! Струсили! Почему так рано?
Я отвечал, не взглянув на него, не замедляя шаг:
- Мне надоело видеть смерть...
Я заканчиваю, дамы и господа... Моя история может показаться Вам
неполной и недосказанной, на многие Ваши вопросы при огромнейшем моем
желании все же не в силах дать ответы... Увы, слишком тесно в ней от
загадок... Каким образом спаслись со станции Артур Крайс и Ежи Стовецки? Или
происшедшее с Анри Ростоком... - разве не абсурд? И не был ли Крайс сам
мутантом от рождения - одолевали меня сомнения... Но совсем не для того
заговорил я о тайнах.
Через день, когда я и Элен покидали Париж, на мое имя пришла бандероль.
Это оказалась видеокассета, мне думается, отснятая Симоной. Опуская все
лишнее, скажу лишь: мотоциклисты, привезшие Пат в гостиницу, были...
полагаю, вы догадались... - циклопами. Но какое значение это имело после
всего случившегося... после второй Варфоломеевской ночи...
42.
Теперь нас стало четверо.
Наша обитель - уютная пещера, узким хвостом своим потерявшаяся где-то
во чреве скалы; пол устлан, словно роскошной периной, но это сено и сверху
огромные медвежьи шкуры. Здесь очень жарко. Ведь мы на экваторе, и прохлада
только нежна. Вокруг джунгли. Непролазные дикие джунгли, с бесновато
кричащими обезьянами. И всего в ста метрах вечность грохочущий водопад. Мы
оторвались от мира и не жалеем. Мы были здесь счастливы и может быть еще
будем... У нас свое хозяйство: несколько коз, исправно дающих молоко,
небольшой огородик, всегда под рукой лес, где бродит и летает мясо, к тому
же. однажды попробовав удить рыбу, я вошел во вкус... Ну, да ладно об этом.
Порой бывает трудно справляться с накатывающейся депрессией. Это только
так кажется, что жизнь, пусть даже с любимым человеком, на сказочном
необитаемом острове прекрасна и удивительна. Но проходят дни, месяцы, годы
- и мечта, наверное, едва ли не каждого жителя мегаполиса оборачивается
ловушкой, и можно, если очень захотеть, просто сойти с ума. В такие минуты я
воздаю хвалу Господу, что у меня есть солнечные батареи, вставляю в гнездо
музыкального центра компакт-диск и под заученные мелодии предаюсь
воспоминаниям. Вспоминаю годы дружбы и прощание с Филидором, оставшегося с
безнадежно больной женой, порой Роберто, его незрячие, но полные слез глаза
после смерти Лауры, Патрицию, впрочем всех... и гильотину, и САМУЮ ДОЛГУЮ
НОЧЬ.
Нет! Мы оторвались от всего мира и не жалеем. Мы были здесь счастливы
и, может быть, будем.
Теперь нас стало четверо. Схватки у Элен начались вчера утром. Около
четырех часов дня она родила мальчика, орущего крепыша. А через шесть часов
- второго ребенка, точную копию младенца, появившегося на свет на борту
"Виктора Гюго". Но жить они будут оба, и вместе. Я и Элен сделаем все, чтобы
они стали братьями, и не только по крови.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 08.10.2002 14:33
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг