Виктор Колупаев.
Случится же с человеком такое!..
-----------------------------------------------------------------------
Авт.сб. "Весна света".
OCR spellcheck by HarryFan, 21 August 2000
-----------------------------------------------------------------------
1
Жил в Усть-Манске инженер Перекурин Александр Викторович. Было ему
тридцать три года, и работал он в БОТе. БОТ - это сокращенно: бюро по
открытию талантов. И хотя талант не консервная банка, которую можно
открыть, организация именно так и называлась. Дело, конечно, не в
названии, но можно было придумать и покрасивее.
Бюро располагалось на проспекте Лесных Богатырей. Значилось в нем
девяносто восемь человек, считая двух уборщиц, которые работали на
полставки, и директора, который частенько бывал в разъездах, делясь опытом
с другими БОТами и перенимая их опыт.
Перекурин особыми талантами ни в искусстве, ни в спорте, ни в
изобретательстве и рационализации не отличался, впрочем как и все
сотрудники бюро. Если бюро открывает таланты, то уж в нем самом талантов,
естественно, не может быть. С какой стати талантливый человек станет
работать в бюро, которых в каждой области пруд пруди. Такому человеку
прямая дорога в консерваторию, на стадион, в крайнем случае в хор
электролампового завода.
Играл когда-то в молодости Перекурин на гитаре и пел смешные и грустные
песни. Но потом повзрослел, забросил гитару. Другие дела и заботы отнимали
все время, да и желания не стало.
Перекурин возвращался с работы. Настроение его было не особенно
хорошим. Конец месяца, план по валу летит ко всем чертям, особенно в его
секторе. Ну надо же! За один день из пятисот человек, обследованных на
предмет наличия таланта, у двадцати обнаружились задатки мастеров по
шахматам и стоклеточным шашкам; у одного даже задатки гроссмейстера. И ни
одного поэта, певца или композитора. Весь май так и прут будущие чемпионы
мира командного, вероятно, первенства. Для личного что-то уж больно их
много.
Сектор искусства, которым заведовал Перекурин, лихорадило. Срочно через
родных и знакомых передавалась приглашения зайти в бюро людям, которые
писали стихи хотя бы для стенных газет или были запевалами на праздничных
вечеринках. Все было напрасно. Может быть, в машине что-то разладилось?
Так нет! Перекурин лично проверял все ее блоки, тщательно сверяя с картами
напряжений и сопротивлений. Даже в качестве эталона сам присоединялся к
машине. И машина дала совершенно правильный ответ, не обнаружив у
Перекурина никаких талантов.
Александр подошел к дому, в котором жил вот уже пять лет, и остановился
поговорить с одним своим знакомым, который приходил с работы рано и жадно
ловил у подъездов собеседников, так как не мог выговориться, хотя говорил
без передышки вот уже лет тридцать с лишним.
- Здравствуй, Саша! - сказал знакомый. - А ты знаешь, как на Урале
краску для полов делают? Ведь эта-то, которая из магазина, - ерунда одна.
Ею хоть крась, хоть не крась. А на Урале краску делают из глины. Наливают
в бочку воду, ссыпают туда же мешок глины и начинают размешивать. Потом
воду сливают, наливают чистой и все сначала.
Воду в бочке меняли уже в семнадцатый раз, и Перекурин затосковал:
сложноватая все-таки технология... И вдруг что-то как будто насильно,
заставило его повернуть голову вправо. У подъезда стояла женщина,
невысокая, в коричневом плаще и черных туфлях. Ее темно-рыжие волосы были
уложены на голове в какую-то странную, но очень идущую ко всей ее фигуре
прическу. Она держала за руку девочку лет четырех и разговаривала с
женщинами.
Александру стало не по себе. Он испуганно соображал: что же случилось?
Ему неудержимо захотелось подойти к этой женщине и поцеловать ей руки, а
потом закрыть этими руками свои глаза... Дальше Александр уже не думал.
Все смешалось в его голове. Он знал наверняка только одно, что не подойдет
к ней и уж, конечно, не поцелует ей руки, ведь кругом соседи, а сверху
еще, поди, и жена смотрит с балкона.
Знакомый все еще перемешивал глину в бочке.
Женщина нечаянно посмотрела в сторону Александра и улыбнулась. Не ему,
не Перекурину, конечно, а просто так. Что-то в разговоре с женщинами
заставило ее улыбнуться. Лишь мгновение вот так смотрела и улыбалась она,
и Перекурин понял, почувствовал, что спокойное течение его жизни
кончилось. Не лицо, не фигура поразили его дремавшее много лет сердце.
Что, он и сам бы не мог объяснить.
Александр попытался представить себе, что увидела она, если хоть на миг
задержала на нем свой взгляд. Высокую фигуру в черном плаще, заметно
сутулую, особенно когда он старался быть стройным? Начинающие редеть
короткие черные волосы? Что за нелепый вид! Перекурин покраснел и бросился
в свой подъезд мимо ошеломленного знакомого. Взлетев на свой этаж, он
скинул с себя плащ, погода-то на улице была солнечная, хотя и нежаркая.
- Тебя чем-то стукнули по дороге домой? - весело спросила его жена. У
нее было хорошее настроение. Она немного подумала, подождала, когда Сашка
что-нибудь ответит, и чмокнула его в щеку, проговорив:
- Сашка, вынеси-ка мусор. Машина, наверное, уже пришла.
- Ага, ага, - пролепетал Сашка, схватил ведро, тотчас же поставил его
снова, потянулся за плащом...
- Солнце же ка улице! - сказала Машенька. - Ну и видик у тебя.
Принцессу, что ли, увидел, или премию обещают?
А ведь действительно премию-то за первый квартал подписали!
- Вот-вот. Будет премия. Я сейчас. - И он решительно схватил ведро,
выбежал на площадку, скатился вниз по лестнице, вынырнул из подъезда, как
бы нечаянно замешкался, чтобы оглядеться.
Ее уже не было.
Перекурин покачал головой. Показалось, что ли? А если и нет, то все
равно ее теперь не увидишь. Живет она уж наверняка не в этом доме.
Впрочем, он мало кого знал из жильцов. Только сослуживцев да еще несколько
человек. У подъезда стоять просто так, от нечего делать, ему и в голову не
приходило. А в домино он не играл и поэтому никогда не занимал место на
скамейке за столиком возле чахлой березки. С работы на работу, в магазин,
в кино, на футбол. И времени-то не осмотреться, вечно опаздываешь. В лес
соберешься в воскресенье с семьей и то бежишь сломя голову, потому что уже
десять часов, а до леса еще нужно добраться, разжечь костер, сварить уху
из заранее приготовленной рыбы и успеть на обратный автобус, чтобы не
тащиться пешком.
Нет. Никогда он не видел этой женщины раньше. А вдруг и не увидит?
Перекурину захотелось все бросить и побежать по улице, догнать ее,
расспрашивать прохожих, заглядывать в окна магазинов и автобусов,
останавливаться на перекрестках, ждать, надеяться, случайно встретить ее и
на ее глазах совершить подвиг. На меньшее, чем подвиг, он сейчас не был
согласен. Понимал Перекурин, что все это смешно и нелепо. Понимал и сам
смеялся над собой. И где-то в глубине души думал: хорошо, что она ушла.
Иначе бы его мир и покой были взорваны. Ушла, и теперь грустно, потому что
все останется по-старому. Вот и разберись в себе!..
Шофер мусорницы нетерпеливо нажал на сигнал и этим возвратил Александра
в привычный, до мельчайших подробностей известный мир мелких и больших
забот, мусорного ведра, ужина, телевизора, серого здания из бетонных
панелей, давно надоевших разговоров и развлечений.
Весь вечер он был молчалив, отвечал на вопросы невпопад, и жена решила,
что премия, по-видимому, будет крупная. Это оправдывало поведение Сашки.
На очереди была покупка шифоньера с зеркалом, и тут было от чего
задуматься.
А вечером "Спартак" выиграл, правда 1:0, у "Торпедо", и качество
изображения телевизора при этом было хорошее. В Усть-Манске разница во
времени с Москвой на четыре часа, и матч кончился поздно. Дочь, сын и жена
Машенька уже спали. Перекурин, взволнованный победой "Спартака", пришел в
хорошее настроение, разделся, лег под теплый бок что-то проворчавшей жены,
закрыл глаза и увидел маленькую женщину с темно-рыжими волосами.
Утром он встал раньше, чем зазвенел будильник, потому что ночью так и
не уснул.
2
На работу он пришел, как всегда, за десять минут до начала, надел белый
халат, проверил напряжение в электросети, включил на прогрев
математическую машину, дал указание своим помощникам, чтобы четче
организовывали работу, разложил в зале ожидания свежие газеты и журналы,
пожурил техника Косолапина, что тот опять пришел без галстука, и сел за
пульт машины.
Но сегодня его не волновало, сколько будущих талантов откроет он. И это
тревожило, так как он привык относиться к работе с душой, бился за каждый
процент вала, переживал все срывы и падения своего бюро, утешал плачущих
людей, у которых не только талантов, простой одаренности не
обнаруживалось.
Вот уже пять лет, как проверка на талантливость стала обязательной для
каждого гражданина и гражданки и даже детей старше шести лет. Талант дело
государственное, а не просто личное, и никто не имеет права скрывать свою
одаренность. С футболом вот в стране дела никак не ладятся. А вдруг
какой-нибудь товарищ Иванов на самом деле второй Пеле, но сам этого не
знает, потому что ему мама не разрешала в детстве играть в футбол, чтобы
зря не рвал ботинки?
Приглашения на осмотр рассылались один раз в квартал, потому что если у
вас сегодня нет таланта, это еще не означает, что он не прорежется через
месяц или год.
Работа у Перекурина была хлопотливая. В двадцать мягких и удобных
кресел садилось сразу двадцать взволнованных мужчин и женщин. К вискам
каждого крепились параметрические датчики, затем люди погружались в
приятный гипнотический сон, и гигантская математическая машина с гибкой
программой, которая подсознательно задавалась самим осматриваемым,
анализировала способности человека. В конце осмотра каждому человеку
задавалось несколько сложных стандартных тестов. Результат бывал известен
уже через пять минут.
И вот тут-то и начиналось самое трудное, потому что некоторые люди
никак не хотели согласиться с тем, что у них отсутствует талант хоть к
чему-нибудь. Одни требовали жалобную книгу, другие предъявляли справки о
талантливости своих предков, и потрясали картами генеалогических дерев,
третьи требовали повторного испытания. Да и те, у которых была обнаружена
одаренность, создавали много шума и хлопот. Одни требовали, чтобы им дали
направление в консерваторию, обязательно в Москву или Ленинград, другие
спрашивали, где можно купить орфографический словарь, - это были
потенциальные поэты или прозаики.
Словом, хлопот у Перекурина был полон рот и вся голова в придачу. Он,
бывало, так закручивался на своей работе, что забывал про обед. А в
детский сад за сыном Андрюшкой он опаздывал настолько часто, что Машенька
была вынуждена взять эту заботу на себя.
Но сегодня что-то раздвоилось в его сознании. Он по-прежнему делал все,
что нужно, успевая и поговорить, и успокоить, и проверить, и выслушать
анекдот. А перед глазами все стояло удивительно необходимое, милое и
дорогое лицо увиденной случайно женщины. И чем больше он хотел избавиться
от этого наваждения, тем явственнее, отчетливее и объемнее он видел ее. А
через час после начала работы он поймал себя на том, что разговаривает с
этой женщиной, нисколько не смущаясь, как с хорошей знакомой. Он, конечно,
понимал, что это только плод его воображения, но разговор получался такой
складный и интересный, что в конце концов Перекурин во все поверил.
С этого дня началась его странная жизнь. И если раньше он мог думать
только о чем-то одном и даже малейший шум сбивал его с мысли, то теперь
мысли его текли по двум независимым каналам. И даже оживленно разговаривая
с друзьями по работе, он в то же время говорил этой женщине о любви.
О любви! Перекурин догадался, что говорит об этом уже давно, и это его
насторожило, испугало и обрадовало. Он, конечно, ни на секунду не забывал,
что он женат, что они никогда не ссорились с женой, что у них в семье все
просто, весело и легко. И ребятишки чудесные. Старшая Леночка -
третьеклассница, а Андрюшке - пять лет. Несколько раз он говорил себе:
"Все! Хватит! Выдумал, придумал, теперь давай развыдумаем назад".
Но что-то в его душе или сознании отказывалось подчиняться его
приказам. Мысли его начинали переворачиваться, скакать как угорелые,
сбиваться и путаться. И снова перед глазами вставало лицо этой женщины, и
в сердце возникала какая-то стремительность, радостное нетерпение мучило
его, комната с пультом раздвигалась, вбирая в себя весь мир, состоящий из
музыки, деревьев, цветов, детей и странно красивых и симпатичных ему
людей.
И Перекурин чувствовал, что в его душе все начинает петь. В голову
приходили такие слова, что другая, знакомая и привычная, половина сознания
только ахала от удивления.
После обеда Перекурина вызвал к себе директор и устроил разнос.
Александр ни в чем не был виноват. Но и директора нужно было понять. Месяц
кончился, а план в секторе Перекурина так и остался невыполненным.
Директор кипятился, размахивал руками и вообще старался казаться грозным и
страшным. На какую-то секунду он оторвался, вышел из этой своей роли и
взглянул на начальника сектора искусства. Тот слушал, старательно смотрел
в глаза своему шефу и... улыбался.
- Черт знает что такое, - тихо сказал директора успокоился.
- У нас же план дается по среднестатистическим данным, - сказал
Перекурин. - В июне нагоним, если теория вероятностей чего-нибудь не
напутала.
- Теория - это одно! - твердо сказал директор. - А двенадцать теноров в
хор мы так и недодали.
Надо сказать, что у директора была одна идея, которой он отдавал много
рабочего времени и собственных сил. Директор хотел, чтобы Усть-Манск занял
первое место, ну хотя бы в Сибири, по количеству талантов на душу
населения.
- Может, в июне... - начал было Перекурин.
- В июне, в июне, - передразнил директор. - Городской смотр на носу.
Фестиваль "Белые ночи Усть-Манска". Вечно с твоим сектором что-нибудь
происходит. Ну что ты улыбаешься! Не можешь найти таланты, пой сам! Стихи
пиши и сочиняй музыку!
- Я, - подавился смехом Перекурин, - петь...
Директору и самому стало смешно, но он все же сказал:
- А что? Честь города превыше всего! Если Марград вас обскачет на
межобластном смотре, то смотри тогда. Вот ведь с шахматами и бегом на
стометровку у нас здорово, ничего не скажешь.
- А что... я хоть сейчас могу попробовать.
И снова Александр увидел перед собой лицо женщины, улыбающееся и
доброе. Ему стало стыдно, он поднялся со стула и молча вышел из кабинета.
Директор покачал головой и сказал сам себе:
- Вот это дела...
Когда уже нет никаких возможностей выполнить план, начальник тоскливо
успокаивается. Успокоился и директор. И Александр успокоился. Да он
особенно и не волновался, надеясь на среднестатистические данные.
Он шел в хорошем настроении, а когда завернул за угол своего дома, то
внезапно снова увидел ее. Такую же, как и вчера. Она стояла с сумкой в
руке, в которой была булка, молоко в бутылке и еще какие-то свертки.
Перекурин запнулся на ровном месте и, хотя на него никто не смотрел,
покраснел и стремительным шагом прошел мимо.
Пролетел месяц, и теперь он почти каждый день видел ее вечером
разговаривающей с женщинами или просто гуляющей с маленькой черноволосой
девочкой. Он подолгу простаивал на балконе, выкуривая сигарету за
сигаретой, с радостью по нескольку раз за вечер бегал в ближайший магазин
за покупками, потому что в таком случае, если судьба была к нему
благосклонна, он мог пройти мимо этой женщины, не осмеливаясь, правда,
поднять головы и с трудом подавляя в себе желание подойти к ней и
заговорить. В этом не было бы ничего особенного. Сотни людей подходили
друг к другу и разговаривали, хотя раньше никогда не были знакомы. Ведь у
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг