кудри.
И когда он отошел навстречу идущим, Вязов заговорщически подмигнул
Наде, немало удивив ее. И она вдруг увидела в своем спасителе совсем
другого человека, чем он казался. За этим с виду простоватым, подшучивающим
прыгуном мог скрываться недюжинный интеллект. Он говорил об астронавигации,
о теории относительности, о последнем слове в математике, как о совершенно
обычном деле. И, конечно, был "себе на уме". За каждым его словом можно
угадать иронию, и прежде всего к самому себе, глубокий и неожиданный смысл.
Словом, Надя принялась старательно оправдывать свой проснувшийся интерес к
нему.
Впрочем, справедливости ради, надо признать, что не предполагаемые
качества, которыми она готова была наделить своего нового знакомого, и даже
не его героический поступок привлекали ее к нему, а не вполне осознанное,
необъяснимое и, конечно же, неоправданное влечение, которого следовало бы
стыдиться!
Но все, что произошло вслед за тем, еще больше подействовало на Надю.
К молодым людям подошли две нарядные женщины с успевшими переодеться
мальчиками и рассыпались в благодарностях за спасение их сынишек.
Купальщики со всех сторон обступили пришедших.
Гордые общим вниманием, мальчуганы с любопытством разглядывали Надю,
Никиту и Бурунова, который среди толпы почти голых людей выглядел инородным
телом.
Когда женщины с детьми ушли, а Константин Петрович галантно отправился
их проводить, Никита спросил:
- Так почему же вы ждете письмо со звездолета?
- Ах, Никита! Вспомните, ведь все знают, что целых два года прошло,
как улетел звездолет, а сигналы его перестали приходить еще год назад.
Дедушка почти уверен, что они погибли. А я не хочу верить. Понимаете, не
хочу, не могу верить, хотя во всем ему верила. Когда он... ну, понимаете,
когда он...
- Доказал, что лететь к звездам можно, - закончил за нее Никита. - Что
скорость звездолетов может превышать световую и далекие звезды достижимы.
- Откуда вы знаете? - без всякого удивления спросила Надя, уверенная,
что этот человек должен знать.
- Понаслышке, - улыбнулся Вязов. - И даже от той самой Надежды
Крыловой.
- Какой той самой?
- Которая дочка командира звездолета Алексея Крылова.
- Вы что, колдун? Читаете чужие мысли? - шутливо спросила Надя.
- Нет, сродни сыщику. В древней литературе был такой герой, Шерлок
Холмс, помните? Он всех удивлял, определяя с первого взгляда всякие
подробности о каждом встречном.
- Ну, помню, - протянула Надя, пытаясь разгадать, куда он клонит.
- Своего друга доктора Ватсона он однажды поразил, все рассказав о
прохожем, увиденном в окне.
- Потому что тот был его родным братом! - со смехом воскликнула Надя.
- Вы и без меня знаете!
- Конечно, и даже могу определить почему. Обо мне вы догадались, не
будучи моим братом, как в рассказе о Шерлоке Холмсе. Бурунов рассказал вам
о моем дедушке. Крылов же, как всем известно, был его зятем. Значит...
- У вас несокрушимая логика. Сдаюсь!
- А у вас несокрушимый героизм. И я еще отблагодарю вас. Вот увидите.
- Обязательно отблагодарите, - вполне серьезно заговорил Вязов. - В
особенности когда я вместе с вашим папой вернусь.
- Что? - подскочила на песке Надя. - Разве этим можно шутить?
- А я не шучу.
- Я пока ничего о вас не знаю, кроме того, что вы прыгали на батуте и
с моста. Вы наверняка не такой, каким кажетесь. Вот готовились куда-то.
- Готовились мы для участия в спасательной экспедиции, которая вылетит
вслед за пропавшим звездолетом, - на полном серьезе продолжал Вязов.
- Хорошо, что профессор Бурунов увязался за дамами и вас не слышит. Не
надо так играть со мной!
- Повторяю, я не играю и не шучу. Я, Никита Вязов, или Джандарканов,
штурман спасательного звездолета. Скоро будет объявлен экипаж.
Надя почувствовала, что кровь прилила ей к лицу. Ну вот! Так и есть!
Она же догадалась, что это не простой человек! И, чтобы скрыть свое
волнение, непоследовательно сказала:
- И вы, который должен был спасти моего отца, осмелились прыгнуть в
реку! А если бы вы разбились?
- Не думал, цейтнот! Уж простите.
- А я? А я? - спрашивала Надя, всматриваясь в притягивающую ее улыбку
Вязова. - Что я должна думать? Кого ждать прикажете? Один дал мне жизнь и
не вернулся из космоса. Другой спас мне жизнь и тоже не вернется. Так кого
же мне ждать?
- Обоих, - с поразительной уверенностью в голосе без всякой шутки
произнес Вязов.
- Кого ждать? - послышался веселый голос Бурунова. - Разумеется, меня.
Эти чудные женщины с такой благодарностью прощались со мной, что я готов
был поверить, будто я спас их мальчиков.
- Что ж, вы тоже рисковали, летая на взлетолете, - с насмешкой
заметила Надя.
Молодой доктор наук развел руками:
- Что делать! Иной раз техника запаздывает по сравнению с живыми
импульсами. Не так ли, коллега, изучавший "смещение бессеровых функций"?
- Импульс импульсам рознь, - неопределенно отозвался Вязов.
Спортивного покроя костюм Вязова после купания имел жалкий вид. Зато
Наде одна из купальщиц принесла белоснежный халат, напоминавший
древнегреческую тунику. В нем она выглядела златокудрой обитательницей
Олимпа. Но профессор Бурунов, когда все трое поднимались по лесистому
склону, казался рядом со своими спутниками наиболее современным, а главное,
красивым и элегантным.
А на Москве-реке появился электрический катер подводников.
Аквалангисты один за другим бросались в воду спиной вперед.
Поиски "московского метеорита" начались.
Глава вторая
АЛЕНУШКИН ПРУД
Вот теперь я знаю, что ничего не знаю.
Сократ перед кончиной.
Академик Виталий Григорьевич Зернов, грузный богатырь с пышной седой
бородой, спускавшейся на высокую грудь, с белоснежной гривой волос,
отращивать которые до плеч стало для мужчин обычным, начиная с его
поколения, признавал для себя лишь три стороны жизни (как три измерения
пространства): науку, природу и внучку Надю.
Уверенный в гибели Алексея Крылова на пропавшем звездолете, он всеми
силами старался заменить ей отца, настояв, чтобы дочь Наталья Витальевна
вместе с Надей перебрались к нему в старинный академический городок в
подмосковном Абрамцеве, вблизи знаменитой усадьбы Аксакова-Мамонтова, где
сочеталась память о выдающихся художниках с красотой русской природы.
Поселились в старинном "допотопно деревянном" домике, где в Надину
комнату со скошенным потолком под самой крышей вели загадочно скрипевшие
под ногами ступеньки.
Дедушка старался сделать все под старину. Раздобыл где-то ветхую
мебель из редких древесных пород с гнутыми спинками и резными ножками, а
перед окнами разбил своими силами цветник, как заправский садовник.
В этот день он вернулся с заседания Всемирного звездного комитета
мрачнее заволакивающей небо грозовой тучи.
Надя сразу заметила его состояние и приложила все усилия, чтобы увлечь
деда в их обычную прогулку в парк аксаковско-мамонтовской усадьбы.
Старик не устоял перед милыми увещеваниями любимой внучки и, взяв свою
суковатую палку, которую вырезал в ближней дубовой роще, отправился с Надей
по живописной дороге с подъемами и спусками, привычно отшагивая два-три
километра до старинного парка былой усадьбы с древним помещичьим домом,
знавшим еще крепостничество.
От обветшалых низменных его колонн спускалась затененная аллея вековых
деревьев, отгороженных каждое решетчатой оградкой.
Парк заканчивался зацветшим прудом с затейливыми арочными мостиками
через впадавшую, а потом вытекавшую из него извилистую речку Ворю.
Было жарко даже в тени.
У знакомой скамеечки, облюбованной когда-то художником Васнецовым,
старик сказал:
- Ну что ж, хоть наша Воря - не река, а горе, все ж Аксаков на ее
берегу свой трактат о рыбной ловле написал, и вода в ней, говорят, ледяная.
Так ты пойди окунись, наберись бодрости. А я подремлю, поскучаю.
Надя обрадовалась и убежала...
А он, опершись о конец палки подбородком, так что борода скрыла ее
конец, закрыл глаза. И вставала перед ним недавняя сцена:
- Научная позиция академика Зернова граничит с преступлением, - звучал
голос профессора Дьякова, худощавого, уже немолодого человека с острыми
чертами сухого лица, провалившимися щеками и горящими, как у библейского
пророка, глазами. - Трагическим оказалось его утверждение, что звездолет
может превысить скорость света и достичь звездных далей. Это привело к
гибели для нашего поколения всего экипажа звездолета "Скорость",
низринутого не только в бездну пространства, но и в пропасть Времени. Как
известно, через год после старта, когда звездолет разогнался до субсветовой
скорости, течение времени на нем замедлилось, и хотя сигналы с него
подавались ежесуточно, но час, а потом и минуты в его сутках по закону
"сокращения времени" равнялись земному году, и мы примем посланные им
сигналы через десятки и сотни лет, а самих звездолетчиков наши потомки
дождутся через тысячу лет! Это означает, что для нашего поколения весь
экипаж во главе с его командиром Алексеем Крыловым практически погиб.
Никого из них никто из нас не увидит. Из уважения к нашим видеозрителям,
следящим за нашей дискуссией по всему земному шару, я объясняю сущность
"сокращения времени", как это делаю своим студентам университета. Истинное
Всеобщее Время отмечается углом поворота стрелки неких Вселенских Часов, но
длина дуг конца этой стрелки и любой ее точки, вплоть до оси вращения,
отсчитывает собственное время тел, чем ближе точка к оси вращения, тем
короче их дуги и тем замедленнее собственное время. В центре же вращения,
где скорость движения тел равна скорости света, длина дуги равна нулю, а
время остановилось, чего не пожелал учесть высокочтимый нами академик
Зернов. В этом всеобщая наша беда и его вина.
Профессор Дьяков закончил свою обличительную речь, а позади него,
готовый сменить оратора на трибуне, уже стоял громоздкий и гневный академик
Зернов.
Оглядев присутствующих членов Звездного комитета, видных ученых разных
стран, космонавтов и готовых к полету звездолетчиков, едва сдерживая
ярость, Зернов начал:
- Не могу... не могу спокойно говорить после выступления уважаемого
профессора Михаила Михайловича Дьякова. Мне трудно передать свое возмущение
теми вульгарными аналогиями, которыми он пытался объяснить "сокращение
времени", вытекающими из теории относительности признанного когда-то
гениальным Альберта Эйнштейна. Отнюдь не уменьшая заслуг Эйнштейна, я буду
говорить о его заблуждениях, с такой завидной, но бездумной настойчивостью
отстаиваемых уважаемым профессором Дьяковым. Никакими экспериментами пока
непосредственно не доказано "сокращение времени". Я напомню, что по
Эйнштейну сокращается не только время, но и длина тела в направлении
движения. Следовательно, если в полете оказался наш профессор Дьяков, то
при достижении световой скорости, когда он смотрит вперед, его лицо
библейского пророка превращается в блин с нулевой толщиной. А если он
повернется, чтобы взглянуть в боковой иллюминатор, то в блин превратится
его мефистофельский профиль. А что будет происходить с остальными частями
его тела при подобном повороте? Они будут то сокращаться до нуля, то
расширяться до прежних размеров. Врачи рассмеются, если их спросить о
здоровье такого поворачивающегося космонавта. Вот и получается, что
рассуждение о всех этих сокращениях - несусветная чепуха. И все эти
нелепости произносятся с этой трибуны, чтобы убедить готовых к полету
звездолетчиков, что они, когда их товарищи гибнут в космосе, из
теоретических соображений должны отсиживаться на Земле. Я закончу свое
выступление мыслью, что спасатели должны спасать!
И академик Зернов величественно сошел с трибуны.
Его место занял командир звездолета "Крылов" Георгий Трофимович
Бережной, высокий, статный, с властными бровями и по-детски доверчивыми
голубыми глазами. Заслуженный космонавт, следы которого остались не только
на Луне, Марсе, Венере, но и на малых планетах кольца астероидов.
Покосившись в сторону членов Звездного комитета, он произнес:
- Я не берусь рассудить высоконаучных оппонентов, точки зрения которых
на наш предстоящий космический полет не совпадают, но для меня, спасателя,
бесспорны последние слова академика Зернова: "спасатели должны спасать!".
Мы знаем, на что идем: на гибель или на практически вечное расставание со
своим поколением. Я хочу заверить членов Звездного комитета, что для нас,
спасателей, долг - помощь товарищам в космосе выше всего остального на
свете. Мы не можем оставаться на Земле из-за научных сомнений о
Пространстве и Времени. Своим полетом мы поможем их разрешить.
- Дедушка! А ты спал! У тебя были закрыты глаза.
- Я? Нет, я не спал!
- Тогда хочешь, скажу, что вы видел?
- Стоит ли?
- Вы видел сказочную Аленушку, грустившую здесь на пруду, когда ее вот
с этого места рисовал художник Васнецов. - И Надя вздохнула. - Как бы мне
не пришлось грустить на этом самом месте о пропавшем...
- Об отце?
- Нет, не только о папе. Еще об одном...
- О ком же еще?
- Дедушка, я должна признаться вам, что влюбилась.
- Влюбилась?
- Да, влюбилась, как полагалось влюбляться в прежние времена. С
первого взгляда, без всякого смысла, вопреки всему!
- Да, настоящая любовь действительно может быть вопреки всему. Ничего
страшного в том, что ты влюбилась, я не вижу. Не обязательно пользоваться
компьютерами для определения возможной склонности друг к другу.
- Страшного не видите? Ах, дедушка, милый! Я так рада, что вы поймете
меня! Но... я несчастна!
- Какое может быть препятствие в наше время для двух любящих друг
друга молодых людей? Ведь он тоже любит тебя?
- Он пока не сказал. Но я думаю, что любит.
- Вот как! Кто это?
- Ну, вы помните эту историю, когда я чуть не утонула? Это он меня
спас.
- Никита Вязов? Космонавт?
- Вот в том-то и беда! Он штурман спасательного звездолета, идущего в
космос на помощь папе и его товарищам!
- Ну вот! Так чего же тебе над кувшинками с васильков своих росу
ронять? В былые "парусные" времена жены моряков, идущих в дальнее плавание,
по семь лет их ждали. А тут каких-нибудь четыре года! Хочу быть неправым и
поверить, что нарушилась только связь со звездолетом, а сам он цел. И твой
суженый найдет своего будущего тестя в пространстве и вернется вместе с
ним.
- Он так обещает.
- Хорошо обещает. Вот ему верить надо.
- А если не Пространство, а Время?
- Ты что? Видеопередачу из Звездного слушала?
- Нет! Наш профессор Дьяков так на лекции говорил. Когда все
разошлись, я плакала о папе, а он меня утешал.
- То есть как это утешал? По головке, что ли, гладил?
- Нет. Математически доказывал, что Время и Пространство связаны. И
папа жив, но вернется через тысячу лет.
- Ничего себе утешил! И чему их там только учат? Время! Да знаешь ли
ты, что такое Время?
- Пройденный путь за единицу времени - скорость.
- Вот то-то! Путь за единицу времени! Время, золотко мое, это
длительность всех явлений, начиная от биения сердца, кончая вспышками
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг