потерял всю кровь.
Лекарь еще раз на всякий случай проверил содержимое холодильников. Нет,
все трехлитровые банки с запасами крови были разбиты и кровь смешалась с
ядами, лекарствами и печеночной желчью.
Все сделал Лекарь, но спасти Стратега не мог.
Он не думал о том, нужно ли спасать Стратега. Просто перед ним лежал
человек, и Лекарь был обязан сделать все возможное и невозможное.
Время бежало. Через десять-пятнадцать минут Стратегу не помогло бы уже
ничто на свете. Тогда Лекарь пододвинув к Стратегу еще один операционный
стол, строго выверил его горизонтальность, сделал резиновым шлангом отвод
от артерии Стратега, разделся сам, протер шею спиртом, установил над
вторым столом зеркало, улегся на стол, так что в зеркале была видна его
голова и верхняя часть туловища, острым ланцетом сделал надрез, ловко на
пару секунд перекрыл сонную артерию, рассек ее, соединил с резиновой
трубкой, убрал зажим и взял руку лежащего рядом Стратега за запястье.
Боли он не чувствовал. Чистое спокойствие снизошло на него. Мир
заблистал, заклубился радугами, ожил, открыв Лекарю свою потаенную,
невидимую простым глазом красоту. Божественная музыка звучала в ушах,
сначала одна лишь мелодия, а потом и ритм, все убыстряющий свой шаг. Это
пульс Стратега, понял Лекарь и улыбнулся. Никогда и нигде Лекарь не
нарушит своей Клятвы!
В зеркало ему было видно и лицо Стратега. Оно чуть оживилось, легкий
румянец появился на дряблых щеках. Стратег приходил в сознание. Вовремя
успел Лекарь. Вот и веки шевельнулись, раз, другой, третий, и открылись
глаза, затрепетали губы. Стратег ожил.
Что вспомнил он? Что сохранили в его памяти просуществовавшие почти час
без кислорода клетки коры головного мозга? Вспомнил ли он, что уже умер, а
теперь воскрес? Или память пощадила его, не записав событий последнего
часа?
Нет, Стратег не обрадовался своему воскрешению. Да неужели же он помнил
все?!
Глаза его, полные боли, нашли в зеркале отражение глаз Лекаря.
- Поздно, Лекарь, поздно... Ошибка была не в тактике...
Он замолчал, минут пять собираясь с силами.
- Ошибка была в стратегии...
Ритм чудесной мелодии замедлялся.
Или нашлась какая течь в располосованных сосудах и капиллярах Стратега,
или не слишком плотно соединил Лекарь сосуды с трубкой, или шероховатость
самой трубки была выше допустимой нормы, а может, и еще что, но крови
Лекаря уже не хватало на двоих.
Его не интересовало, что там шепчет Стратег, правильно или неправильно
была выбрана стратегия и тактика поведения "Толстяка" и его команды - все
это сейчас не имело значения! И единственное назначение человека Лекарь
видел в спасении людей, в своей уже откатывающейся в прошлое работе, в
чем-то ласковом, необходимом, что уже перестал сознавать, но еще
чувствовал. А потом перестал и чувствовать.
Последняя капля скользнула по резиновому шлангу.
18
Умелец находился в своей лаборатории. Он не собирался бежать с
крейсера, когда дверь карцера внезапно открылась. Первым его побуждением
было броситься в кают-компанию или рубку управления, но тяжелые стальные
щиты перегораживали коридоры перед самым его носом. Его словно загоняли в
необходимый кому-то угол. Умелец бросался вперед, отступал, сворачивал в
боковые проходы, поднимался и опускался по эскалаторам, направляемый
чьей-то рукой. Наконец он понял, что его загоняют в лабораторию и чуть
было не расхохотался. Ведь лаборатория была единственным местом, где он
чувствовал себя спокойно. Умелец любил свою лабораторию. Здесь, да еще в
машинных и двигательных отсеках, он проводил почти все свое время.
Что сейчас происходило на крейсере, Умелец не знал. Но пусть остальные
занимаются своими неотложными делами, он должен разгадать тайну Планеты.
Убийство Бунтаря - дело рук Тактика. И он никогда не простит Тактику того
рокового выстрела. Жаль, что столкновение скакунов произошло не на самом
краю обрыва.
Но Планета скрывала в себе какую-то тайну. Обстрелы из бомбард не
задевали ее. Да и найдется ли в мире более страшное оружие, чем все
разрушающее чугунное ядро, начиненное ужасающей силы взрывчаткой? Не
только враждебный корабль, но и средних размеров астероид могли превратить
в-пар бомбарды корабля.
Очутившись в своей лаборатории, Умелец первым делом поразмышлял над
возможным взаимодействием бомбарды и Планеты. Обычная планета, конечно, не
могла устоять перед ядрами. Следовательно, Планета необычна. Да. Но это
Умелец уже знал. Излучавшая мощный радиофон, она внезапно и неожиданно
оказалась мертвой. Но это только внешне, только для "Толстяка" и его
команды. Что же хотели сказать своим молчанием планетяне?
Итак, скалы Планеты не могли противиться ядрам бомбард. Следовательно,
Планета мгновенно самовосстанавливает себя. Эта мысль вела к другой тайне.
Как? Как Планета могла мгновенно самовосстанавливать себя?
И радиофон, естественный только для высокоразвитой цивилизации, и его
внезапное исчезновение!
Нет, стройная теория не складывалась.
Что ж, подумал Умелец, начнем планомерное исследование. Он с помощью
манипуляторов взял пробы воздуха. И сразу же заметил еще одну странность.
Количество кислорода в атмосфере Планеты уменьшилось. Совсем немного, на
какую-то сотую долю процента, но все же уменьшилось. Умелец решил вести
непрерывные замеры. Тем более, что времени это не занимало, со всем
прекрасно справлялся автомат.
С помощью пташек, оснастив их предварительно буравчиками, он хотел
исследовать состав скал и камней вокруг крейсера.
Но тут как раз и случилось то самое открытое нападение неприятеля на
корабль, которое привело к отклонению продольной оси корабля от вертикали.
Кое-что из аппаратуры при этом, конечно, пришло в негодность, но не это
расстроило Умельца. Нападение планетян на корабль он тоже отнес к разряду
загадок. Судя по всему, крейсер не особенно пострадал. И такой
необдуманной, половинчатой, неподготовленной акции планетян Умелец не мог
найти оправдания. Ну не нападали бы совсем, как предыдущие сутки, или уж
уничтожили бы "Толстяк" первым прицельным выстрелом. А получилось ни то,
ни се! Такая нелепость со стороны планетян даже обидела его.
За бортом корабля все стихло, и Умелец решил продолжить исследования.
Через пневматическую трубу запустил он пташек, и, пока они буравили скалы
в разных местах и в районе уничтоженного орудия планетян, бросил взгляд на
таблицу замеров состава воздуха. Количество кислорода держалось стабильно
с точностью до шестого знака. Этому не мешали и клубы порохового дыма,
медленно растворявшегося над полем недавнего боя.
Возвратились пташки с пробами грунта. Умелец провел спектральный анализ
образцов в пламени спиртовой горелки. Состав пород не вызывал удивления,
да и сравнивать его пока было не с чем. И только один образец, взятый на
месте уничтоженного ядром вражеского орудия, дал совершенно
неправдоподобный результат. Он, конечно, отличался от всех других, что
само по себе не было неожиданностью, так как орудие было делом рук
планетян, а скалы - самой Планеты. Но вот запах горелой шерсти! Откуда мог
взяться этот запах? Умелец тщательно исследовал остатки образца и нашел в
нем какие-то волосинки. Странно! Можно было подумать, что бомбарды
"Толстяка" разнесли в клочья скакуна или тяжеловоза. Но одно дело в
неразберихе, ночью, убить своего офицера, другое - при свете дня стрелять
в свое же собственное средство передвижения!
Но ведь Умелец не мог знать, что представляют собой орудия разрушения
планетян.
Состав воздуха за бортом упорно продолжал оставаться прежним.
Ах, почему он не догадался взять пробы грунта накануне? Умелец сильно
затосковал, но тут взгляд его случайно упал на сапоги с отворотами. Пыль!
Ну, пусть не пыль. На Планете и пыли-то не было. Но случайные атомы и
молекулы, налипшие на сапоги вчера... Да и на мундире! Как удачно, что
скакун Тактика выбил его из седла!
Умелец немедленно взялся за анализ. Не прошло и десяти минут, как
количество загадок увеличилось. Для проверки Умелец послал стайку пташек с
буравчиками на место своего ночного падения. Успокаивая сердцебиение,
дождался их возвращения, тщательнейшим образом провел анализ еще раз.
Проба грунта, взятая в том месте, где он упал ночью, совпадала с
пробами в других местах, но не имела ничего общего с пылинками, налипшими
на его мундир и сапоги. Получалось так, что он вчера упал с седла не на
этом плато!
Умелец глубоко задумался, а когда очнулся, увидел, что перед ним лежит
листок с временным графиком взятия проб воздуха и грунта.
Но в лабораторию, он был уверен, никто не входил.
19
У Неприметного теперь было много забот. Он даже не особенно
интересовался, кто из двух офицеров, Тактик или Советник, успеет первым
пустить солнечный луч из арбалета в своего противника. Конечно, Советник
был ему ближе. Все-таки тот на протяжении всего полета высказывал под
видом своих советов его, Неприметного, мысли. Но это при Стратеге. Тактик
был энергичнее, предприимчивее, но и эти прекрасные качества сейчас не
имели особого значения, когда он, Неприметный, взялся за дело сам. Стряпух
не мог никому ни помочь, ни помешать. Обращать внимания на него не стоило.
Только Канонир да Умелец интересовали сейчас Неприметного. И еще двое
беглецов. Но с тех спрос особый!
Неприметный осторожно подергал ручку двери лаборатории. Нет, никто не
смог бы проникнуть сюда. Канонира он нашел на артиллерийской палубе.
Спокойно и отрешенно ходил Канонир между своими бомбардами, где смазывая
механизм поворота из большой масленки, где проверяя крепость веревочки
запала, поправляя аккуратно сложенные горкой чугунные ядра, вытирая
тряпочкой пороховую пыль со стволов и лафетов.
- Будешь производить обстрел Планеты вот по этому графику, - приказал
Неприметный.
- Слушаюсь! - отозвался Канонир.
- Секунда в секунду! Понял?
- Понял, Неприметный. Да только зачем все это?
- Не твоего ума дело. Присматривай за своими бомбардами да точно
выполняй приказ!
- Слушаюсь, Неприметный!
- Стратег!
- Слушаюсь, Неприметный Стратег!
- Ладно. Если успеешь, научишься называть меня просто Стратегом.
Неприметный пошел к стойлам и клеткам, вполне уверенный, что Канонир
сделает все так, как он приказал.
В стойлах били копытами застоявшиеся скакуны. Орлан, едва помещавшийся
в клетке, встретил Неприметного возбужденным клекотом. Не каждый мог
справиться с этой кибернетической машиной, предназначенной для дальних
полетов. Но ведь Неприметный теперь был Стратегом! Он проверил, полностью
ли заряжены аккумуляторы орлана, в порядке ли боезапас, и вывел огромную
птицу из клетки. Поскольку "Толстяк" накренился на одну сторону, идти по
коридорам было трудно, орлан все пытался помочь себе взмахами крыльев.
Пандуса, уничтоженного неприятелем, больше не существовало. Неприметный
взобрался на спину орлана, удобно устроился в седле, взялся за цепочки
управления, слегка сдавил шпорами бока птицы.
Орлан тяжело оттолкнулся от люка, не успев расправить крылья, начал
падать, но у самой земли все же выправился, оглушительно хлопнул
махательными плоскостями, по крутой пошел вверх, описал над "Толстяком"
круг и устремился в направлении только одному наезднику известном.
С такой головокружительной высоты Планета казалась еще наряднее и
красивее, чем вблизи. Вершины огромных гор серебрились снегом.
Проснувшийся вулкан смотрел в небо раскаленным глазом. Жилы ручейков и рек
прорезали лик Планеты, устремляясь в Океан.
- Какая красота! - воскликнул Неприметный. - Но уж я проучу тебя,
сравняю горы, засыплю реки и Океан, чтобы сделать тебя идеальным шаром!
Неприметный взглянул на точнейшие наручные песочные часы. Время! Сейчас
Канонир должен дать первый залп по Планете.
Столб огня вырвался из вулкана, но не из того, что смотрел раскаленным
глазом, а из другого, на том месте, где за мгновение до залпа бомбард и не
было никакого вулкана, даже горы для него подходящей не имелось в округе.
- Отплевываешься! Мстишь! - крикнул Неприметный. - Думаешь, это тебе
поможет? Черта с два!
Неприметный что-то отметил маленьким грифельным карандашиком на
белоснежной манжете и направил орлана вперед, значительно увеличив
скорость.
Нешелохнувшаяся гладь встретила его спокойствием. Лишь легкие вздохи
нарушали тишину. Это Океан насыщал атмосферу Планеты кислородом. Смешно
растопырив крылья и хвост, орлан тяжело пробежался по прибрежному песку и
остановился. Неприметный соскочил с него, размял ноги, затекшие от сидения
в седле. Поглядывая на песочные часы, пристегнутые к левой руке, медленно
пошел к воде. У самой кромки он остановился и начал внимательно
всматриваться в свое зеркальное изображение. Затем он сделал несколько
шагов вперед, зачерпнул ладошкой воду, поднес ее к лицу. Десятиклеточные
живые организмы сновали меж десятиклеточных же водорослей. В одной капле
их было миллион. Неприметный радостно улыбнулся.
- Жизнь! Вот она жизнь? А ты, Планета, хотела перехитрить меня!
Вода внезапно отступила от ног Неприметного почти на километр.
Неприметный вздрогнул, увидев, что его ладонь суха, но тут же успокоился,
сообразив, что все это последствия залпа из бомбард. Реагировала Планета
на поцелуи чугунных ядер. Реагировала, да еще как!
Неприметный настиг отступивший Океан и снова зачерпнул в ладонь воды.
Разве что чуть медленнее сновали девятиклеточные живые организмы меж
девятиклеточных же растений.
Неприметный стоял со странной улыбкой на губах и смотрел на
копошившиеся в его руке комочки. Но вот настало _время_, Океан снова
отступил, на этот раз уже километров на десять, но Неприметный не стал
больше преследовать его. Он все узнал. Планета не смогла утаить от него
свою тайну. Жизнь существовала на ней. А следовательно, и разум, с которым
он жаждал сразиться.
20
Скакун нетерпеливо ржал, словно просил разрешения показать свою прыть.
Оружейник опустил поводья, давая ему такую возможность.
Ах, если бы был жив Бунтарь! Уж он бы знал, что сейчас нужно делать!
Растерялся Оружейник от всего увиденного...
Когда кавалькада всадников, оставив его одного, умчалась к "Толстяку",
Оружейник вздохнул свободно. Пусть скачут. Пусть ищут способы наказать
Планету за коварство и непокорность. Он больше в этом деле не участник. С
него хватит и смерти Бунтаря. И хоть какая-то цель есть в жизни. Найти
Дурашку, поговорить с ним, узнать, что хотел сделать Бунтарь. Что он хотел
предотвратить? Что было у него на уме?
Где искать Дурашку, Оружейник не знал, но интуиция говорила ему, что
они встретятся. Как только Оружейник бросил свой арбалет с колчаном лучей
в воду, так их встреча стала неизбежной. И даже когда вдали загремели
залпы бомбард, он не особенно насторожился. Нет... Ничего не сможет
сделать Стратег с этой удивительной Планетой! Но залпы звучали как-то
странно, не так стройно и ритмично, как это полагалось по инструкции, без
соблюдения интервалов. Хаос звуков царил на плато, где стоял "Толстяк".
Оружейник бросил своего скакуна вперед, давая ему направление, но никак
не сдерживая его, целиком полагаясь на чутье машины. Взлетев на вершину,
значительно возвышающуюся над плато, он увидел страшную картину. Оседая
после каждого выстрела на задние ноги, тяжеловоз одно за другим выплевывал
ядра в сторону "Толстяка". Словно ослепленный яростью, тяжеловоз не
разбирал ничего и бил куда попало, пока Канонир не поймал его в прицел и
не развеял в пыль.
Вот так дела разворачивались на Планете.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг