- Да, мсье.
- Доложите ему о нашем визите.
В течение пяти минут охранник тщетно пытался связаться со Скоттом,
затем обратился к нам.
- Мсье, вероятно, хозяин отдыхает... Но Клод (это был второй охранник)
проводит вас.
Очень скоро мы входили в дом. Один лишь Андрэ Пани весьма живо
отозвался на примечательный интерьер гостиной: вращая головой во все
стороны, он несколько раз повторил: "Однако, однако", - но затем спросил:
- Клод, вы уверены, что хозяин не покидал виллы?
- Нет, мсье, он никуда не уезжал с утра.
Такой ответ и удивил, и насторожил меня - не уезжал? Он же собирался в
клинику! Или кейс Томашевского где-то здесь?
- Д-р Скотт не может быть в парке? - спросил Пани, прохаживаясь по
гостиной, словно заглянув в некий музей.
- Обычно у хозяина нет подобной привычки, он домосед, хотя кто знает.
- Клод, где спальня д-ра Скотта? - вдруг сказал я, почему-то подумал
о спальне - и, к сожалению, оказался прав...
Охранник, по-видимому интуитивно почувствовав в Пани старшего,
вопросительно на него посмотрел; как, впрочем, и я на него.
" Пожалуйста, Клод, покажите нам дом,- верно уловив обеспокоенность в
моем взгляде, принял решение Пани, - А Вы, Гоне, проверьте парк, а после
давайте сюда всю прислугу, если не ошибаюсь, она расположена в том небольшом
домике, за оранжереей..."
Мы бегло осмотрели первые два этажа, однако ничто не привлекло нашего
внимания, и только на третьем...
" Здесь рабочий кабинет, библиотека, спальня,.."- едва мы вышли из
лифта в коридор, объяснил Клод.
В доме Скотта полы всюду были из красного дерева, и потому мы не сразу
заметили потемневшие капли крови рядом с кабинетом.
Пани присел на одно колено:
"Совсем свежая..."
Я заглянул за приоткрытые двери - никого. Следы крови вели в спальню.
Пани скрылся за ее дверью и тотчас позвал нас.
Когда мы вбежали, Пани стоял посреди комнаты, а на кровати лицом вниз
лежал Скотт, на его сорочке рдели алые пятна...
"Мсье де Санс, вы ведь, кажется, врач... не смогли бы вы осмотреть
тело?" - произнес Пани.
Чтобы исполнить его просьбу, мне не понадобилось много времени, вот
только далось это нелегко... Смерть Скотта наступила примерно за два-три
часа до нашего прихода, а пули попали в область сердца и живота, - обо всем
этом я и сказал Пани.
" Благодарю вас, мсье, - кивнул мне Циклоп, - пойдемте, господа, надо
дождаться приезда полиции, ему мы все равно уже ничем не поможем."
В гостиной он звонил по телефону, сообщал об убийстве, когда вместе со
служанкой вернулся Гоне. Служанка, полная обаятельная женщина средних лет,
услышав, что ее хозяин мертв, изменившись в лице, тихонько вскрикнула
- Это все, Гоне? - положив трубку, спросил Пани.
- Да, мсье.
- Повара Жака хозяин на сегодня отпустил, а Луиза уехала в деревню и
будет только послезавтра, - выпалила на одном дыхании служанка и притихла,
словно испугавшись собственной смелости.
- Ваше имя? - посмотрел на нее Пани.
- Мария... Мария Кантера, - уже иным, дрожащим от волнения голосом
произнесла женщина.
- Когда Вы в последний раз видели д-ра Скотта?
- Он проводил этого мсье, - она покосилась на меня, - затем попросил
позвать Жака... Мсье приезжал сразу после завтрака... значит, было около
десяти утра.
- И больше вы его не видели?
- Нет, мсье. Когда Жак вернулся от хозяина, то сказал, что уходит на
весь день, что до хозяина, то он у нас строгий и не позволяет беспокоить
попусту...
- Вам не известно, у д-ра Скотта в доме было оружие?
- ...Да, пистолет, обычно он лежал в ящике стола, в кабинете...
- Мэм, вы ничего необычного не заметили? Может быть, за завтраком? Или
в последние дни?
- Наш хозяин всегда словно лед, он вида-то никогда не подаст, хоть все
плохо, хоть все хорошо. Вот с дочкой они последнее время не ладили, это
точно.
- У них были ссоры?
- Нет, но я видела: отношения у них испорчены.
- Вы можете объяснить .в чем это проявлялось?
- Да нет же, испорчены были и все тут...
Андрэ Пани еще долго терзал горничную, затем Клода, затем Филиппа Конс
- второго охранника, и его ответы Циклопу я не могу не передать...
- Скажите, Конс, кто-нибудь сегодня приезжал на виллу?
- Этот месье, утром (естественно, речь шла обо мне).
- Кто-нибудь еще?
- Нет... Впрочем, после него приехала мадемуазель Элен, ее все утро не
было дома.
- Вы все время находились в дежурке?
- Я, да...
- А Клод?
- Да его-то и не было с час... но он наверняка был у Марии, он,
бывает, заходит к ней.
- В котором часу?
- С трех до четырех...
- Элен Скотт уехала в это время?
- Да.
- Вам ничего не показалось странным?
- Пожалуй, мсье... мадемуазель едва не снесла ворота, притормозив от
них в каких-то сантиметрах...
- Она ничего не сказала?
- Мсье, у хозяев нет привычки докладывать нам.
- Конс, скажите, а можно ли проникнуть в парк, на виллу, минуя вас?
- Хм... если я скажу "да" - меня надо уволить... Не думаю, мсье...
здесь столько аппаратуры за каждым деревом, а вдоль забора - собаки на
привязи, любого разорвут...
В этот момент их беседа прервалась - приехала полиция...
Меня и Рейна Пани довел до ворот, сам он пока не собирался покидать
виллу. Я шел и думал об Элен. Где она? Что с ней? Думал о ней и Пани.
- Мсье де Санс, кстати, как складывались отношения отца и дочери, у
них не имелось причин для вражды?
- Послушайте, вы!!! - возмутился я собственной догадке, - к чему вы
клоните?
- Во всяком случае, этого нельзя исключить... - мягко сказал Пани.
- Бред, - отказывался верить я.
- Будем надеяться, что скоро все проясниться...
Я подвез Рейна до города. Расстались мы очень сухо. Только в те минуты
я понял, насколько он мне неприятен, и, вероятно, Рейн это почувствовал.
Слишком многое вместил в себя тот день... Смерть Томашевского,
загнанного в угол собственным гением... Смерть охотников, ставших дичью, и
тех, кто вытянул несчастливый жребий, оказавшись утром в больнице Ретуни...
Смерть Скотта, до конца мной никогда не понятая, и что если справедливая...
но, увидев его мертвым, я не мог избавиться от щемящей сердце тоски...
Когда-то я называл его своим другом и теперь его не стало, совсем...
Вокруг сеяли смерть. Но это была лишь прелюдия к кошмару, который ждал
всех нас впереди...
Уик-энду, пронесшемуся черной тучей, не суждено было уйти мерной
поступью. Ровно в полночь новости одной из государственных телекомпаний
вышли с сенсационным материалом: некто, пожелавший остаться неизвестным,
передал журналистам документы частного расследования по террористической
организации "Адам и Ева". В течение десяти минут телеведущая смаковала
будоражащие воображение подробности гибели десятков мутантов. О Ретуни еще
не знали...
30.
Спустя два дня хоронили Скотта. Было около полудня, по-летнему ясно и
солнечно, по-осеннему ветрено и нежарко. Всего несколько человек провожали
Вильяма в последний путь: двое его коллег - врачи клиники Рикардо, знакомая
вам Мария Кантера, я, Филидор, Андрэ Пани и священник. Все были одеты в
траур, хранили скорбное молчание, никто не плакал... Священник произнес
надгробную речь...
Когда гроб опускали в могилу, к богатому фамильному склепу приблизилась
пышная похоронная процессия;.. им всем еще предстояло пройти горестный
ритуал от начала до конца, нам же оставалось только положить цветы. Мир
праху всех умерших...
Скотт вскоре остался один. Я и Андрэ Пани чуть отстали от ушедшего
вперед Филидора; мы шли неширокой, открытой для света аллеей, справа, слева
от нас оставались кресты, склепы, надгробные плиты, маленькие часовенки...
царство покоя...
- Есть что-нибудь новое? - спросил я у Пани.
- Немногое... В него стреляли трижды, возможно, из его же пистолета,
он до сих пор не найден, потом перетащили из кабинета в спальню. Он был,
вероятно, еще жив, но одно из ранений оказалось смертельным, он не мог долго
протянуть... Отпечатки пальцев - только Элен и служанки.
- Значит, Элен? Ерунда!
- А если она каким-то образом узнала о старых прегрешениях отца? В
конечном итоге немалая часть его состояния нажита преступными деяниями...
- Андрэ, она любила своего отца...
- Поссорилась, вспылила, выстрелила, когда опомнилась - перенесла
отца в спальню, но было поздно, испугалась и сбежала.... так или иначе, а
это одна из версий, разрабатываемых полиций...
- Это невозможно... Я хочу сказать, что она не могла стрелять в него.
- Надеюсь, полиция ошибается.
Мы слышали стенания женщин, ветер донес дым кадила... Почувствовав
чей-то взгляд, я обернулся... Прячась среди окруживших гроб людей, на меня
смотрела Элен. Я мгновенно отвернул голову... Мне необходимо было
встретиться с ней...
- Я, пожалуй, пройдусь среди могил... хочется побыть одному, - сказал
я как можно более естественным тоном, затем окликнул Велье:
- Филидор! Не жди меня, встретимся вечером... Прощайте и Вы, Андрэ.
Все же Андрэ Пани, как мне тогда показалось, что-то заподозрил. Он
метнул быстрый взгляд в сторону склепа, где кто-то из друзей или
родственников почившего протяжно и громко говорил проникновенные слова,
затем внимательно посмотрел мне в глаза, однако простился очень просто,
молвив:
- Я все понимаю...
Я дождался, пока Филидор и Пани скроются из виду, подошел к группе
людей в черном, осторожно пробрался к Элен и встал у нее за спиной.
- Элен, - зашептал я ей на ухо, - нам надо поговорить.
Мы отошли недалеко, но на достаточное расстояние, без опасений быть
кем-то услышанным. Глаза Элен застилали слезы, она едва сдерживалась, чтобы
не разрыдаться.
- Это ужасно, Морис, ужасно.
- Девочка моя... дело гораздо серьезнее, чем ты, может быть, думаешь:
полиция подозревает в убийстве тебя.
- Как ты сказал?
- Полиция...
- Нет, нет, я не о том... ты сказал: "Девочка моя"... Ты ведь любишь
меня, несмотря на ни что, правда?
Бог мой! Я готов был поклясться всеми святыми, что это правда. Я готов
был подхватить ее на руки и целовать, целовать, целовать... Только сознание
того, что кладбище не совсем подходящее для этого место, сдерживало меня, и
я произнес коротко:
- Я люблю тебя.
- Милый, - прильнула ко мне Элен, и меня захлестнули ранее неведомые
чувства.
Мы стояли так несколько минут, обнявшись, не говоря ни слова.
- Элен, нам лучше уйти, тебя повсюду разыскивают, и, может статься,
здесь будут искать в первую очередь. Где ты сейчас живешь? - наконец сказал
я.
- В гостинице.
Это была дешевая гостиница: двухэтажная, грязная, отвратительная, в
номере с обшарпанными стенами и посеревшим от сырости потолком не было
ничего, кроме кровати, стула и умывальника с разбитой раковиной и
протекающим краном.
Хозяйка, немолодая женщина с распухшим лицом, неимоверно толстая,
вручая нам ключ от комнаты Элен, понимающе улыбнулась и, вероятно, для того,
чтобы подчеркнуть свою проницательность, добавила:
" Полиция заглядывает сюда ну крайне редко."
"Пожалуй, оно и верно, для Элен эта ночлежка гораздо надежнее любого
фешенебельного отеля", - подумал я.
Мы снова были вместе. В почти пустой, неуютной, жалкой комнатушке, но
вместе. И снова, оказавшись наедине с Элен, я потерял ощущение реальности
всего происходящего... Я помню, как целовал подушечки ее пальцев, как она
взяла мою руку, будто котенок, потерлась щекой о мою ладонь,.. ее горячее
дыхание,.. и нежную кожу, дрожь пробегала по ней, словно мелкая зыбь по
уснувшему от ласк луны морю,.. как я коснулся губами ее лба, осыпал
поцелуями лицо, шею, как, опьяненный запахом ее тела, сжал в своих
объятиях... Элен, я, мы, бесконечно, в полусне, в полузабытье говорили друг
другу: "любимый, единственный, родная... я люблю тебя, Элен,.. я люблю тебя,
Морис"... А потом она сказала, что у нас будет ребенок...
Та ночь была нашей, вся без остатка.
31.
Утром, условившись с Элен, что она не будет покидать номер, я уехал к
Филидору. В который раз я обращался к нему за помощью. Мы обо всем
договорились - он обещал спрятать Элен у надежных людей. Нам надо было
выиграть время. Когда через два часа я вернулся, комната была пуста.
- Где она? - сбежав вниз к консьержке, вскричал я.
- Но мсье, мадемуазель ушла, ничего не сказав, - фальшиво улыбаясь,
ответила хозяйка, сама невинность.
Слепая ярость порой наш наилучший союзник. Вот и тогда - я схватил ее
за грудки и сдавил с такой силой, что бедняжка вдруг стала пунцовой и едва
смогла вымолвить:
- Ее увели...
- Кто? - прошипел я, немного ослабив хватку.
- Она не назвала себя, этакая яркая блондинка, стройная, лет 25, - на
одном дыхании выговорила женщина.
- Что она сказала?
- Чтобы я держала язык за зубами - и хорошо заплатила.
Отпустив вздрагивающую, словно под током, перепуганную хозяйку
гостиницы, я пошел к машине.
"Пат, это Пат!.." На следующий день после убийства Скотта со мной по
телефону связался Роже Шали, сказал он следующее: "Здравствуйте! Узнали?!...
Она в полном порядке, цела и невредима. Подробности при встрече..." Он
говорил о Патриции... Но почему она это сделала? Где теперь Элен? В замке?
Она с Пат более в безопасности, чем со мной. Я должен просто ждать. Но не
будет ли это ошибкой?
Да, именно так я утешал себя тем, что причин для беспокойства нет, что
Элен скоро даст о себе знать. Напрасно...
Во второй половине дня я позвонил в офис Роже Пали, но Мария Стюарт
ничего не знала. Ближе к вечеру, не в силах более томиться ожиданием,
отправился в Париж, не имея никакой цели.
Я находился в пути, когда позвонил Карл.
- Вы вместе? - он думал, я с Элен, - Отец предупредил меня, я
собирался к Вам.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг