мы жили, под воздействием проснувшихся из-за приближения Луны внутриземных
сил выпучился. Но такое поднятие земной коры в одном месте непременно
должно быть связано с опусканием другой ее части.
- Что хочет сказать мудрый Кон-Тики? - спросил Тиу Хаунак.
- Если бы это поддавалось расчету, Тиу Хаунак мог бы проведенными в уме
подсчетами доказать, что соседний материк, лежащий к заходу Солнца, на
котором жили белые бородачи, опустился в морскую пучину.
- И на нем погибли единственные зачатки разума, проявившиеся у потомков
фаэтообразных зверей, населивших Землю, - объявил появившийся в двери
кабины управления Нот Кри, слышавший мои слова.
- Решить это можно, лишь поднявшись снова в космос и наблюдая земной
шар со стороны. Мы могли бы сравнить очертания знакомых материков с теми,
которые увидели бы теперь, - логично заключил Гиго Гант.
- Гиго, мой Гиго укажет выход, - сказала Ива.
- Выход прост, - продолжал Гиго Гант. - Если мы находимся в море,
поднятом за облака, то перед нами не мертвый остров, а новая часть
поднявшегося мертвого материка. Чтобы найти леса и плодородные края, нужно
вернуться к Городу Солнца.
- Как? Снова плыть через море? - ужаснулась Эра.
- Гиго Гант прав, - согласился я со своим другом. - Перед нами
находится та преграда, которая, поднявшись со дна, заперла заоблачное
море, сделав его озером.
Гиго Гант уверенно вел под парусами наш корабль.
Озеро Тики-кака (инки сохранили за ним название былого залива)
оказалось не столь уж большим. Попугай мог бы перелететь его в поисках
свободы. Но он уже не хотел улетать от Имы.
Наконец мы достигли руин Города Солнца - Каласасавы (Современное
высокогорное озеро Титикака расположено в Андах, на границе Перу и Боливии
на высоте четырех тысяч метров над уровнем моря. На берегах его находятся
морские раковины и окаменевшие морские водоросли. Близ развалин Каласасавы
удивляют остатки портовых сооружении морского типа). Здесь сохранился мол,
защищавший гавань от океанских вод. К нему и направился наш корабль, чтобы
ошвартоваться.
К нашему изумлению и радости, набережная и мол были полны людей,
вышедших нас встречать.
Мудрый вождь Хигучак, правивший инками в самую тяжкую для них пору,
потеряв часть людей и вместе с ними старого вождя Акульего Зуба, сумел
сохранить племя и привести его обратно в город после окончания
землетрясения.
Гордая и сдержанная Има молча припала к груди седого отца, который с
нежностью взял от нее своего внука.
Потом мы осматривали залитые застывшей лавой улицы с выступавшими прямо
из новых скал руинами домов.
Самым удивительным оказалось, что Ворота Солнца уцелели. Ничего, кроме
возникшей от первого толчка трещины, не выдавало перенесенных ими
катаклизмов.
Тиу Хаунак, скрестив руки на груди, любовался ими.
Мы с Эрой подошли к нему и увидели Иву, бежавшую со стороны Города
Солнца, словно на марианском состязании в беге без дыхания.
Еще издали она крикнула:
- Мама! - и, добежав, упала без чувств.
Когда нам удалось привести ее в себя, она прошептала:
- Электромагнитная связь: Мама на корабле "Поиск-2".
- Где, где она?
- Опустилась далеко: на другом материке: в стране великолепных храмов:
- Почему же они не летят сюда?
- У них ни топлива: ни пилота:
- А Кир Яркий?
- Излучение распада вещества: Он нашел на Луне заряды фаэтов: И еще
топливо звездолета гигантов: Все это ему удалось взорвать. Потому Луна и
не упала на Землю:
- Почему они не сели на наш материк?
- Все на земном шаре изменилось: Соседний с нами материк утонул: Они
опустились на другой материк: Кир Яркий ошибся: Его уже больше нет:
Излучение:
- Бедный Кир Яркий! - прошептала Эра.
- Мы должны лететь к ним на выручку, - решил я.
Тиу Хаунак вопросительно смотрел на меня, не понимая языка мариан. Я
объяснил ему все.
- Мы вернемся, - пообещал я.
- А мы с Гиго останемся, - твердо объявила Ива. - Ты, Инко, привезешь
маму сюда, к нам: на нашем "Поиске".
В тот же день Чичкалан отправился в горы проверить состояние нашего
корабля.
Вернулся он веселый.
- Пусть Пьяная Блоха никогда не попробует больше пульке, если он не
видел замечательного зрелища!
- Чичкалан видел корабль? - хором спросили мы его.
Он замотал головой:
- Нет! Небесная Чаша превратилась в огнедышащую яму. Из нее поднимается
огонь и дым, разъедающий глаза. Через край выливается Огненная река.
- Отчего же так весел Чичкалан?
- Пьяная Блоха знает, что стоит Кетсалькоатлю только приказать Огненной
реке вернуться обратно, как он приказал сделать это морю, и Небесная Чаша
всплывет невредимой из дымящейся ямы.
Чичкалан заслужил свою пульке, наслаждаясь ею в стороне, а мы, сыны
Солнца, беспомощно глядели друг на друга.
Только Тиу Хаунак понимал наше бессилие.
Глава седьмая. МЫ ВЕРНЕМСЯ!
Инки восстанавливали Город Солнца.
Тиу Хаунак, Хигучак, Чичкалан работали наряду с каменотесами. Каждый из
людей Каласасавы принял на себя добровольное обязательство, помимо обычной
своей работы для общины, еще отдать и часть своих сил на расчистку улиц,
уборку гор щебня и постройку новых зданий.
Помогали разбирать развалины и восстанавливать дома и мы, сыны Солнца.
Гиго Гант вызывал всеобщее восхищение, поднимая еще более тяжелые камни,
чем могучий Чичкалан.
Я тоже таскал камни, но меня угнетала иная, ни с чем не сравнимая
тяжесть. И не только меня одного.
По необъяснимой связи явлений и чувств вид восстанавливаемых зданий,
постепенно оживающий Город Солнца пробудили во мне, в Эре, Иве и Гиго
Ганте, не говоря уже о Ноте Кри, щемящее чувство тоски по родному Мару.
Если бы хоть часть этой совсем не нужной для Земли в таком количестве
воды можно было бы перенести на Мар, если бы создать на Маре атмосферу и
не жить там в замкнутых пещерах, дыша искусственным воздухом! Какая
чудесная стала бы планета!
Пусть Мар бесконечно беднее и суровее Земли, он все же был родным и
звал к себе.
Но на возвращение домой уже не оставалось надежды.
Материк со страной великолепных храмов, где опустился корабль Моны
Тихой, был отрезан от нас беспредельным океаном, на дне которого утонул
материк. Мы назвали его по имени Моны Тихой - материк Мо.
Тоска!.. Я, всегда восхищавшийся роскошной природой Земли, искал сейчас
пустынных мест, каменных россыпей, где не росло бы ни травинки, и там
сидел в безысходном раздумье.
Эра знала, где меня найти.
- Инко, - сказала она, садясь рядом на камень, - мне кажется, что
все-таки можно добраться до Моны Тихой. Вспомни о корабле Гиго. Разве мы
не сможем плыть на нем через океан, как он сам собирался перед "потопом"?
Я горько усмехнулся. Милая, милая Эра!.. Ей так хочется утешить меня.
Но она упрямо продолжала:
- Я понимаю, что залив Тики-кака стал озером, поднятым за облака. Но
разве нельзя разобрать корабль по дощечкам и попросить наших друзей
спустить их к новому берегу океана там, внизу?
Я в изумлении посмотрел на свою подругу. Вероятно, глубокий смысл и
опыт несчетных поколений заключен у нас на Маре в том, что высшим органом
управления стал там Совет Любви и Заботы, Совет Матерей. На Земле это даже
трудно представить, но вот сейчас моя Эра снова напомнила мне о родном
Маре.
- Луна стала спутником Земли. Непосредственная опасность миновала, -
продолжала Эра. - Мы не нарушим Долга, если оставим сейчас наших земных
друзей. Им предстоит светлая жизнь на многие тысячелетия, если они и
дальше пойдут по пути Справедливости.
Я раздумывал над замыслом Эры. Перенести корабль, опустить его на пять
тысяч шагов вниз по отвесу?..
В тот же день я говорил об этом с Гиго Гантом. Наш инженер сначала был
ошеломлен, так же как и я. Ива, та взволновалась. Оба признались мне, что
тоска овладела и ими. Может быть, она была следствием всего пережитого.
- Но нам с Гиго нужно остаться, - сказала Ива и расплакалась. - Мы дали
клятву никогда не оставлять инков, - всхлипывая, добавила она.
Гиго Гант понуро стоял рядом с ней, протирая очки. На его лице
отражались все чувства, терзавшие его.
Тиу Хаунак с высоко поднятой головой выслушал нас. Когда мы сказали о
возможном плавании на спущенном с гор корабле, на его смуглом лице с
горбатым носом не отразилось ничего. Он спокойно сказал:
- Тиу Хаунак знал, что сыны Солнца придут к этой мысли. Он и сам мог бы
им сказать об этом, если бы не боялся остаться без них.
И тогда Ива с решительностью, присущей марианкам, объявила, что они с
Гиго Гантом останутся и что она ждет ребенка. Лицо Тиу Хаунака просветлело.
- Пусть благословенно будет дитя Солнца, которому предстоит править
инками, не имея в крови крупинок сердца ягуара.
Чичкалан, узнав о нашем замысле, попросил взять его с собой. Мы
напомнили ему, что он только что выбрал себе юную жену из числа танцовщиц.
Я хорошо помнил ее, со шрамом на бедре, спасавшую вместе с сестрой своего
деда.
Чичкалан усмехнулся и сказал, что согласен лететь со мной хоть снова на
небо и:
даже без жены.
Мы не захотели разлучать их и пообещали взять обоих. Тем более что
корабль, доставив нас на материк великолепных храмов, должен был
вернуться. Поэтому Чичкалану предстояло взять себе в помощь наиболее
смелых и отчаянных инков, прежде уже плававших с ним и с Гиго Гантом.
Охотники нашлись. Ну а о помощниках и говорить нечего. Не было инки,
который не стремился бы помочь нам, хотя все они искренне страдали от
мысли, что должны будут расстаться с нами.
Чувства этих людей были для нас наградой за все, что мы перенесли
вместе с ними и ради них.
* * *
Под руководством Гиго Ганта корабль стали разбирать на отдельные доски.
Его остов был облеплен людьми, как трудолюбивыми насекомыми земных лесов.
За короткий срок красавца корабля, качавшегося у причала былого
морского порта, не осталось. На набережной появились аккуратно сложенные
груды дерева с письменами на каждом кусочке. На берегу моря эти значки
помогут собрать корабль таким, каким он выстоял все невзгоды плавания во
время "потопа".
Затем сотни инков, нагрузившись деревянными частями, возглавляемые
Хигучаком, отправились вдоль берегов озера Тики-кака.
Мы не могли пересечь озеро и начать разборку корабля на другом его
берегу, более близком к океану, потому что корабль не взял бы с собой всех
необходимых носильщиков.
Старыми тропами инки шли до тех пор, пока вновь возникшие горные
складки не исказили знакомую местность.
Пришлось выслать вперед разведчиков. Они находили, и порой и
прокладывали новые пути, по которым устремлялись носильщики.
Мы, сыны Солнца, разделяли тяготы наших друзей. Каждый из нас нес
что-нибудь из частей корабля. Нам с Эрой достался рулевой механизм. К
концу дня он, казалось, весил вдвое больше, чем с утра.
Я не услышал от Эры ни вздоха, ни слова жалобы.
Никогда мне не забыть того дня, когда мы вышли к обрыву, за которым
начинался спуск и куда отступило после катастрофы море.
Спускаться всегда труднее, чем подниматься. Каждый из носильщиков
понимал, что ни одна часть корабля не должна пропасть, иначе не собрать
судна. А уронить ношу в пропасть было так легко!
Лишь железная выносливость людей победила. Вся армия носильщиков без
единой потери в пути спустилась к новому берегу океана. Последние тысячи
шагов пришлось прорубаться сквозь молниеносно возникшие здесь заросли.
Шум прибоя казался нам наградой за непосильный труд.
И сразу же, без отдыха, люди под руководством Гиго Ганта принялись
собирать корабль, спустившийся сюда из-за облаков.
Вскоре наш красавец покачивался на волнах у отвесной скалы небольшой
бухты. На корабль погрузили все необходимое для дальнего путешествия.
Наконец настал день, когда мы с Эрой, Нотом Кри, Чичкаланом с женой и
еще двумя инками матросами перебрались на корабль.
Близился тяжкий миг разлуки. Мы прощались не только с инками, но и с
Ивой и Гиго Гантом.
В толпе провожающих почему-то не оказалось старого Хигучака. Мы не
хотели уплывать без нашего первого друга, встреча с которым заложила
сообщество инков.
Но больше ждать было невозможна.
Все столпившиеся на скале инки закричали и замахали руками.
Я видел, что в бухту входит первобытное суденышко, каким пользовались
кагарачи-рыбаки до знакомства с нами.
Это был плот, связанный растительными волокнами из нескольких очень
легких бревен с мягкой и упругой пористой древесиной. Рыбаки столетиями
плавали на этих примитивных мореходных средствах. При всех своих
недостатках плоты не тонули, даже залитые волнами.
Древнее сооружение было теперь усовершенствовано. На нем подняли
изобретенный Гиго Гантом парус, и гребцы орудовали длинными веслами.
У мачты стоял Хигучак. Бывший рыбак кричал нам.
Я подумал, что наш друг решил выйти с нами вместе в море, но не угадал
его намерений.
- Пусть сыны Солнца возьмут на корабль этот плот, - услышали мы его
голос. - Если океанские бури разобьют и потопят корабль, то бревна плота
никогда не утонут. На них сыны Солнца могут плыть до самого неба.
Мы переглянулись с Нотом Кри.
- Надобно отказаться от бесполезного балласта, - сказал Нот Кри. -
Какое варварство! Безнадежны попытки развивать столь примитивные мозги!
Снова разошлись мы во мнениях с Нотом Кри. Но я не мог отвергнуть дар
друзей, выражавших по-своему заботу о нас. Плот был погружен на корабль.
Огромный Гиго Гант стоял на скале, рыжебородый, "четырехглазый", и
трогательно оберегал свою маленькую жену, чтобы она не оступилась.
- Инки прощаются с Кон-Тики, - торжественно сказал Хигучак. - Пусть
сыны Солнца знают: вместе с ними заходит Солнце. - Это было верно, потому
что мы уплывали в сторону захода Солнца. Но Хигучак имел в виду иное. -
Заходит Солнце для инков.
Солнце-Тики покидает их. Но его ученик Тиу Хаунак, оставшийся в
Каласасаве, поднимет город из руин, и двое сынов Солнца будут счастливо
жить и править инками. Однако пусть Солнце-Тики пообещает инкам, что
вернется.
Простодушный старик не мыслил, что мы можем уплыть совсем.
- Пьяная Блоха знает! - крикнул с корабля Чичкалан. - Сыны Солнца умеют
возвращаться на Землю даже после своей смерти. Пьяная Блоха сам это видел:
- Пусть Кон-Тики скажет, что вернется, - настаивал Хигучак.
В его словах было столько искреннего чувства, что я не мог не крикнуть:
- Мы вернемся!
Лицо Нота Кри перекосилось.
- Достойно ли так лгать этим полуразумным существам? Совет Матерей не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг