притаились в тучах.
- Помоги найти к ней короткий путь! - вырвалось у него. - Мне сказал
Тумунуи, что ты знаешь его. Верно это?
- Да, - просто сказал Ваахоа. - Ведь я родом из Страны краснокожих, хотя
давно покинул ее. И хочу вернуться! Ты мне поможешь, не я тебе. Могу лишь
указать дорогу. Через Гремящий пролив слишком далеко. Никто не осилит
такое плавание, даже ты! Надо подойти к Стране краснокожих от Гавайиды.
Высадиться на берег и одолеть Горы. Затем пересечь заоблачные плато - пуну
- и спуститься в леса. Там истоки Великой реки.
- Откуда тебе это известно?
- Так сказал Пинтод, мой отец.
- Труден ли путь, о котором говоришь ты?
- Он страшен, о кормчий. Пройти пуну - это... - Ваахоа выразительно
закатил глаза, покачал головой. - Если прибой, бьющий о край рифа, есть
вечная музыка океана и образ бога Оровару, то ледяное молчание горных
плато подобно небытию. Оно засасывает человека! Его не победишь в
одиночку, как и лес. О, зеленые чащи... Они как безбрежный черный океан,
океан ночи. Они гасят даже лучи солнца в полдень!..
Тангол напряженно слушал жреца, и в его мозгу медленно возникали картины,
навеянные Голосом Орза: яркие птицы в листве колонноподобных деревьев;
капсула, тонущая в болоте; завеса ливня, расцвеченная цветами радуги. "Я
тоже видел лес, - вдруг прорезался еле слышный Голос. - Я видел его с
высоты птичьего полета. Жрец Ваахоа прав: зеленый лес, сельва, кажется
безбрежным морем тьмы и его пересекает белая лента Реки. Именно по ней ты
и спустишься к Бездонной трясине!.."
Что-то словно пробудилось в сознании Тангола, и мореход будто наяву увидел
то, о чем твердил ему много раз Орз. Наконец-то память и воображение
Тангола связали воедино прошлое и настоящее. "Так вот что случилось с
Орзом..." Тангол будто сам переживал судьбу инопланетянина, знал теперь
его историю.
... На орбиту Земли вышел пульсолет, подобный прерывистой молнии. Он
прилетел издалека - там, в третьей ветви Хадс-галактики, осталась планета
Сибра, чьи материки омывает Теллуроводородный океан, полный света и
грозной прелести. Корабль нашел Землю случайно. Просто, выходя из
Надпространства, пилот немного ошибся: точкой встречи с флагманом
экспедиции был Сириус. И раз так случилось - сбросили разведывательную
капсулу с Орзом. На беду, тот угодил в бездонные трясины Амазонии, и пока
киборг (он же капсула) выбирался из болота, минуло несколько суток.
Пульсолет тщетно ждал вестей, но их не было: от сильнейшей встряски Орз
потерял сознание и не мог генерировать телепатемы. Киборг же не умел... И
корабль ушел к Сириусу. Штурман лишь отметил на карте местоположение
Зеленой Планеты. Потом сказал себе и пилоту в утешение: "Может, Орз еще
объявится? И его телепатема достигнет Сибры. Тогда и спасателя вышлют".
- Да, может... - со вздохом отозвался пилот. - У меня нет и кванта
времени. Надо быть в назначенной точке.
Облепленная тиной и растениями капсула с тяжким воем (киборг старался
вовсю) выползла на твердый грунт. И тут Орз очнулся. Затем дал мысленный
приказ открыть люк. Выглянув из капсулы, он увидел мощную стену
диковинного леса, птиц в ярком оперении, громадные облака и ослепительное
солнце. В безмолвном восхищении любовался он чужой природой. Вдруг чьи-то
корявые лапы обхватили шею, зажали Орзу рот (к своему несчастью, он загодя
принял облик аборигена) и выдернули из капсулы... Орз едва успел
телепатировать киборгу: "Полный назад!" - и провалился в небытие. Удар
индейской палицы по голове был достаточно сильным. Киборг взвыл от усердия
- аппарат исчез в трясине.
Очнулся разведчик на опушке леса среди человеческих существ. Противный
озноб пополз по спине, ибо Орз знал, что его ожидает: как от посланца неба
(аборигены ясно видели, откуда появилась капсула), от него будут ждать
чудес, а сотворить их он не мог. Вся мощь сибро-цивилизации осталась в
капсуле, при нем хранился лишь блок левитации. Вот это единственное чудо
Орз и совершил: повергнув толпу обитателей сельвы в шоковое остолбенение,
он свечой взмыл в воздух.
Энергии мини-блока едва хватило, чтобы перевалить через высочайшие горы,
которые Орз, не забывая о своих обязанностях, нанес на мини-карту и назвал
Заоблачными (естественно, он не знал, что впоследствии их нарекут Андами).
Планируя по нисходящей кривой над океаном, Орз глубокой ночью опустился на
какой-то громадный остров, опять же не ведая, что перед ним - остатки
материка Восточной Пацифиды, или, как назвали их островитяне, земля
Те-Пито-Те-Хенуа.
Не сомкнув до рассвета глаз, Орз мучительно обдумывал свое положение.
Энергия и приборы, датчики перевоплощений - все осталось в болоте. Орз был
беззащитен перед лицом чужого мира. Левитировать он больше не мог. Не
представлял себе, где находится... Скоро его схватят аборигены Зеленой
Планеты! Орз едва не потерял самообладания. Но тут обнаружил у себя один
датчик - психосенсорного внедрения. Правда, лишь одноразового действия.
Впрочем, и за это стоило благодарить судьбу.
"В ком же спрятаться?" - думал он, бессознательно любуясь невиданными
красками чужой зари. И принял единственно разумное решение. Другого выхода
не было. Да, как это ни тяжело, он, Орз, должен исчезнуть. Его плоть
растворится в чужой природе, но частица мозга и памяти, трансформируясь в
датчике, проникнет в подсознание мальчика-аборигена. Только таким путем
разведчик сможет выполнить свой долг - передать Сибре информацию. "А моя
частица, - размышлял Орз, - развиваясь вместе с юным аборигеном, внушит
ему любовь к Сибре, дух исканий понудит его стать исследователем Зеленой
Планеты. И он разыщет проклятое болото! Киборг воспримет его, Орза,
телепатему, и на поверхность выплывет капсула".
... Малыш Тангол, сын правителя Те-Пито-Те-Хенуа, пришел к лагуне
купаться. Волнуясь, Орз полз к воде, скрытый густым подлеском...
Чудовищным напряжением воли, подхлестнутой импульсом датчика, он разрушил
свою плоть - и квант психомодели внедрился в мозг островитянина. Спустя
годы мать Тангола, наблюдая за сыном, часто задумывалась: "Почему он такой
странный? Так умен - и так печален?! О чем он грустит?.." Узнать ей ничего
не удалось - сын был замкнут, молчалив.
Вскоре Тангола отдали на учение жрецам, и он проявил исключительные
способности. Впрочем, жрецы приписали это своему искусству. Да и в основе
необъяснимой вражды Тумунуи к брату лежала именно зависть: сам-то Тумунуи
не блистал умом, был лишь хитер, свиреп и нагл...
- Найти реку... - твердил Ваахоа с какой-то печалью. - И там, у Серых
скал, меня ждет отец, самый мудрый из лесных людей. Вот уже сорок лет
ожидает он возвращения сына!
- А в Нан-Мадол зачем плывешь ты? - внезапно спросил Тангол.
Ваахоа сделал вид, что не расслышал вопроса, углубившись в чтение письмен
из волокон пальмы. Потом обратил глаза к небу и произнес заклинание: "О
Мауи!.. Открой нам просторы, откуда льется солнечный свет. Разбуди южный
ветер".
Летели пенные брызги, глухо ворчал океан Кива. Лунный свет яркой дорожкой
уходил к горизонту. Тангол задумался и вслух спросил:
- Зачем я живу под этими звездами?
- Кто ответит? - эхом отозвался Ваахоа. - Спроси-ка рыбу, для чего живет
она? Или пальму, дающую плоды и сок из цветочных стеблей. Спроси также
варана. Природа вдохнула в них жизнь, и они просто живут.
- Человек не рыба и не пальма!
- Верно, друг. В людях есть нечто, чего нет в пальмах и рыбах.
Журчала вода под брусом, мерцала лунная дорожка. Момо тянул свой грустный,
монотонный напев.
- Опять спрашиваю: что нужно тебе в Нан-Мадоле?
- Меня послал Тумунуи. Почти насильно, - не уклонился на этот раз Ваахоа.
- С какой же целью?
- Он не сказал об этом.
Танголу казалось, что жрец чего-то недоговаривает.
- Чужой город нужен ему! - с яростью крикнул Тангол, вспомнив, как ловко
провел его брат.
- Да, ему нужно все: он сын Солнца, - с оттенком насмешки сказал жрец.
И тогда Тангол понял: Ваахоа вовсе не слуга Тумунуи.
Ураган застиг каноэ у берегов неведомого архипелага. Он гнал на остров
горы соленой воды, решив затопить весь мир... Лишь через сутки, ночью,
Тангол ухитрился провести каноэ в лагуну, ободрав на рифах борта.
Полумертвые от усталости гребцы из последних сил закрепили судно на якорях
и повалились спать.
А утром о шторме напоминала лишь крупная зыбь за рифами. Свежее и умытое,
мягко сияло небо, сверкал коралловый песок. Светилась чистая зелень
прибрежных гряд черепашьей травы. Поверхность Кивы была густо-синей. С
рассветом воины Туои отправились собирать орехи с уцелевших кокосовых
пальм. Момо и гребцы чинили снасти. Тангол стоял на носу каноэ и
внимательно изучал заросли на берегу. Вдруг оттуда высыпала толпа
светлокожих гигантов: он сразу узнал их, хотя и видел в прошлое плавание
издали. А из-за мыса вынеслись черные каноэ и закрыли пришельцам выход в
океан.
- Кау-у-на-а!.. - завопил Момо, обеими руками хватаясь за рулевое весло.
Туои пронзительно затрубил в рог. Воины, побросав орехи, во весь дух
помчались к судну. Вбежав на палубу, они схватились за оружие. Каноэ
ощетинилось копьями, палицами, мечами из акульих зубов. Кауна приблизились
к лагуне и, потрясая дубинами, стали выкрикивать угрозы.
Тангол давно приметил их вождя - хорошо сложенного человека. От висков
вождя к подбородку тянулись яркие полосы. Он стоял у кромки воды и мрачно
усмехался.
- Хочу говорить с тобой! - прокричал Тангол, поясняя свое намерение
жестами.
Вождь промолчал. Тогда мореход прыгнул в воду и пошел к нему. Кауна разом
опустили копья и дубины. Тангол приблизился, приложил руки к сердцу:
- Я - Тангол, брат Тумунуи из Те-Пито-Те-Хенуа. Может, слышал?
- Юкс!.. - важно сказал вождь. - Тумунуи не знаю. Знаю тебя - Великого
Кормчего. Я помню: ты приходил в нашу лагуну много лет назад.
- Да, это было. А сейчас ты вождь - и встретил меня плохо, - Тангол кивнул
на черные каноэ, торчавшие в проливе.
- Пустяки! - широко осклабился вождь. - Ведь я не знал, что это ты.
... Сутки простояло каноэ в лагуне. Кауна завалили судно орехами,
фруктами, сосудами с водой. Вождь, выложив карту из раковин прямо на
песке, стал объяснять:
- К Нан-Мадолу поплывешь миме Акульих рифов. Два раза по двенадцать лун
будешь держать курс на заходящее солнце. Пояс Mayи все время над головой.
У острова с колоннами и каменными чашами свернешь на полночь - и через
семь лун покажется Нан-Мадол.
Много лун, гораздо больше, чем предсказывал вождь людей кауна, блуждал
Тангол среди бесчисленных островков. Гребцы работали до изнеможения, чтобы
выбраться из лабиринта низких безлюдных атоллов... Но вот пришел день,
когда Момо рассмотрел на западе большой гористый остров, окруженный рифами.
- Хааннах!.. Это Нан-Мадол! - завопил он, ударяя себя в грудь.
... Из моря поднялись грандиозные волнорезы, вырубленные в скалах, -
словно киты, они грели свои спины в лучах знойного солнца.
Тангол поднес к губам рог и радостно затрубил. Да, вот он, окутанный
легендами остров и город на нем! Тут взгляд морехода наткнулся на Туои, и
Тангол помрачнел. "Не ради открытий и познания плывешь ты в Нан-Мадол, -
прозвучал Голос Орза. - Ты просто лазутчик Тумунуи, жаждущего пролить
кровь мирных людей. Не так ли?"
Неслышно приблизился жрец Ваахоа.
- Я знаю, о чем ты думаешь, - вполголоса сказал он. - Давай решать, пока
не поздно. Еще не вошли в порт.
- Что решать? - машинально спросил Тангол.
- Оставь каноэ на попечение Туои и бежим в Нан-Мадол. Пусть каноэ плывет
назад: Тумунуи не увидит этот край, ибо Туои поглотит океан.
- Но с ним будет Момо, - возразил мореход. - И что станется с моими
верными людьми? - Он скосил глаза на матросов и гребцов.
- Подумаем лучше о себе, - сквозь зубы ответил Ваахоа.
- Нет. Тумунуи сгноит их в яме. А Момо мой старый друг.
- Верно... - задумался жрец. - Тогда Момо уйдет с нами.
Тангол отрешенно смотрел на дамбы, насыпи, поднявшиеся из воды, и не мог
решиться.
- Помни о Великой реке. Отсюда мы начнем свой путь к ней... Доверься мне.
Ты увидишь новый мир! Я тоже когда-то покинул родину, ибо меня вел дух
поиска. Я одолел непроходимый лес и Снежные горы и достиг берега Кива...
Меня схватили темнокожие люди с каноэ, стоявшего в бухточке. Так я
очутился в Гавайиде. Потом был продан жрецам Нан-Мадола. Стал ученым
жрецом - спустя двадцать лет!.. - Ваахоа понизил голос, искоса глядя на
Туои, стоявшего поодаль. - Меня ценит Верховный жрец Нан-Мадола. Но боль в
душе, тоска не дают мне спать. Я думаю о Пинтоде, он еще жив, я чувствую
это! И упорно ждет сына. Я не знаю Кивы и один не доберусь до Великой
реки. Помоги мне!..
- Что получу я взамен? - прервал жреца Тангол, хотя уже знал теперь, ради
чего стремился к Великой реке.
- Что?.. Мой отец Пинтод поведает тебе о чуде. В дни ею молодости в лес
упала Серебряная Птица. На ней прилетел бог света!.. Пинтод знает место и
укажет его тебе. Разве этого мало?
Тангол едва не вскрикнул. Слова жреца были словно дурманящий сок гутиры.
"Найди Пинтода, о Тангол, - сказал Голос в подсознании. - Значит, он видел
мою капсулу? Он знает место приземления..."
Жрец понял, что убедил Тангола.
- Я дал сигнал на берег, - тихо сказал Ваахоа. Он разжал пальцы - блеснуло
зеркало из нефрита. - Ночью подплывет Ватеа, лоцман. Видишь ту бухточку?
Он ждет... Я знаю, о чем ты думаешь. Забудь о Тумунуи! Смири сердце,
откажись от мести. Да, он плохой человек, убил отца. Но что изменит твоя
месть?
- Юкс... ты прав, - вздохнул Тангол. - Надо забыть все.
Старый Момо с удивлением выслушал приказ лечь в дрейф. Но не сказал ни
слова и взялся за рулевое весло. На корму тут же пришел встревоженный Туои.
- Почему поворачиваем? Надо подойти ближе. Сын Солнца велел мне запомнить
все укрепления Нан-Мадола.
- Слышишь, как ревет прибой на рифах? - снисходительно ответил Тангол. - Я
боюсь в сумерках разбить каноэ... Подождем до утра!
- Ага... я понял, господин. - И младший вождь ушел.
Тангол насмешливо глядел ему вслед. Потом сказал Момо:
- Вместе с Ваахоа мы решили бежать в Нан-Мадол. Зову и тебя, Момо. В
Те-Пито-Те-Хенуа нам нет возврата!
Момо долго думал, затем качнул головой:
- Ты мне брат, я верю тебе. Но я уже стар и не хочу оставить Кива. Ведь
здесь мой дом. Я прожил жизнь и видел - с тобой - полмира! Что еще надо
палу Южных морей? Нет, я хочу умереть среди волн, когда придет час. А
Тумунуи меня не тронет.
Еще и еще просил Тангол... Момо был непреклонен.
... Бесшумно орудуя веслом, лоцман Ватеа подвел катамаран к судну. Тангол,
склонившись над бортом, чутко слушал. Все было тихо, лишь разноголосо
храпели воины Туои. "Туои спит под навесом у мачты, - определил он. -
Хороших снов ему".
Тангол обернулся, крепко обнял Момо. Потом, словно боясь раздумать, резко
отстранился и по брусу скользнул в катамаран.
... А Туои спал тревожно, ибо томился какими-то предчувствиями. На
рассвете он вдруг вскочил, дико выпучил глаза на пустующее ложе из
циновок: Тангола не было. Не увидел он и Ваахоа. Примчавшись на корму,
Туои грубо толкнул Момо в спину:
- Где брат Тумунуи?!
Смахнув слезы с ресниц, кормчий подал Туои дощечку со знаками. "Скажешь
Тумунуи, что я больше не вернусь... Не бойся ничего, тебя он не тронет. И
Момо тоже - вы оба нужны ему. Кто же поведет флот к Нан-Мадолу? Прощай...
Я сказал все".
Младший вождь уронил дощечку, горестно завыл:
- Зачем ты покинул нас. Великий Кормчий?! Как мы доплывем в Южные моря?
Момо вскочил на ноги, выбросил вперед руку:
- Смотри, Туои! Вот там наш господин!
... Тангол стоял на прибрежном утесе и не отрывал взгляда от
черно-красного каноэ, уходившего на юг. На корме он разглядел фигуру Момо.
"Прощай, Момо, старый друг и брат. Ты навсегда в моем сердце". Будто
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг