Появился и нарядный Мольер, отличаясь своей царственной походкой и
печальными глазами.
Оживленно беседуя, все ждали, чем поразит их на этот раз неугомонный
Сирано.
Ему было важно услышать не только дружеские похвалы, поэтому он не
возражал против того, что в таверне за графом, Шапеллем де Луильи увязался
оказавшийся там случайно маркиз де Шампань (на этот раз, конечно, без
графини де Ла Морлиер!).
Чтение состоялось в темноватом рыцарском зале замка, где через узкие
окна светлыми перегородками проникали скупые лучи дневного светила. К
одной из этих светящихся полос и придвинули стол чтеца.
Слушатели расположились на принесенных слугами лавках, и только
подтянутый Мольер остался стоять у стены, словно наблюдая за сценическим
действием из-за кулис.
Герцог, Гассенди и Пьер Ферма уселись в креслах напротив стола, за
которым сидел волнующийся автор.
Но едва он начал читать и первый взрыв хохота потряс холодный зал, он
сразу успокоился, читая с большим, как определил Мольер, искусством
скрытой, но яркой, разящей насмешки.
Больше всех хохотал Ноде, едва услышав знакомую ему историю с полетом
в Новую Францию с помощью банок с росой, а потом - рассуждения губернатора
Квебека, мальтийского рыцаря Монманьи о том, как грешные души, карабкаясь
по внутренней полости Земного шара, чтобы избежать адского пламени,
заставляют тем якобы, подобно беличьему колесу, вращаться Землю.
Его круглое добродушное лицо тряслось, обрамленное и тройным
подбородком, и прекрасными брюссельскими кружевами.
Смеялись все при чтении многих мест рукописи.
Восторг Пьера Ферма вызвал полет Илии-пророка с помощью
подбрасываемого им же самим магнита.
- Клянусь, мой дорогой Бержерак! - воскликнул маститый математик и
юрист из Тулузы. - Вы, право же, неплохой физик, воспользовавшийся
"доказательством от противного", применяемого до сих пор лишь в
математике!
- Я хотел бы, метр, познакомить вас со своим трактатом по физике, -
отозвался Сирано, несколько удивив слушателей.
- Вот как! - воскликнул маркиз де Шампань, по-крысиному поводя носом.
- Хотелось бы узнать мнение уважаемого метра если не о всем упомянутом
трактате, то хотя бы об этом новом для физики методе. И что доказывает им
наш остроумный автор?
- Доказывает, что не все библейские сказания опираются на опыт
естествознания, господин маркиз, - ответил Пьер Ферма.
- Ответ, достойный Рене Декарта, не снискавшего благоволения церкви,
- заметил маркиз.
- Да, пожалуй. Впрочем, с Рене мы немало спорили, но уважаем друг
друга, - ответил Ферма.
- Но будут ли уважать нашего автора критики его взглядов, споря с
ним? И что разумеет он под "иным светом" на Луне? - допытывался маркиз.
- Спорить, может быть, и будут, если смех не заглушит неприятие
каких-либо мыслей, - с подчеркнутым спокойствием вставил профессор
Гассенди, обменявшись взглядами с былым своим учеником Мольером.
- Однако вернемся все же к нашему де Бержераку, - предложил герцог
д'Ашперон. - Надо думать, шутник еще посмешит нас, - и он улыбнулся
автору.
Сирано стал читать дальше.
Смех вспыхивал снова и снова, однако смеялись теперь не все. Кое-кто
задумывался и горько улыбался.
После осуждения лунянкой земных войн маркиз де Шампань заметил:
- Боюсь, дорогой Сирано де Бержерак, быть может, вы и не угодили в
чем-то маршалам Франции или коронованным особам Европы, но... обещаю вам
сочувствие наших дам, которые оценят остроумие вашей лунной избранницы.
При этих словах Сирано почему-то густо покраснел. Но ведь не мог же
кто-либо из присутствующих заподозрить, что у него действительно была
инопланетная избранница!
В том месте, где Сирано говорил о клеточном строении человеческого
организма, о "ничтожно малых и злобных животных", которые несут людям
болезни, и о столь же крохотных друзьях человека, стерегущих врагов у него
в крови, герцог д'Ашперон, чтобы дать отдохнуть чтецу, прервал его:
- Ваши предположения о строении человеческого тела, несомненно, будут
признаны нашими лекарями дерзкими и ни на чем не основанными. Если бы вы
доказали, что чума передается невидимыми нам врагами, а не зловредными
испарениями, вы стали бы спасителем человечества.
Мог ли знать Вершитель Добра тайного общества доброносцев, что в его
родной стране спустя двести лет великий ученый Пастер откроет мир
микробов, борьба с которыми положит конец многим эпидемиям.
- Вы еще упомянули в рукописи о лечении воображением, как бы вас не
обвинили в почитании колдовства, - сказал маркиз.
Сирано презрительно пожал плечами и возобновил чтение.
Но вскоре сам же маркиз де Шампань прервал его рукоплесканиями:
- Браво! Браво! Именно непристойности, как острой приправы к
чудесному блюду, и не хватало в вашем трактате. Теперь им будут
зачитываться! - И маркиз даже вскочил от восторга. - Каково! Господа,
каково! Награжденные люди на его "ином свете" носят не шпагу на поясе, а
изображение... детородного органа! - И он прыснул со смеха.
- Позвольте мне, как юристу, возразить, - вмешался Пьер Ферма. -
Прежде чем обвинить автора в непристойности, обратим внимание на
возмущение, которое вырвалось у героя-рассказчика по поводу этого лунного
обыкновения. Прочтите нам еще раз это место.
- "Этот обычай представляется мне весьма странным, - возразил я, -
ибо в нашем мире признаком благородства является ношение шпаги". Но
хозяин, нисколько не смутившись, ответил: "О, мой маленький человечек!
Как! Знатные люди вашей страны там стремятся выставить напоказ орудие,
которое служит признаком палача... Несчастная страна, где позорно то, что
напоминает о рождении, и почетно то, что говорит об уничтожении".
- Браво! - снова прервал маркиз де Шампань. - Наш метр Ферма добился
бы вашего оправдания в суде, в особенности если когда-нибудь судейские
мантии наденут дамы!
Сирано попросили читать дальше.
Он закончил богопротивным высказыванием лунного безбожника, которого
явившийся дьявол повлек с собой (вместе с автором-рассказчиком, слушавшим
богопротивные речи) прямо в ад, находящийся, как известно, в центре Земли.
И незадачливый герой рассказа на этот раз с помощью нечистой силы нежданно
вернулся на родную планету.
Сирано захлопнул папку из свиной кожи, содержавшую рукопись.
Все глубоко задумались, и уже никто не смеялся.
Пьер Ферма первый высказал общую мысль о церковной цензуре, которая
вряд ли пропустит столько крамольных мест.
- Разве мало был наказан безбожник "иного мира" за свои кощунственные
речи, схваченный и увлеченный в ад самим дьяволом? - спросил Сирано.
- В парламенте, если бы я защищал вас перед ним, мне удалось бы
доказать вашу невиновность. Но вот как отцы иезуиты? - ответил Ферма.
Слушатели молча качали головами.
Мольер подошел к Сирано и с улыбкой произнес:
- Спасибо тебе, друг, за сцену пышных похорон в наказание нечестивцу.
А я-то беспокоился, найдется ли мне место у попов на кладбище. Теперь мне
полегчало.
Сирано печально улыбнулся.
- Все можно смягчить, все спасти, - сказал подошедший к Сирано Кола
Лебре*. - Когда ты читал о семьях на Луне, где власть переходит от
выживших из ума стариков к молодым, энергичным сыновьям, которые
наказывают нерадивых отцов, избивая их изображения, я вспомнил Мовьер и
порку, которую устроил тебе твой отец. Я вижу, ты ему этого не простил.
_______________
* Именно Лебре удалось после кончины Сирано издать в несколько
отредактированном виде его трактат. (Примеч. авт.)
- Я не умею прощать, - отозвался Сирано. - В особенности когда речь
идет не только обо мне, а о мрачных наших обычаях, которые надо
искоренять.
Гости герцога д'Ашперона разъехались.
Шапелль де Луилье, Лебре и Сирано отправились в трактир Латинского
квартала, Гассенди и Пьер Ферма, договорясь с Сирано о важной для них
обоих встрече, в предоставленной д'Ашпероном карете отправились на
постоялый двор, где остановился Ферма.
Маркиз же де Шампань приказал кучеру своей кареты ехать прямо в
монастырь св. Иеронима, где его уже ждали отцы Максимилианы.
Глава четвертая
СТРАНА МУДРЕЦОВ
Истинной мудрости не уместиться на
Земле, она даже в пламени костра
поднимает ум к звездам!
Д е м о н и й С о к р а т а -
С и р а н о д е Б е р ж е р а к у
В условленный с Пьером Ферма день, еще в замке герцога д'Ашперона
передав метру для ознакомления свою рукопись трактата по физике, Сирано с
некоторым волнением отыскивал на улице Медников постоялый двор "Не
откажись от угощения!".
"Какое забавное название! И чем-то знакомое! Ба! Да это ведь тот
самый трактир, где они с Ноде, прибыв в Париж в "день баррикад", оставили
купленных еще в Гавре лошадей. Еще тогда ему подумалось, что где-то он уже
видел подобную вывеску. Подумал об этом и забыл. А теперь...
Ну конечно! Бешеная скачка с Тристаном из Парижа на восток. Одинокий
постоялый двор у дороги. Призывная надпись: "Остановись и угостись!" То и
другое было так необходимо! Отдых - полузагнанным коням, угощенье -
путникам!"
Его поднесла им "Фея постоялого двора" в ярком крестьянском платье с
корсажем, с лицом мадонны и фигурой нимфы. Потом, ночью, она явилась
просвечивающим призраком, но не соблазнить, а спасти гостей от ворвавшихся
в трактир гвардейцев кардинала. Прощальный, чуть затянувшийся поцелуй... и
перемахнувшие через ограду свежие кони!..
Безумец! Как он мог забыть? И в памяти ожили строчки им же самим
написанного сонета во время путешествия с Тристаном.
МЕТЕОР
Звезда сверкнула надо мной
В мерцанье тлеющих созвездий
И пронеслась над головой,
Разя лучами ярких лезвий.
И закипал на сердце взрыв,
Грозя мне дребезгом осколков,
И поджидал во мгле обрыв.
Но не страшился я нисколько!
Хоть на пути последний куст,
А сучья разума так хрупки!
Бездонна пропасть жарких чувств
И неожиданны поступки!
Забыть не в силах до сих пор
Тебя, мой друг, мой метеор!
И надо же! Как вспомнил!
А годы спустя почудившийся на баррикаде знакомый женский силуэт со
знаменем в руке.
И вот теперь невдалеке от того места эта вывеска: "НЕ ОТКАЖИСЬ ОТ
УГОЩЕНЬЯ!" Так могла придумать только женщина!
И когда Сирано вошел в трактир, чтобы спросить комнату
остановившегося здесь метра Ферма, он даже не удивился, увидев за стойкой
расцветшую с годами, но по-прежнему прекрасную "Фею постоялого двора". Не
удивился, но встревожился...
- Ах, какая жалость! - всплеснула она руками, выслушав Сирано. - Метр
Ферма только что вышел проводить своего почтенного гостя, аббата Гассенди.
- Ах вот как! - сокрушенно отозвался Сирано, почему-то краснея.
- Не откажитесь от угощения, почтенный господин! Я предложу вам
кружку славного вина. Оно просветляет голову и освещает память. Ради
этого, пожалуй, я и сама выпью с вами за столиком, если позволите.
- Ну конечно! - охотно согласился Сирано, оправдывая себя тем, что
ему все равно предстояло дожидаться.
Прелестная хозяйка, приобретя ныне горделивую осанку и плавность
движений, принесла кувшин вина, подсела к столику напротив Сирано и
наполнила две кружки, все время пристально вглядываясь в его лицо.
Извинившись, она на минуту исчезла, вернувшись с черной лентой в
руках.
- Дозвольте мне приложить эту ленту к вашему высокому лбу, -
вкрадчиво попросила она и, не дождавшись ответа, грациозным движением
приставила ленту к его переносице чуть выше бровей. - Как я счастлива,
дорогой мой господин! - воскликнула она, откидываясь назад и как бы
любуясь гостем. - Наконец-то я вполне узнала вас! Святая дева, благодарю
тебя! Если бы вы только догадались, как я переживала тогда за вас. Да и
потом тревожилась, ничего о вас не зная. Я и мысли не допускала о вашей
гибели. Все молилась, молилась! И вот дождалась-таки!
- Я, право, не знаю, сударыня, что вы имеете в виду... - пролепетал
Сирано.
- Ба! - лихо подбоченилась хозяйка трактира. - Вы не знаете, что я
имею в виду! Да хотя бы коней, которых я вам подменила, чтобы они унесли
вас с приятелем подальше от гвардейской погони!
- Я все помню, сударыня, - опустив глаза, произнес Сирано. - Не
считайте меня неблагодарным, мне просто не хотелось быть узнанным.
- Но почему, почему?! - обиженно прошептала хозяйка. - Разве я так уж
состарилась?
- Вы прежняя мадонна для меня!
- Ах оставьте, - не без кокетства ответила привыкшая к ухаживаниям
трактирщица. - Оказывается, он не изменился! Все такой же женский угодник!
- И снова понизив голос, спросила с заботой и укором: - Где вы были так
долго?
- Очень далеко. За океаном, если не дальше. Но после возвращения я
побывал в вашем заведении...
- Святая мадонна! Быть не может! Вы раните меня вот в эту грудь!
- Я не видел вас здесь, но мне показалось, что я видел кое-кого на
баррикаде.
- Вот как? Вы тоже сражались вместе с народом?
- Я был среди парижан, оставив вместе с другом своих лошадей вашему
хозяину.
- Он скончался, да примет господь его душу.
- Когда мы с другом забирали лошадей, вас тоже не было здесь.
- Ах, как рассказать вам, любезный гость мой! Он держал меня взаперти
в чулане с самого "дня баррикад". Он хотел быть в стороне. Когда надо - с
Фрондой, когда надо - с кардиналом. А я... я убегала через окошко в
кладовке, чтобы петь с народом песни, верила, что народ скажет свое слово.
Вы читали "Мазаринаду"?
- Не только читал.
- Как вас понять?
- Писал.
- Тсс! - испуганно приложила палец к губам трактирщица. - Я готова
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг