Обмениваясь с танком короткими репликами, Виев старался
рассмотреть лежащую перед грозными колесами Вилену.
Манипуляторы бережно приподняли ее, и она шевельнулась, очевидно
приходя в себя.
Виев облегченно вздохнул и ответил уже спокойнее:
- Разум, наследуемый поколениями, вечен.
- Ты примитивен и груб, дикарь, - перевел Виеву киберлингвист.
- Мы пришли учиться.
- На планете, Где даже моря заморожены, чтобы стать сушей, места
вам нет.
- Уже один ваш способ превращения морей в материки поможет моему
миру, где население растет.
- Только невежественные дикари могут увеличиваться в числе.
- Разве на твоей планете разумные не умножают свой род?
- Мудрейшие не умирают.
И тут Виев с ужасом подумал о Кротове. Шлемофон не работал, он не
мог связаться с ним. Если Кротов добрался до ракеты и вернется с
оружием? Что наделает он в этом мире, не знающем смерти. И все же Виев
заставил себя продолжать этот первый в истории человечества диалог:
- Могу я взглянуть на тебя, победившего старость?
- Ты видишь, - ответил танк.
- Разве ты не можешь покинуть машину?
- Покинь свою голову, с которой я снял металлические отростки,
грозившие мне.
- Это не голова, а шлем, имевший приспособления для приема
электромагнитных колебаний.
- Твой искусственный шлем - жалкое подобие моих совершенных
органов, заменивших прежние после их износа.
И Виев понял: "протезная цивилизация!" Перед ним разумное
существо, которое когда-то заменило свои органы механическими
протезами.
- Как долго существуешь ты, разумный? - спросил Виев.
- Ещё мало. Электромагнитный луч не прошел за это время и малой
части пути до центра звезд. Я проживу в дюжину раз больше, пока он
дойдет до цели.
"До ядра Галактики, - мысленно дополнил Виев. - Неужели десять
тысяч лет этому старцу, древний мозг которого живет среди
искусственных протезов?"
Виев видел, что Вилена, опираясь на заботливо поддерживающие ее
манипуляторы, встала перед своим "танком". Виев, лишенный радиосвязи,
крикнул через репродуктор, чтобы Вилена перевела свою аппаратуру на
ультразвук.
Вилена услышала, с трудом приходя в себя после потрясения.
Значит, это существо на колесах действительно разумно!
Будь Вилена менее подготовленной и закаленной для испытаний, она,
может быть, и не смогла бы немедленно использовать сложившуюся
ситуацию. Но она нашла в себе силы перебороть страх.
Итак, перед нею разумянин, непостижимо странный, непохожий на
людей, но, очевидно, мыслящий. Она должна с ним заговорить, должна.
Руки у нее тряслись, когда она переключала киберлингвиста на
ультразвук.
Нет, не просто, совсем не просто было говорить с чудовищем. И
Вилена не смогла бы этого сделать, если бы "чудовище" не проявило к
ней ласковой заботы, поддерживая ее своими манипуляторами. Кроме того,
она услышала через шлемофон, что Виев разговаривает со "своим танком".
- Кто ты, разумянин? - наконец спросила Вилена. - Почему у тебя
колеса вместо ног? Колеса не могут быть у живых существ. Или ты
заменил ноги колесами?
- Разве тебе не предстоит это, Пришелец? - вопросом на вопрос
ответил танк, продолжая поддерживать Вилену.
- Мы не заменяем свои органы! - почти с возмущением воскликнула
Вилена.
- Неужели ваша цивилизация так низка?
Вилене стало обидно за свой родной мир, и она перешла к
нападению:
- Разве ты, разумянин, никогда не вспоминаешь о том, что заменил
колесами и рычагами? Разве забыл природную красоту?
- Чтобы не чувствовать тяжести времени, надо забыть прежнее. Так
поступают мудрейшие, не думая ни о чем, кроме того, чтобы жить. А я
все еще живу давно исчезнувшим, началом жизни тех, существование кому
было дано мной.
- Ты женщина? - воскликнула Вилена. - Как и я!
- Разве той, кто мог давать жизнь, нужно было летать в другой
мир?
- Я еще не дала жизни никому, но я мечтаю об этом.
- В мире Высшего Разума уже нет такой мечты.
Конечно, Вилена сама не воспринимала ультразвуков, это делала ее
аппаратура, которая не способна была через киберлингвиста передать
интонаций неслышной речи, Но каким-то глубоким женским чутьем Вилена
почувствовала (или ей показалось, что она восприняла) такую горечь в
сказанном, что прониклась искренним сочувствием к неведомому существу.
И вдруг она подумала о Кротове. Надо знать его характер! Что,
если он спешит сюда с лазерным пистолетом! Как остановить его? Как
предотвратить преступление?
Виев тем временем смотрел на сложнейшую машину, внутри которой,
очевидно, были скрыты хитроумные аппараты, имитировавшие функции
когда-то живого, порожденного природой организма. Он представил себе
механические мускулы, механическое сердце, почки, пищеварительный
аппарат, готовящий животворящую кровь для вечно живущего мозга. На
Земле в Институте жизни академик Руденко показывал ему искусственное
сердце, легкие, почки, печень, похожие на сверкающее никелем
оборудование химических заводов. Эти устройства занимали там огромные
помещения. Не потому ли так громоздок и этот "танк"? Впрочем, зачем
ему во всем имитировать человеческий организм (если существа и
походили прежде на людей)? Казалось бы, достаточно вырабатывать
питательную смесь для мозга, включая гормоны индокринной системы. Но
Виев тут же опроверг себя. Нет, нет! Очевидно, они не просто сохраняли
мозг живым, но и оставались действующими (пусть с помощью протезов)
существами, способными к труду.
Но как же велики должны быть технические достижения "протезной
цивилизации", если они позволили создателям этой цивилизации победить
смерть, пусть с помощью громоздких машин, но все же обеспечить
неопределенно долгую жизнь! У них искусственно увеличены площади
материков, заморожены моря! Сколько же неожиданно нового узнают здесь
люди, приобщившись к такой культуре! Лишь бы предотвратить поступки
Кротова. Человечество будет благодарно своим посланцам.
Вилена расспрашивала удивительную собеседницу.
- А это все, - она указала рукой на работающие ряды машин
подземного производства, - все это нужно вам для жизни?
- Чтобы жить вечно, надо постоянно заботиться о замене того, что
изнашивается. Все это надо изготовить. Для всех. У нас нет различия
между теми, кто должен жить вечно.
- Вы постоянно обновляетесь при помощи машин. Наш организм тоже
обновляется, только сам собой. За время твоей жизни, разумянка, наш
организм обновился бы полностью многие сотни раз.
- Значит, и вы не остаетесь сами собой, как и мы.
- Нет. Меняется только оболочка существа, а оно само - в планах и
программах своего развития, в памяти пережитого и в приобретенных
знаниях - остается прежним.
- Память пережитого. Мудрейшие ради того, чтобы думать только о
том, чтобы жить, уничтожают ее.
- Память предков наоборот! - воскликнула Вилена, но
протезированная разумянка, очевидно, не поняла ее.
- Предки? Для нас, вечноживущих, это пустой звук.
- Но разве все живущие такие, как ты? Разве нет уже тех, которые
еще не стали машинами? Разве все вы не помните родства?
- Ты спрашиваешь о неразумных? О тех, кто, развившись, будет
умолять о помощи, чтобы заменить у себя то, что отмирает?
- Да, да! Ведь должны же у вас быть такие!
- Они могут получить механические органы взамен отмирающих только
у нас, на ледяных материках. Это заставляет их подчиняться закону.
- Какому закону?
- Закону вечной жизни, единственному и постоянному.
- Но где живут они, где?
- На острове Юных. Их остается все меньше. Каждый из них со
временем становится таким же, как мы.
- Резервация! - воскликнула Вилена. - Резервация Юности!
Кротов в холодном бешенстве спускался по вертикальному колодцу.
Последние несколько метров он пролетел по воздуху и спрыгнул на пол
машинного зала.
Будь это на Земле, он, может быть, сломал бы себе ноги. Но здесь
он остался цел и невредим.
Кротов огляделся. Он слышал все тот же ровный шум машин. Конечно,
разговор, который вели его товарищи с обитателями планеты на высших
частотах, он слышать не мог.
Он не увидел сразу танков, хотя искал их глазами. Быть может, они
еще не успели расправиться с Виленой и Виевым...
И тут Кротов услышал позади себя шорох. Он резко обернулся и
заметил, как ему показалось, подкрадывающуюся к нему машину. Правда,
эта машина на ходу касалась манипуляторами других неподвижных машин,
но Кротов не интересовался этим. Перед ним был враг.
Он взмахнул лазерным пистолетом, и разрезанная машина развалилась
на две части.
Тогда Кротов помчался по коридору, круша перед собой все лазерным
лучом. Там, где он пробегал, замолкал ровный шум подземного
производства. Дыхание машинного зала замирало.
И тут Кротов увидел два ненавистных танка. Он не хотел
промахнуться. Нужно было подкрасться поближе...
Глава четвертая.
ОСТРОВ ЮНЫХ
"Трудно на чуждом мне языке людей передать понятия и чувства
инопланетянина. Потому, может быть, так неуклюжа, бледна и беспомощна
моя попытка рассказать о себе.
То было так в последнюю мою охоту на острове Юных. Я нашел,
выследил, обрек на смерть кровожадного хара и гнался за ним,
вооруженный, как у нас принято, только острыми когтями, дабы они, не
давая преимущества в борьбе, уравнивали меня с могучим хищником.
Нарушен был великий закон "Жизнь - вечноживущим". Гнусный хар разорвал
одного из обитателей острова, и, хотя это давало право появиться на
острове ребенку, зверь подлежал уничтожению. И да будет так!
Если в схватке победит гнусный хар, в мире может родиться еще
одно существо... вместо меня.
Моя бедная Ана! Дождемся ли мы с ней, чтобы у нас был ребенок?
Никогда не мыслил, не думал, не подозревал, что могучий зверь
может оказаться столь трусливым. Он почуял погоню и бежал, словно
быстроногая крега, спасавшаяся от его жадных, злобных и безжалостных
предков.
В отличие от красавиц крег, безобразный хар мог взбираться на
деревья, прыгать с ветки на ветку, с дерева на дерево, мчаться по
камням.
Я влезал на деревья, пожалуй, не хуже его, но умел еще и
пользоваться ползучими растениями с длинными стеблями. Держась за
свисающие их концы, я перелетал огромные расстояния, обгоняя хара.
Клянусь жизнью вечных, не правы те, кто утверждает, будто мы
происходим от гнусных харов. Пусть неведомо как шло развитие жизни на
планете, но в обитателях острова Юных нет и тени кровожадности, злобы
и коварства, составляющих сущность хара. И если кто-либо из нас шел на
единоборство с ним, то только во имя обычая, в случае трех побед
даровавшего право надеяться на потомство, семью и счастье.
Незаконное же появление ребенка каралось смертью новорожденного и
его родителей.
Ана, бедная, милая Ана, мягкая, ласковая и женственная! Только
страх перед этим законом, смирение юности и жгучая тоска по
материнству заставили ее отступить... нет! - послать, направить,
благословить меня на эту первую охоту, ставшую последней...
Едва ли Ана была способна наблюдать вместе со старейшинами за
погоней. Спрятанные в зарослях электронные глаза позволяли им видеть
каждый прыжок хара, каждый мой шаг, каждый поворот нашего пути.
На острове Юных первобытный наш образ жизни странно сочетался с
высшей техникой, которой нас снабжали с материка. Подобно тому как
зародыш, развиваясь, проходит эволюционные превращения своего вида,
так и у нас на острове Юных мы, разумные, проходили в своем развитии
историю своих предков от состояния первобытных дикарей, наилучшим
образом формирующего, закаляющего, совершенствующего наш организм, до
овладения высокой техникой. Юные должны были на своем острове
готовить, насыщать свой мозг, дабы прийти на материк мудрых
подготовленными к вечной жизни.
В тот миг я не думал о тех, кто следит за мной. Я гнался за
кровожадным харом и был полон азарта, отваги, ярости борьбы.
Моя слабая Ана только что вернулась из трудного путешествия в
горы. Она не жалела сил, чтобы добраться до счастливой пары Теров.
Женщины сходились туда со всего острова, лишь бы подержать на руках
крохотное, тепленькое, нежное тельце, поласкать, понянчить беспомощное
существо, которому по закону "Жизнь - вечноживущим" предстоит жить
вечно, если... если в зрелости оно не нарушит закон и не произведет на
свет новое существо, не получив для него места в жизни. Но на это у
нас не решался почти никто...
Почти никто... Может быть, Ана и смогла бы. От нее многого можно
было ожидать. Но я должен был уберечь, оградить, спасти ее от такого
соблазна!
Я настигал хара. В воде зверь грозен, как и на суше. Но только
обезумев от страха, он мог броситься в воду у самого водопада.
Я хорошо знал это место. Здесь Ана впервые обвила меня гирляндой
цветов в знак своего выбора. На острове Юных выбирают женщины. Струи
воды шумели, кипели, низвергались с огромной высоты. Закрученные
спиралями, они походили на косы, которые так искусно заплетала у себя
Ана. А внизу облака брызг поднимались радужным туманом. Не было на
свете большей красоты! Не было и более глухого, далекого, жуткого
места.
Именно здесь нам с Аной привелось видеть, как хар загнал крегу в
воду и она поплыла. Это только и надо было хищнику. Он прыгнул за ней
в воду и стал быстро нагонять. И тут крега в отчаянии ринулась в
быстрину, отдалась ей, поплыла по течению. Хар зарычал так, что его
было слышно даже сквозь рев воды. Он был труслив и повернул обратно.
Казалось, крега спасется, но... она уже не могла сладить с
водоворотами. Ее яркие желтые рога мелькнули в закрученных струях, и
влекомое пенной лавиной тело сорвалось, упало, ударилось внизу о
черные мокрые камни.
Хар выбрался на берег, стряхнул воду с шерсти и, перепрыгивая с
ветки на ветку, со скалы на скалу, помчался, чтобы ниже по течению
перехватить, выловить из воды, растерзать разбившуюся насмерть крегу.
Если бы у меня были острые когти, я бы разделался с гнусным харом. Вот
тогда-то мы с Аной и решили, что, по древнему обычаю, я возьму когти и
завоюю нам право иметь ребенка. И мы оба сказали: да будет так!
И вот теперь я загнал хара в воду, как он когда-то крегу: И в том
же самом месте, у водопада.
Я не мог прекратить погоню, это значило бы упустить хара. Я
бросился в воду и поплыл. Может быть, все-таки правы те, кто
утверждает, будто мы произошли от харов. Я плавал нисколько не хуже
их.
Хар первым выскочил на берег. Течение несло меня к обрыву, с
которого поток срывался вниз, в пенные тучи, вздымавшиеся из бездны,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг