спускают спасательные шлюпки, и ветер ревет в снастях, и волны с грохотом
бьют в накренившийся борт:
Через открытые иллюминаторы на палубе слышны были могучие аккорды
прелюда Рахманинова.
В кают-компанию вбежал Алеша. Он остановился в изумлении перед Женей.
Что-то в ее бледном одухотворенном лице поразило его.
- Мы тонем, да, Алеша? - спросила она сквозь слезы, не прекращая игры.
Тогда Алеша понял, какой подвиг, по существу говоря, совершала эта
маленькая пианистка.
- Ты: - взволнованно начал он, - ты как герой, - и он неожиданно для
себя чмокнул Женю не то в нос, не то в глаз. - Корабль гибнет, только не
наш. Пойдем, - и он потащил ее на палубу.
Ветер обрушился на них, лица сразу стали мокрыми от брызг. Корабль
валяло с боку на бок. Он шел теперь не поперек, а вдоль волны. Ребята
стояли у реллингов, указывая руками вдаль.
- Корабль на горизонте. Он гибнет! - крикнул Федя.
Пожалуй, это походило на правду. Вдали, над зубцами волн, похожая на
маятник заброшенного сюда метронома, из стороны в сторону качалась
одинокая мачта.
Корпуса судна не было видно.
- Он передавал "SOS"? - в ужасе спросила Жекя.
- Нет: мы слышали его передачу, но он прекратил ее, как только принял
наш запрос, - сказал Алеша. - Мы идем к нему на выручку, а он: видишь,
пытается уйти:
- Неужели он хочет бежать от нас, скрыться?
- Мы находимся в советских территориальных водах, - многозначительно
заметил Алеша.
Неизвестный корабль действительно старался скрыться от "Лейтенанта
Седова", но, видимо, с рулевым управлением у него было неладно. Он никак
не мог встать против волны. Расстояние между кораблями все уменьшалось.
Узнав о необычайной гонке, Витя, кое-как пересилив себя, тоже выбрался
на палубу. Остальные ребята, увлеченные погоней, совсем забыли про качку.
- Почему он уходит? Почему хочет скрыться? Чей это корабль?
Федя сбегал на капитанский мостик и посмотрел оттуда в бинокль.
- Флага нет, - сообщил он ребятам, вернувшись.
Уйти беглецу от "Лейтенанта Седова" было невозможно. У ледокольного
корабля, рассчитанного на борьбу со льдами, была куда более сильная
машина. И меньше чем через час корабли сошлись в море. Маленькое
невзрачное судно уже не пыталось скрыться. Труба и палубные надстройки у
него были расположены ближе к корме, как у лесовозов, трюм которых
рассчитан на длинные бревна. На носу судна латинскими буквами было
написано: "Мони".
- Деньги, - перевел Федя.
- Откуда ты знаешь английский язык? - кисло спросил Витя.
- Федя свободно говорит по-английски, - вместо Феди ответил стоявший с
ребятами дядя Саша. - Он выучился на острове. Родители его так хотели: И
он дал мне много очков вперед. Ну как, переводчик, не побоишься в шлюпку
сесть?
Федя с упреком посмотрел на дядю Сашу, но тот, смеясь, обнял мальчика
за плечи и повел с собой.
На штормовую волну спускали шлюпку.
- Она сейчас перевернется, - шептала Женя, зажмурившись.
Галя с бьющимся сердцем наблюдала, как шлюпка ударилась о гребень,
подскочила, потом повисла в воздухе, снова ударилась о воду. Галя
гордилась Федей, своим товарищем. Он крепко, обеими руками держался за
борт шлюпки, напряженный, сосредоточенный. По сравнению с матросами он
казался совсем маленьким. Рядом с ним сидели дядя Саша и старпом.
- Винтовку взял, - заметил Витя. - Тогда уж лучше меня надо было, а не
Федьку:
- Витя, как тебе не стыдно! Ты не так уж хорошо знаешь английский язык,
- укоризненно сказала ему сестра.
- Ерунда! Зато стрелять умею. Медведица знает, как:
Шлюпка подошла к самому борту "Мони". Иностранные моряки покорно
сбросили штормтрап. Федя видел, как он то погружался нижними ступеньками в
воду, то пролетал мимо борта шлюпки, взвиваясь кверху. Первым за ступеньки
ухватился старпом и ловко, как акробат, "на лету" вскочив на лестницу,
полез по ней.
- Теперь ты, - скомандовал Феде дядя Саша.
У мальчика сжалось сердце. Он никогда в жизни не пробовал в такое
волнение взбираться по штормтрапу. Ведь он пока только мечтал стать
моряком, а жил-то всегда на острове.
Федя не боялся упасть в воду и утонуть, - это ему не приходило в
голову. Он просто не хотел показаться морякам неуклюжим или трусливым.
Дядя Саша видел, что его питомец один раз уже пропустил пронесшиеся
мимо него скользкие ступеньки. Выждав момент, когда штормтрап пролетал
мимо шлюпки в следующий раз, он легонько подтолкнул мальчика. Федя
рванулся вперед, ухватил мокрую ступеньку и: повис в воздухе. Он хотел
поймать ногой другую ступеньку, но не мог. Кто-то схватил его ногу и
поставил ее на перекладину. Конечно, это был дядя Саша.
Федя, взволнованный и смущенный, выбрался на палубу.
"Грязная", - подумал он, оглядываясь.
На него смотрели хмурые, небритые лица чужих моряков. Федя приосанился.
Над поручнями показалась голова дяди Саши, и Федя сразу заметил его
аккуратно расчесанную бороду. "В шлюпке успел", - подумал мальчик.
Полярник перепрыгнул через реллинги и, широко расставив ноги, прочно встал
на кренящуюся палубу.
- Мистер кэптэн? - вопросительно сказал он, обводя взглядом одинаково
одетых в мокрые макинтоши моряков. - Толмедж, - указал он рукой на Федю.
- Как поживаете, сэр? - выступил вперед один из моряков. - Наш капитан
просит извинить его. В шторм он всегда читает библию. Он просил также
напомнить вам, что мы не просили помощи. Федя перевел. Дядя Саша и сам все
понял.
- Вы в советских территориальных водах, - заметил он.
- Мы очень сожалеем, сэр. Наше рулевое управление повреждено. Шторм
затащил нас в эти проклятые воды:
Федя гневно взглянул на наглого моряка. Тот осклабился:
- Ветер, сэр. Переведите, бой, что виной всему ветер.
- Переведи, Федя, что ветер все последние дни был северный и
северо-восточный, а никак не западный.
Моряк развел руками:
- Проклятый ветер, сэр! Никогда не знаешь, откуда он дует.
- Мы знаем, - ответил дядя Саша.
- Судовые документы, - потребовал старпом.
- Капитан не может вас принять. Как я уже сказал, он читает библию:
- Судовые документы, а не библию! Живо! И откройте трюмы, - скомандовал
старпом.
- Мы осмотрим их.
Повелительный тон советского моряка, казавшегося богатырем рядом со
щуплым иностранцем, произвел на того впечатление. Но он все же пробовал
сопротивляться:
- Да, сэр: Но: открывать люки в такой шторм небезопасно. Я ведь только
помощник капитана. Право, я не знаю, как сочтет нужным наш капитан. Трюм
может залить водой. Я не могу взять на себя такую ответственность:
- Ответственность за судно теперь несу я, - спокойно сказал помор,
смотря иностранному моряку в лицо холодными, прищуренными глазами.
- Мы подчиняемся, сэр, - сразу сменил иностранец тон. - Мы
всего-навсего норвежское рыболовное судно: нас занесло сюда штормом: мы
склонны рассматривать ваше вмешательство как гостеприимство и заранее
благодарим вас. Если вы приказываете, сэр, мы откроем люки.
- Александр Григорьевич, вы осмотрите с Федей трюмы, а я отвлеку
мистера кэптэна от богоугодных дел. Переводчика не надо, на морском
изъяснимся. Приму команду, а потом возьмем буксир с "Лейтенанта Седова".
Помощник капитана "Мони" повел дядю Сашу с Федей к трюму.
Корабль нещадно валяло. На всей его палубе, казалось, не было уголка,
куда не доставали бы волны. Вода мчалась по палубе от одного борта к
другому, сливалась в море через низкий борт, и тут же судно зачерпывало не
меньшую порцию воды.
Люк лишь немного приоткрыли.
- К сожалению, сэр, я очень огорчен: У нас не проведено в люк
электричество.
Такое упущение: Там темно, сэр, как в душе грешника, а у нас нет
переносных фонарей, - раскланивался перед дядей Сашей помощник капитана.
- Скажи ему, Федя, а то я за свое произношение не ручаюсь: скажи ему,
что у нас найдется фонарик.
- О'кэй, сэр! - "норвежец" прижал руки к груди. - Я сожалею, но в этот
проклятый трюм так неудобно спускаться.
Помощнику капитана пришлось сопровождать своих "гостей" в трюм. Фонарик
вырывал из тьмы мокрые бревна.
И вдруг весь трюм залило ярким электрическим светом. Помощник капитана
стал скверно ругаться:
- Это опять проклятый паршивец, сын негра и собаки, рыжий Майк! Я набью
этому мальчишке глотку его же собственными обезьяньими ушами!
- Чего это он? - поинтересовался дядя Саша.
- Я ругаю этих проклятых бездельников, сэр.
В трюме повреждена электрическая проводка, а кто-то дал ток. Это грозит
пожаром судна, сэр:
- Слишком много воды для пожара, - усмехнулся дядя Саша.
Весь трюм был загружен мокрыми бревнами, распространявшими сырой,
затхлый запах.
Некоторые из них были с характерными закругленными, "обтолканными"
краями, напоминая плавник.
- Та-ак, - протянул дядя Саша. - Плавник:
- О'кэй, сэр! - закивал головой "норвежец", слишком часто употреблявший
американские словечки. - Обыкновенный, никому не нужный плавник. Надеюсь,
вы не осудите это невинное занятие?..
- Невинное?
- О да, сэр! Это никому не нужные бревна: Их вынесло, правда, из ваших
рек, но мы вылавливали их в открытом море.
- В советских территориальных водах, - поправил дядя Саша.
- Ах, сэр!.. Это формальность. Ваша страна слишком богата. Что значат
для нее эти крохи, которые подбираем мы, бедные моряки! Это такое невинное
занятие.
- Это занятие на нашем языке называется браконьерством. Ваш корабль -
"морской вор".
Иностранные моряки угрюмо молчали, посматривая на мальчика и полярника.
Глава шестая. У ПОЛЯРНЫХ ВОРОТ.
Ледокольный корабль "Лейтенант Седов", ведя на буксире потерявшее
управление судно-браконьер "Мони", приближался к мысу Канин Нос. Уже
недалеко было Горло Белого моря, эти полярные ворота, открытые в моря
Арктики. Арктический рейс заканчивался.
Шторм стихал. Волны шипели где-то внизу, под бортом, в кромешной тьме.
Ночную вахту нес Алеша.
Юные путешественники вызвались дежурить около буксира, наблюдать за
тросом, смотреть, идет ли буксируемый корабль следом, и были счастливы,
когда капитан разрешил им это. Вахта длилась два часа. Алеша только что
сменил Галю. Она немного задержалась, показывая ему луну.
Луна "плясала" в небе. Это было очень странное зрелище. Ветер разогнал
тучи.
Мелькая в разрывах облаков, луна взлетала, стремительно проносилась
мимо мачты, касалась капитанского мостика и снова взлетала, словно мостик
этот поддавал ее снизу.
- Знаешь, Алеша, - тоном заговорщика сказала Галя. - Как бы хорошо было
нам, ребятам, иметь свой тайный язык!
- Зачем? - удивился Алеша.
- Мы бы говорили между собой: и никто бы нас не понимал. Это был бы
наш, арктический язык. Ты слышал, какие красивые слова иной раз говорит
старпом? Это поморские слова.
- Какие же?
- Взводень - это волна. Голомянь - открытое море: Порато! В особенности
- порато! Это когда хочешь сказать: здорово, много, сильно:
- Порато, - усмехнулся Алеша.
- Или окаём! Горизонт, значит:
- В языке поморов сохранились древние русские слова, - сказал Алеша.
- Давайте придумаем наш тайный язык.
- Фантазерка! - отмахнулся Алеша.
- Я думала, что именно ты поймешь, - смутилась девочка.
- Я человек реальный.
Галя все не уходила.
- Скажи, ты очень восхищен Женей? Она играла, думая, что наш корабль
тонет.
- А ты?
Галя пожала плечами:
- Я очень люблю Женю. А ты?
- Иди спать.
- Хорошо, - согласилась Галя и, вздохнув, понуро пошла на твиндек.
Алеша остался один. Он деловито осмотрел трос, пригляделся к
качающемуся огоньку "Мони", прошелся по корме, заглянул вниз, где за
винтом бурлила вода, но ничего не увидел. Встал спиной к борту и заметил в
темноте приближающуюся маленькую фигурку.
- Все еще не ушла? - примирительно спросил он, думая, что это Галя.
- Это я, - низким голосом отозвался Федя.
Подойдя к Алеше, он уселся на бухту каната.
- Тебе только через два часа, - удивился Алеша.
- Посижу, - ответил Федя.
Федя мог все два часа просидеть молча. И все же это было приятно. Федя
с новыми товарищами сходился медленно, но Алеша, по-видимому, был ему
ближе всех.
- Давай так, - предложил Алеша. - Расскажем друг другу свою самую
главную мечту.
- Давай, - совершенно неожиданно согласился Федя.
Алеша сел рядом со своим малоразговорчивым другом.
- Понимаешь, я специально добился того, чтобы поехать в Арктику. Я тебе
расскажу, может быть, ты поймешь. Обычно этого никто не понимает.
- Чего?
- Того, что можно отапливаться холодом.
- Рассмешить хочешь?
- Ну вот, - обиделся Алеша. - Я думал, ты как настоящий друг:
- Ладно. Говори.
- Ты слышал, бывают холодильные машины, которые "делают" холод? Холод -
это когда мало тепла. "Делать холод" - это отнимать у тела тепло. В любом
домашнем холодильнике электрическая энергия расходуется на то, чтобы в
холодильной камере отнять у продуктов их тепло, понизить их температуру. А
куда же девается это отнятое тепло? Оказывается, из холодильника вылетает
струя нагретого воздуха.
Это и есть отнятое у продуктов тепло. Холодильную машину так и называют
- "тепловым насосом". Берет тепло на уровне низкой температуры, а
поднимает его на уровень высокой температуры. Отнимает тепло у холодного
тела, а отдает в виде горячей струи. Тогда появилась идея. Это не я
придумал, об этом я в основах термодинамики вычитал: если охлаждать не
продукты, а улицу, то холодильная машина все равно отнимет у морозного
воздуха тепло и выбросит его вместе со струёй нагретого воздуха. Этим
можно воспользоваться - построить такие "холодильные печки", которые
охлаждали бы наружный воздух, а струю теплого воздуха направляли бы в
комнату. Здорово?
- Здорово. Только удивительно.
- Конечно, удивительно! Удивительно, что еще не начали строить такие
холодильные печки. Это очень выгодно: ведь они берут совсем мало энергии,
а тепла дают много. Я решил сделать такие печки и именно для Арктики,
потому что здесь больше нечем отапливаться. Я об этом еще никому не
говорил. Только тебе. Я для того и в туристской олимпиаде участвовал,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг