был вынужден остановиться и прикрикнуть, чтобы не мешали.
Дверь в чулан была распахнута по-прежнему. Осторожно, не доверяя зрению,
Млый подошел ближе и вдруг увидел, что проем пуст - от паутины ни следа.
- Где ловушка? - запричитал хозяин. - Зачем ты пытаешься меня опорочить?
Все знают мою честность, - трактирщик вошел в привычный экстаз и, колотя
себя кулаком в грудь, стал переходить от одного посетителя к другому,
словно искал защиту и понимание. - О, зачем Эгера послала мне это
испытание! Сначала горец чуть не уничтожил мой трактир, потом, когда я
больного и слабого приютил его, хочет незаслуженно оскорбить! О, как я
оскорблен!
Его крики Млый почти не слышал. Он внимательно оглядел дверные косяки,
потом присел на корточки. Наконец, найдя на полу щепочку, осторожно провел
ее по воздуху. Никакого сомнения - паутина исчезла.
- Хватит вопить! - сзади раздался громкий, привыкший к приказаниям голос,
и трактирщик тут же замолчал. - Горец был болен. Мало ли что могло ему
почудиться. Главное, Эгера по-прежнему милостива к нам!
- Эгера! - послушно взревела толпа.
Млый обернулся и увидел высокого старика с посохом. Теперь сомнений у него
не оставалось - это жрец. Жрец стоял с невозмутимым лицом, его седая
борода почти достигала пояса, но мощная прямая фигура вовсе не казалась
старой.
- Скажи, - обратился к нему Млый, чувствуя, что если кто и способен
ответить на его вопросы, так это он. - Вы всегда пытаетесь убить
чужестранцев, попадающих в ваш город?
- Никто так не милостив к людям, как Эгера, - загадочно ответил старик. -
Разве у тебя не было шанса победить?
- У меня, может быть, и был. А вот у других...
- Ты слишком самонадеян, горец. Но Эгера пощадила даже тебя.
- Мне обещали вернуть меч, - напомнил Млый.
У него опять закружилась голова, и он непроизвольно оперся рукой о стену.
При упоминании о мече, в зале возникла заминка.
- Я что-то не так сказал? - удивился Млый. - Разве ты не говорил мне, - он
вновь обратился к трактирщику, - что вернешь меч сразу же после боя?
- Темный сказал, что ты решил принести меч Эгере в жертву, - смущенно
признался трактирщик. - Ты так хотел выздороветь, что пошел на это. Темный
сам отнес меч в храм.
- Как же так? - не понял Млый. Без достойного оружия продолжить дальнейший
путь казалось ему невозможным. К тому же это подарок Рода. - Вы ведь
обещали. А где Темный? - вспомнил он о своем странном знакомом.
- Кто его знает? - отозвались из толпы. - Кажется, он ушел из города
несколько дней назад.
- Что же мне теперь делать? Разве нельзя забрать меч?
- Эгера не отдает ничего, - старик повернулся к Млыю спиной, словно
потерял к нему всякий интерес.
- Но это мой меч, - продолжал настаивать Млый, чувствуя, что его просьбы
бесполезны. - Я не собирался его жертвовать никому. Темный - обманщик!
- Даже, если так, - снисходительно согласился старик, - то меч все равно
останется у Эгеры. Да и зачем тебе меч? Разве о тебе не заботятся, не
потакают твоим капризам и не пытаются помочь? Смотри, Эгера может
рассердиться вновь.
При этих словах среди посетителей трактира пронесся ропот.
Млый отступил.
Еще два дня, не чувствуя в себе достаточно сил, чтобы уйти из города, он
провел в опостылевшем трактире. Раны затягивались медленно, но дышать он
уже мог без болезненного стеснения в груди, а рука постепенно обретала
подвижность.
Хуже было другое - он теперь боялся крепко заснуть, чтобы не подвергнуться
внезапному нападению. Никому из тех, кто окружал его, он больше не доверял.
То, что на дверях чулана неожиданно появилась ловушка из волос Марены,
можно было объяснить, как предупреждение. Его опять спас случай. Не
запнись он у порога, паутина бы вошла в его тело с легкостью стальной
нити, разрезающей масло. В таком случае шансов выжить у него почти не
оставалось.
Настораживало и отсутствие Темного. Теперь у Млыя не оставалось сомнений,
что все подстроенные ему в городе козни - дело его рук. Потому Темный и
исчез так неожиданно, что понял - первоначальный план погубить Млыя в
схватке с медведем не удался. Позже в ход пошла ловушка.
С другой стороны, Млый ощущал нарастающую опасность со стороны жреца,
имени которого он так и не узнал. Все его попытки расспросить о старике
подробнее у хозяина или у мальчика-прислужника оставались неудачными. А
между тем, старик жил здесь же, в трактире, в одной из комнат, дверь в
которую вела прямо из-под лестницы. Такое соседство казалось очень
странным - разве старику место в разбойничьем вертепе, а не в храме?
Через пару дней у Млыя созрела уверенность, что просто так покинуть город
ему не позволят. Складывалось впечатление, что о его роли вечного пленника
знают все, но говорить в открытую не решаются. Когда он в первый раз
осмелился выйти из трактира на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха,
вокруг немедленно собрались зеваки, и в их поведении Млый почувствовал
любопытство зрителей, пришедших посмотреть на смертника.
Несомненно, ему отводилось место участника какого-то, грозящего бедой
представления. Оставалось только выяснить - какого? Об этом Млый ничего не
знал.
Кормили его все хуже. Трактирщик неоднократно намекал, что делает это из
жалости, хотя пятьсот честно заработанных Млыем монет давно перекочевали в
его карман. Но крова и жалкой постели пока не лишали. Стиснув зубы, Млый
продолжал терпеть настойчивые намеки хозяина, что скоро ему предстоит
заняться делом, а не валяться в каморке бесполезным бревном.
Млый примерно догадывался, чем закончатся подобные намеки. Сначала
перестанут кормить, потом предложат работу, например, тем же вышибалой, а
если не согласится - вышвырнут на улицу безо всякого сожаления.
Уйти безоружным в степь он не решался. Он знал, как много значит меч в
этом мире.
Когда Млый почувствовал себя в силах дойти до храма Эгеры, он направился
туда. Так же, как и в день перед битвой с медведем, его сопровождала толпа
зевак. Но сейчас добровольные попутчики даже не пытались держаться на
почтительном расстоянии, а окружали его плотным кольцом, обращаясь к Млыю
запросто, как к товарищу.
- Будешь приносить жертву Эгере? - рядом с Млыем шел, очень похоже
приволакивая правую ногу, грязный калека. В его ухе болталась медная
круглая серьга, указывающая на то, что он совершил паломничество в другой,
ставший Млыю известным город этого мира - Земну. - Если надумаешь брать
шлюху, то выбирай рыжую Дору. Девка, что надо! Хочешь, я сам скажу ей,
чтобы подошла?
Млый, не удостоил его ответа. В середине пути он почувствовал, что очень
устал, ныла грудная клетка, нога слушалась все хуже. Но больше всего
раздражали зеваки.
В бухте по-прежнему стояли суда. Теперь их осталось всего два, значит,
третий покинул порт. Впервые Млый подумал, что из города можно выбраться и
по морю. Эта идея ему неожиданно понравилась, и он решил обдумать ее как
следует позже, а пока надо все-таки добраться до храма, посмотреть, нельзя
ли вызволить меч.
Он посидел на каменной причальной тумбе, разглядывая водную гладь, потом
поднялся и пересек площадь. Направляясь к переулку, ведущему к капищу, он
вдруг остановился так резко, что идущий чуть сзади калека, ткнулся ему в
плечо - навстречу шел Отшельник.
Еще никогда Млый не чувствовал себя таким беспомощным. Если бы можно было
затеряться в толпе или спрятаться за угол какого-нибудь дома, то он так бы
и сделал, но Отшельник застиг его врасплох на открытом пространстве
площади. Оставалось только стоять и ждать, что случится.
Отшельник приближался в своей обычной манере, словно плыл над самой
землей, не касаясь ее ногами. Черный широкий плащ чуть развивался от
дуновения легкого морского бриза. Глубокие провалы глазниц, как всегда не
давали уловить взгляда.
"Барон Суббота, или кто-нибудь из его сподвижников? - лихорадочно гадал
Млый, прикидывая, что вряд ли сможет уклониться от удара, если Отшельник
решит напасть. - Но, кажется, Сторожич говорил, что Отшельники в городе не
опасны. По крайней мере, на открытую схватку не пойдут!"
Млый почувствовал, как по мере приближения Отшельника, толпа за спиной
постепенно пятится, оставляя его один на один с противником.
- Тебе непременно нужен Барон Суббота?
Вопрос застал Млыя врасплох, он почему-то не предполагал, что Отшельник
вступит с ним в разговор.
- Какая разница, - медленно выговорил Млый. - Главное, что я встретился с
врагом.
- В Нави следует забыть старые счеты, - тон голоса Отшельника был вполне
благожелателен, и Млый немного расслабился, поняв, что немедленная схватка
ему сейчас, пожалуй, не грозит. - Мало того, я твой должник...
- Должник? - удивился Млый. - Что ты мне должен, удар или жизнь?
- Наверное, все-таки жизнь. Помнишь, как ты помог мне бежать из плена?
- Я уже пожалел об этом, - признался Млый. - И не думал, что мы встретимся
вновь.
- Пути судьбы извилисты, - Отшельник остановился в трех шагах. - Но теперь
пленник - ты.
- Так ты хочешь помочь мне покинуть город? - насмешливо спросил Млый. - Но
куда ты отведешь меня на этот раз? К Марене?
- Ты неправильно меня понял. Я пришел дать совет. Оставайся!
- Здесь? - Млый обвел рукой площадь, словно забыл о своем недавнем желании
действительно остаться среди себе подобных. - В этом уродливом мире?
- А чем он хуже того, в который ты так стремишься вернуться? По крайней
мере, здесь весело.
- Весело настолько, что развлечением для его жителей является смерть гостя.
- Это всего лишь испытание. И ты его выдержал. Теперь никто не тронет тебя.
- Тогда скажи, почему мне не отдают меч? Почему за мной постоянно следят?
Кто правит этим городом? Только не говори, что жители делают это сами.
- Зачем тебе оружие и новые невзгоды? Ты хочешь вернуться в Явь из чистого
упрямства. Вернуться, чтобы умереть от старости или от болезней. А в Нави
ты будешь бессмертен.
- Навь - это бессмертие смерти. А мне нужна жизнь!
- Ты даже не знаешь, о чем споришь. Но - берегись! Если ты действительно
решишь бежать из города, то тебя ожидают неприятности.
- Зря грозишь, - у Млыя пропал страх. - Я готов снова вступить с вами в
битву. Верните меч!
- Так забери его, - безразличным голосом сказал Отшельник. - Но как только
ты возьмешь в руки оружие, ты будешь обречен.
Отшельник отвернулся от него, и толпа послушно расступилась, освобождая
ему дорогу.
Как только Отшельник пересек площадь и скрылся в одной из улиц, Млыя вновь
окружили всюду следующие за ним зеваки.
- Ты знаешь, кто это был? - спросил Млый у калеки. - Разве Отшельники
живут в вашем городе?
- Нет, но они сюда приходят. Их потому и называют Отшельниками, что они
несут службу Эгере в одиночку. Их слушаются даже жрецы.
- И это все, что ты можешь мне сказать?
- Мы предпочитаем об Отшельниках не говорить. Они - сами по себе, мы -
сами.
Только теперь до Млыя стали доходить слова, сказанные Сторожичем при
расставании. Этот до боли реальный мир - все-таки созданный. Но не
Мареной. Этот мир в мире - вотчина Отшельников. Он порожден их волей и
чувствами. А он, Млый, оказался настолько слаб, что не почувствовал этого.
Он сам, добровольно, попал сюда. Непонятным оставалось главное - как
теперь избавиться от навязанной ему реальности? Мир чужих представлений
разрушить можно. Но на что опереться?
"Забери меч!" Как расценить, брошенную на ходу фразу? Как разрешение? Нет,
все-таки как угрозу! Но ему, Млыю, угрожали уже столько раз, что он к
этому привык. Если меч действительно можно взять, то он возьмет его!
В прошлый раз Млый дошел только до храмовых ворот и повернул обратно,
теперь ему предстояло войти внутрь.
Не обращая внимания на проституток, которые не были все же назойливы
настолько, чтобы он не смог от них отбиться, Млый вступил во внутренний
двор. Сопровождавшая его толпа осталась почему-то снаружи, словно
испытывала запрет или страх. Этому Млый ничуть не огорчился.
Колоссальный идол Эгеры-Марены навис над ним, заставил задрать голову,
чтобы взглянуть в неподвижно-черные глаза, устремленные за горизонт. Рот
богини был плотно сжат.
- Можешь ничего не говорить, - пробормотал Млый, скорее, чтобы подбодрить
себя, чем действительно обращаясь к идолу.
Он обошел вокруг статуи, вытесанной из одного громадного ствола
неизвестного дерева. Грубо обструганная поверхность отливала вороненой
сталью.
Серп, зажатый в правой руке Марены, мало чем напоминал
сельскохозяйственное орудие. Да это было и неудивительно, ведь она
собирала не злаки, а жизни своих подданных.
- Ну, до меня тебе не добраться, - вновь тихо сказал Млый.
- Ты так считаешь?
Вопрос застал врасплох, Млый думал, что остался с идолом один на один,
поэтому вздрогнул и обернулся.
Жрец - тот самый старик, которого он уже встречал неоднократно, - стоял
около низкой храмовой постройки и внимательно наблюдал за Млыем. Только
сейчас почему-то Млый обратил внимание, что за пояс у него заткнут такой
же, как у Марены серп, больше напоминающий ятаган степняков, приходящих с
юга.
- А ты думаешь иначе? - вызывающе спросил Млый. Старик его раздражал, мало
того - он его боялся, возможно, не отдавая отчета в этом.
- Конечно! Никто не может избежать вечной жатвы. Но ведь ты пришел не для
того, чтобы спорить со мной об этом.
- Я пришел не к тебе, - Млый вновь почувствовал, как заныло пораненное
медведем плечо. - Я хочу знать, где мой меч!
- Меч больше не принадлежит тебе.
- Я его не отдавал. Меч забрали против моей воли.
- Это теперь неважно. Но, если хочешь, можешь на него посмотреть.
Предложение прозвучало унизительно. В нем чувствовалась издевка и
уверенность, что Млый не сможет изменить сложившийся порядок вещей. Меч
отдан Эгере в жертву, и - точка!
Но, если можно увидеть, то, значит, можно и взять!
- Покажи, - тихо, но угрожающе сказал Млый.
Старик, похоже, не придал тону его голоса никакого значения.
- Пойдем, - жрец призывно махнул рукой и первым вошел в храм.
Перед открытой настежь дверью Млый все же замешкался. Не очередная ли это
ловушка? Но потом упрямо тряхнул головой - будь, что будет.
Внутреннее помещение храма отличалось от двора лишь тем, что было накрыто
крышей - большое неуютное пространство с земляным полом и узкими окнами,
размещенными так высоко, что до них с трудом можно достать рукой.
Изображение Эгеры внутри храма отсутствовало, зато в множестве были
расставлены, примерно в полтора человеческих роста, идолы, в которых Млый
не смог узнать никого из известных ему богов.
Женщина с большой змеей, кусающей ее в плечо. Раскрашенные глаза жертвы
вытаращены в смертельном испуге. Воин со сломанным копьем, беспомощно
опустивший руки. Еще один воин, пытающийся разорвать на горле блестящую
цепь. Цепь сделана из настоящего металла.
Млый бродил среди идолов, как среди музейных экспонатов, недоумевая, зачем
жрец позвал его сюда. И вдруг увидел свой меч.
Заслоненная вначале фигурой воина, перед ним внезапно возникла его
собственная статуя. То, что это именно он, сомнений не было. В грубо
выточенном лице безошибочно угадывались его собственные черты. Но не это
поразило Млыя больше всего - идол был пронзен насквозь мечом. Его мечом!
Клинок вонзили в деревянное изображение с такой силой, что он пробил его
навылет, словно стальной иглой насекомое.
- Что это? - невольно воскликнул Млый и вытер со лба испарину. - Что это
значит?
- Это значит, что твой меч и ты сам навечно теперь принадлежите Эгере. За
любой попыткой уйти от Эгеры последует смерть.
- Но почему? - растерянно спросил Млый.
- Так хотят Отшельники. А что желают они, всегда угодно Эгере.
- А если я не соглашусь, - зловеще прошептал Млый. - Никто не волен
распоряжаться за меня!
Он схватил рукоятку меча и с силой рванул ее. Идол покачнулся, но меч
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг