Е.Клещенко
Прекрасная Дева Орков
(Леди Назгул)
Моей сестре.
Орочья деревушка оказалась именно там, где ожидали ее найти: в долине, у
верховий ручья. В молчании выслушали эльфы своих разведчиков, в молчании
они ждали слова предводителя.
Отряд пришел из Северного Сумеречья. - Без малого две тысячи лет носил это
название Эрин Ласгален, Ясный Бор. Срок немалый даже для Дивного Народа.
Тьма рассеялась, но привычное имя не торопилось исчезнуть из памяти людей
и эльфов. И немудрено: любой из жителей Арды, сказав "Сумеречье",
вспоминал не только шевелящуюся Завесу Тьмы, но и упорный народ, что век
за веком пел свои песни в ее тени. Сами обитатели прекраснейшего из
северных лесов по-прежнему именовали себя эльфами Сумеречья - теми, кто
смотрел на звезды сквозь черную мглу.
Теперь все переменилось. Окончилась Война Кольца, и земли к востоку от
Мглистых гор наслаждались покоем. Рухнули стены Дол Гулдура - твердыни
Кольценосцев, жуткая нечисть была перебита, и воцарился долгожданный мир.
Но сами Мглистые горы по-прежнему таили угрозу. Туда бежали от возмездия
полчища орков, смешавшись с убогими племенами, которые Черный Властелин не
смог или не успел поставить под свои знамена, - с вольными орками,
одичавшими, нищими и неспособными на большие лиходейства. Среди лесных
эльфов не нашлось бы охотников, готовых преследовать дичь столь же
отвратительную, сколь и глупую. Сверх того, гнусные твари больше не делали
набегов. Однако мало-помалу они вернулись к своему исконному занятию -
грабить и убивать путников в той части Западного тракта, которая проходит
через горы. Нападения повторялись снова и снова, и, наконец, Эльфы, Люди и
Гномы порешили уничтожить орочью мерзость. Первыми в горы отправились
эльфы - не было на Севере разведчиков лучше, чем подданные Владыки
Трандуила.
Конные и пешие отряды эльфов осматривали западные и восточные предгорья,
ущелья, распадки и тропы вдоль тракта. Переходы в горах обычно совершались
днем, при солнечном свете. Хоть лесные эльфы и любят ночь, зато орки
ненавидят солнце и не покидают своих пещер, покуда оно не скроется.
Разведчики выслеживали орков - следов эти неопрятные твари оставляют более
чем достаточно. Но строг был наказ не вступать в стычки с разбойничьими
шайками - "отныне да не прольется попусту ни капли эльфийской крови в
землях Арды". Настали счастливые времена, светел был день, и ясны звезды.
Но близился рок Дивного Народа, и в шуме Леса все явственней звучал шум
Моря. И благороднейшую Эльдар, и самого беспечного из тех, кто распевал
под кронами Ясного Бора, ждала единая судьба. Значит, рано или поздно
поскачут по Западному тракту всадники в зеленых одеждах, и не вернутся в
свой лес. Долгая дорога приведет их в Серебристые Гавани, где ожидают
корабли, готовые к отплытию. Исполнится предначертанное - навсегда
умолкнут эльфийские песни в лесах Средиземья.
...Как было сказано, эльфы ожидали решения предводителя. Кончались запасы
воды, и они свернули к маленькой речушке - скорее, большому ручью, не
обозначенному на карте, но памятному многим из них по путешествиям иных
времен. И тут отряд подстерегала неудача. Ручей не покинул своего русла,
но вода в нем замутилась и источала запах нечистот. Причина была понятна
еще до того, как вернулись двое, отправившиеся к верховьям: там поселились
орки.
Отряд вел Тингрил из рода Трандуила, славный высоким происхождением и
воинской доблестью. Была за ним и темная слава: двадцать дней Тингрил
пробыл в плену у орков из самого Мордора. Эльфы редко возвращались живыми
из руки Черного, а тех, кто вернулся, встречали не только радостью, но и
опаской, - словно зараза Тьмы пристала к ним. Никто в отряде не знал
Тингрила прежде. Но теперь, после двух месяцев, проведенных под его
началом, разведчики прониклись к нему доверием, хоть каждый и удивлялся
про себя суровому облику предводителя, белым прядям в его темных волосах,
как бывает у Смертных. Говорили, что руки его изуродованы пытками, - лето
и на исходе было теплым, а Тингрил не снимал перчаток. Он по праву слыл
знатоком орочьих повадок, и даже понимал некоторые из их наречий.
- Почему вы думаете, что это смирные орки? - спросил предводитель.
- Скорей всего, смирные, - ответил Элендар, старший из двух посланных,
золотоволосый и светлый, как летний вечер. - Кострища небольшие, и следы
не ведут к тракту.
- Много ли их там? - Мы видели два отверстия в склоне, и рядом еще десять
или двенадцать землянок. Трудно сосчитать точно, их крыши сливаются. Самих
тварей нигде не видно, еще не вылезли. - Солнце клонилось к западу, но до
заката оставалось часа три.
- Откуда тогда взялись нечистоты в воде?! - воскликнул в сердцах Элуин,
бессменный кашевар отряда. Последний час пути он только и рассуждал о
похлебке с кореньями и травами, приготовлением которой он займется, едва
наберут воды в котел. - Эти твари, пропади они вместе с Черным, - не могли
же они за ночь натащить столько грязи, что за день ручью не унести!
- Отчего ж не могли, - усмехнулся темноволосый Келион, который никогда не
удивлялся дурным вестям. - Ты недооцениваешь орков, друг Элуин. Они и не
на такое способны.
- Я не знаю, на что тут похожа вода ночью, - сказал Элендар, - но откуда
вот эта грязь - мы поняли. Ручей стекает со скалы, а шагах в тридцати от
нее есть маленький бочажок. Туда они навалили всяких горшков и котлов... -
Отвращение, с которым он произнес эти слова, отразилось в лицах товарищей.
- Значит, вода негодная, - договорил за него Келион. - Но наших запасов
хватит на вечер и утро...
- Запасов в обрез, - сообщил Элуин. - Коней нам не напоить... Нариндол! -
окликнул он эльфа, который вел в поводу двух коней вдоль ручья. - Кони
пьют?
- Не пьют и не будут, - был ответ. - Я не дам им того, что не годится мне
самому.
Настоящее имя говорившего было Нарендил, но он охотно отзывался на
прозвище Нариндол - Огненная Голова, а попросту Рыжий. Действительно,
волосы его оттенком напоминали скорее медь, чем золото. Он вырос с матерью
и, верно, поэтому был жалостлив и насмешлив, а в бою склонен к
неоправданному риску. В отряде Нарендил, за его любовь к живым тварям,
стал кем-то вроде конского лекаря.
- Что же делать, - в голосе Келиона звучала покорность судьбе. - Далеко ли
до другой реки, предводитель?
- День пути, - ответил Тингрил, - мы не доберемся и к утру. Я предлагаю
вам другое: подняться в долину, откуда течет ручей, и там встать лагерем
на день.
- Как так? - первым опомнился Элуин. - Рядом с орками?
- Боюсь, что выбора у нас нет, - сказал предводитель. - Кони устали.
Положим, еще ночь они выдержат, но если и там нас встретят орки... Пусть
скажет Нарендил.
- Это верно, - согласился Нарендил, - коням нужны отдых и вода. Только в
той долине вода-то найдется, а что до отдыха... Вы же знаете, как
действует на них запах этих тварей.
- Не только на коней, - заметил Келион. - Я сам покоя не найду, коли под
самым боком будут десятки вонючих орков.
- Келион прав, предводитель, - впервые заговорил Имлас, который ходил в
долину вместе с Элендаром, - младший в отряде, сереброволосый и
синеглазый. - Не знаю, как другие, а я глаз не сомкну. От этих лачуг так и
веет смрадом и тьмой!
- Но мы можем встать в отдалении от их деревушки, - невозмутимо сказал
предводитель. - Велика ли долина?
- Невелика, - ответил Элендар, - от орков не отойти дальше, чем на
четверть лиги.
- А кругом скалы, - добавил Имлас.
- Это немыслимо!
- Они же все там излазили, истоптали, там каждый камень провонял ими!
- Да ведь это маленький Мордор! Где мы найдем травы для коней?!
- Трава там есть, - перебил Элендар, - им не под силу вытоптать ее всю.
- Пусть так, - но там, должно быть, всюду их следы!... И ночью они будут
вопить...
- И кто знает, сколько их в этих пещерах?
- В пещерах их не может быть много, - все так же спокойно сказал Тингрил.
- Если они строят землянки, значит, пещеры неглубоки и не уходят под горы.
- Верно, чего ради им выползать на дневной свет, коли можно пожить в
темноте и зловонии!
- Я лучше устроюсь в орлином гнезде, в медвежьей берлоге! - Элуин сердито
встряхнул темными кудрями и так оглядел товарищей по оружию, будто
сомневался в их рассудке. - Как знаете, доблестные эльфы, но меня тошнит
от подобного соседства! Не понимаю, зачем и толковать об этом.
В самом деле, не стоит говорить, какую ненависть питают квэнди к своим
исконным врагам. Все повадки орков, самые звуки их наречий настолько
отвратительны эльфу, что предложение Тингрила казалось и впрямь
немыслимым. По доброй воле провести две ночи и день в долине, занятой
этими тварями... Однако все понимали, что отряду нужна передышка, а ночной
переход, который неизвестно чем завершится, может быть слишком тяжел для
коней.
- Говорил я, надо было отправляться пешими, - мрачно добавил Элуин после
недолгого молчания. Никто не возразил ему, да он и сам знал, что пешими
они не прошли бы и половины своего пути.
- Что скажете, доблестные эльфы? - обратился Тингрил к притихшим воинам.
- Жаль коней, - сказал Нарендил.
- Да что там, надо оставаться здесь, - твердо произнес Элендар. - На войне
мы видывали их и ближе. Будем жечь можжевельник, это отобьет вонь.
Никто более не спорил. Отряд двинулся вдоль ручья, вверх по ущелью. Солнце
еще не коснулось вершин, когда скалистые стены раздвинулись, и взорам
эльфов предстала долина. Подобно огромной чаше, она была наклонена с
севера на юг; и как последние капли вина сочатся через щербатый край, так
ручей стекал в ущелье. По склону были рассыпаны валуны, обломки скал,
вросшие в землю, иные с лежащую собаку, иные с небольшой дом,
исчерна-серые, как и везде в этих горах. Менее чем через фарлонг долина
разделялась надвое: восточный рукав крутыми уступами поднимался вверх,
западный сворачивал в сторону, и обвал перегораживал его. Урочище имело
форму треугольника, окруженного высокими стенами. Видно, и в ненастье тут
было потише: даже на кручах росла трава да мелкий можжевельник. Здесь-то и
располагалась деревушка. Приземистый кустарник между валунами прорезали
узкие путаные тропки. Ручей сбегал со скал, разделяющих долину, с их
западной стороны. Шум падающей воды был подобен шуму крови в ушах, но тот,
кто привыкал к нему, переставал его слышать. Еще западнее, напротив ручья,
в скальной стене чернели пещеры и курился навозный дымок над землянками.
Отряд подъехал к ручью. Вода на протяжении тридцати шагов оставалась
чистой, как и подобает горной воде. Дальше был зловонный бочажок, о
котором говорил Элендар. Тингрил остановил коня, поднес к губам рог,
оправленный в серебро, и протрубил.
Не успело смолкнуть звонкое эхо, как из ближайшей землянки (если можно так
назвать дыру в земле, как попало засыпанную валежником, - вроде неглубокой
волчьей ямы) высунулась орка в растрепанных черных космах по грудь,
старая, безобразная, как сама тьма. Она тупо вытаращилась на незваных
гостей, и вдруг вскинула руки, широко разинула черную пасть и издала
оглушительный визг, который отразился от скал не хуже трубных звуков рога.
С этим визгом она вновь провалилась в свою яму. Зато повысунулись другие
из землянок и пещер: выставляли только головы и мгновенно прятались. Один
за другим иссякли дымки над землянками. Тишину время от времени нарушал
тонкий плач, сразу прерывавшийся. Орки явно не желали никаких переговоров.
- Они испугались, - сказал Имлас, то ли спрашивая, то ли утверждая.
- Или что-то замышляют, - предположил Келион.
- Навряд ли, - ответил ему Тингрил. - Они боятся нас, как боялись всегда.
Если и нападут, то только со страху.
Он снова протрубил в рог и прокричал на Всеобщем языке, обращаясь к
замершей деревеньке:
- Мы не тронем вас! Нам нужна вода! Мы пробудем здесь день и затем уйдем!
- Ответа не было. - Пусть кто-нибудь выйдет, чтобы говорить с нами!
Через некоторое время тишину прорвал сиплый болезненный вопль, донесшийся
как бы издали и подхваченный слабым эхом, затем злые выкрики в несколько
голосов. "Кричат в пещере", - сказал Келион, и тут же в одном из темных
отверстий появилась невысокая фигура: кто-то оступился, упал и поднялся
вновь. Это был старый орк, опирающийся на кривой и шаткий посох.
- Вождь? - спросил Имлас.
- Нет, это не вождь, - холодно отвечал Тингрил, и возле губ его проступили
брезгливые складки. - Это бесполезный и беспомощный старик. Если мы убьем
его, никому не будет жаль.
Старик чуть отошел от пещеры и стоял, медленно озираясь. Голоса все
кричали, казалось, повторяя некий приказ. Внезапно старик оттолкнул свою
клюку, опустился на четвереньки и попытался отползти в сторону. Но тут же
в воздухе мелькнул камешек, кинутый из землянки. Старик охнул и замер,
распластавшись ничком. За первым камнем последовали второй и третий, и
тогда он с трудом поднялся и заковылял к неподвижно стоящим эльфам.
- Он, должно быть, чужой им, - сказал Нарендил. - Может быть, пленный...
- Он чей-то отец или дед, - с мрачной усмешкой произнес предводитель, - а
участь его ничем не лучше участи пленного. Из слабых среди орков старики
всех ничтожнее. За ребенка вступится мать, за старика никто не вступится.
Смотрите.
Орк подходил все ближе, между ним и Тингрилом было не более пятнадцати
шагов. Это был самый старый орк из всех, кого видели эльфы, - на поле боя
такого не встретишь: седой, как речной песок, в одеждах из плешивого меха,
со страшными черно-багровыми следами ударов на лице - если то было лицо -
и воистину зловонный. Орк остановился, тяжело отдышался и заговорил.
- Мы не служим Мордору, - трудно было разбирать слова Всеобщего языка,
произносимые низким и хриплым голосом столь невнятно, будто говорил лесной
зверь, принужденный заклятьем. - Никто здесь... не служит Мордору...
- Уж конечно, вы не служите Мордору, - резко ответил Тингрил, - ибо Тому,
Кто Сгинул, не нужны слуги. Не бойтесь, мы пришли не за вашими головами, -
он возвысил голос, чтобы слышали и другие орки в своих ямах и дырах. - Нам
нужна вода. Мы пробудем здесь ночь, день и еще ночь. Мы не тронем вас. Но
тот, кто подойдет к нашему лагерю слишком близко, пусть пеняет на себя.
Зачем бы он не шел, он получит стрелу в горло.
Тингрил кивнул Келиону, и тут же две стрелы пропели одна за другой -
первая воткнулась в пустую глазницу черепа, что торчал на колышке возле
одной из землянок, вторая - в черный пролом на лбу у того же черепа.
Стрелы покачивались в широких отверстиях, трепеща на ветру полосатым
оперением. Можно было надеяться, что этот знак поймут и несведущие в
языках. Старик упал на колени, обвисая на посохе. Голова его мелко
тряслась.
- Ты понял мои слова? - спросил Тингрил, нагнувшись с коня.
- Я понял, вождь, - прохрипел орк.
- Передай это всем своим. Можешь идти. - Орк поднял на него мутные глаза и
не тронулся с места. - Иди же.
Но когда эльфийский отряд начал подниматься по склону, Имлас увидел,
оглянувшись, что старый орк все стоит на коленях. Может быть, у него
просто не хватало сил, чтобы встать.
Местом для лагеря избрали узкую площадку в восточной части долины,
окруженную скальными россыпями, - последний мало-мальски ровный участок
перед крутым подъемом. Камни так густо лежали на склоне, что эльфы едва
нашли, где провести коней. Однако деревня, да и почти вся долина оказалась
как на ладони - была бы охота смотреть. На расчищенной площадке поставили
шатер, нарубили сушняку для костра. Кустарник на самом деле был не
кустарником, а уродливыми деревцами. Тонкие искривленные стволы стелились
по каменистой земле, сплетались между собой, но даже мертвыми
сопротивлялись руке и топору упорнее, чем ветви могучих деревьев. Нетрудно
было угадать, что за сила гнула их и скручивала, не давая подняться, -
ветры, дующие с вершин, и страшные снегопады. Со здешней зимой шутки
всегда были плохи, а века черного владычества сделали ее нрав еще
свирепей. Как водится, первыми пострадали деревья и травы - ни в чем не
виновные подданные Йаванны.
По воду пошли втроем: сам Тингрил, Элуин, даже в соседстве с орками не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг