Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
закрывался.
  Первыми за ней ринулись проститутки в дешевых шубейках и с ножами в
трясущихся от бешенства руках, потом вонючие храмовые нищие, уроды и
калеки с костылями, воры, душегубцы, крысоловы и сводники - несметные
полчища из Нового Города, хозяйкой которого она была.
  Этарет не успели опустить ворота, и под аркой зазвенели мечи.
Горожане опять брали верх. Запоздало засвистели стрелы, кто-то из
наступавших закричал, оседая под ноги идущих следом. А наездница скакала
впереди толпы, без устали вопя.
  Трещали шпалеры, с гулким грохотом вылетали двери, рушилась мебель,
под сапогами прогибалась с жалобным скрежетом серебряная утварь, сбитые
свечи, дымя, катились по коврам. С нечленораздельной бранью чернь крушила
все что ни попадалось под руку, даже вышибала из окон каменные крестовины.
  В узкой галерее появился кто-то в длиннополой одежде со вскинутыми
безоружными руками.
  - Остановитесь! - воскликнул принц Эзель (это был он). Остановитесь,
подождите! Видите, у меня нет оружия и я никуда не бегу. Мне нужно
поговорить с вами!
  В лицо ему жарко дышало людское скопище. Пот стекал по крутым
"бараньим" лбам, жадно вращались покрасневшие глаза, кровь струилась по
тусклому оружию.
  - Стойте! - громыхнул сзади голос Канца. - Послушаем, что скажет этот
звереныш. Выпустить ему кишки или отрезать яйца мы всегда успеем.
  - Вы знаете меня, горожане, - я брат вашего покойного короля, - начал
принц Эзель, отчетливо и веско выговаривая каждое слово.
  - Знаем мы твоего короля-кобеля! Спал и видел, как бы цапнуть кого
между ног, да кусачка слаба оказалась! - хохотнул кто-то в толпе.
  - Послушайте же, горожане. Не мне и не вам судить, за что он
поплатился своей жизнью. Скажите лучше, что вас так разгневало, что вы
пустились убивать и жечь, как бездомные наемники, которым не выдают
жалованье? Чем мы перед вами провинились? Почему вы лишаете нас жизни без
суда и закона?
  Ответом ему было мрачное молчание - только за стенами слышались
неумолчные стоны и трещало пламя.
  - Мальчик, ты спрашиваешь, чем вы провинились, - раздался хриплый
голос Канца, - и почему ведем себя, как наемники, которым не заплатили
вовремя? Дело в том, мальчик, что вы действительно нам должны. Кто убил
королеву? Ты да твой Аргаред. Вы ее вдвоем и убили - видно, она вам
поперек горла встала. Убили и думали, что это вам сойдет с рук... Эзель
хотел сказать "нет", но не успел. Угрожающе размахивая мечами, толпа
ринулась на него. Повернувшись, он бросился в глубь галереи.
  Галерея выходила в небольшой сводчатый покой. Оттуда было два пути:
по переходу в другое крыло дома или вверх по винтовой лестнице в башенную
комнату. Со стороны перехода катилась еще одна жадная и яростная волна
людей с алебардами и топорами. В отчаянии Эзель бросился к лестнице, вмиг
зашатавшейся от стука, топота и толкотни множества преследователей.
Комнатка, в которой он очутился, была очень тесна и выходила двумя узкими
высокими окнами во двор - он вжался спиной в нишу между ними.
  - Стойте! - Канц взмахом меча остановил жаждущих крови. По лицу его
было видно, что он что-то задумал. - Стойте, ребята! Дайте мне еще
сказать, я в коридоре не договорил. Слушай меня, принц. Итак, вы с Аргаред
ом убили королеву, и наказанием за это будет смерть. Но убить тебя - это
слишком просто. Поэтому ты убьешь себя сам. Сам! Тут достаточно высоко - а
открыть окно я тебе помогу! - Канц сделал шаг и вышиб раму ударом кулака...
  ...Башня нависала над двором, полным факельного пламени и множества
задранных лиц. Слюдяное окно ее вдруг вылетело, крутясь и блестя, как
немыслимая в это время года бабочка. Кто-то в открывшемся черном проеме
взмахнул руками и прыгнул вниз. Люди отшатнулись, когда тело самоубийцы с
глухим стуком ударилось о землю. С башни хохотали и орали проклятия.
Поблескивая, порхали в темном воздухе осколки слюды.
  Вокруг неподвижно распростертого тела стягивалось гомонящее кольцо.
Кто-то осторожно дотронулся носком сапога до рассыпавшихся по снегу
пепельных волос принца Эзеля. И тотчас отскочил с криком, натолкнувшись
взглядом на широко раскрывшиеся глаза.
  - Э, да он не умер!
  - Эй, на башне! Грязно работаете, он живой!
  - Ну так помогите нам и ему, сделайте доброе дело! - заорали в ответ.
  - Вам пособить мы завсегда согласны. Все люди братья, все должны
помогать друг другу!
  - Так ведь он же не человек!
  - А тогда кол ему в брюхо, и пусть корчится! Вот колышек хороший,
навострить только! - лез с советами какой-то урод в вонючей дерюге.
  Посмотреть на самоубийцу протиснулась и нагая наездница - ее
лоснящаяся тугая кожа стала пятнистой от сажи, плащ был уже другой, алый,
меховой, широкий, между колен болталась, свисая с серебряного пояса,
хрустальная статуэтка единорога. От Годивы исходил тошнотворный запах
бараньего жира и лилейной настойки.
  - Глаза ему лучше выколоть! И язык отрезать! - прохрипел кто-то у нее
над ухом. По лицам простолюдинов бродили розовые и рыжие сполохи.
  - Эй, так не пойдет. Так не пойдет. Слушайте меня, а не то я закрою
на неделю все дома на Куок. - Она одной ногой переступила через лежащего,
остановилась и уперла руки в скользкие крутые бока. - Я его знаю. Это
деверь королевы. Убивать его нельзя.
  - Почему?
  - Потому что, как ни крути, он королевский сродственник.
  - Да королева от таких сродственников...
  - Вот выздоровеет, пусть сама решает.
  - Да не поправится она! - зашелся кто-то нетрезвым рыдающим криком.
Не поправится!
  - Поправится. Как пить дать. Она у нас сильная. А этого надо отнести
в собор главный. Пусть он там всю ночь за королеву молится.
  - Да ей от такой молитвы только хуже будет!
  - Не будет. Молитва - не заклятие. Что во храме Божьем скажется - все
во благо. Ну? Хороша выдумка, а? - Она повела плечами. Пресыщенные обилием
убийств хаарцы не имели сил противостоять ее доводам, подкрепленным
выставленными напоказ прелестями. К тому же все смутно чувствовали, что
такая гульба требует достойного завершения, а иначе грош ей цена.
  - А кто будет его тащить? Не мы же?
  - Найдите кого-нибудь, кто из них еще уцелел. Пусть они и тащат!

  ***

  - Это ты устроил? - Раин метался из угла в угол, волосы его
развевались, комната была ему тесна, он был вне себя и не знал, на ком или
на чем сорвать злость. Под ногами, шурша, катались пергаментные свитки.
Ниссагль сидел на столе, обхватив руками колени, в той же позе, в какой
сидят каменные уродцы на крышах. И лицо у него было такое же безразличное,
неподвижное, каменное. С пустыми глазами.
  - Что я устроил?
  - Ты еще спрашиваешь? Открой окно, если оглох! Все церкви бьют в
набат, везде горит, чернь истребляет Этарет на Дворянском Берегу, а
рейтары попрятались по закоулкам. Кто еще в Хааре мог такое устроить?
  Ниссагль молча показал пальцем на потолок так, как показывают,
призывая небо в свидетели. Потом ответил:
  - Клянусь, моей руки близко не было в этом деле. Они сами как-то с
Божьей помощью это устроили.
  - Палач Канц холостит подряд всех пойманных мужчин! Повсюду бегают
обвешанные серебром голые шлюхи! А стража-то, стража и ухом не ведет!
  Ниссагль медленно улыбнулся.
  - За стражу в городе отвечаю не только я. Это во-первых. Во-вторых,
хорош бы я был начальник Тайной Канцелярии, если бы послал своего палача
участвовать в мятеже. В этом случае меня можно было бы без объяснений
отправлять в опалу. В-третьих, стража защищает народ, а если этот
последний в защите нужды не испытывает, то стража бездействует.
  - Но Этарет?..
  - Они же не люди. - Безжалостная улыбка появилась на лице Ниссагля.
Чем больше служу здесь, тем больше в этом убеждаюсь.
  - Н... - начал Раин.
  - Я знаю, что творится в городе, и не буду ничего предпринимать,
перебил его Ниссагль. - Вы еще что-то мне хотите сказать, камергер?
  Раин открыл было рот, собираясь что-то ответить, но тут без стука
зашел Зих, подручный Канца. У этого малого было на удивление приятное
лицо. Через непритворенную дверь донесся тихий надрывный звук - то ли
стон, то ли скуление. Раину стало не по себе.
  - Я что, второй день должен это слушать? - неожиданно усталым голосом
спросил Ниссагль.
  - Я как раз хотел спросить про этого... Там костоправам делать
нечего. Может, водички дать, чтоб не мучился?
  - Дай. Но какого дьявола ты тянул с этим два дня?
  - Ну... Так получилось. - Зих неопределенно улыбнулся.
  - Вы это о ком? - почему-то шепотом спросил Раин.
  - О мальчишке. Я был зол и приказал его не щадить.
  - М-можно посмотреть?
  - Зачем вам это? - Ниссагль пожал плечами и кивнул палачу:
  - Зих, проводи.
  Провожать пришлось недалеко, до Покоя Правды. Зих снял со стены
факел, осветил дерюгу в углу, откинул край. Раин зажмурился и отвернулся.
  - Ну вас, Зих. Ужас какой.
  - Сами напросились.
  Раин выскочил из Покоя Правды и встряхнул головой. Ниссагль
по-прежнему сидел на столе, не сменив позу, он насмешливо взглянул на
потрясенного Раина и отвернулся. Стоны стали слышнее. Раин резко захлопнул
дверь.
  - Гирш, знаете что... Вот вы держите здесь Лээлин Аргаред. А ведь она
целительница...
  - Вы ошибаетесь. Она отравительница. К счастью, не такая ловкая, как
ее отец.
  - Не смейтесь, я серьезно. Она действительно... Короче говоря, может
быть, в обмен на свободу попросить ее... - Он поперхнулся, увидев, как
Ниссагль с мрачным видом отрицательно качает головой.
  - Вы думаете, она не согласится?
  - Лээлин согласится на что угодно. А вот Беатрикс...
  - Беатрикс почти все время без сознания. У медиков уже руки
опускаются. Она ничего не будет знать. И потом, чтобы остаться в живых,
люди на все соглашаются.
  - Без сознания, - задумчиво проговорил Ниссагль. - Ладно, можно
попробовать. Я приведу Лээлин, но не уверен, что она поможет. Она ведь и
меня хотела отравить, и, сколько я ее ни допрашивал, твердит одно и то же:
от этого яда нет противоядия. Скорее всего, оно ей просто неизвестно. Я
так думаю, что противоядие знает старший Аргаред. Мои люди ищут его, но
пока все без толку. А Лээлин я приведу. Возвращайтесь в Цитадель.

  ***

  Каменные своды гудели. Громогласное молитвенное пение наполняло
собор, и казалось, что вместе с клиром поют и белые статуи праведников.
  Дым ходил синими клубами, от него першило в горле, щипало глаза.
Примас Эйнвар молился, подложив под колени тонкую подушку с четырьмя
кистями, навалившись грудью на резную оградку алтаря. Его стиснутые под
подбородком руки давно посинели от холода, но он упорно шептал свою
молитву, вперив сухие, невидящие от усталости глаза в синий полукупол над
алтарем, откуда, верилось, вот-вот хлынет ослепительный свет и сойдет
голубоглазый недотепа в сером плаще и с пухлой книжкой под мышкой, ну да,
тот самый, который гладит по головам шлюх, словно напроказивших девчонок,
спит с шелудивыми собаками и слезливо целует в уста прокаженных. Сойдет
Он, спотыкаясь, по хрустальной лестнице, недоуменно уставится на голосящий
псалмы клир в раззолоченных ризах, на примаса в черной с золотыми обручами
митре: "Вот он я, пришел. Чего звали-то?" И все святые отцы стыдливо
отведут глаза, и не потому, что так богато облачены, а потому, что он
такой неказистый, и никто не додумается пасть ниц, кроме выживших из ума
нищих старух и робких бедных подмастерьев, которыми в этот час полна вся
огромная пышная церковь. Это они поналепили здесь на каждом шагу множество
грошовых свечек и в перерывах между песнопениями шепчут скороговоркой
путаные молитвы.
  И перед этим сирым Богом он, примас, потупясь, отойдет в сторону, а
говорить с Ним будут они, будут просить Господа, чтобы исцелил их
королеву, как будто только в ее жизни и заключается все их счастье.
"Пожалей, Господи! - закричал примас, исступленно вперившись в потолок. -
Послабь в горести нашей, ибо Твои мы, и Тебе молимся, и в Тебя веруем, и
другого у нас нет!"
Сзади вдруг громыхнули чугунные двери, и под сводами церкви
раскатилось гулкое эхо. Эйнвар резко обернулся, мгновенно позабыв о Боге.
К алтарю быстро приближалась возбужденная толпа, ощетинившаяся мечами и
копьями, а впереди, звонко шлепая по полу босыми ногами, выступала
черноволосая женщина. Полы ее алого плаща были связаны узлом за спиной,
чтобы они ненароком не прикрыли ее наготу.
  Вскинув голову, примас величаво сошел со ступеней алтаря. Его
окружили, он видел красные ухмыляющиеся лица, блеск оскаленных зубов,
всклокоченные волосы, рваные одежды. Над ухом хихикали площадные девки.
  Нагая предводительница подошла к примасу вплотную, сложив руки под
грудью с ярко-алыми, подкрашенными сосками.
  - Ты - Годива! - узнал он и перестал бояться, хотя понять ничего не
мог. Пение мешало ему, он с трудом удерживался, чтобы не приказать клиру
замолчать.
  - Да, это я, священнейший! - Женщина выпятила грудь и мотнула
слипшимися волосами. Взгляд Эйнвара невольно скользнул по ее лоснящемуся
желтому животу, ниже... Тотчас он стряхнул наваждение:
  - Что ты тут делаешь, голая и почему все вооружены? Храм Божий, что
бы ни случилось, всегда пребудет храмом Божьим. Это не казарма и не
блудилище.
  Годива дерзко прищурилась:
  - Бог всех нас голыми сотворил, так что ты меня не стыди понапрасну.
Погляди лучше. - Тут Эйнвар увидел то, что они принесли с собой, какую-то
грязную циновку и на ней - окровавленное неподвижное тело в рваной одежде.
- Погляди, мы нарочно его не прикончили! Привезли, чтобы он тебе молиться
помогал. Двоих Бог скорее услышит.
  "Примас да принц - любо-дорого!" - закричали уже несколько голосов.
  - Принц? - Вопрос примаса потонул в громком улюлюканье.
  - Он королеве смерти желал - вот и заставь его теперь за нее молиться!
  - Принц?! - переспросил примас, но от стука древками в пол и грохота
мечами о скамьи не услышал собственного голоса.
  - Поставь его на колени, священнейший! А мы поглядим, как братец
короля-блудодея молится за королеву! - Двое верзил схватили лежащего под
локти и швырнули на пол к ногам Эйнвара. Примас отшатнулся. Раненый,
казалось, был без сознания, однако на укол копья ответил стоном.
  - Ишь как прикидывается! Встать! Встать на колени!
  Примас, дрожа, прислонился к ограде и с ужасом смотрел, как
истерзанная жертва, вздрагивая от уколов копий, поднимается на
четвереньки, потом на колени...
  - Они хотели его оскопить, - брызгая слюной, шептала ему на ухо
Годива. Она плотоядно улыбалась, накручивая на палец жирную черную прядь.
- Они вообще такое хотели... Как думаете, сколько монет мне отсыплют при
дворе за то, что я его спасла?
  - Я, я тебе отсыплю сколько хочешь, только прекрати, прекрати это
немедленно! - Эйнвар едва сдержал крик ярости, узнав наконец в несчастном
страдальце принца Эзеля. Приставив меч к горлу, принца заставляли читать
молитву.
  - Что вы с ним сделали?
  - Он выбросился из окна. А может, его выбросили, не знаю. Сами
понимаете, священнейший, на Дворянском Берегу такое творилось - ух!
Сколько вы мне дадите-то?
  - Убери своих!..
  - Да прикрикните на них сами! Вы же служитель Бога! У вас лучше
выйдет.
  - Они, гляди, и меня так могут! - Эйнвар на собственной шкуре испытал
однажды, что такое ярость южных городских восстаний, когда обозленный

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг