инициативе. Конечно, все вам помогали. Но с запуском его в трубе дело
сложное. Не от нас одних зависит. Есть еще американская сторона.
- О! Герберт Кандербль - мой давний друг!
- Друг, пока не идет речь о миллионе киловатт. А у нас мощность -
шестьдесят тысяч киловатт на нашем берегу, шестьдесят - на его. Где ж
здесь миллион взять?
- Замкнуть энергетическое кольцо, подключить Куйбышевскую,
сибирские гидростанции, другие станции - атомные...
- Это связано с огромными техническими трудностями и может
надолго вывести линию высоковольтной передачи, которую, кстати говоря,
придется еще дотянуть до берега Ледовитого океана.
- Как же быть, Николай Николаевич?
- Придется отложить запуск лунолета. Но мы все же посмотрим на
него... на общих основаниях... в день открытых дверей.
- Просим вас. Но только не закрывайте и нам двери. Как вы знаете,
лунолет сделан студентами. Кое-кто из них мечтает вести его в космос.
- Разве они не знают, как комплектуются всегда экипажи
космических кораблей? Исключений не будет. Первым пилотом будет
человек-невидимка.
- Человек-невидимка? - обрадовался Сережа. - Как так?
- А так. Человек будет присутствовать, отдавать распоряжения, но
его не будет.
- Чудило ты! Автоматы это, управляемые с Земли, - пояснил Сергей.
- Как всегда.
В сопровождении Анны Ивановны Седых группа знакомящихся с
институтом, а в ее числе и Николай Николаевич с двумя мальчиками,
подошла к огромному ангару, куда вели железнодорожные пути.
- К отправке готовимся, - заметила Аня. - Все выполнено в
габарите железнодорожного вагона. Теперь взгляните на сам лунолет. Он
пока без разгонного локомотива. - И, нажав кнопку, она открыла ворота
ангара.
Там блестело нечто серебристое, похожее на огромную цистерну.
Заложив руки за спину, Николай Николаевич словно в первый раз
рассматривал хорошо уже знакомый ему космический корабль, совсем
непохожий на многоступенчатую ракету. Здесь была как бы только
последняя ее ступень, с кабиной космонавтов, с могущими выдвигаться
треугольными крыльями, прижатыми сейчас к оболочке.
- А я и не знал, что вы с ним уже встретились в Восточном порту,
- тихо сказал Волков.
- Не с ним, а с ней. Когда-то мы вместе работали в корабельном
госпитале...
Волков улыбнулся и ничего не сказал.
Они обошли вокруг "цистерны" и вошли внутрь ее через открытый с
другой ее стороны люк, оказавшись в цилиндрическом коридоре. Николай
Николаевич сказал:
- Совсем как в подводном доке Арктического моста. Вам это не
напоминает?
Аня вздрогнула:
- Это родилось из ракетного вагона и предназначено для разбега в
трубе Арктического моста.
- Конечно, - улыбнулся Волков.
- Вот рубка управления, - сказала Аня, открывая дверь в торцевом
отсеке.
Через толстое лобовое стекло, занимавшее всю переднюю часть
кабины, виднелся двор института с толпой будущих студентов, стоящих у
дверей ангара.
- После запуска в трубе разгонным локомотивом мы выйдем на трассу
и полетим к Солнцу, чтобы использовать его притяжение. Для окна
предусмотрен специальный светофильтр. - Аня нажала кнопку. Послышалось
легкое шуршание, и все стекло затянулось розовой пленкой. - Теперь без
боли можно смотреть на Солнце.
- И видеть все в розовом свете.
- Что же мне остается делать, если вы отменяете... - улыбнулась
Аня.
Волков уселся в кресло пилота и потрогал рычаги:
- Рождено ракетным вагоном? И верно, словно в вагоне и сидишь.
- Не совсем так. Там не было боковых и тормозных дюз.
- Недаром же у вас Ракетный институт, хотя было бы вернее
переименовать вас в электроракетный институт. Я имею в виду ваш
знаменитый электроразгонный локомотив.
- Это будет очень правильно, Николай Николаевич. Ведь мы
открываем у себя электротехнический факультет.
- Слышите, братья Сереги? - обернулся к застывшим от впечатлений
мальчикам Волков. - Электроракетчиками можете стать! Вы не ждите меня,
ребята, шагайте по аудиториям, лабораториям, идите с остальными...
Мальчики послушно вышли.
- Славные ребята, - сказал Волков. - Значит, ракетный вагон? -
переспросил он. - А вы вспоминаете о нем?
- Ну конечно! Он же был прототипом корабля.
- Нет. Я спрашиваю об Андрее Корневе. - И Волков искоса взглянул
на Аню. Возможно, из-за светофильтра лицо ее показалось ему залитым
краской.
- Об Андрее? - тихо повторила Аня и почему-то прикрыла дверь в
цилиндрический коридор, куда вышли мальчики. - Вы знаете, Николай
Николаевич, не могу объяснить, но в последнее время я себе места не
найду. Особенно после встречи в Восточном порту. Я вам как-то
рассказывала о Барулиной. Она была врачом на корабле, где Андрей... Я
встретила ее. Столько воспоминаний!.. Ах, если бы вы согласились на
наш полет.
- Нет, этот вопрос пересматриваться не будет. Старт вашего
корабля с автоматом на борту (имейте это в виду!) откладывается. И на
это есть еще кое-какие причины. Я хотел сообщить вам, Аня, - он
впервые сегодня назвал ее так, - что Андрей Корнев жив и вернулся к
нам... через Восточный порт.
Аня ничего не ответила. Николай Николаевич сидел лицом к пульту и
не поворачивался. За собой он не слышал никакого движения. Снаружи
доносился гул голосов и какие-то глухие удары. Может быть, кто-то
хлопал ладонью по обшивке корабля.
- Значит, перед этим стеклом сперва будет ледяной панцирь?
Корабль взлетит внутри "летающего айсберга"?
- Да, да... - пролепетала Аня. - Лед растает в полете от нагрева
о воздух, и тогда пленка пригодится, защитит от солнца.
Перед Волковым прыжками двигалась секундная стрелка хронометра.
Он следил за тем, как переползала она из левой половины циферблата в
правую.
- Он здоров теперь. Много перенес. Пролежал несколько лет в
параличе. Терял память...
Стрелка хронометра поднялась вверх, прошла через нуль и стала
спускаться.
Волков обратил внимание, что средняя часть пульта словно
опрокидывается. Взявшись за специальные выступы, он потянул их на
себя. С легким звоном доска пульта подалась и стала поворачиваться,
превращаясь в маленький столик. На нем был письменный прибор с набором
ручек и портрет в рамке.
Николай Николаевич хотел пододвинуть его к себе, но он оказался
привинченным в расчете на перипетии полета.
Морщины на лице Волкова разгладились. Он обернулся.
Аня быстро спрятала платок в карман.
- Я люблю здесь работать, - сказала она, словно оправдываясь. -
Одна...
Потом она опустилась на колени и, прижавшись щекой к плечу
Николая Николаевича, долго смотрела вместе с ним на портрет Андрея.
- Хотите, я скажу вам, что напишет он на обратной стороне этой
фотографии?
- Скажите, - тихо попросила она.
- Но ты всегда со мной... Всегда со мной!..
- Спасибо.
Николай Николаевич вздохнул, полез в карман, достал аккуратно
сложенный листок японской бумаги и передал его Ане.
Аня скользнула по нему взглядом, потом внимательно вчиталась:
- Стихи? Какие печальные!.. Этюд Скрябина... наш любимый.
И она прочитала:
Грустный мир воспоминаний!
Все они, как в речке камни...
. . . . . . . . . . . . . .
Хоть в сердце ночь, в душе темно!..
Но ты со мной...
Всегда со мной!..
Аня прижала листок к своей пылающей щеке.
Глава третья
ПОДВОДНЫЕ ГОНКИ
Степан Григорьевич Корнев стоял, скрестив руки на груди и
наклонив голову. Он словно внимательно рассматривал мозаичный пол,
повторявший рисунок потолка, а потому казавшийся его отражением.
На перроне вокзала Мурманск-Подземный было тихо. Около колонны
выстроилось тридцать молчаливых фигур, одетых в одинаковые черные
пары. Это были инженеры - руководители строительства.
Две девушки вынесли из диспетчерской легкий столик, накрыли его
красным сукном, потом принесли блестящие металлические стулья.
Отдаленный шум, доносившийся из темных круглых отверстий, куда
уходили рельсы, внезапно смолк.
Послышались тяжелые шаги и поскрипывание сапог. Степан
Григорьевич оглянулся. По платформе, сильно сутулясь, отчего его
широкие плечи казались еще шире, шел Иван Семенович Седых. Подойдя к
столу, он откашлялся и густым старческим басом сказал:
- Комиссия закончила приемку сооружения Арктический мост. Сейчас
по традиции строек эпохи Великих работ состоится торжественное
подписание акта, после чего по трассе туннеля пройдут два пробных
поезда. Правительство поручило мне объявить благодарность всему
советскому коллективу стройки и поздравление американскому коллективу.
Одновременно я передаю всем собравшимся поздравления из Соединенных
Штатов Америки...
Степан Григорьевич удовлетворенно кивнул.
Присутствующие заметно оживились, головы всех как по команде
повернулись к главному входу. Седых выпрямился.
По платформе один за другим шли члены приемочной комиссии. Степан
Григорьевич, не меняя позы, искоса взглянул на них. Среди них был
Андрей.
- Степан, здравствуй! - Андрей подошел к брату. - Почему ты не
показывался все последние дни? Ведь ты член приемочной комиссии.
Почему ты не принимал участия в нашей работе?
Степан Григорьевич пренебрежительно пожал плечами.
- Мое дело было построить, - кратко сказал он и отошел к столу.
Андрей на мгновение задержался. Он как бы старался вникнуть в
скрытый смысл этих слов. Потом, вспыхнув, он рванулся было к брату, но
удержался.
Люди подходили к Седых и подписывали акт и рапорт правительству в
полной тишине.
Степан Григорьевич тоже поставил свою подпись. Он расписался
размашисто, через весь лист.
Андрей взял перо последним.
- Дай мне акт и рапорт, - протянул Степан Григорьевич руку. -
Здесь не хватает американских подписей. С первым поездом я лично
доставлю их Кандерблю. К тому времени, когда ты приедешь, акт уже
будет подписан и рапорт правительству отослан.
Андрей удивленно посмотрел на брата и неуверенно передал ему
бумагу.
Седых говорил перед микрофоном, обращаясь ко всем участникам
строительства:
- Я счастлив, что стал современником эпохи Великих работ,
создавшей Арктический мост, лунолет, плотину в Беринговом проливе. Мол
Северный. Эти грандиозные работы показывают, что может создать труд
людей, обращенный на борьбу с природой, покоряющий стихию,
пространство, время! Сейчас подо льдом Ледовитого океана помчатся
первые сверхскоростные поезда, право вести которые надо рассматривать
как величайшую привилегию, как признание в водителе исключительных
творческих заслуг перед человечеством...
Степан Григорьевич взглянул на Андрея и, тщательно свернув акт,
положил его в карман. Не дослушав речи Седых, он деловито направился в
диспетчерскую. Андрей не умел скрывать своего состояния, как Степан.
Со смешанным чувством настороженности и огорчения смотрел он вслед
брату...
Гул подходящего к перрону поезда отвлек его внимание. Видимо,
Степан Григорьевич уже вызвал состав.
Седых принесли радиограмму. Старик достал очки и прочел громко,
забыв отодвинуть или выключить микрофон:
- Радиограмма из Туннель-сити: "К приему поезда готовы. Просим
привезти из Мурманска горячий обед. Получение его первым поездом
рассматриваем как личную премию. Из-за толпы репортеров и туристов
сообщение с квартирой и ресторанами прервано. Персонал ничего не ел.
Герберт Кандербль".
Иван Семенович оглядел всех, сдвинул очки на лоб и вдруг
оглушительно расхохотался. Его громкий заразительный смех
транслировался по интервидению и почти всеми радиостанциями мира.
- Термосы с обедом! Живо! - послышалась команда Степана
Григорьевича.
Странный поезд, без окон и дверей, напоминавший непомерно длинную
цистерну, уже стоял у перрона. Андрей любовно потрогал цилиндрическую
обшивку вагонов.
Степан Григорьевич прошел мимо него и обратился к Седых:
- Иван Семенович, радируйте Кандерблю, что я доставлю ему обед. -
Обернувшись к Андрею, он добавил: - А тебя, Андрей, мы встретим со
всеми репортерами и туристами, как подобает. Ваш поезд пойдет следом
за нашим, как только мы достигнем Туннель-сити.
- Хорошо, хорошо, - скороговоркой проговорил Андрей и прошел к
головной части поезда.
Седых недовольно посмотрел на Корнева-старшего и сделал знак,
чтобы тот подошел к нему, но Степан словно не заметил этого. Тогда
старик крякнул, откашлялся и, пододвинув к себе микрофон, сказал:
- Через несколько минут отправляется первый поезд. Советская и
американская стороны, отмечая исключительные заслуги инженера,
создавшего проект Арктического моста и принявшего самоотверженное
участие в его строительстве...
Степан Григорьевич, прервав распоряжение, которое давал одному из
инженеров, вытянулся. Он высоко поднял голову. Глаза его смотрели
поверх всех голов, шея была напряжена. Рукой он взялся за блестящую
ручку двери, ведущей в кабину управления первого сверхскоростного
поезда.
- ...доверили вести первый поезд автору проекта Арктического
моста, председателю приемочной комиссии и бывшему начальнику
строительства инженеру Корневу Андрею Григорьевичу! Второй поезд
поведет главный инженер и заместитель начальника строительства Степан
Григорьевич Корнев.
Степан вздрогнул. Он повернул к Седых голову, словно желая
проверить услышанное. Автоматически он приоткрыл дверь, за ручку
которой держался, потом захлопнул ее и, ни на кого не глядя, пошел
прочь. Его прямая внушительная фигура удалялась по направлению к
диспетчерской.
Слегка растерянный, покрасневший от смущения Андрей попался ему
на дороге. Он хотел остановить брата, протянул ему руку, но Степан
прошел мимо. Дверь диспетчерской захлопнулась.
Седых, пряча в карман очки, прошел следом за Степаном.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг