последних дней красноречиво подтвердили его давнее философское заключение
об изменчивости человеческой судьбы и о том, что никогда не следует
спешить с оценкой фактов. Еще не так давно ему угрожала крупная служебная
неприятность, его карьера могла резко оборваться.
Попытка сорвать демонстрацию моряков и портовых рабочих не удалась. Не
помогли все энергичные меры, предпринятые Варгасом, в том числе и
применение по его инициативе нового "рвотного" газа. И тогда в столице
усомнились, способен ли Варгас "действовать решительно и беспощадно". А
это почти означало конец карьеры.
Но, вероятно, судьба всё же хранила Варгаса. Спустя два дня после
стычки с демонстрантами он получил сообщение о том, что разыскиваемый негр
Педро Гаррет пойман и что при обыске его найдено письмо, написанное
коммунистом Гонсало.
По необъяснимой случайности следующий документ, который прочитал
Варгас, было донесение Круса об аресте им коммуниста Гонсало.
В восторге от возможности реабилитировать себя, Варгас бросился к
телефону.
Его донесение об аресте Гонсало вызвало одобрение самого министра.
Воспользовавшись расположением начальства, Варгас попросил разрешения
вести лично следствие над Гонсало, на что получил благосклонное согласие.
При этом ему сообщили, что арестованный Гаррет будет переслан в бабельскую
тюрьму для очной ставки с Гонсало.
Варгас ликовал: ему опять доверяли. Подчиненные с удивлением отмечали,
что на лице начальника застыла довольная гримаса. Многим "счастливчикам"
удалось тогда снискать его расположение, а тайный агент Крус, случайно
попавшийся ему на глаза, тут же получил повышение по службе.
Но это радужное настроение продержалось недолго. Вскоре опять началась
полоса неудач. Очная ставка Гаррета с Гонсало ничего не дала. Негр упрямо
молчал. А тут еще Баррос со своим планом. Удайся ему этот опыт, и все -
авторитету Варгаса пришел бы конец. Варгас извелся окончательно, не спал
несколько ночей, и думал, думал... И тут опять фортуна улыбнулась ему. Да,
пожалуй, он давно не чувствовал себя так уверенно, как теперь.
С торжествующей улыбкой Варгас перечитывал только что полученную
правительственную директиву. В ней сообщалось, что на полигоне в пустыне
Могада был "случайно" убит негр Гаррет. Теперь добыть необходимые сведения
предлагалось от коммуниста Гонсало. Тут же выражалась надежда, что
"богатый опыт" Варгаса поможет ему успешно справиться с этой "почетной и
ответственной задачей".
Варгас был удовлетворен: потирая от удовольствия руки, он думал о том,
как заставить заговорить Гонсало.
Однако неожиданные события на некоторое время отвлекли его от этого
дела.
Все началось с того, что на другой день после убийства Гаррета в Бабель
приехал Диас. Физик находился под впечатлением трагических событий на
полигоне. Он чувствовал себя участником дикой расправы над Педро, спасшим
ему дважды жизнь.
Охваченный ненавистью к убийцам Педро, Диас испытывал в тот момент
потребность хоть чем-нибудь загладить свою позорную деятельность в Сан-Луи.
Узнав, что "Комитет защиты Ренара и Гаррета" организует в Бабеле
митинг, Диас решил выступить на нем и рассказать о кровавой инсценировке
на полигоне в пустыне Могада. Выступление Диаса вызвало взрыв негодования.
Именно с тех пор агенты сыскного бюро сбились с ног, охотясь за
"смутьянами", распространяющими листовки. Листовки, появлявшиеся
неизвестно как в самых людных местах, требовали привлечения к суду
сенатора Барроса и генерала Рамиреса, а также освобождения Ренара и
Гонсало.
- Подумать только! Наглость коммунистов не знает предела, - говорил
возмущенный Варгас. . Судить генерала только за то, что, защищая себя и
окружающих, он убил какого-то взбесившегося негра! Нет, пора указать всем
этим красным их настоящее место.
В городе было неспокойно: забастовка еще не кончилась, так как
бабельские пароходные компании не удовлетворяли требования рабочих, а
теперь прибавились новые причины народного гнева. Сплошь и рядом собрания
и митинги заканчивались вооруженными столкновениями с полицией.
Представители "Комитета защиты", направленные в столицу для переговоров с
королем, не только не были приняты, но и не впущены во Дворец. Атмосфера
все более накалялась. Никогда еще агенты сыскного бюро не имели столько
"работы".
И тогда Варгас решил покончить с "беспорядками". В ночь на 21 октября
он вызвал в город жандармский корпус и произвел массовые аресты. Набив
тюремные камеры забастовщиками и издав приказ, запрещающий под страхом
тюремного заключения собрания и митинги, он считал, что восстановил в
Бабеле спокойствие и порядок. Теперь, когда, по его мнению, "бунтовщики"
были усмирены, пришло время по-настоящему заняться Гонсало.
Придя вечером к себе в кабинет, Варгас велел привести Гонсало. Гонсало
вошел прихрамывая. Накануне он имел "пустяковую беседу" с помощниками
Варгаса.
Инспектор сидел за массивным письменным столом с весьма важным видом.
Его маленькие, словно стеклянные, глазки смотрели торжествующе.
- Садитесь, Гонсало, - благодушно начал он. . Надеюсь, вы себя
чувствуете неплохо. Наши ребята, к сожалению, не умеют деликатно
обращаться, .
сокрушенно добавил он, заметив громадную ссадину на лице Гонсало и его
припухший глаз. - Но не сердитесь на них. В сущности, они прекрасные
парни, если их не раздражать.
Варгас откинулся на спинку кресла, весьма довольный собой, и усмехаясь
посмотрел на арестованного.
Гонсало сел, решив не обращать внимания на издевательский тон
инспектора.
Варгас вынул зубочистку и несколько минут ковырял в зубах, сплевывая в
сторону.
- Ну, вот что, милейший, пора кончать, . произнес он, наконец. - Игра
ваша все равно проиграна. Вашу партию мы почти ликвидировали. Всё
руководство сидит у меня в камерах. Самое разумное в вашем положении -
выкладывать все начистоту. Советую в ваших же интересах не упрямиться, от
вас потребуется очень мало: сообщить, где находятся материалы профессора
Ренара, - и вы на свободе. Не сомневаюсь, что вам известно, где они
хранятся.
- Вы ошибаетесь, - ответил Гонсало, - этого я не знаю. Письмо, которое
я дал Гаррету, не дает оснований для таких утверждений.
- Бросьте валять дурака, - всё еще миролюбиво продолжал Варгас. - Ваше
упорство ни к чему не приведет.
Гонсало молчал.
Варгас резко выпрямился в своем кресле и, взяв со стола карандаш, начал
нервно постукивать им по столу. Всем своим видом он показывал, что отныне
допрос будет вестись только официально. Спокойствие Гонсало приводило его
в ярость.
- Твой друг, этот черномазый Гаррет, тоже все задирал нос. Корчил из
себя героя. А чем все кончилось? Его подстрелили как бешеную собаку на
полигоне в пустыне. Поверь, что ты тоже так кончишь, и никто даже не
узнает о твоем героизме. Прикинь-ка, стоит ли быть таким дураком.
Лицо Гонсало оставалось бесстрастным.
- Негр передал тебе все материалы Ренара, . продолжал Варгас. - Ты
где-то их хранишь. Все улики против тебя. Будешь ты отвечать?
- Я могу повторить то, что уже говорил, . ответил Гонсало.
- Ну что ж, - вскричал Варгас с перекошенным от злобы лицом. - Ты еще
не знаком по-настоящему с нашими парнями. Сегодня ты с ними познакомишься.
Все, что было до сих пор, - ничто, пустяки. У нас есть много средств
заставить говорить таких, как ты, - с профессиональной гордостью заявил
Варгас. - Позови ребят! - крикнул он стоящему у двери полицейскому.
Из соседней комнаты вышли три сыщика. В одном из них, смуглом
коренастом человеке с приплюснутым носом и непомерно длинными руками,
Гонсало узнал знаменитого истязателя Акунья, который некогда был боксером.
В руках он держал резиновую дубинку. Слухи о жестокости этого палача были
такими, что несколько депутатов попытались даже заговорить о них в
парламенте, но из-за поднявшегося шиканья их никто не расслышал.
В руках двух других палачей - атлетического сложения верзил с тупыми
квадратными лицами . были хлысты из проволоки. Сыщик Акунья не торопясь
снял пиджак, аккуратно сложил его и положил на стул. Засучив рукава, он
потряс в воздухе резиновой дубинкой, словно проверяя исправность своего
"инструмента". Волосатые руки и грудь, видневшаяся из распахнутой рубахи,
придавали ему сходство с гориллой. Полицейский, стоявший у двери, принялся
срывать с Гонсало одежду.
- В последний раз, будешь говорить или нет? . спросил инспектор.
- Нет, - ответил Гонсало.
Варгас вышел из-за стола и направился к стоявшему в углу большому,
сверкающему лаком радиоприемнику и включил его. Такая уж была здесь
традиция: звуки музыки заглушали стоны истязаемых.
Варгас сел на стол, поставив одну ногу на стул, чтобы лучше наблюдать и
руководить избиением, и собирался дать команду начинать, как вдруг музыка
оборвалась. Теперь, после хаоса бешеных звуков, казалось, что в комнате
воцарилась мертвая, почти ощутимая тишина. Вслед за тем в репродукторе
раздался ясный голос диктора:
- Внимание! Передаем материалы Международной конференции по мирному
использованию атомной энергии.
- Пойди настрой на танго, - сказал Акунья полицейскому. - Я люблю
"работать"
под танго, - пояснил он.
- Не надо! - закричал вдруг Варгас и, подбежав к приемнику, усилил звук.
- Сенсацией дня было выступление советского ученого Громова,
сообщившего о крупнейшем достижении советской науки в области защиты от
радиоактивных излучений, - продолжал диктор. . Советские биологи и врачи
создали препарат, предварительная инъекция которого полностью защищает
организм от губительного биологического воздействия радиоактивного
излучения. Советский делегат предлагает всем научным и лечебным
учреждениям любой страны ознакомиться с материалами научных исследований,
произведенных в Советском Союзе.
На минуту и Варгас и Гонсало застыли в немом изумлении. Гонсало
выпрямился и рассмеялся прямо в лицо Варгасу. Тот выключил приемник.
- Какого черта ты ржешь! - завопил он, приходя в ярость. - Уведите его,
- крикнул он удивленным полицейским, которые так и не поняли, что же
именно произошло.
Как только Гонсало увели, Варгас бросился к телефонному аппарату и
попросил соединить его со столицей. К видеотелефону подошел сам главный
инспектор охраны и политического порядка. Он выглядел немного растерянным.
На вопрос Варгаса, не будет ли каких-либо изменений в связи с выступлением
советского делегата, шеф поморщился и, не взглянув на собеседника,
небрежно бросил:
- Ждите дальнейших инструкций, - и тотчас же исчез с экрана.
Едва Варгас повесил трубку, как в кабинет вошел агент сыскного бюро
Крус, исполняющий теперь обязанности личного осведомителя Варгаса. В руках
он держал пачку листовок.
- Господин инспектор, - взволнованно заговорил он, - в городе снова
беспорядки. Наши люди не успевают срывать со стен листовки. А на площади
Свободы опять собрался громадный митинг.
В голове Варгаса мысли начали путаться. "Надо принять какие-то меры.
Арестовать зачинщиков? Но тюрьмы уже переполнены!"
Он так и не успел найти нужное решение, как раздался звонок. С экрана
видеотелефона на Варгаса в упор смотрели холодные, сверлящие глаза
главного инспектора. Преувеличенно спокойным видом он старался возместить
свое недавнее замешательство. В телефоне отчетливо раздавался
металлический, бесстрастный голос шефа.
- По приказу короля профессор Ренар освобожден. Произошло
недоразумение, так будет сообщено и в печати, простое недоразумение, .
холодно повторил он. - Ренар должен срочно выехать на конференцию в
Женеву. Что касается Гонсало - освободить его. Пора уже научиться вам
понимать обстановку. Когда, наконец, вы это поймете? - и главный инспектор
недовольно поморщился.
Варгас в изнеможении сидел в кресле, тупо уставившись в одну точку.
Почему шеф говорил таким ледяным тоном? Неужели в самом деле судьба так
изменчива?
А ведь была такая возможность отличиться.
Когда Гонсало вышел из сыскного бюро, над городом уже висела густая
синева надвигающихся сумерек. Он шел не спеша, вдыхая полной грудью
вечерний воздух и жадно всматриваясь в кипучую жизнь гигантского города.
Все чаще мелькали вспышки световых реклам и красные змеи неоновых огней.
Словно золотой паутиной, опутывался город огненными нитями электрического
света. И Гонсало казалось, что там, в центре, где пылает это яркое зарево,
живет ядовитый паук, протянувший к людям свои жадные щупальца.
Навстречу ему бежал веснушчатый мальчишка и, размахивая газетой, звонко
выкрикивал:
- Бабельские пароходные компании удовлетворили требования рабочих!
Профессор Ренар освобожден и выезжает на международную конференцию в
Женеву!
"Вероятно, теперь Ренару понадобятся его материалы. Необходимо срочно
повидать его, пока он не уехал", - подумал Гонсало и, не теряя времени,
решил немедленно выехать в Эскалон.
Глава 20
Едва Диас вернулся из Бабеля в Сан-Луи, как столкнулся с весьма
странным поведением своих знакомых. Еще по дороге домой он встретил на
улице одного из своих сотрудников и, приветливо окликнув его, намеревался
расспросить о последних новостях. Но тот, видимо, не узнал его, так как
ускорил шаг и скрылся за углом. Диас не придал этому случаю особого
значения, вспомнив, что сотрудник близорук. Однако, придя в лабораторию,
он не мог не заметить, что коллеги, проработавшие с ним несколько лет,
сторонятся его и неохотно вступают в разговор. Лишь механик из подсобных
мастерских, взглянув на него с нескрываемым восхищением, сказал: "А
здорово это вы!.. И не побоялись?!"
Наконец, его помощник, оставшись с ним наедине и боязливо озираясь по
сторонам, спросил у Диаса, что он думает теперь делать. Этот вопрос удивил
Диаса, и он собирался расспросить о непонятном поведении сослуживцев, как
раздался телефонный звонок. Диас снял трубку.
- Вас просит срочно директор, - услышал он голос секретаря.
Подозревая, что хорошего от этого вызова ожидать нельзя, Диас
направился в кабинет директора.
Директор, господин Морето, высокий представительный мужчина, с седой
шевелюрой и румяным лицом, обладал мягкими, вкрадчивыми манерами.
- Садитесь, - приветливо пригласил он Диаса.
Диас сел. В кабинете было тихо. Луч солнца играл на отполированных,
блестящих деталях модели атомного реактора. На стене против Диаса висела
картина с изображением непонятных зигзагов и мазков, похожих на
расплывшиеся чернильные пятна. Мирно тикали старинные часы. Директор
откинулся в кресле и после небольшого молчания медленно, как бы подбирая
слова, произнес.
- Должен признать, что вы являетесь одним из самых ценных наших
сотрудников и именно поэтому мне особенно прискорбно сделать вам не совсем
приятное сообщение. Но, к сожалению, служебный долг обязывает меня
выполнить эту, поверьте, чрезвычайно тягостную миссию. Вы, несомненно,
догадываетесь, что речь идет о вашей, я бы сказал, непростительной
неосторожности. Ваше выступление на коммунистическом митинге произвело
очень невыгодное впечатление на некоторых лиц. В лучшем случае оно может
быть расценено как легкомысленное. Но лица, о которых я упоминал, к
несчастью, не считают возможным ограничиться столь мягким суждением.
Учитывая все эти факты, я, к сожалению, также не считаю возможным
дальнейшее ваше пребывание в стенах нашего института и вынужден предложить
вам подыскать работу в другом месте, хотя боюсь, что теперь это будет для
вас нелегко.
Кровь бросилась Диасу в лицо. Значит, достаточно влиятельным лицам
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг