страхов тоже не осталось и следа, словно она всю свою жизнь провела здесь,
а Мглистые горы, война и орочьи орды просто-напросто приснились ей вот на
этой полянке. Словно Лес и вправду был ее родным домом, а прошедшие годы -
годами плена.
Как-то раз, когда они лесными тропами пробирались на восток, Нарендил
заметил молодое деревце, надломленное кабанами. Он срубил дубок ударами
ножа, очистил от коры и выгнул для Мелайне лук, поставив на него запасную
тетиву. Лук получился небольшой, но хозяйке по росту - упираясь одним
концом в землю, другим доставал ей до плеча. Мелайне стала отличной
охотницей, как только привыкла к новому оружию и усвоила, что стрелу, в
отличие от камня, сносит ветер. Подобной спутницы не постыдился бы сам
Оромэ - она била стрелой так верно, как другому не ударить кинжалом.
Однако под сенью Леса от зимы не спасешься. Надо было подумать о жилье. К
западу, у заброшенной горной дороги, что вела когда-то в Изенгард, было
немало елового сухостоя. Из него-то Нарендил и выстроил дом. Рассказывали,
что ему помогал роханский лесничий, имя которого называли по-разному: то
Теодмунд, то Йовайн (оттого, наверное, что несколько лесничих сменилось,
пока Нарендил и Мелайне жили в Рохане). Ничего не известно о том, почему
он не изгнал из пограничного леса подозрительных чужаков, а, напротив,
оказал им покровительство. Можно лишь догадываться, что ему пришлось по
сердцу: эльфийская ли кровь Нарендила, охотничьи ли замашки Мелайне,
подходящие скорее ловчему королевской охоты, чем юной девушке, или все это
вместе... Но с первых дней у границ Рохана лесничие и охотники были им
друзьями.
Дом стоял в лесу, милях в пятидесяти от Южного тракта. Был он невелик, и
ничем бы не отличался от сторожки лесничего, когда бы из боковушки не
тянуло дымком и не доносилось звонкое постукивание металла о металл.
Спокон веков Дивный Народ не гнушался кузнечных ремесел: отковывать,
чеканить и шлифовать не менее пристало эльфу, чем петь и слагать стихи.
Нарендил не знал секретов эльфийской стали, лишь слегка был знаком с
резьбой по камню, но считался в Сумеречье искусным чеканщиком. Конечно, и
самого искусного из его сородичей многократно превосходили в мастерстве
гномы Одинокой Горы, и смешно было бы тягаться с ними всерьез. Зато эльф
умел изобразить в металле зверя и птицу, которых мастера, живущие Под
Горой, видали разве что жареными, на пиршественном столе, если видали
вообще. Разглядывая его изделия, гномы ворчали себе в бороды, что молотком
стучать - это, само собой, не то что песни в лесу распевать, но глаз у
певуна верный, тут не поспоришь...
Еще до наступления зимы Нарендил вместе с Мелайне отправился в Эдорас. Он
продал перстни, сбрую Рамиона, даже меч, заменив его обычным, местной
ковки, и купил инструменты и меру серебра. Через месяц он снова навестил
столицу и вышел из первой же лавки с полным кошелем золота. Половину они
тут же потратили на конской ярмарке. Живя в Рохане, смешно ездить вдвоем
на одной лошади. Для Мелайне купили маленького гнедого конька.
Нарендилу было в радость ремесло, к которому он вернулся впервые после
падения Врага. Долгие годы, пока Завеса Тьмы тянулась к сердцу Сумеречья,
он не прикасался к чекану и молоточку. Да и потом, среди праздников и
песен, как-то не находилось часу, или не хватало охоты. Зато теперь кубки
и кружки, запястья и серьги, пряжки и подвески веселили его сердце, как
никогда раньше. Лунным светом наполнялось серебро, и тенями проступали в
нем птицы, звери и травы. Олени склоняли ветвистые рога, лисы пробирались
сквозь высокий папоротник, хмель обвивал высокую чашу, цепляясь кручеными
усиками за ее края... Работал Нарендил небыстро - без подмастерий, и все
же слава эльфа-чеканщика из западных лесов разнеслась по Рохану в первый
же год.
С тех пор не было надобности искать купцов-перекупщиков - они являлись
сами, званые и незваные. Несколько раз в год Нарендил и Мелайне наезжали в
Эдорас, купить еды, одежды и всего, что душа пожелает. Народ на улицах и в
лавках с боязливым удивлением разглядывал странную пару: высокий
рыжеволосый эльф - и маленькая женщина нездешнего и недоброго обличья, оба
в одинаковых зеленых одеждах. Уступив просьбам Нарендила, Мелайне
отрастила волосы и стала заплетать их в косы. Но одевалась она по-прежнему
в мужское платье, а длинный подол находила нелепым и неудобным.
Орка не изменила зеленым штанам и тогда, когда всерьез взялась за
немудреное хозяйство в лесном домике. Стряпня ее оказалось не столь
отвратительной, как можно было ожидать, вот только травы и коренья она
сыпала в еду безо всякого понятия. Нарендил сперва отпускал шутки, когда
его удалая охотница сбрасывала плащ, закатывала рукава и шла замешивать
опару - уж очень забавна была хозяюшка в штанах и куртке. Но хлеб
получался не хуже, чем у домовитых роханских крестьянок, и он перестал
насмехаться. Если же хозяюшка слишком поздно возвращалась из лесу -
ужинали чем придется, запивая водой.
Это случилось, когда Нарендил и Мелайне встретили в лесах Фангорна свою
третью весну. Наступил май, дороги высохли, и вновь стало возможно
побывать в Эдорасе. Они выехали на рассвете, и скакали весь день и всю
ночь, останавливаясь в пути лишь для краткого отдыха. Ветер приносил с
лугов запахи весеннего разнотравья. Утро встретило их в нескольких лигах
от городского вала. Снегом сверкали вершины гор, золотом - Чертоги Королей
на вершине холма, белые симбелины раскрывали свои венчики на курганах по
обе стороны дороги. Стражники, спросив имена у проезжающих, отвели в
стороны копья, и восемь подков весело зацокали по белому камню. Мощеная
улица поднималась на холм и вела к рыночной площади, но Нарендил и Мелайне
не спешили туда. День только начался, а после долгого пути не грех и
отдохнуть. Они ехали шагом, говорили обо всем, что видели, и подшучивали
друг над другом, как это было у них заведено, покуда умные животины не
остановились сами у коновязи напротив трактира "Чаша Йорла". Чаша,
изображенная на вывеске, и впрямь пришлась бы впору одному из легендарных
королей.
- Здравствуй, почтенный хозяин! - Нарендил высыпал из кошеля на ладонь три
золотых и подбросил их, чтоб звенели. - Не найдется ли в твоем погребе
светлого вина из Остфолда?
- Как не найтись! Милости просим вас, мастер эльф и досточтимая госпожа!
Лучше моего светлого вина и в самом Остфолде не найти! Да вот ваши
товарищи не дадут соврать - спросите у них, хорошо ли винцо в "Чаше
Йорла"!..
- Мои товарищи? - Нарендил почувствовал смятение, то ли радость, то ли
испуг. Он понял, что трактирщик имеет в виду эльфов. Но эльфы здесь, на
Юге, в землях Людей - что за удивительный случай?
- Истинно так - из самого Итилиена, двое, вот что привозили дары нашему
Королю... Да я думаю, они знакомцы ваши?..
Нарендил уже не слышал его. Золотые выпали из его руки, звучно ударились о
ступени. Из приоткрытой двери донесся смех - он не мог ошибиться, Люди так
не смеялись. Трактирщик едва успел посторониться, давая дорогу новому
гостю.
Зал был полон, но Нарендил увидел их сразу - лица столь светлые в
полумраке, будто озаренные невидимыми звездами. Но прежде, чем он сам
успел узнать, прозвучал возглас:
- Нариндол!
Когда в последний раз его так называли? Огромные синие глаза, лицо белее
серебристых волос..
- Имлас!
- Приветствую тебя, друг. - Второй был незнаком Нарендилу, но судя по
выговору, тоже мог быть его соплеменником. - Мое имя Амрос.
- Счастливая встреча! - сказал Нарендил и улыбнулся, забыв обо всем.
Каждое слово родного наречия приносило неизъяснимую радость, будто он
очнулся от вязкого безымянного кошмара, и все вещи вновь стали самими
собой. - Мое имя Нарендил. Я покинул Сумеречье три года назад, и с той
поры не получал вестей оттуда.
- Так садись с нами, - Амрос показал на скамью напротив. - Ешь, если ты
голоден, пей вино. Эй, хозяин, еще кубок нам!
Нарендил вспомнил про оброненные монеты, и тут же его тронули за локоть.
Мелайне протягивала ему на выпрямленной ладони три золотых. Лицо ее было
бесстрастно, ни улыбки, ни досады. Но он и так знал, что обидел ее.
- Вот Мелайне, моя жена, - сказал он на Всеобщем языке и за руку подвел ее
к столу. Имлас едва наклонил голову, синие глаза его заледенели. Амрос
приветствовал госпожу как подобает, но и в его поклоне было
замешательство.
- Имя, приносящее удачу, - неуверенно улыбнулся он. - Кто же из Айнур
возлюбил госпожу?
- Спроси у него - это он меня так зовет, - тихо ответила Мелайне. Она
знала, что значит ее имя, но никто доселе не спрашивал ее об этом.
- Если говорить о Валар, то, конечно, Оромэ Охотник, - спокойно ответил
Нарендил и обнял жену за плечи. - Она бьет из лука лучше, чем я... Вот
твои золотые, хозяин, - а где наше светлое вино?!
Теперь он заметил богатые одежды обоих эльфов, драгоценные ожерелья,
искусное шитье. Трактирщик что-то говорил о дарах Королю Рохана?.. Но
прежде он спросил о главном:
- Скажи мне, что с Марвен?
Имлас не торопился с ответом, глаза его по-прежнему были холоднее сапфиров
в налобном обруче.
- Леди Марвен с Эйфель Даэн была в добром здравии, когда мы уезжали, -
ответил за него Амрос. - Но она теперь не поет на праздниках и живет одна,
печалясь по сыну. Он не вернулся из гор... - Амрос внезапно понял и умолк.
- Я - ее сын.
- Ох, прости мою глупость.
- Ты не виноват, друг, - я виноват. Всех пыток Черного мало было бы для
меня после того, как я ее покинул, - (Имлас быстро взглянул на него), -
...но сделанного не поправишь. Я не спросил, скоро ли вы возвращаетесь?
- Если ты спрашиваешь про Эрин Ласгален, - помолчав, сказал Амрос, - мы
туда не возвращаемся. Разве что погостить соберемся...
Изумление, написанное на лице Нарендила, было таково, что даже Имлас
улыбнулся.
- Наш дом теперь в Северном Итилиене.
- В Итилиене? В Гондоре?! - В Гондоре, в десяти днях пути отсюда. Нас
привел туда Леголас... да, он самый: сын Владыки Трандуила, один из Девяти
Хранителей Кольца. Думаю, никто из нас не сожалеет, что пошел за ним. Это
дивная страна, хоть тамошние леса совсем непохожи на северные. Воздух
теплее, а цветы и травы будто из песен. Даже сам Андуин течет иначе: здесь
он шире и светлей...
Нарендил не заметил, когда они вновь перешли с Вестрона на лесное наречие.
- Расскажите о Леголасе, - попросил Нарендил. - Я не видал его с того дня,
как он отправился на юг. Каков он сейчас, сын Трандуила?
- Он - по праву наш Владыка. Здешние Люди любят его, а оба Короля души в
нем не чают. Красотой не уступит отцу... да только Владычицы у нас нет, и
неведомо, будет ли. Война странно изменила его. Он подолгу бывает печален,
глядит на Запад и поет о Море.
- Удивительная весть. Неужели свершается судьба нашего племени?
- Называй это судьбой, - а я назову отравой Кольца, от долгой близости к
нему. В этом видна последняя месть Врага. Не безумие ли - покинуть Арду
теперь, в дни ее цветения?!
- Любое расставание безумно, - ответил Нарендил и поглядел на Мелайне.
Кубок ее был полон, и глаза темны. - Пей вино, звездочка, не смотри на нас
так.
Мелайне послушно подняла кубок, отхлебнула и улыбнулась ему в ответ.
- У нас есть вести и поудивительнее, - сказал Имлас. - Сын Трандуила водит
дружбу с гномами Агларонда, по его милости их в Итилиене видимо-невидимо.
- Надо сказать, здесь они обходительнее, чем на Севере, - заметил Амрос. -
Но Леголас и гномы - вот уж поистине диво. Ведь он и Мастером-то никогда
не был, что ему в бородатых?..
О гномах, пришедших в пещеры Агларонда, Нарендил-чеканщик был уже наслышан
- купцы порассказали. Заговорили о ремеслах. Хозяин принес еще кувшин.
Имлас забыл о своей ненависти - Нариндол был совсем таким, как прежде,
никаких кандалов Тьмы, никаких черных теней. Тонкие морщинки у глаз могли
появиться от кропотливой работы с узорным металлом... Мелайне, не ощущая
на себе ледяного взгляда, тоже мало-помалу развеселилась. Ибо нету в
Средиземье существа, способного долго противиться эльфийским чарам -
особенно если эльфы под хмельком. Люди в трактире - роханцы, чье недоверие
к чужакам не исчезло за несколько мирных лет! - улыбались, прислушиваясь к
возгласам на непонятном наречии. Экое диво, ни слова знакомого, а душа
радуется... Эльфы смеялись, и светлые блики мелькали на потолке, словно от
ручья в солнечный день. Эльфы сдвигали кубки, и звон был иной, чем за
соседним столом. Беловолосая служанка замечталась с кружками в руках,
загляделась на хохочущего Амроса, - но тут же вернулась к своим хлопотам.
...Выпили за каждого из эльфийских Владык. Выпили за здоровье Короля
Элессара, и Фарамира, Князя Итилиена, и Короля Йомера. И вот Имлас снова
заговорил о той осени, когда разведчики вернулись в Сумеречье без
Нарендила. Как видно, он ни о чем не забыл, и горечь копилась в его сердце
все эти годы.
- ...Что же вы сказали там?
- Сказали, что могли, - голос Имласа был печален, но в нем звучал и вызов.
- Тингрил сплел целую историю, нам оставалось только повторить. Племя
горных Людей и твое упрямство. Марвен все твердила, что верит в твое
счастье...
- А другие? - прервал его Нарендил.
- Другие... - Имлас усмехнулся. - Фаэлвен Лориэль у всех нас спрашивала,
красива ли твоя подруга. Я отвечал, что не видал ее, она не верила и
спрашивала снова. Даже сейчас порой вспоминает...
- Лориэль... - Это было прозвище, как и у него. "Златоволосая и
златоглазая, солнечный свет в еловом бору..."
- Она отправилась за нами, когда поняла, что ты не вернешься. Ты сможешь
увидеть ее в Итилиене...
Может быть, Имлас говорил еще что-то, а может быть, не сказал больше
ничего. Амрос внезапно вскочил, схватился за кинжал, левую руку вытянул
вперед, отгоняя наваждение Тьмы. Губы его шептали заклятье - то самое,
которое знал наизусть каждый в Сумеречье. Нарендил оглянулся на Мелайне.
Она сидела неподвижно, положив руки на колени, а в глазах разгоралось
бледное слепое пламя. - Тем страшнее, что не так уж темно было в трактире.
Мелайне не выучилась эльфийскому языку, Тингрил был прав, предрекая это.
Орочий выговор коверкал даже самые простые слова, - она говорила одно, а
получалось другое. Но Нарендил догадывался, что она понимает лучше, чем
говорит, - недаром она подолгу слушала, когда он пел. Теперь он понял, что
так оно и есть. Мелайне смотрела на Имласа. А тот, если и испугался, то
ничем этого не показал, точно ожидал чего-то подобного: не вставая с
места, потягивал вино и с усмешкой глядел в светящиеся глаза.
- Навряд ли я поеду в Итилиен, друг Имлас, - сказал Нарендил, - а если
поеду, так не затем, чтобы повидать Фаэлвен... Что с тобой, милая? Тебе
надоело здесь? Прости меня, я не дал тебе отдохнуть, сразу усадил пить
вино с этими веселыми эльфами...
Он заглянул ей в лицо, продолжая говорить ласковую чепуху. Зеленоватый
огонь затрепетал, как пламя свечи на сквозняке, и исчез.
Амрос опустился на скамью, коснулся пальцами лба. Юная Смертная как ни в
чем ни бывало прижималась к плечу Нарендила из Фангорна. Самая
обыкновенная девочка, худая, смуглая, черноволосая, с огромными
испуганными глазами, с амулетом на шее.
- Валар, что это было? - пробормотал он. - Мне почудилось, простите... Эй,
ты... поставщик Короля Йорла! Что ты подмешал в вино?!
- Не тронь хозяина, друг Амрос, - сказал Имлас с той же холодной усмешкой,
- я видел то же, что видел ты. Глаза леди непохожи на звезды.
- Но что это значит?! Он взял в жены упыря из Черного Леса?!
- Ты понапрасну оскорбляешь госпожу. Она всего только орка из Мглистых
гор.
Амрос, верно, еще долго смотрел бы в великом изумлении и страхе на
раскосую и смуглую жену Нарендила, но при последних словах Имласа она
вскочила и побежала к двери. Нарендил бросил на стол монету.
- Прощайте, друзья.
- Постой, - начал Имлас, - ты же ничего не знаешь...
- Поздно, - ответил Нарендил, - спросим у Мандоса, кто прав, кто виноват,
- договорил он на бегу.
Он едва успел схватить коня под уздцы: Мелайне уже сидела верхом. Намотав
поводья на перекладину, Нарендил, к восторгу мимоидущих горожан, стащил
жену с коня и поднял на руки.
- Ну что с тобой? Зачем ты убежала? Не стыдно ли?
- Стыдно, - сказала она, но словно не расслышала упрека.
- Имлас молод, вольно ему говорить о том, чего он не знает. Кому ты
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг