конференция.
Около часу дня меня все-таки впустили в палату, где находилась Катя.
Белая подушка, белая простыня поверх тела и моток бинтов вместо лица.
Только черные кружочки глаз с обожженными ресницами да чуть обозначенные
губы. Я присел на табурет рядом с кроватью. Катя смотрела на меня
неподвижно, не мигая. А я не знал, что сказать ей сейчас. Все слова
застряли у меня в горле. Я бы только погладил ее по щеке и волосам, но
этого нельзя было делать. Я просто кивнул ей и попытался бодро улыбнуться.
Не знаю, что она прочла в моей улыбке, но губы ее слегка шевельнулись, и
по их движению я понял, что она сказала:
- Щеки почернеют, любить не будешь...
- Буду, буду, - сказал я. - Катя, я увезу тебя из Усть-Манска. А летом
мы поедем в Васюганские болота кормить комаров.
Меня вывели из палаты. Кате снова стало хуже.
- Вы здесь ничем не можете помочь, - сказали мне. - Идите в гостиницу.
Зайдите к Кате на работу, сообщите, что случилось. Ну, в общем, делайте
что-нибудь, действуйте. Завтра утром можете приходить.
Я вышел на проспект и пошел по нему вниз.
6
Я был в состоянии какого-то душевного оцепенения, в голове не было ни
одной мысли. Даже мороз не действовал на меня. Так я дошел до Катиного
газетного киоска и вспомнил, что ключ от него лежит у меня в кармане. Я
открыл замок, зашел внутрь и включил свет. Газета лежала четвертой
страницей кверху. Я сразу нашел небольшую заметку в отделе происшествий. В
ней говорилось, что вчера в десять часов утра из-за плохой электропроводки
возник пожар в детдоме по улице Вершинина. При спасении детей погибла
Екатерина Смирнова.
Катя Смирнова. Я даже не знал, что ее фамилия Смирнова. Просто
Катя-Катюша.
В газете была написана неправда! Ведь она не погибла при спасении
детей. Она жива!
Я случайно взглянул на скомканный лист газеты, лежавший рядом, и
вспомнил, что, когда утром я зашел к Кате в киоск, она смяла газету,
взглянула на ту, что сейчас лежала передо мной, и только после этого
сказала, что будет пожар. Она знала, что с ней произойдет, и все же пошла.
Я развернул смятую газету. Она тоже была завтрашняя. Только в ней
говорилось, что погиб Дмитрий Егоров.
В висках глухо застучало. Теперь я понял всем своим существом, что она
имела в виду, когда говорила, что по утрам выбирает газету. У нее всегда
бывает несколько разных экземпляров. И вот сегодня она выбрала свою смерть
только потому, что еще был я. Это я должен был держать падающую горящую
стенку, а она отправила меня на улицу с поручением, которое мог выполнить
любой другой. Я должен был лежать, придавленный горящими досками.
Я взял из пачки еще одну газету... Погиб Дмитрий Егоров... Третью...
Тоже самое. Я настойчиво искал нужную мне газету. Должен быть третий
вариант. Должен! Кате просто не хватило времени, чтобы найти его. Она так
спешила. Она так обрадовалась, что нашла второй, что я останусь жить...
Сегодня я выберу завтрашнюю газету.
И я нашел этот экземпляр. Он был правильный. Ведь сотни людей сделали
все, чтобы она жила, сотни людей старались, сами не зная того, изменить
содержание заметки.
И я решил, что выберу и буду продавать именно эту газету, чтобы все
знали, что Катя жива, что она только получила страшные ожоги, но она будет
жить, обязательно будет жить. Я буду внушать это всем людям, которые
заглянут в киоск.
Но было слишком холодно, и никому не хотелось задерживаться у киоска.
Тогда я вышел на тротуар с пачкой газет и начал раздавать их прохожим.
- Прочитайте, пожалуйста, про Катю Смирнову! Она будет жить! Прочтите!
Катя будет жить! Захотите этого!
Сначала я думал, что на меня будут смотреть как на сумасшедшего. Но
ничего подобного не произошло. Прохожие брали газеты, останавливались,
расспрашивали меня, сочувствовали, выражали надежду, что она, конечно,
будет жить.
- Вы должны очень желать этого, - говорил я. - Это она, Катя,
доставляет вам маленькие и большие радости. Вы не замечаете этого, потому
что не знаете, что, не будь ее, не было бы и ваших радостей. Это она
хочет, чтобы была хорошая погода, и вы идете в лес. И вам приятно и
весело. Это она предотвращает катастрофы на улицах. Это она сделала так,
что девяносто девчат нашли своих парней. А без нее они могли бы и не
встретиться. Правда, она не может выполнить план даже маленького завода
или фабрики. Ну не беда. Это могут сделать другие. Читайте газету. Пусть
Катя живет!
- Это же королева Усть-Манска, - сказал кто-то.
Мне поверили, и теперь я знал: Катя будет жить, потому что все этого
хотят.
Я зашел на главпочтамт и отдал ключ от газетного киоска. Потом я
забежал на конференцию, и "зубры" из Усть-Манского политехнического
института сказали, что я буду временно работать в их лабораториях, что в
моем фантазерстве что-то есть, что они уже дали телеграмму в мой институт
о продлении моей командировки. Они понимали, что мне сейчас нельзя было
уехать из этого города.
Я буду находиться здесь, в Усть-Манске, пока не докажу им, что можно
видеть сквозь землю, пока Катя не выздоровеет, пока не начнется подготовка
к экспедиции, пока мы вместе с ней не улетим на Север, в болота, в гнус,
дожди и в песни.
Я бежал в клинику. В двадцати шагах от себя ничего нельзя было
рассмотреть, такой стоял туман. Полста градусов ниже нуля. Редкий скрип
шагов да пронзительные гудки машин и холод, холод... И в Усть-Манске, и в
его пригородах, и на тысячи километров вокруг...
Я бежал к Кате, потому что она меня ждала.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 10.10.2001 14:31
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг