сада. Увидел бы все и побежал бы в милицию признаваться... Ну, мигом
притащили мы тело Дельта к сараю. Желаем с телом войти, а дверь по земле
скребет, плохо открывается. Зет и уронил тело... Раскололось оно,
разбилось на мелкие черепки. Сняли мы пиджак и рубашку, а осколки в сарае
оставили... Так он и останки обнаружил! - с ненавистью взглянул на меня
Кобальский. - У-у, проныра!.. Кое-как убедил Зет смышленого племянника,
что это археологические трофеи...
- За Зетом есть еще кто-нибудь? - спросил нумизмат.
- Нет, Зет последний среди нас, насколько я знаю. К сожалению, он есть
производное от жалкой самодеятельной попытки коротышки Альфа сделать с
себя хорошую, удлиненную копию. Вполне естественно, что нескладуха Альф
перестарался: получилась на удивление такая хитрая и зловредная бестия! Уж
мы все натерпелись с этим Зетом. Он давно должен был появиться здесь, но
его нет. Дьявол один ведает, что он еще предпринял. И знаете, для его
изготовления бедолага Альф использовал всего лишь песок, серу и речной ил.
По-моему, он стал таким пройдохой из-за органических примесей, которые
содержатся в иле. Но вас, я уверен, интересует не это. Так вот, наш
прототип, истинный Кобальский-Зеро - а он, безусловно, для нас есть Зеро,
как среди всех меридианов есть исходный нулевой меридиан! - одно время в
качестве археолога-любителя занимался изысканиями в песках южнее
Хорезмского оазиса.
- Простите, я перебью вас, Эпсилон... - остановил Георгий Кобальского.
- У меня со Станиславом-Зеро как-то не заходил разговор... Вопрос,
конечно, деликатный, и я ни у кого из парней из "алфавита" не решился бы
спросить об этом. Но видя, что вы. Эпсилон, человек мужественный и без
предрассудков...
Кобальский с жаром потребовал:
- Конечно, Георгий! Задавайте. Я постараюсь ответить на все ваши
вопросы!
Нумизмат некоторое время находился в нерешительности, молча жевал.
- Не слишком ли вас много? - макая в соль кусочек мяса, с равнодушным
видом наконец спросил он.
- Кого? - не понял Кобальский.
- Парней из "алфавита". От Альфа до Зета.
- А-а... Вот вы о чем!.. Но представьте себе, шеф, даже во время
операции в доме этого мальчишки половина нас была очень кстати. В то время
как Альф, Бет и Гамм всячески способствовали вашему прибытию на эти
пустынные берега. Да еще волокли все сюда всеми правдами и неправдами...
- Не обижайтесь на меня, друг Эпсилон!
- Разрешите, шеф, заметить, что обидеть меня невозможно. Почему нас
много?.. Видите ли, мы, парни из "алфавита", не долгожители. Вот причина
этого "демографического взрыва". Двое из нас, заметьте, уже погибли. Один
из-за этого рокового удельного веса. Да и плавать-то не умел... Другой...
Честно сказать, удар, какой нанес молотком Максим Грахов Дельту, для
обыкновенного человека смертельным не мог быть. Мы все знали, что уж
кто-кто, а Дельт не долгожитель. Да и он это знал... Вся беда в том, что
скопирован он был без достаточно продолжительной экспозиции. В ужасной
спешке. Уж о какой там нормальной агрегации тела могла идти речь. Так вот,
Дельту надо было при помощи масс-голографа восстановиться хотя бы дней
через пять. Но все спешка, неотложные затеи, дела, дела... Бедняга все
грозился уйти в пустыню... А как получилось, что нас оказалось много?.. Ну
как! Вначале открытие: вот оно что да как! То да се... Потрясающие
возможности. Копирование чего угодно! Вначале копирование вещей, начиная с
алмазов и золота... Затем дерзновенный замах на живое. Между зеркалом и
линзой посадил Зеро пичугу в клетке. А материалом для копии взял - и это
ли не дерзость! - обыкновенную воду в кубометровом целлофановом мешке. Из
воды образовалась пичуга величиной с кондора. Зеро побежал, открыл большую
клетку. Птица выпорхнула и полетела, но метров через сто рассыпалась и
рухнула мгновенным дождем. То же и с большой клеткой. Растеклась она. Вода
плохо поддается структурированию... Дальше - волнительный соблазн сделать
копию с себя. И появляется Альф. Но слишком короток и толст он. Установили
Зеро с Альфом линзу строго вертикально. Из другой массы появляется Бет.
Тонок. Из-за бокового поворота линзы. Ночью точно по образу и подобию
Станислава Юлиановича Кобальского был создан абсолютной схожести двойник.
Разумеется, по имени Гамм. Так уж повелось. Но!.. Но!.. Но оказалось, к
немалому удивлению и огорчению Зеро, что Гамм немыслимо самонадеянный
скептик, невыносимый спорщик. Он, видите ли, знает больше всех, имеет
самые верные понятия о том, кому как жить. Этакая морализующая заноза...
По-моему, в голове Гамма занозой непогрешимого идеала засел опережающий из
телескопа. Вообще технология "новейшей генетики" постоянно дает какие-либо
крены... Конечно, о мертвых дурно не говорят. Но этот умник Гамм был
невыносим. Что было дальше?.. Имела место возмутительная выходка Альфа: в
тайне от всех он создает копию с самого себя. И появляется пройдоха Зет.
Есть мнение, что Альф намерен был расширить эту свою самодеятельность.
Дабы при помощи своих будущих сателлитов в дальнейшем оттиснуть других от
телескопа и прочих сокровищ. Вот как превратно и самонадеянно заговорили в
нем мысли и намерения самого Зеро. Разумеется, самодеятельность эту надо
было решительно пресечь. И Зеро учинил Альфу выволочку. Замечательную
выволочку! Инцидент заставил Станислава-Зеро отчетливо увидеть, что он
одинок - ну едва ли не сирота среди неблагодарных подобий... Глядите: Альф
ершист; Бета не поймешь, странный... Гамм - великий умник; Дельт
собирается в пустыню; Зет - пройдоха, плут. Самовлюбленность -
единственное, что их объединяет. Да, Зеро был один. И тогда по великой
необходимости появился подобный и верный ему - я, Эпсилон. То, что надо.
Человек, жизненно необходимый Станиславу-Зеро. И для любого алиби, и для
чего угодно!..
- Да, трудно предвидеть последствия! - вздохнул нумизмат.
- Это еще ладно!.. - махнул рукой Кобальский. - А как можно было
предвидеть то, что со Станиславом-Зеро произошло в песках южнее
Хорезмского оазиса?.. Одно время он подвизался в группе, руководимой дядей
вот этого молодца - Станиславом Граховым. И там у них имела хождение одна
странная, неопределенного возраста карта. На этой карте значилось, что
юго-западнее Хорезмского оазиса находятся развалины древнего укрепленного
замка Шемаха-Гелин. Мы развалин не находили ни на новых картах, ни в самих
Заунгузских Каракумах. Тогда я старую карту как бы потерял. Ведь я мог
один найти засыпанные песком остатки замка Шемаха-Гелин и стать автором
находки со всеми вытекающими последствиями. Я, то есть, конечно, мой
прототип... Станислав-Зеро, искал замок точно в том месте, где тот
когда-то и был. И он в конце концов нашел - нашел не то, что искал, и
пережил ужас, какой редко кому выпадает в удел...
7
Кое-что из подробного и темпераментного повествования
Эпсилона-Кобальского запомнилось мне - некоторые яркие картины и живо
звучавшие в его сумбурном признании куски диалогов. Врезалось в память
самое главное - то, чему я словно бы сам был свидетель...
Однажды, как обычно с нехитрым инструментом, будучи один среди
барханов, Станислав Юлианович Кобальский-Зеро увидел, что попал в зыбучие
пески. Его ноги медленно и верно стали погружаться в песок. Разумеется, он
сразу же попытался выбраться, но лишь упал и начал тонуть в горячем
песке... Нет нужды описывать его переживания, о которых доподлинно мало
что известно. Он целиком погрузился в песок, стал задыхаться и потерял
сознание... Вернулось сознание к Кобальскому после того, как он ударился.
Спустя некоторое время он упал с высоты двадцати семи метров, но остался
не только жив, но и совершенно невредим, потому что упал на склон
песчаного холма, а может быть, еще и потому, что упал в бессознательном
состоянии. Придя в себя, он подумал, что находится в склепе. Что еще мог
подумать археолог-любитель! Здесь было почему-то довольно светло - точно
как в поздний пасмурный вечер. Никакого источника света нигде не было.
Приподнявшись на склоне небольшого песчаного холма, Станислав-Зеро увидел,
что находится в пустом кубическом помещении, в искусственном гроте с
какой-то ярко-желтой, не доходящей до потолка колонной посредине.
Кобальский-Зеро сполз с песчаного холма, находившегося метрах в пяти от
стены. Еще не придя в себя от недавнего удушья и падения, трепеща от
мысли, что никогда не сможет выбраться отсюда, но уже и восторгаясь
потрясающей находкой, он в некотором отдалении обошел колонну. Высотой она
была около восьми метров. Диаметр у основания три метра, вверху не менее
двух. Поверхность колонны была матовая, ярко-желтая - очень яркая и
странно-холодная - почти как лед. У стены, противоположной той, где
находился песчаный холм, Кобальский-Зеро увидел три истлевших, иссохших
скелета. На двух еще сохранились остатки одежды. На взгляд Кобальского,
один несчастный оказался заточенным здесь лет триста назад, другой не
менее тысячи и третий лет семьдесят-восемьдесят назад. Очевидно, все, кто
здесь оказывался, цепенея, подумал Кобальский, отсюда никогда не
выбирались. Поспешая убедиться в противном, он несколько раз тщательно
обследовал стены, углы, пол... О, до потолка не дотянуться - серым светлым
прямоугольником он парил на высоте почти тридцати метров. Установить, из
какого материала построен этот монолитный грот, ему так и не удалось. Даже
лезвием бритвы не смог он оставить ни малейшего следа на стене. Прошло три
часа, а ему казалось, что всего лишь минут двадцать. Чтоб в дальнейшем не
сбиться со времени, он уже раза три пытался заводить часы, но пружина,
конечно, была закручена До отказа.
Прямо над ним в потолке зияла полуметровая, отсекающая угол расщелина.
Почему из нее песок высыпался лишь едва, а Кобальский упал, пока
неизвестно. В принципе, может быть, это и легко объяснить. Ведь странно
только на первый взгляд, что муха бегает по потолку, а водяной паук по
воде...
На вторые сутки узника подземелья осенило: может быть, под колонной
есть ход? При помощи бритвенного лезвия он установил, что колонна не
монолитна с полом! Тогда под одну из сторон этого цилиндра он молотком
стал забивать некоторые бывшие при нем металлические предметы, начиная от
скребка и вплоть до ножа и монет. А потом под торец принялся набивать
песок. В результате его упорнейших усилий цилиндр наклонился настолько,
что он мог его столкнуть на кучу песка.
Никакого хода под ним не было.
Но он увидел кое-что другое: в обоих торцах ярко-желтого цилиндра были
мощные, как виделось, очень толстые стекла - с одной стороны выпуклое, а с
другой сильно вогнутое. Конечно, Станислав сразу же подумал, что это
какой-то оптический прибор, очевидно, телескоп, и одно из стекол, диаметр
которого два метра, окуляр, а другое, трехметровое, объектив.
Дело, однако, не в этом. Став на песчаном холме перед двухметровым
окуляром и некоторое время вглядываясь в него, Кобальский-Зеро секунд
через двадцать в глубине цилиндра увидел свое отражение - объемное, четкое
и яркое, контрастно освещенное невидимыми, очевидно, внутренними
источниками света. Кобальский-Зеро сразу почувствовал какую-то необычность
в этом своем отражении. Вначале он обратил внимание на некоторую
асинхронность их движений. Через несколько минут уже было очевидно, что
отражение все более и более опережает жесты самого Кобальского. Было такое
впечатление, что Кобальский-Зеро со все большим запаздыванием повторяет
движения своего контрастного отражения. И мало-помалу Станислав-Зеро
совсем отстал от него.
- А, черт! - ругнулся Кобальский, полагая, что так превратно он
воспринимает обыкновенное зеркальное отражение. - Проклятая, дьявольская
жажда... Вот и галлюцинации уже!
Отражение издалека сказало:
- Это, Станислав, не галлюцинации.
- А?!. И не бред? Я тебя слышал?
- И не бред. Надо подумать, как выбраться отсюда. Не следует попусту
терять время, дружище.
- Да, да, не следует терять время!.. - торопливо согласился Зеро. -
Ведь можно же что-нибудь придумать!
- Конечно, можно! - воскликнуло отражение. - Это только кажется, что
создалось абсолютно безвыходное положение. Пришло же тебе в голову, как
свалить этот цилиндр! А те трое, у стены, так и погибли. А еще раньше те,
что в углу...
- Но те, что у стены и в углу, погибли! Что же я смогу?..
- Подожди, не волнуйся, но и не теряй напрасно времени, - остановило
Кобальского отражение.
- Я не пойму, - сказал Станислав, - кто ты? Я, что ли?
- Да, конечно. Точнее говоря, твое, тебя опережающее отражение.
Опережающее не просто во времени, но и на векторе твоих положительных
возможностей. Многие из которых в тебе лежат только в потенции. То есть во
мне реализованы вероятные, в некотором будущем вполне осуществимые сильные
стороны твоей натуры. И пока что осуществлены они во мне (не просто в
твоем зеркальном отражении, а в содержательном отображении) благодаря
этому телескопу. Сам же ты в действительности пока что остаешься
прежним...
- Оставь, оставь!.. - махнул Зеро рукой. - Я едва понимаю, что ты
говоришь...
- Да почему я?.. - улыбнулось отображение. - В сущности, это говоришь
ты. Просто ты пытаешься убедить себя, что не понимаешь моих слов. Тебе
лень думать. С годами твой ум стал празднолюбивым.
- А твой? - с неприязнью спросил Зеро.
- В том-то и все наше различие - в той мере, с какой ты и я, твое
отображение, стремимся к умственному напряжению. Но заметь, все мои
основания лежат в тебе, в скрытых богатствах твоей натуры. Согласись, ты
всю жизнь во многом старался видеть прежде всего дурное, злое и вредное. И
поэтому слишком часто сам пользовался недостойными, в конечном счете
недейственными средствами: ведь рано или поздно оказывалось, что твоя
очередная добыча - барахло, успех мнимый, а весь образ жизни ненормальный,
уродливый. И тебе иногда становилось жаль себя... По-хорошему, просто
жаль. И ты с еще большим упорством снова принимался хитрить, грубо
одурачивать и деликатно облапошивать простоватых встречных и поперечных...
Вместо того чтоб свой образ жизни построить на созидании положительных
ценностей.
- Это несправедливо! - конечно же, возмутился Зеро. - Почти все, что ты
говоришь, ложь!
- Ты всю жизнь убеждал себя, что это ложь.
- Довольно!.. Все ясно. Это какое-то хитромудрое надувательство!
- Самого себя, - спокойно продолжало отображение. - Но сейчас, в эти
критические часы, ловчить бессмысленно. Не перед кем. Здесь ты один.
Поэтому не теряй времени: привычно не ищи очередной легкий, даровой способ
достичь цели. Обманывать некого. Только обманешь себя. Постарайся, сумей
извлечь и призвать к действию те качества своего ума, которые некогда
человека сделали человеком и которые не знают, как прислуживать
плутовству. Подумай! Времени так мало...
- Послушай, отображение!.. - вдруг загорелся Станислав-Зеро
неизвестным, а может быть, давно им забытым душевным огнем. - Значит, я не
так безнадежен, раз ты, мое отображение, так вот говоришь?.. И из всего
того правильного, что ты говорил, и мне кое-что принадлежит? А?..
- Почему кое-что? - неожиданно засмеялось отображение. - Все
принадлежит тебе. Все твое!
- Ну а почему же не я сам... - замялся Зеро, - почему сам не мог до
этого додуматься и сказать себе?
- Да просто потому, что многое положительное, по-человечески ценное ты
сам в себе с годами завалил хламом собственных хитроумных уловок. Но
человеческое в неодичавшем человеке никогда не умирает. Как ни
самозабвенно вытравлял ты в себе скромные богатства души и сердца, как ни
отшвыривал все, что не было вещественным и дорогостоящим, искомое
благодушие не наступало. Потому что ты преуспел. Возделал в себе пустыню.
Думать было некогда. Пустыню надо было чем-то заполнять. Отчего и пустился
ты еще давным-давно на лихорадочный поиск сомнительных ценностей, дабы
неустанно заменять то, что однажды было утрачено как будто раз и
навсегда... И вот этот удивительный цилиндр, неживой молчаливый барабан,
стремительно извлекает из тебя подспудный потенциал. Все лучшее, что в
тебе осталось.
- Потрясающе!.. - возбужденно восклицал Зеро. - Совершенно необычно. Но
как отсюда выбраться? Не представляю! Расщелина вон где, тридцать метров
до нее... И неизвестно, какой толщины слой песка над ней и на какой высоте
барханы...
- Только не впадай в отчаяние! - спокойно потребовало отображение. - Не
лишай себя способности трезво и продуктивно мыслить.
- Ты слишком уж пилишь меня, - с тайной надеждой на участие, а скорее
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг