должно быть, большой труженик. - Мы для того и живем, чтобы помогать людям
работать и отдыхать.
Тут Динь-Даг не только обиделся, а прямо-таки разозлился и заносчиво
оборвал и без того короткую речь Пятака:
- Как ты смеешь меня учить! Хотя ты и велик ростом, но в три раза
младше... дешевле меня...
Скромный Пятак тоже, видимо, обиделся и промолчал. А Гривенник за него
вступился:
- Хотя я тоже старше, дороже Пятака, но никогда не позволю себе
зазнаваться. Я уважаю тех, кто скромен и любит работать.
Неизвестно, чем бы закончился этот спор, но тут тегя Катя взяла Динь-Дага
и вместе с ним еще две монеты и, сказав: "Получите, пожалуйста, сдачу", -
высыпала монеты в ладонь высокого паренька в спортивном костюме.
Тут воинственный пыл у Динь-Дага остыл, и наш герой задумался над словами
Гривенника и Пятака. Что ни говорите, а они, пожалуй, были правы. Просто
Динь-Даг погорячился. А сейчас он признался самому себе, что сегодня
действительно ничего хорошего и доброго пока для людей не сделал.
- Но почти весь день еще впереди, - сказал он, падая в карман молодого
спортсмена. - Я еще успею помочь людям отдыхать.
Спортсмен сидел на трибуне стадиона и наблюдал за игрой в футбол. Он очень
переживал, поминутно вскакивал и что-то кричал в сторону поля. Хотя
Динь-Даг чувствовал, что футбол доставляет большое удовольствие
спортсмену, сам он такого удовольствия не переживал. Но он решил стойко
терпеть - пусть люди отдыхают, как им хочется.
Рядом с молодым спортсменом сидел пожилой солидный человек в соломенной
шляпе и в очках. Однако, несмотря на внешнюю солидность, вел себя этот
гражданин совсем не солидно и тоже вскакивал и кричал, словно мальчишка.
- Куда ты его?.. Подавай на левый край! На левый, говорю! Ну кто же так
бьет? Рука, рука была! Судья, чего ты смотришь?! Выгнать судью с поля!..
Давай, давай! Бей! Эх, как высоко дал! А то бы верный гол!
Пожилой гражданин так кипятился, что, казалось, от исхода игры зависит вся
его жизнь. Он краснел от досады и все время угрожал, что уйдет со
стадиона. Но все-таки он не уходил и продолжал переживать.
- А все равно "Спартак" выиграет, - заключил он, отирая со лба обильный
пот.
- Ну, это еще как сказать, - усмехаясь, возразил спортсмен. - У "Спартака"
слабое нападение.
- Это у вас слабое нападение! - вскочил солидный гражданин, словно сам
готовясь к нападению. Ему явно хотелось, чтобы выиграл именно "Спартак".
- У вас сын играет в "Спартаке"? - ехидно спросил спортсмен.
- Сын не сын, а двое знакомых есть, - ответил солидный гражданин не без
гордости. - Вот сейчас мы решим, кто выиграет. Дайте-ка, молодой человек,
мне какой-нибудь пятачок!
- А зачем вам? - спросил спортсмен и достал из кармана Динь-Дага. -
Пятачка нету, а это годится?
- Все равно, - сказал гражданин. - Вот сгадаем. Если выпадет орел,
выиграет "Спартак"...
- Какой орел? - недоуменно спросил спортсмен. - Это на царских деньгах,
кажется, были орлы...
- Ну все равно, - согласился солидный гражданин. - Если упадет кверху
гербом, выиграет "Спартак". - И он подбросил Динь-Дага.
Динь-Даг, звякнув и подпрыгнув, упал кверху гербом.
- Вот видите! - торжествующе закричал солидный гражданин. - Выиграет
"Спартак"!
Но только он крикнул, как в ворота "Спартака" стремительно влетел мяч.
Спортсмен захохотал, а солидный гражданин сконфуженно сел на свое место и
только вздохнул.
Вскоре судья на поле дал последний продолжительный свисток, что означало:
игра окончена. Спортсмен встал и попрощался с солидным гражданином:
- Счастливо оставаться! Мой пятиалтынный вам не помог.
ПЕРВАЯ ПОЛУЧКА
Шагал по улице паренек и весело вполголоса напевал:
Нам песня строить и жить помогает...
Было пареньку шестнадцать лет, и звали его Алеша. Песни теть он умел и
любил, а строить еще только учился. Совсем недавно, две недели назад,
поступил Алеша на большой машиностроительный завод учеником слесаря.
А какой это был завод! Ну просто сказочно прекрасный. Один только
сборочный цех тянулся на полкилометра или, может быть, чуточку поменьше. И
такие в том цехе были огромные окна и было их так много, что, пожалуй, не
всякий дворец с этим цехом мог бы сравниться.
Или литейный цех. Об этом цехе и вправду ни в сказке сказать, ни пером
написать. Сам управляющий несуществующим адом со всеми его подчиненными
чертями сгорел бы от зависти и злости, если бы увидел, как расправляются
литейщики с огненным металлом и как не боятся они самого нестерпимого жара.
И станков и самых разнообразных машин на заводе было такое множество, что
у новичка Алеши и в самом деле глаза разбегались. Скажите теперь, разве не
счастье попасть на такой завод? Да не просто попасть, как на экскурсию, а
чтобы работать на этом заводе. Вот почему был так счастлив и горд Алеша,
который с давних пор мечтал о всяких машинах, строил их дома из жестянок,
случайно найденных болтиков, колес и гаек. Теперь он учится строить
настоящие автовозы. Но как знать, может быть, потом он научится строить и
самые быстро-летные воздушные корабли. И, может быть, эти его корабли
помчатся на Луну, на Марс и на другие планеты.
А сегодня у Алеши было особенно радостно на душе еще и потому, что он
получил первую заработную плату. Радостно даже от одной мысли, что сегодня
первые свои заработанные деньги он отдаст матери. Согласитесь, этот юный
будущий машиностроитель по праву пел: "Нам песня строить и жить
помогает..."
Придет сейчас Алеша домой и скажет:
- Вот, мама, получай, пожалуйста! Я заработал!
И как это прозвучит гордо!
А мама обнимет его и, пожалуй, чего доброго, всплакнет.
Алеша купит себе настоящую чертежную доску, новую готовальню, всякие
транспортиры и затейливые лекала. Ведь для того, чтобы строить машины,
нужно уметь искусно чертить. А возиться с чертежами было любимейшим
занятием Алеши.
Чертеж! Для незнающего, непонимающего в технике человека чертеж - сплошная
загадка, хитроумный лабиринт, в который этот человек и вступить побоится.
А вот инженеры и опытные рабочие читают чертежи легко, как книгу. По
чертежам они и строят машины. И Алеша тоже уже кое-что понимает в этом
чудесном деле, в этих волшебных листах бумаги.
Вспомнив о своих будущих покупках и о чертежах, Алеша оглянулся. Сзади
никого не было. Тогда он по-мальчишески подпрыгнул и ускорил шаг, почти
побежал. В кармане его куртки серебристо звякнули монеты. И звонче всех
(так по крайней мере казалось самому Динь-Дагу) прозвенел пятиалтынный с
чуть заметной зазубринкой. Да, полчаса назад владельцем Динь-Дага стал
Алеша.
Дело в том, что когда Алеша расписался в ведомости, кассир, кроме бумажных
денег, дал ему еще несколько серебряных и медных монет.
Вчера в магазине Динь-Дага сложили вместе с другими пятнадцатикопеечными
монетами в столбик и завернули в бумагу.
Вот этого больше всего не любил и боялся Динь-Даг. Какая тоска томиться в
тесном бумажном заточении! Темно, с боков давят другие монеты, и главное -
полное безделье. Куда веселее переходить из рук в руки, звенеть, распевать
свою, пусть хотя и хвастливую, песенку, болтать с другими монетами. А тут,
в столбике, соседи у Динь-Дага попались молчаливые. Да и какие могут быть
разговоры, когда монеты плотно прижаты друг к другу: слова не вымолвишь.
Столбик был нем, как обыкновенный металлический стержень, неподвижно
лежащий на земле.
Вот если бы этот столбик рассыпать, тут зазвенели, разговорились,
разоткровенничались бы даже самые угрюмые молчуны.
Но, к счастью, на этот раз долго томиться в бумажном заточении Динь-Дагу
не пришлось. Столбик переправили в банк, а потом он сразу же попал в
огромную сумку кассира машиностроительного завода. Был день выдачи
заработной платы рабочим. Алеша тоже получил зарплату, и Динь-Даг очутился
у него.
Торжественно вошел Алеша в свою комнату, где его уже давно поджидала мать,
добрая и заботливая, кал все матери, уже немолодая женщина.
- Что же ты, Алешенька, задержался? - спросила мама. - Обед остывает. Я
беспокоилась.
Алеша улыбнулся, поцеловал мать и положил на стол деньги, все до
последнего пятачка. У матери, как и ожидал Алеша, выступили слезы, и она,
в свою очередь, крепко поцеловала сына.
Вот при каком маленьком и в то же время большом торжестве присутствовал
наш Динь-Даг.
Лежа на столе, Динь-Даг огляделся. Чистенькая, светлая, любовно убранная,
не очень большая, но и не очень маленькая комната ему понравилась.
Очевидно, и обитатели комнаты любили свое жилище.
"Побольше бы пожить в этой славной комнатке, у этих хороших людей, -
подумал Динь-Даг. - Наверное, этот паренек Алеша не будет зажимать меня в
тиски и пилить напильником, как это сделал Виталька Голубков". Подумал так
Динь-Даг потому, что заметил привинченные к другому столу маленькие
слесарные тиски.
Но на Витальку он не обижался. Он знал, что Виталька был маленьким и не
понимал, что делает неправильно, зажимая в тиски монету.
Алеша ел суп и восторженно рассказывал матери о своем заводе, о том, как
он сегодня подгонял какие-то очень сложные детали для автовоза. А потом
Алеша спросил:
- Мама, можно мне сегодня сходить в цирк?
- Сходи, Алешенька, сходи, - ласково ответила мать. - Ты и то все вечера
сидишь дома со своими чертежами.
Когда наступил вечер, Алеша взял из полученных им денег одну бумажку и всю
мелочь и отправился в цирк.
- Как жалко, - сказал Динь-Даг с грустью. - Конечно, он истратит нас на
папиросы, лимонад или мороженое...
- Он не курит, - отозвался сосед Двугривенный. - У них дома я не видел
даже пепельницы.
Другой, видимо, более мудрый и опытный Двугривенный скептически поморщился
и сказал:
- Однажды один мальчишка выпросил деньги на кино, а сам отдал меня и моего
приятеля в табачном киоске за пачку папирос.
- А не все ли равно, за что тебя отдадут, - равнодушно сказал Гривенник, -
за папиросы, за пиво или за конфеты.
Потом все замолчали, ожидая своей участи. Но, видимо, никому не хотелось
расставаться с симпатичным Алешей.
Вдруг послышалась красивая музыка. Она звучала бодро и призывно.
- Теперь можете быть спокойны, - сказал Гривенник. - Это марш на выход.
Началось представление. Здесь деньги тратить нельзя. Я уже бывал в цирке.
Сидя в кармане, Динь-Даг и его друзья только слышали музыку, объявления
очередных номеров и шумные рукоплескания. Должно быть, в цирке творилось
что-то очень интересное.
Вот инспектор манежа металлическим голосом полтинника объявил:
- Выступает единственный в своем универсальном жанре знаменитый
иллюзионист, жонглер и дрессировщик Герман Пинетти со своими ассистентами.
Зрители бурно аплодировали и кричали.
- Хоть бы одним глазком взглянуть, что там происходит, - сказал Динь-Даг и
обратился к мудрому Двугривенному: - Скажите, а вы когда-нибудь видели
цирковое представление?
- Нет, - ответил старший собрат. - И я думаю, ни одна монета не видела,
потому что если мы и попадем в цирк, то всегда сидим в карманах, кошельках
или дамских сумочках. Я считаю, что это несправедливо...
Но только успел он это сказать, как Динь-Даг услышал совсем близко голос
женщины.
- Молодой человек, у вас найдется какая-нибудь монета? Граждане, у кого
есть серебряные монеты?
Произошло невероятное. Алеша вытащил Динь-Дага и отдал женщине. Ничего не
соображая, Динь-Даг, ослепленный ярчайшим светом, вдруг очутился в самом
центре цирковой арены. Столько света, блеска, красоты Динь-Даг, кажется,
еще никогда и нигде не видел. И весь цирк вокруг арены был заполнен
народом.
Лилась нежная музыка. Со всех сторон на арену смотрели огромные глаза
юпитеров. Люди на арене были в самых разнообразных костюмах - красных,
голубых, зеленых, черных, белых, золотистых и серебристых. И, кроме людей,
тут прыгали собаки, разгуливали кошки, хлопали и свистели крыльями голуби,
поднимая хохолки, что-то бормотали попугаи. Странное, пестрое, невиданное
было это зрелище.
Женщина протянула горсть монет высокому, красивому, но несколько
мрачноватому мужчине в черном фраке и в цилиндре. Это и был знаменитый
артист цирка Герман Пинетти.
Герман Пинетти поиграл горстью серебра на ладони, показывая монеты
публике. Монеты подпрыгивали и звенели. Подпрыгивал и позвякивал и
Динь-Даг.
И вдруг фокусник, сжав кулак, быстро опустил руку и с силой швырнул горсть
монет вверх к куполу. На глазах у зрителей серебряная мелочь брызнула во
все стороны высоким фонтаном. В эту секунду мощно грянула музыка и погас
свет. Только в двух лучах блестели летящие серебряные монеты. Свет сразу
же вспыхнул. Музыка, как обрезанная, умолкла. И все монеты с мелодичным
звоном покорно опустились на ладонь фокусника. Пинетти снова поиграл
монетами, показывая их публике, и передал своей помощнице.
Цирк взорвался аплодисментами, а женщина пошла в ряды зрителей и стала
раздавать монеты их владельцам.
- У вас, молодой человек, было пятнадцать копеек, - сказала она,
останавливаясь перед Алешей. - Пожалуйста, получите свою монету!
Но она отдала Алеше не Динь-Дага, а совсем другой пятиалтынный.
Возмущенный Динь-Даг пискнул:
- Меня нужно отдать, меня!
Но на его протест никто не обратил внимания. А Алеша положил в свой карман
"чужака". Он, должно быть, и в самом деле думал, что ему вернули именно ту
монету, какую он отправлял фокуснику на арену.
- Спасибо, - сказал Алеша. - Я сохраню эту монетку на память о
замечательном искусстве Германа Пинетти.
Алеша был в восторге, а Динь-Даг при его этих словах даже задрожал от горя
и гнева. Ведь это его, Динь-Дага, должен был сохранить добрый и наивный
Алеша. Кроме того, ведь монеты никуда не взлетали. Просто они ловко и
незаметно для зрителей были опущены в потайной карман фокусника, а потом
так же ловко и незаметно извлечены оттуда. В воздухе же сверкал световой
фонтан из несуществующего серебра.
И Динь-Даг никуда не взлетал. Иначе он упал бы куда-нибудь на ковер. Он,
как и другие монетки, только побывал в потайном кармане ловкого фокусника.
Но как об этом рассказать зрителям?
А удовольствие Динь-Даг все-таки имел - он посмотрел цирк, народ и чуточку
представления.
Помощница чародея передала Динь-Дага какой-то нарядной зрительнице, а та
равнодушно сунула его в лакированную сумочку, насквозь пропахшую духами.
Динь-Даг, должно быть, устал и потому преспокойно уснул на батистовом
платочке.
Проснулся он только в трамвае, небрежно переброшенный с мягкого
батистового платочка в жесткую, переполненную деньгами сумку кондуктора.
А Алеша в это время уже сладко спал и в восхитительном сне видел
построенный им могучий межпланетный корабль.
ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Жил в этом северном портовом городе доктор Степан Ермолаевич. В городе он
был известен, даже знаменит. Стоило Степану Ермолаевичу появиться на
улице, как его немножко старомодная касторовая шляпа уже почти не
опускалась на большую плешивую голову. Его все приветствовали - дети,
пожилые люди и старики. Он раскланивался, держа шляпу в руке. Старый
доктор жил здесь много лет, и его в лицо знал весь город.
Степан Ермолаевич был человеком строгим и в то же время очень добрым и
приветливым. Как-то странно уживались в его душе жесткость и нежность. Он
был главным хирургом больницы. И работая с ним, молодые врачи, сестры и
сиделки-нянюшки знали и слезы и радости.
Было уже заполночь. Степан Ермолаевич и его ближайший друг молодой
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг