доходы и как они распределяются?
- Работу лаборатории оплачивают заказчики. Что же касается
распределения, то мы существуем на правах акционерного общества.
- И вы, господин Хэксли, разумеется, владеете контрольным пакетом?
- Да, у меня что-то около шестидесяти процентов. Но каждый из
сотрудников также является полноправным пайщиком, имеет свою, хотя и
небольшую, долю.
Кроме того, я плачу им достаточно высокое постоянное жалованье.
- Ну, а в тех случаях, когда работа не заказная?
- Если сделано открытие, мы можем получить на него патент, а это - те
же кларки.
- Хорошо. Допустим, кто-то из ваших сотрудников действительно взял
бумаги.
Как он мог бы ими воспользоваться? Может он выдать открытие Девидса за
свое?
- Да, конечно.
- И получить от этого какую-нибудь выгоду?
Хэксли помедлил с ответом.
- Как вам сказать... Это было бы довольно трудно осуществить. Дело в
том, что, согласно контракту, в течение всего времени его действия любое
открытие, сделанное нашим сотрудником, является собственностью лаборатории
- независимо от того, сделал он его в рабочее время или где-нибудь дома.
- Но автором открытия, так сказать для истории, все же считается тот,
кто его сделал?
- О, разумеется. Личное авторство сохраняется. И соответственно - слава.
- Значит, не исключено, что похищение документов могло быть совершено в
погоне за славой?
Хэксли снова помедлил:
- Я допускаю подобную возможность.
Бэрд тоже помолчал.
- Однако если открытие все равно остается собственностью лаборатории,
то почему же вы сочли необходимым задержать сотрудников на воскресенье?
Или вам не безразлично, кто из них будет считаться автором открытия?
- Я за справедливость. Но дело не только в этом. Открытие могут
запатентовать на подставное лицо. И тогда ничего нельзя будет доказать.
- Но в таком случае и вся слава тоже достанется подставному лицу.
- Слава - да, но кларки...
- Понимаю. И наконец, последнее. Не могли бы вы, господин Хэксли,
охарактеризовать ваших сотрудников, ну хотя бы а нескольких словах?
Хэксли задумался:
- Вероятно, прежде всего вас интересует Девидс?
- И он.
- Девидс - исключительный учечый... Был... Такие рождаются один раз в
столетие. Он обладал удивительным мозгом. Не мозг, а быстродействующая
вычислительная машина. И у него была феноменальная память - он знал все на
свете.
- Так. А остальные?
- Грехем. Типичный исследователь. Классически рассеян. Немного замкнут.
Главное для него - наука. Отсюда семейные неурядицы. Мне кажется, он
собирается расстаться со своей супругой. Довольно способный ученый. Ленгли.
Этот отнюдь не затворник. От радостей жизни не отказывается.
Способности средние. Но резок на язык и вспыльчив. Хотя и не злопамятен.
Сигрен.
Пессимист, мрачноватый человек. Наукой занимается, можно сказать по
обязанности, но одарен. Обидчив. Совершенно не понимает шуток. И, если
можно так выразиться, принципиальный неудачник.
- Кажется, есть еще один?
- Да, Сойк, - по лицу Хэксли скользнула пренебрежительная гримаса. - О
нем можно сказать в двух словах: несерьезный человек. К тому же честолюбив
и весьма высокого о себе мнения. Не прочь пустить пыль в глаза.
- Зачем же вы его держите?
- Видите ли, при всех своих недостагках Сойк неплохой вычислитель. Если
точно поставить расчетное задание, можно быть спокойным: он выполнит его
быстро и безошибочно.
- Ну, что же, благодарю вас. Теперь я получил хотя бы некоторое
представление об этих людях. Кстати, а как они работали над этой вашей
"вакуумной" проблемой?
- Что значит - как? - не понял Хэксли.
- Все вместе, так сказать, объединенными усилиями, или поодиночке?
- Разумеется, каждый в отдельности. В этом - весь смысл. Как можно
меньше влиять друг на друга, искать свои, оригинальные подходы к задаче.
Только с Девидсом они иногда советовались.
- Пожалуй, для начала достаточно, - сказал Бэрд, поднимаясь - Теперь,
если вы не возражаете, осмотрим кабинет Девидса.
- Минуту, - остановил его Хэксли. - Вчера, после того как я сообщил
своим сотрудникам о пропаже, они довольно долго обсуждали друг с другом
ситуацию.
Без меня, разумеется. Но этот разговор я записал на магнитную пленку.
Не хотите ли послушать?
Бэрд поморщился:
- Обычно я предпочитаю не пользоваться подобными средствами.
- Я не собираюсь вмешиваться в вашу работу, комиссар, - подчеркнуто
вежливо произнес Хэксли. - Но думаю, вам придется говорить с каждым из
них. Ведь ваша задача состоит даже не столько в том, чтобы найти
похитителя, сколько в том, чтобы повлиять. Вы понимаете меня? Мне не так
важно знать - "кто". Я только хочу вернуть бумаги. Но для этого тот, кто
виновен, должен почувствовать неотвратимость разоблачения. И пленка может
вам помочь.
Надеюсь, господь нас простит.
- Хорошо, пусть так, - согласился Бэрд. - В конце концов, это ваше дело.
Хэксли откинул крышку стола, скрывавшую небольшой магнитофон, и нажал
кнопку. Медленно завертелись прозрачные бобины.
Бэрд молча, с бесстрастным выражением лица прослушал запись. Попросил
повторить еще раз.
Потом Хэксли воспроизвел еще две записи: своего второго вечернего
разговора с теоретиками и утренней воскресной беседы с Грехемом.
- Надеюсь, это вам пригодится, - заметил Хэксли, останавливая
магнитофон.
- Возможно, - отозвался Бэрд рассеянно. - Возможно, я этим воспользуюсь.
Кстати, не могли бы вы дать мне эти пленки на некоторое время?
Хэксли внимательно посмотрел на Бэрда, но тот, казалось, был всецело
поглощен разглядыванием портретов великих физиков, украшавших стены
кабинета.
- Ну что же, - протянул Хэксли, словно колеблясь. - Возьмите, если это
может принести пользу.
И, сняв с магнитофона катушку с пленкой, протянул ее Бэрду вместе с
двумя другими. Комиссар небрежно сунул катушки в портфель и встал:
- Займемся осмотром?
- Я к вашим услугам.
ЗАПИСНАЯ КНИЖКА
В кабинете Девидса было полутемно. Хэксли подошел к окну и, потянув за
шнурок, поднял плотную, почти непрозрачную штору, - Девидс любил работать
при электрическом свете, - пояснил он.
Бэрд огляделся. Ничего особенного - обычный кабинет. Минимум
обстановки. У одной из стен низкий письменный столик на тоненьких ножках.
На его матовой поверхности лампа с допотопным зеленым абажуром, авторучка,
воткнутая в причудливую подставку, пустой стакан. Рядом со столом кресло с
мягкой высокой спинкой. Тут же простая полка, на которой в беспорядке
валялось несколько потрепанных книг. В противоположном углу застекленный
шкаф, доверху заполненный аккуратными книжными рядами. Стены увешаны
портретами известных ученых с размашистыми автографами. Кроме того, в
комнате стояло еще два стула без спинок да на полу лежал пестрый
синтетический коврик.
- Скажите, господин Хэксли, - спросил Бэрд, - что произошло после того,
как вы обнаружили Девидса мертвым?
- Я немедленно пригласил врача из мэрии. Он осмотрел Девидса и,
удостоверив смерть, вызвал санитаров. Девидса увезли. Вот свидетельство, -
Хэксли полез в карман - Нет, нет, не нужно, - остановил его Бэрд -
Скажите, приезжал врач, вносили носилки, выносили труп - и никто из ваших
сотруднжов ничего этого не заметил?
- Мэри видела, разумеется. А что касается теоретиков, они в это время
находились в своих комнатах и ничего не слышали. У нас хорошая
звукоизоляция.
Бэрд несколько раз прошелся по кабинету Остановился возле письменного
стола Девидса.
- А вам не приходило в голову, господин Хэксли, что Девидс после
разговора с вами мог просто положить бумаги в карман? Скажем, по
рассеянности.
- Перед тем как отправить тело в морг, мы с врачом проверили карманы, -
сказал Хэксли. - Видите ли, у Девидса нет родственников и поэтому... одним
словом, бумаг мы не нашли.
- А что-нибудь было?
- Только карандаш и записная книжка, в которой лежало шесть кларков. И
еще несколько лемов в карманах.
- Так. А скажите, эти пропавшие бумаги, что они собой представляли?
Какие-нибудь листки, или блокнот, или:
- Это была пара обыкновенных листов для пишущей машинки.
- Два листа? - удивился Бэрд Хэксли усмехнулся - Иногда величайшие
открытия умещаются в несколько строчек - Спасибо, господин Хэксли. Я узнал
все, что было нужно. А теперь, прежде чем встретиться с вашими
сотрудниками, я хотел бы кое-что обдумать...
- Понимаю Мой кабинет к вашим услугам, комиссар.
- Я предпочел бы остаться здесь, господин Хэксли, если вы не возражаете
- Бэрд виновато развел руками - Такой уж у меня метод пытаюсь вжиться в
обстановку.
Хэксли испытующе посмотрел на комиссара, но Бэрд спокойно выдержал его
взгляд.
- Как вам будет угодно, комиссар, - Хэксли направился к двери - Если я
вам понадоблюсь, вы найдете меня в моем кабинете Желаю успеха. И да
поможет вам Бог.
Бэрд подождал ровно столько сколько нужно было, чтобы Хэксли добрался
до своего кабинета, потом выглянул в гостиную и, убедившись, что там
никого нет, плотно притворил дверь Он подошел к окну и внимательно
осмотрел стекло и раму. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы
убедиться: с этой стороны проникнуть в кабинет невозможно.
Бэрд медленно прошелся вдоль стен. Прочитал две-три надписи на
портретах - обычные дежурные слова "Дорогому Девидсу на добрую память", "В
знак уважения", "Дорогому коллеге".
Затем заглянул в шкаф и довольно долго изучал названия на корешках книг.
Покончив с этим, он направился к письменному столу. Потрогал подставку
с автоматической ручкой, включил лампу. Вытащил из кармана носовой платок
и, с профессиональной осторожностью взяв за краешек стакан, долго вертел
на свету. Потом аккуратно собрал несколько валявшихся на столе хлебных
крошек, завернул их в бумажку и спрятал в карман.
Завершив эти операции, Бэрд опустился в кресло и принялся изучать
записную книжку Девидса. Это был обыкновенный карманный календарик на
каждый день. Но записей не было, лишь кое-где попадались ничего не
значащие карандашные пометки. Только над 14 августа четкими
каллиграфическими буквами было выведено: "Ленгли. 10 лемов. Булочка".
Бэрд некоторое время задумчиво смотрел на непонятную запись, потом
медленно долистал книжду до конца. Остальные странички были чистыми.
С выработанной годами службы методичностью комиссар взялся за обложку.
В задней крышке он не обнаружил ничего интересного. Но, взглянув на
переднюю, сразу заметил, что с ее внутренней стороны подкладка отстала,
образовав нечто вроде небольшого карманчика. Бэрд осторожно засунул туда
палец и бережно извлек наружу сложенный вдвое синий прямоугольничек.
Развернул его.
Это был билет в филармонию на вечерний концерт 14 августа, концерт
Боровского.
Бэрд спрятал билет не прежнее место и, заложив ногу за ногу, откинулся
на спинку кресла.
"Ничего не скажешь, довольно необычная история", - подумал он.
Бэрд закрыл глаза и на некоторое время отключился. Он всегда поступал
так, когда заканчивал знакомство с обстоятельствами дела и готовился
приступить к расследованию. Этот прием неизменно приносил хорошие
результаты. В наступавшем потом прояснении факты оценивались,
сопоставлялись - и все вставало на свои места.
Просидев неподвижно около получаса, Бэрд открыл глаза и, как после
долгого сна, сладко потянулся, уселся в кресле попрямее и, снова положив
ногу на ногу, произнес вслух:
- Ну, хорошо...
Это был как бы условный сигнал, по которому опять начинало работать
сознание.
"Хорошо, - еще раз повторил Бэрд, теперь уже про себя. - Что мы имеем?
Исчез важный документ. Исчез сразу после того, как человек неожиданно
умер. Дело в общем-то обычное - кто-то мог воспользоваться вдруг
подвернувшимся удобным случаем. Но Девидс умер сразу же после того, как
сделал чрезвычайно важное открытие. Это - уже совпадение, а в любом
совпадении всегда есть нечто настораживающее. Впрочем, вполне возможно,
что оба эти события - открытие и смерть - каким-то образом связаны друг с
другом: смерть могла явиться результатом перенапряжения или, наоборот,
нервного спада, наступившего после того, как задача была решена. Так. Но
куда могли исчезнуть записи?"
Бэрд пододвинулся к столу, оперся о него локтями. "Быть может, их
зачем-то спрятал перед смертью сам Девидс. В таком случае, куда? В этот
книжный шкаф?"
Бард легко вскочил, подошел к шкафу, внимательно осмотрел его со всех
сторон. Дверцы были заперты на ключ и по довольно толстому слою пыли,
скопившейся на краях замочной скважины, можно было определить, что их не
открывали уже много дней. Убедившись в этом, Бэрд на всякий случай
приподнял лежавший на полу коврик. Но под ним тоже ничего не было. Он
прошелся вдоль стен и методично заглянул за каждую фотографию. Тоже
ничего. Больше ни одного подходящего места для тайника в кабинете не было.
Оставалась еще гостиная. Бэрд открыл дверь, - там стояли только простой
голый стол и несколько обтянутых пластиком кресел.
Закончив осмотр, Бэрд вернулся в кабинет и вновь опустился в кресло.
"Да и зачем бы Девидсу вдруг понадобилось прятать бумаги, - продолжал
рассуждать комиссар, - если он только что уже показал их Хэксли и начал
знакомить его со своим открытием? Маловероятно. Следовательно, бумаги
кто-то взял! Кто? Мэри отпадает, поскольку она в этот промежуток времени к
Девидсу не заходила. Это подтверждает сам Хэксли. Остаются четверо
теоретиков и...
Хэксли. Хэксли, видимо, тоже отпадает, иначе зачем бы он стал
обращаться к комиссару полиции. Значит, кто-либо из ученых".
Бэрд зябко передернул плечами. Конечно, преступление не должно
оставаться безнаказанным. Но в самом его раскрытии всегда есть нечто
отталкивающее, разочаровывающее. Вдруг выясняется, что тот или иной
человек совсем не таков, каким казался, что у него есть "обратная", никому
неизвестная сторона...
"Да, как это ни грустно - один из четырех".
Правда, существовало одно довольно любопытное обстоятельство. Еще когда
Бэрд прослушивал магнитофонные записи, ему показалось, что запись первой
беседы как-то слишком резко обрывается. По смыслу разговор был явно не
окончен.
Конечно, могло случиться, что просто не хватило пленки. Хотя обрывалась
запись не на полуслове, как можно было бы ожидать при случайном окончании
пленки, а на законченной фразе. Впрочем, все это могло быть следствием
самых обычных совпадений.
Все же Бэрд не случайно взял пленки у Хэксли. Он хотел кое-что
проверить.
"Ну, ладно, - снова начал размышлять комиссар. - Допустим, что пленка
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг