Александр КАЗАНЦЕВ.
Марсианская
партия
(Из рассказов в кают-компании)
На этот раз "кают-компания" возникла прямо на палубе речного теплохода,
нарядного, белоснежного.
Был жаркий вечер. Нестерпимая духота в каютах выгнала всех на палубу.
Пассажиры, как и на океанском лайнере или на ледокольном пароходе, где мне
привелось послушать немало рассказов, собирались группами, сдвигая,
шезлонги и стулья. Уходившие пейзажи подсказывали интересные истории. И,
как водится, кое-кто играл в шахматы.
Мы подсели к играющим. Моего знаменитого спутника узнали сразу. Партнерам
показалось кощунством продолжать при нем партию, и они вскоре смешали
фигуры.
Седой полковник очень интересно рассказывал о боевом эпизоде. Яркая белая
береза на высоком берегу напомнила ему вот такую же, стройную русскую
березу, которая одиннадцать раз переходила из рук в руки, превратившись в
обугленный пень. Но гитлеровцам он не достался.
Когда полковник смолк, один из шахматистов вспомнил, что я когда-то
выступал у них в институте с рассказами. Он выдал меня присутствующим и
предложил эстафету рассказчика передать мне.
Синеглазая девушка с древнегреческим узлом волос на затылке, оказывается,
читала в одной из моих книг неосторожное обещание рассказать продолжение
весьма необычной встречи.
- Это правда, о чем вы написали? - с надеждой спросила она.
- Конечно, - улыбнулся я. - Ведь рассказ был в кают-компании. - Шахматисты
рассмеялись. Но девушка осталась серьезной.
- Вы увиделись еще раз с марсианином? Через полгода?
- Нет. Через десять лет.
Полковник поморщился:
- О каком марсианине может идти речь, если Марс - мертвая планета?
- Не скажите,- возразил я - Мнения планетологов расходятся. Если
существование жизни на Марсе пока не доказано, то возможность жизни в
"марсианских условиях" стала предметом экспериментов.
- Позвольте! Но ведь их не оказалось на фотографиях, полученных
американской автоматической станцией "Маринер-4", - возразил полковник.
- Я отвечу вам словами доктора Пнккеринга, одного из руководителей
эксперимента. Американский спутник "Тирос" с высоты 800 километров получил
20 тысяч фотографий Земли такого же масштаба, как и снимки "Маринера-4"
(мельчайшая деталь - около трех километров). И среди этих 20 тысяч
фотографий Земли нашлась только одна, на которой можно бы разглядеть следы
жизнедеятельности разумных существ. На всех остальных Земля казалась
необитаемой. А ведь с "Маринера-4" передали только 20 снимков. Но вот по
многим тысячам фотографий, которыми располагали астрономы, была составлена
подробная карта Марса с его удивительными каналами. Они, видимо,
представляют собой полосы растительности, начинающей развиваться от
полярных шапок после начала их таяния, распространяясь все дальше к
экватору. Похоже, что талая вода полярных шапок Марса используется для
орошения в масштабах всей планеты.
- Выдумки! - замахал руками полковник - Разве в марсианских условиях
возможна жизнь? Там и кислорода-то нет!
- Американский исследователь С. Зигель воссоздал марсианскую атмосферу в
камере. И, представьте себе, в ней прекрасно жили без всяких скафандров не
только насекомые, но даже черепахи, не говоря уже о прорастающих семенах
растений. Любопытно, что у черепах изменялось количество крови, а также и
былая потребность в большом количестве кислорода.
- Не понимаю, - пожал плечами полковник. - Говорить о цивилизации марсиан
всерьез?
- А почему бы нет? Именно так говорит о ней президент Академии наук БССР
В. Ф. Купревич в своих статьях. А наш астроном Ф. Ю. Зигель доказывает,
что спутники Марса, которые теперь многими признаются искусственными,
появились менее ста лет назад.
- И вы верите в марсиан? - сердито спросил полковник.
- Вы сами поверите, если только услышите все с самого начала, - увлеченно
сказала девушка.
И мне пришлось рассказать, как это случилось и в первый и во второй раз:
- Я дежурил тогда в Центральном аэроклубе. Нет, я не летчик, просто
состоял в секции астронавтики Центрального аэроклуба СССР имени Чкалова.
Я заметил "его" в окно, когда он шел по двору аэроклуба. Я словно нарочно
задержался, будто знал, что он придет. Что-то странное показалось мне в
его походке, когда он перебирался через сугроб. Еще более странным
показался он вблизи. Дело было не в его маленьком росте и, казалось бы,
затрудненных движениях, не в некоторой непропорциональности тела, рук и
ног, даже не в крупной шишковатой и совершенно лишенной волос голове...
Меня поразил взгляд его умных глаз, измененных диковинными, неимоверно
выпуклыми стеклами очков. Его огромные, чуть печальные глаза проникали в
собеседника и все понимали...
Положив на стол рукопись, он посмотрел на меня с ласковой улыбкой и,
конечно, заметил мой легкий испуг.
- Нет, это не для литконсультации и не для печати, - сказал он.
Я вопросительно посмотрел на него.
- Я знаю, что преждевременно говорить о межпланетном полете и составе
экипажа корабля. И все же мне хочется заручиться поддержкой вашей секции.
Передо мной стоял не юноша, с ним нельзя было пошутить, нельзя было
посоветовать ему овладеть науками, которые понадобятся исследователю
планет. Непостижимым путем он понял меня и сказал:
- Я не астронавт, не геолог, не врач, не инженер. - Он чуть задержал
дыхание. - Хотя мог бы быть каждым из них. Но все же я рассчитываю на
поддержку, ибо мне необходимо... вернуться... на Марс.
Мне стало не по себе.
- Обыкновенный псих, - прервал мой рассказ молодой шахматист, который
слушал со скептической улыбкой.
- И у меня мелькнула такая мысль. Припомнилось, как в 1940 году я читал
письмо одного заведующего универмагом в городе Свердловске, просившего
помочь ему вернуться... на Марс. Говорят, во всем остальном работник
торговли был вполне нормальным человеком.
Посетитель улыбнулся. В глазах его я прочел, что он опять понял меня.
Я поймал себя на том, что не только он угадывает мои мысли, но и я понимаю
его даже без слов. Легче всего было счесть его больным.
- Да, - сказал посетитель. - Первое время я попадал в сумасшедший дом,
пока не понял, что бесполезно убеждать людей в том, что я не человек.
Я развернул рукопись и нахмурился, увидев испещренную странными знаками
страницу. Что это? Мистификация?
- Я мог бы написать на любом из распространенных земных языков, но...
важнее было убедить людей, что невозможно разумному индивидууму придумать
в одиночестве неведомый язык со всей его выразительностью и гибкостью,
нельзя изобрести письменность для записи всех богатств этого языка. Важно,
чтобы люди поняли, что ЭТО НАПИСАНО представителем ДАЛЕКОГО МУДРОГО
ПЛЕМЕНИ, живущего в суровом мире увядания...
- Но как это прочесть? - не выдержал я и тотчас увидел за очками ласковое
участие.
- Ваше время располагает кибернетическими машинами, способными
расшифровать даже древние иероглифы. Мои вряд ли будут труднее. Если
расшифрую я сам, мне не поверят.
Я почти понял, кем написана странная рукопись, и ощутил нелепость своего
положения. Кто заинтересуется этой встречей: весь мир или группа
психиатров?
Через выпуклый хрусталь очков на меня смотрели передающие и читающие мысли
глаза. Разве возможна с ними ложь или двоедушие, ханжество или лицемерие?
Мы расстались, договорившись встретиться в этой же самой комнате или у
меня дома через полгода...
Ну, а потом... Потом многое изменилось. Запущен был первый искусственный
спутник Земли, космонавтикой стали заниматься уже не любители, а научные
институты.
- А рукопись? - спросила девушка. - Ведь ее расшифровали?
- Да. Нашлись энтузиасты, которые из чистого любопытства проверили
возможности своей электронно-вычислительной машины. Академик, руководивший
ими, смеясь говорил, что можно даже ночные огни города расшифровать в виде
поэтического произведения, коль скоро они навевают на поэта вдохновение.
Машина расшифровала несколько первых страниц дневника...
- Дневника? - удивился полковник.
- Да, дневника, в котором день за днем записывались впечатления
марсианина, спрыгнувшего с помощью какого-то аппарата на Землю перед
трагической гибелью марсианского корабля в тунгусской тайге в 1908 году.
- Опять тунгусский метеорит! - воскликнул полковник.
Мне не хотелось спорить о тунгусском взрыве, хотя я не переменил своих
взглядов. Достаточно того, что мое участие в этом споре привело ко мне
марсианина в первый раз (уходя он признался в этом). Я мечтал опубликовать
дневник марсианина, даже написать об этом роман, но... кроме первых и
последних страниц дневника, основной его части не было. Выдумывать мне не
хотелось. А сам марсианин больше не появлялся.
Пришел он через десять лет, когда люди уже дважды посадили на Луну
автоматическую станцию, когда послали такие же станции к Венере и Марсу,
забросили на Венеру вымпел, сфотографировали Марс.
- Он принес вам остальные страницы дневника? - спросила девушка.
- Нет. Он усомнился, что, опубликованные в виде романа, они могут привлечь
к нему внимание. На этот раз он пришел ко мне домой с новым планом
доказательства того, что он чужепланетное существо, представитель
высокоразвитой цивилизации.
- Может быть, у него сердце с правой стороны? - пошутил кто-то из
слушавших.
- Его организм удивительно похож на человеческий. Он утверждал, что
обладает исключительными умственными способностями. И хотел с моей помощью
продемонстрировать это всему миру.
- Он умел делать сложные вычисления в уме? - спросил полковник.
- Он попросил меня устроить ему встречу с самым знаменитым шахматистом (он
знал о моей причастности к шахматам).
И снова, сказав об этом, он угадал мои мысли.
- Вы думаете, вам трудно будет уговорить прославленного гроссмейстера
встретиться с безвестным противником? Вы только сведите нас, я сам
постараюсь убедить его.
И я познакомил его с одним из выдающихся шахматных дарований, вы извините,
гроссмейстер, что я так говорю о вас.
- Польщен, - отозвался мой спутник, молчавший до сих пор.
- Теперь признайтесь, что вы почувствовали, когда я представил вам его в
Шахматном клубе?
- В первое время я был обескуражен, - признался гроссмейстер. - Потом
постарался понять, чего хочет этот странный человек.
- Человек? - воскликнула девушка.
- Таким он мне показался. Потом я почувствовал, что не могу не пойти ему
навстречу.
- Ну, ясно! Гипноз, - решил полковник.
- Я тоже так было подумал. Поэтому, когда мы сели уже за шахматный столик,
я старался не смотреть ему в глаза, обдумывая варианты.
- Он разгадывал ваши намерения за доской? - забеспокоился молодой
шахматист.
- Не больше чем любой противник. Он сказал, что намерен продемонстрировать
на шахматной доске торжество мысли, торжество гуманизма.
- Но почему это надо доказывать с помощью шахмат? - снова пожал плечами
полковник.
- Мне это показалось понятным, - ответил гроссмейстер. - Я, конечно, не
поверил, что это марсианин. Я счел его за чудака, быть может, даже
больного... но... Почему шахматы, спрашиваете вы? Да потому, что условная
концепция шахмат, как известно, позволяет математикам проводить
эффективное сравнительное программирование электронно-вычислительных
машин. В шахматах, пусть в условной форме, воспроизводятся некоторые
аналоги жизни и борьбы. Мне показалось занятным "проверить" того, кто
называл себя марсианином, и, не скрою, я в равной степени хотел и
разоблачить его и... убедиться, что он действительно марсианин.
- Партия сыграна недавно, - снова вступил я. - Вернее сказать, сыграно
пять партий. Четыре окончились вничью, а вот пятую партию... ее стоит
опубликовать. Может быть, она в самом деле докажет, что партнером
гроссмейстера было существо, обладающее необыкновенными способностями.
- Как? Неужели он выиграл? У вас? - изумились оба шахматиста.
- Дело не в исходе партии, - заметил гроссмейстер. - Вы увидите, что дело
совсем в ином. С идеями моего противника согласится любой прогрессивный
человек, но вот способ демонстраций этих идей на шахматной доске способен
удивить.
- Покажите нам эту партию, - попросили все, даже не знающие шахмат.
- Хорошо, - согласился гроссмейстер и расставил на доске позицию.
- Я не буду рассказывать, "как дошел до жизни такой". Я был несколько
раздосадован предыдущими ничьими и считал своим долгом непременно
выиграть, а это всегда опасно. Словом, я не остановился перед тем, чтобы
пожертвовать ладью и получить позицию, когда появление моего нового ферзя
неизбежно. Это, как я думал, решало партию в мою пользу. Но... тут-то и
началось марсианское продолжение.
Гроссмейстер
Марсианин
Марсианин играл белыми и сделал ход:
1.е5-е6
Если бы он взял ладьей на f7, то я бы легко выиграл: 1. Л:f7? d1Ф 2. е6
КаЗ+ 3. Крb4 Фс1 4. СсЗ Ф: е3 5. е7 С:f4, или 4. Ла7 С:f4 5. Cf6+ C:g5 6.
С:g5+ Кр:g5 7. е7 Фс4+ и снова белые проигрывают.
И мне не оставалось ничего лучшего, как поставить своего желанного ферзя.
1. ... d2 - d1Ф
Если бы я взял предложенную им пешку, он задержал бы мою: 1.. fe? 2. Лd7!
- и я не могу ставить ферзя 2... d1Ф? 3. Cf6+ и выигрыш.
Теперь уже марсианин не стал брать пешку, учтя, что после 2. ef? Ка3+ 3.
Kpb6 Фb1+ 4. Кра6 Фf5 черные выигрывают. И он сыграл:
2. е6 - е7
Гроссмейстер
Марсианин
Положение сложилось напряженное, но оно не казалось мне безнадежным. Белая
пешка стремится в ферзи, однако у меня достаточно средств бороться с нею.
Я бросил в бой коня:
2. ... Кb1 - а3+
3. Kpb5 - b6!
Гроссмейстер
Марсианин
Удивительно тонкий ход! Марсианин рассчитал все. Сходи он: 3. Крс5? Фс2+
4. Kpd5? Фс4+ 5. Кре4 Фе6+. 6. Kd5 Фе6 + 7. Кре5 Cg7+, и я бы выиграл.
Или: 3. Крс6? Фа4+ 4. Крс7 Кb5+ 5. Kpb6 Kd6, а если 5. Kpd8, то Фа8+ с
выигрышем. 3. Кра5? Кс4+ 4. Крb4 Kd6 6. Лd7 С:f4 и победа за мной.
3. ... Ка3-с4 +
Мне не помогло бы 3. ... Фа4? 4.Кd5! Кс4+ 5. Крс7 Фа5+ 6. Kpb8 Ф:d5 7. е8Ф
Фd6+ 8. Крс8. Проигрывало и 7. ... Kd6 8. Лb4. Или после 4. ... Фb5+ 5.
Крс7 Фе8 6. Лb4! Кb5+ 7. Kpb6 Фb8+ 8. Кра6, увы, с выигрышем у белых.
4.Крb6-с5 Фd1-а4
Гроссмейстер
Марсианин
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг