Олег Корабельников
ПРИКОСНОВЕНИЕ КРЫЛЬЕВ
Фантастический рассказ
Утром выпал третий за эту осень снег. А ночью он долго падал в
темноте, и из окна были видны только серые пятна, плывущие сверху
вниз. Если бы Глеб не знал, что снег приносят тучи, то можно было бы
подумать, что это воздух сгустился и клочки замерзшего газа
разрастутся, займут все свободное пространство и станет нечем дышать.
В эту ночь к нему снова пришла бессонница. Как назло, дома не
оказалось снотворного, и он был вынужден пролежать на диване в
темноте, долгие часы следя за сгущением воздуха и воображая себе, что
снег стоит на месте, а дом вместе с ним, с Глебом, летит вверх и конца
полету не предвидится.
Думать ни о чем не хотелось, но все равно думалось, непроизвольно,
по инерции, вяло и неторопливо мысли связывались в ассоциации, и конец
мысли совсем не вытекал из ее начала. Он смотрел на гравюру на стене,
где веселый Мюнхгаузен летел на ядре навстречу туркам, и по созвучию к
нему пришло слово "Мюнхен", а потом женское имя Гретхен и Грета Гарбо
- заграничная дива, и город Дивногорск, и все, что связано с ним... На
кухне капала вода, и со следующим словом "горы" он вспомнил пещеру, в
которой заблудился в детстве, сталактит, освещенный предпоследней
спичкой, и прозрачную каплю воды на его острие. На вкус она была
горьковатой, и сейчас, через много лет, он снова ощутил на языке едкий
вкус известковой воды. И сразу же пришло ощущение потерянности и
страха, и комната превратилась в сырую, душную пещеру.
Тогда Глеб встал, включил свет и по голосам, доносившимся из
соседней квартиры, понял, что наступило утро.
Как всегда по утрам, соседка ругала своего сына, а он отвечал
тонким голосом, невнятным, монотонным, иногда плакал, соседка
распалялась еще больше и, наверное, била мальчишку.
Глеб прошел на кухню, засыпал кофе в кофеварку и, пока она
булькала на газе, сидел, думал о разном и слушал голоса за стеной.
Похоже было, что мальчик заперся в ванной и плачет там один, а мать
кричит на него из-за двери, и уже отец вклинил свой бас, и только
неясно, кого он ругает - жену или сына, или, быть может, обоих.
Пришла Лида.
- Так и не спал? - спросила она, щурясь от света.
- Да, - сказал он, - думается о разном. Не спится.
- Как же ты будешь работать сегодня?
- Я привык. Я могу не спать по три дня.
- И не есть целый день, - добавила Лида. - И не видеть жену по
году. Ты выносливый.
- Да, - согласился он, - слышишь, соседи опять ругаются.
- Слышу, конечно. Только не ругаются, а лаются. Каждое утро одно и
то же.
- И каждый вечер.
- Да, и каждый вечер. Нам не повезло с соседями. Наверху заводят
музыку и танцуют, да так, что пляшут наши люстры, внизу пьют и играют
на баяне, а эти ругаются и бьют своего сына. Давай сменим квартиру.
- Ты думаешь, в другом месте будет лучше? У людей всегда найдутся
причины, чтобы танцевать и пить, драться и плакать.
- Нам не повезло с соседями, - повторила она.
- А быть может, им не повезло с нами? Какие-то мы ненормальные.
Гостей не зовем, водку не пьем магнитофон не держим. Тихие, как мышки.
- Можно жить так же, как они, - пожала плечами Лида. - Что может
быть проще.
- Да нет, пожалуй, не сумеем. Темперамента не хватит.
Странный шум в комнате сына заставил Глеба прислушаться. Ему
показалось, что там летает птица и шелестит крыльями, и налетает на
стекло, отчего оно позванивает, как приглушенный голос сверчка.
Игорь не спал. Он ползал по полу, сопел, вскакивал размахивал
руками, ойкал и явно пытался поймать кого-то, ускользающего из его
рук. Глеб включил свет. Тотчас же что-то коснулось его щеки, мягкое,
сухое, и легкий шуршащий звук пролетел мимо.
- Кто это у тебя летает? - спросил Глеб растерянно. Он смотрел во
все стороны, но только слышал, как кто-то бьется о стекло, да видел,
как качнулась люстра опрокинулся стакан, и струйка воды полилась на
пол! И казалось, что это просто ветер залетел в комнату и не находит
выхода.
- Что здесь происходит? - строго спросила Лида, появляясь на
пороге, но тут, наверное, и ее лица коснулись невидимые крылья, и она
вскрикнула и побледнела.
- Летучая мышь! - закричала она. - Откуда ты принес эту гадость?!
- Это не мышь, - тихо сказал Игорь.
Он стоял посередине комнаты и не смотрел на родителей, а вертел
головой, пытаясь проследить полет невидимого существа. Несмотря ни на
что, он не был растерян, словно бы ожидал этого, и теперь ничему не
удивлялся.
- Это птица, - сказал он, высматривая что-то на шкафу.
- Какая же это птица? - спросила Лида испуганно. - Откуда она
взялась и где она?
- Вылупилась из яйца.
- Ну и когда? - спросил Глеб. - Сегодня? И уже летает? Ты что-то
путаешь.
- Ничего я не путаю, папа. Я нашел яйцо на улице, белое такое, с
красными пятнышками, и положил его под батарею. Это было две недели
назад.
- Не придумывай, - оборвала его Лида, - я мыла пол, и не раз, под
батареей ничего не было. Почему ты лжешь, Игорь?
- Я не вру, мама, - обиделся Игорь. - Яйцо лежало там.
Выражение упрямства появилось на его лице, и Глеб понял, что так
от него ничего не добьешься.
- Ну ладно, - сказал он, - значит, сегодня из яйца вылупилась
птица и сразу же полетела. Так, выходит?
- Ну да.
- И что же ты будешь делать со своей птицей?
- Я еще не знаю. Я хочу ее поймать и разглядеть получше.
- А ты хоть знаешь, как она называется?
- Не-а.
- Ну а какая она из себя?
- Красивая. Да ты сам посмотри. Вот она, на шкафу.
Глеб взглянул на шкаф, но ничего, кроме пыльных журналов, там не
увидел. В то же время шум стих, и вполне можно было подумать, что
птица устала и отсиживается где-нибудь.
- Глеб, я прошу тебя, выйдем отсюда на минутку.
Взяв Глеба за руку, Лида сжала ее и потянула к двери. Молча они
дошли до кухни. За стеной не утихал шум перебранки, привычный и
монотонный, как гудение воды в трубах. Лида опустилась на табуретку, и
по лицу ее было видно, что она напугана, растерянна и ждет помощи.
- Ну что ты? Мальчишка нашел яйцо, из него вылупилась птица,
теперь она летает. Что же тебя удивляет? Он ее поймает, позабавится
немного и выпустит.
- Ну что ты говоришь. Глеб? Откуда взялось яйцо осенью, почему
вылупилась птица, не птенец, а птица? И она невидима. А он, он ее
видит и ничему не удивляется. Это же страшно.
- Да успокойся ты, все нормально. Ты совсем забыла школьные азы.
Есть такие птицы, что откладывают яйца поздней осенью, даже зимой,
есть и такие, что, вылупившись, сразу же умеют летать. И откуда ты
взяла что она невидимая? Это совершенно нормальная птица, маленькая,
красивая, она сидела на шкафу, и я ее хорошо разглядел. Что тебя
пугает?
- Ты что, ее видишь, да? Значит, я одна слепая? Вы нормальные, а я
сумасшедшая? Да?
- Ну, без фантазий, Лидок, без фантазий... Вспомни, когда ты в
последний раз надевала очки. Все кокетничаешь...
Он погладил ее по голове, успокаиваясь сам придуманной ложью.
- Займись лучше завтраком, а я схожу к Игорю, мы поймаем птицу,
устроим ее где-нибудь до вечера, а потом уж решим, что с ней делать.
Глеб и сам не знал, что скажет, зайдя в комнату сына, не знал, что
увидит там, но хотел одного - увидеть птицу. Игорь сидел на кровати,
поджав ноги, умиротворенный, счастливый и смотрел на свои руки. Они
были сложены так, что казалось, в них что-то зажато. Но там ничего не
было.
- Ну как? - спросил Глеб, присаживаясь рядом. - Поймал свою птицу?
Да, красивая. Можно потрогать?
Игорь улыбнулся и благосклонно разрешил.
- Только не помни ей крылья. Ты купишь клетку, да? А чем ее
кормить?
Глеб, чувствуя себя и дураком и лжецом одновременно, осторожно
протянул руку к тому месту в пространстве, где должна находиться
птица. Пальцы его ощутили мягкие перья, и воздух шевельнулся под его
рукой, теплый, тугой, живой. Он провел пальцем по этому сгустку
воздуха и определил для себя, где крыло, короткий хвост, голова с
маленьким твердым клювом. Птица клюнула его в ладонь, и он рассмеялся.
- Сердитая! Гляди, какой красивый хвост, будто в малине вымазан.
- Совсем и не малиновый! - возмутился Игорь. - Он желтый, с
голубыми перышками. А горлышко у нее белое, а вот крылья красные, с
черными крапинками. Ну посмотри сам.
- Конечно же, это я хвост с крыльями спутал. Смешно. Знаешь что,
посади ее пока в ящик, а вечером я куплю клетку и посоветуюсь со
знающими людьми, чем ее кормить и как ухаживать. И собирайся в школу,
нам пора.
Проводив Игоря до угла, они молча пошли к остановке, сели в
троллейбус и только перед тем, как выйти, Лида махнула рукой, слабо
улыбнувшись.
- Не задерживайся, пожалуйста.
Он проехал еще одну остановку, перешел на другую сторону, сел в
автобус. Добираясь домой, он передумал о многом и, зайдя в квартиру,
не раздеваясь, сразу же прошел в комнату сына. Посидел в тишине, в
полутьме зашторенной комнаты, прислушиваясь к шорохам, попискиванию,
постукиванию, доносившимся из угла, нашел ящик, отодвинул немного
крышку, просунул руку в пустоту. Что-то шевельнулось, затрепетало,
легко ударило по кисти; он ощутил перья, мягкий пух и горячее тело
птицы, бьющейся в руке. Не вынимая руки, он гладил свободными
пальцами, ее спину, чтобы она привыкла к нему, словно хотел подкупить
эту птицу, обмануть самого себя. Он пытался представить себе, как она
выглядит, он был в положении слепого, убеждая себя, что вот сейчас
включит свет и его представление совпадет с увиденным.
Задержав дыхание, он встал, щелкнул выключателем и увидел, что
руки сжимают пустоту. Понимая абсурдность своих действий, он поднес
руки к лампе. Свет свободно проходил меж пальцев, кончики их отливали
розовым, тогда как осязание не обманывало - в руках была живая птица.
Он бережно посадил ее в ящик, задвинул крышку, постоял, растерянный.
Нужно было ехать на работу, на утро намечалась сложная операция, но он
понял, что все равно не сможет сейчас работать, позвонил в больницу,
сказал, что болен сын и сегодня операция отменяется.
В зоомагазине он долго выбирал клетку, чтобы и красивая была, и
просторная. "Для какой птицы?" - спросил его продавец. А он даже не
знал, для какой, и наврал, что для канарейки, потом вспомнил, что
канарейка маленькая и поправился: "Простите, для попугая, да, для
какаду". Продавец удивленно посмотрел на него, вручил клетку, пояснил,
как ее надо чистить.
Так же на ощупь он перенес птицу в клетку, закрыл дверку, по
звукам догадавшись, что она села на жердочку. Налил в баночку воды,
накрошил хлеба и по тому, как убывает вода, понял, что птица пьет. Это
обрадовало его, но лишь немного. Это лишний раз доказывало, что птица
существует независимо от него и она - не галлюцинация, не обман
зрения, а живое существо, со всей присущей ему анатомией и
физиологией. Белая капелька помета брызнула на,пол...
Разыскав фотоаппарат, он зарядил новую пленку, раздвинул шторы,
включил все лампы и, придвинув клетку ближе к свету, заснял всю
кассету.
Просматривая мокрую пленку, он увидел белые прутья клетки и среди
них, как сердце среди ребер на рентгене - светлое пятно. Это была
птица.
Запершись в ванной, при красном свете, он печатал снимки, и на
каждом из них медленно, из небытия белой бумаги проступала маленькая
птица, ее крылья, хвост глаза. Он глядел на нее, пытаясь понять,
почему же не видит ее живую, а здесь, плененную светом и черными
крупинками серебра, может разглядывать ее, прикасаться к ней,
холодной, плоской, глянцевой.
Набрал номер и, когда услышал знакомый голос, сказал:
- Женька, старик, приезжай ко мне. Ты мне позарез нужен.
- Ну если позарез... Хорошо, я забегу на полчасика. Готовь кофе.
Приехал Женя, шумный, бородатый; скинув пальто, сразу же протопал
в кухню, повел носом:
- Где обещанный кофе? Ты меня разочаровываешь.
Макая бороду в чашку, он, не переставая, рассказывал анекдоты
вперемежку с историями из жизни своих больных. Слушая его, Глеб почти
позабыл о птице, пока писк не напомнил, для чего он звал друга.
- У тебя мыши завелись? - спросил Женя.
- Там, у Игоря в клетке, кое-кто сидит. Иди, взгляни.
Сам остался на кухне, сидел, ждал.
- Ну, старик, отличная у тебя птичка! Как она называется?
Женя сидел на корточках и, по-детски открыв рот, не отрываясь,
глядел в клетку. Глеб сел на пол, прислонился к стене. Сегодняшняя
бессонница все же давала о себе знать: болела голова, тело казалось
легким и чужим.
- Игорь нашел, - сказал он. - Но ты понимаешь, Женька, я ее не
вижу. И Лида тоже. А ты с Игорем видишь. Вот такие дела.
Женя удивленно взглянул на него, хотел что-то сказать, но
промолчал. Глеб принес фотографии.
- Вот здесь я вижу. А живую - нет. Думай, что хочешь, а у меня уж
голова кругом идет.
- Совсем не видишь? Дела... А что же взамен?
- Ничего. Пустоту. Могу потрогать ее, слышу ее, а глазами - нет.
- Значит, что-то вроде избирательной слепоты. Забавно.
- Да уж кому как, знаешь.
- А что ты сам думаешь?
- Экспериментирую, что еще мне остается?
- Насколько я понял, об этой птице знают пока четверо: ты с Лидой
и я с Игорем. Маловато для выводов.
- Что же теперь, ее по улицам носить и всем показывать? Как слона
из басни?
- А что? Может, и придется. Но давай сначала поразмышляем о
видимом и невидимом. Вот, скажем, электроток. Бежит он по оголенному
проводу, а кто его видит? Никто. Как обнаружить его?
- Рукой схватить. Так обнаружишь...
- А что надо сделать, чтобы его увидеть?
- Подсоединить что-нибудь. На приборе стрелка отклонится, мотор
заработает, лампочка загорится.
- Вот-вот, именно лампочка. То есть мы увидим не сам электрический
ток, а свет от накаленной им спирали, но это уже ближе. Ты понимаешь,
к чему я клоню? Для того чтобы увидеть птицу, тоже нужна лампочка. У
кого-то она есть, а у кого-то нет. А что она собой представляет, я не
знаю.
- Ясно. У тебя с Игорем лампочки в мозгах вкручены, а у меня с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг